Солнце

- Чет - дурак, - тепло говорю я. - Никогда не думала, что он способен влюбиться.

- Надеюсь, любовь - это незаразно, - хмыкает Оливер. - Не хочу заболеть этой фигней. Кстати, у Кирстен кто-то появился? - как бы невзначай спрашивает он.

- Насколько я знаю - нет, - отвечаю я. - Хотя... А почему ты спрашиваешь?

- Мы с парнями видели ее с подружкой и каким-то типом на площади святого Адама. Я подумал - может быть, она с другом?

- Кирстен нравится тебе?

- Ну-у-у... Она прикольная, - задумчиво отвечает он.

- Если нравится, не теряй времени, - советую я. - Серьезно, Оливер. Не будь идиотом. Если нравится - действуй. Кирстен любит белые розы, шоколадный брауни и «Гравити Фолз». Обожает, когда к ней проявляют внимание и заботу. На дух не переносит ананасы. И коллекционирует фигурки «Фанко». Она учится на факультете «Композиции в кино», потому что обожает кино, и может часами говорить о нем. Дерзай, Оливер.

- Что ты несешь, Санни, - хмуро откликается он.

- Мы думаем - у нас много времени, чтобы все успеть, но это не так. Времени катастрофически мало. Разбрасываемся днями, хотя беречь нужно каждую минуту, - вдруг горячо говорю я.

- И давно ты стала пессимистом? - Оливер недоволен, что я затронула эту тему.

- Я реалист, - жестко откликаюсь я. - И вижу, что ты не можешь сделать первый шаг. А она думает, что тебе на нее плевать.

Мы прощаемся не на самой позитивной ноте - Оливер несколько обижен. Но я считаю, что все сказала правильно. Я дорожу ими обоими.

Я снова собираюсь и еду в Хартли. Он, как и всегда, оживлен - летний семестр в самом разгаре. Я иду по знакомым коридорам, мимо знакомых классов, вижу знакомые лица... Отовсюду слышу музыку, и сердце обливается кровью. Это место стало моим вторым домом. И я не хочу прощаться с Хартли, я должна проучиться здесь еще два семестра! Но мне придется уйти сейчас.

Когда в учебном отделе узнают, что я хочу забрать документы, на меня смотрят как на идиотку.

- Вы уверены, мисс Ховард? - спрашивают меня.

- Уверена, - отвечаю я. - Какие документы я должна подписать?

- Ховард, ты с ума сошла?! - гремит надо мной знакомый голос. Я поворачиваюсь и вижу профессора Бланшета - грузного мужчину в очках. - Хочешь бросить Хартли?

- Так вышло, профессор Блашнет, - печально улыбаюсь я. Мне радостно его встретить - еще бы, экзамен по гармонии остался позади. Но становится неудобно. Во мне живет очень странное чувство. Как будто бы я предаю школу музыки. Как будто бы я предаю лично профессора Бланшета.

- Так вышло? - переспрашивает он и вдруг хватает меня за руку. - А ну, иди за мной, Ховард.

Он выводит меня из учебного отдела и тащит за собой в пустой класс. Сопротивляться я не могу - слишком уважаю его. Да и сил на это нет.

- Что случилось, Ховард? - сердито гремит он. - Какого черта драного ты решила оставить Хартли?

- Проблемы с деньгами, - я снова вру, ненавидя себя за это.

- Серьезно? - хмыкает он. - А не ты ли одна из нескольких студентов, у которых стипендия почти покрывает оплату за учебу? А? Ты, Ховард, ты! - он тыкает пальцем в воздух. - Я лично был в комиссии, которая решала, кому дать эту стипендию!

Я отвожу взгляд в сторону - не знала, что профессор Бланшет в курсе этого. Мне вообще казалось, что ему плевать на студентов.

- Отвечай, - требует он. - Почему решила уйти?

- Я не могу объяснить, профессор, - я набираюсь смелости и смотрю в его лицо. - Но я должна, понимаете?

- Не понимаю! - рявкает он. - Не понимаю людей, которые по своей воле разбрасываются перспективами! Которые чихать хотели на свой талант и на то, что вкладывают в них другие! Которые предают музыку, в конце концов!

- Я не... - Я хочу сказать, что не предавала музыку, но... это ведь так и есть. Я предательница.

Профессор Бланшет пытливо смотрит на меня.

- Ховард, отвечай, что случилось!

- Не могу. Я просто должна уйти.

- С твоим потенциалом нельзя уходить, Ховард! - хлопает он ладонью в порыве чувств по столу. - Что ты несешь? Влюбилась, что ли? Беременна?

- Нет!

- А что тогда у тебя там могло случиться?! Боже, Ховарды, вы доведете меня! Твоя мать... - профессор вдруг замолкает.

- Моя мать - что? - спрашиваю я.

- Твоя мать училась здесь, ты же в курсе, - бросает он хмуро. - Дорин Ховард - твоя мать. Я сразу понял. Вы похожи лицом. Когда-то она была моей студенткой. И тоже выбрала класс гитары, а не класс по гармонии.

Я ненавижу, когда кто-то говорит, что я и Дорин похожи. Я не хочу даже слышать о ней.

- Она ведь бросила Хартли, - усмехаюсь я. - Потому что забеременела мной. И потому что мой отец оказался мудаком.


- Что-то вроде этого, - хмурится профессор Бланшет.

- А теперь я бросаю, да? Но я не беременна. И я не сошла с ума из-за любви. Я не пью и не балуюсь травкой. Я другая, слышите, профессор? - говорю я, с трудом понимая, что мой голос становится звонче и звонче. Бланшет тоже замечает это и почему-то успокаивается.

- Я знаю, что ты другая. Тебе и таланта с терпением отсыпано больше. И ума. Поэтому я не позволю тебе уйти. Отвечай, что у тебя случилось, - снова требует он.

Я молчу.

- Ховард, не гневи бога. Говори. Я не собираюсь отпускать одну из лучших студенток.

- Я - не лучшая. Да и вы этого никогда не говорили.

- Я, что, идиот, хвалить студентов? - ухмыляется он. - Стоит только кого-то похвалить, как вы считаете, что можно перестать усердно учиться. Ну же, Ховард.

- Профессор Бланшет, я не могу вам ничего сказать. Но от моих поступков сейчас зависят жизни двух близки людей. Пожалуйста, не мешайте мне. Это действительно тяжело. Или вы думаете, что я просто так отступилась бы от Хартли, от музыки, от всего этого? Серьезно, вы так думаете? - спрашиваю я. Возможно, вид у меня такой, что Бланшет вдруг отступает.

- Хорошо, Ховард. Я тебя понял. Но давай придем к компромиссу? - вдруг миролюбиво предлагает он. - Я помогу тебе оформить академический отпуск. На год или на два. С сохранением стипендии. Как тебе? Ты решишь свои проблемы и доучишься.

Я не хочу, но он уговаривает меня на это. И я соглашаюсь - наверное, психологически это не так болезненно, когда знаешь, что однажды сможешь вернуться. Профессор Бланшет ведет меня в учебный отдел и сам всем занимается, поднимая связи. Через несколько часов он отдает мне документы и говорит, что отныне я в академическом отпуске.

- У кого ты в классе? У Фолка? Бедняга, он вечно тобой хвастался. Надеюсь, все твои проблемы решатся, Ховард. И ты вернешься. В конце концов, я потратил на тебя уйму времени, - ворчливо сообщает он.

- Спасибо вам, профессор, - искренне говорю я. - Я буду это помнить.

- Я тоже, Ховард, - его голос звучит угрожающе. - Возвращайся. Не будь как мать. И... что там с Дорин? - вдруг спрашивает он. - Чем она занимается, бросив музыку?

- Ничем, - отвечаю я и рассказываю о матери. Профессор слушает меня и задумчиво кивает головой. Лицо его не меняется, но в глазах появляется легкий налет печали. Ему жаль, что некогда талантливая студентка стала такой.

- А они оба подавали большие надежды, - вдруг говорит профессор Бланшет. - Твоя мать и твой отец. Полагаю, что твой, - добавляет он. - Дорин ни на кого больше не смотрела.

Я пожимаю плечами. А что мне сказать?

- Не хочу быть жестким, но это плата твоей матери за свой выбор, - говорит он. - Отчасти я чувствую себя виноватым - не смог ее в свое время остановить. Поэтому и в тебя так вцепился, Санни Ховард. - Он неловко хлопает меня по спине - неведомое проявление чувств со стороны профессора Бланшета. - А твой отец, вы общаетесь?

- Я понятия не имею, кто он, - отрезаю я.

У профессора приподнимаются брови.

- Вот козел, - говорит он. - Не общается с ребенком. А потом жалуется, что у него нет детей. Ха!

- Вы знакомы? Хотя, странный вопрос... Если он учился у вас, то, конечно, знакомы, - говорю я.

- Хочешь с ним встретиться и плюнуть в рожу? - спрашивает профессор. Он невероятно щедр.

- Мне не до этого, но спасибо, - усмехаюсь я. - Спасибо вам, правда. Вы сделали для меня слишком много.

И я ухожу - снова.

- Ховард! - кричит мне в спину профессор Бланшет. - Есть студенты талантливее тебя! Не зазнавайся! И играй каждый день!

Мне нужно ехать в больницу, а потом - домой, забрать вещи и... раствориться. Я должна попрощаться, но не знаю, как это сделать. Мне страшно. В метро я думаю, а что бы я делала, если бы исчезли Лилит или Кирстен? Поверила бы я в это? Нет. Наверное, если бы моя подруга исчезла, я бы пошла в полицию. Даже если бы она оставила записку с объяснением, я все равно бы решила, что с ней что-то случилось. И стала бы ее искать. Я уверена, что мои друзья будут искать меня. И Дастин - тоже.

Но мне этого не нужно. Значит, я должна сделать что-то, что заставит друзей не искать меня, а убедить в том, что я исчезла по своей воле. Но как это сделать? Что я должна придумать? Как мне обрезать нити, соединяющие меня с прошлым?

Мне вновь звонит Дастин, и я опять вспоминаю его лицо и запах ментола. Мне безумно хочется обнять этого человека, прижаться к его груди и услышать ласковый шепот. И чтобы Дастин сказал мне, что все хорошо, и чтобы я поверила ему.

Я снова отклоняю его звонок.

Прости меня, Дастин.

Решение приходит в больнице, когда я снова сижу в знакомой комнате ожидания, и пространство вокруг меня вязкое, тягучее. Я понимаю, что должна сделать. И это отвратительно. Я заранее ненавижу себя. И чувствую, как внутри копится боль - она густеет, как колдовское зелье в котле ведьмы.

Я увижу Дастина и сделаю то, что убедит его и моих друзей не искать меня. Никогда. Возможно, он возненавидит меня. Но так даже лучше. Пусть это будет острая, но короткая боль, чем долгая и мучительная болезнь.

Прости, меня, пожалуйста.

Я должна так поступить.

Это мой долг. Я должна спасти тех, кого люблю, тех, кто не может спасти себя. У Эштана и Мэг нет никого кроме меня.

«Я в тебя верю», - вновь слышу я ее голос.

Мне нужно просто набраться смелости.