Сломанные девочки

Бэрроне, Вермонт

Декабрь 2014 г.

Рокот строительной техники не смолкал ни на минуту, и всюду сновали дорожные рабочие. Фиона навела фотоаппарат на небольшой участок сырой земли и сделала очередной кадр.

– Пока что там нечего снимать, – сказала Кейти Уинтроп за ее плечом.

Фиона не ответила. Впервые за время их недолгого знакомства она видела, как несгибаемая Кейти Уинтроп нервничает. Пожилая женщина закуталась в несколько курток и шарфов, надела толстые варежки, а вместо элегантной обуви – тяжелые ботинки. Она разговаривала без умолку и не могла найти себе места. Сегодня Фиона ясно видела в ней 15-летнюю школьницу-подростка, которая когда-то изводила своих учителей.

Энтони бродил у них за спиной, беспокоясь о матери, готовый по первой просьбе предложить ей горячего чая из термоса. Фиона не обращала на него внимания. Она наблюдала, как двое рабочих у раскопа о чем-то переговаривались, а потом подозвали третьего, вероятно, посоветоваться.

– Господи, ненавижу это место, – проговорила Кейти.

– И я, – сказала Фиона, не отводя глаз от рабочих. – Оно никому не нравится.

Стоял тусклый декабрьский день. Солнце давно скрылось за низкими облаками, и в неверном сером свете Айлдлуайлд выглядел мрачнее обычного. За их спинами находился главный корпус. В аркаде окон залегли тени, что делало ее совсем уж похожей на ощерившуюся пасть. Фионе не нравилось стоять к зданию спиной, из-за неприятного чувства, будто оно за ней следит. Пленка, покрывавшая землю старого сада, угрожающе билась на ветру. Все вокруг замерло в ожидании.

«Уже скоро», – подумала Фиона, глядя на рабочих.

– Слава богу, девочки приехали, – сказала Кейти.

Фиона быстро обернулась и увидела подходивших к ним Роберту и Сисси. Они шли, держась за руки, и, как и Кейти, были закутаны с ног до головы. Их сопровождал Джейми, следивший, как бы женщины не поскользнулись на обледенелой грязи. Роберта выглядела напряженной, а Сисси вежливо помахала Фионе рукой.

– Господи, – сказала Роберта, когда они приблизились, – это место выглядит еще ужаснее, чем я его помню. Сколько еще времени потребуется?

– А чем это пахнет? – добавила Сисси. – Ах да, сад. – Лицо ее посерьезнело от воспоминаний. – Какая мерзость.

Другого слова было не подобрать. Даже несмотря на холодный воздух, когда рабочие подняли верхний промерзший слой земли, из-под него разнесся мерзкий сырой запах, как будто сад дохнул им в лицо несвежим ртом. Строители говорили что-то об отводе воды, глине и кислотности почвы, но Фиону это не убедило. Так могли пахнуть только трупы Мэри и ее ребенка.

Джейми подошел поближе к Фионе.

– Ты в порядке? – мягко спросил он.

– Спасибо, что приехал, хоть это было и не обязательно, – пробормотала Фиона.

Она повернулась к нему, и их глаза встретились. Джейми легко улыбнулся, и Фиона почувствовала, как у нее пересохло в горле.

– Мне захотелось, – ответил Джейми.

Фиона отвела взгляд и снова посмотрела вперед.

– После всего этого я обязан угостить тебя пивом, – сказал он. – Неважно, который сейчас час.

– Хорошо. – Щеки у Фионы горели, как на первом свидании.

– Кейти, твой сын пытается подсунуть мне какой-то чай, – пожаловалась Роберта, а Фиона снова навела фотоаппарат на раскоп.

– Так доставь ему эту радость, – ответила Кейти.

– Я бы не отказалась от горячего шоколада, – сказала Сисси. – Он меня очень бодрит и куда вкуснее чая. Мне вообще не очень-то хочется смотреть на трупы. Ой, что-то я слишком много болтаю, да? Так всегда бывает, когда я волнуюсь.

Она замолчала, и Фиона почувствовала, как кто-то из них – либо Кейти, либо Роберта (а может, и обе женщины сразу) – взял ее за руку.

В воздухе повисла тишина, прерываемая лишь хлопаньем пленки и воем ветра. Рабочие, которых наняла Кейти, копали землю в саду уже пятый час, уже подступали сумерки. Работы велись на небольшом участке, земля на котором стала рыхлой и сырой, несмотря на погоду. Раскоп уже сделали достаточно глубоким – рядом стоял небольшой экскаватор – и теперь мужчины орудовали на дне котлована лопатами. И вот человек, руководивший раскопками, с очень напряженным видом, выдвинулся от ямы в сторону Кейти.

– Мы вроде что-то нашли. Похоже на дерево, – сообщил он.

«Гроб, – подумала Фиона. – Сначала родители Мэри бросили ее замерзать на улице, но потом похоронили в гробу вместе с ребенком».

Через 40 минут гроб откопали и подняли на поверхность. Несмотря на его полусгнивший вид, ни у кого не возникло сомнений, что когда-то его сколотили на скорую руку. Даже резкий ледяной ветер не спасал от вони, которую он источал, – отчего рабочим пришлось замотать себе рты и носы шарфами.

Фионе же пришлось дышать этим смрадом, поскольку обеми руками она держала фотоаппарат и делала снимок за снимком, по мере того как гроб поднимали из земли. Статью о Соне Галлипо, ее печальной жизни и страшной смерти она уже почти закончила. Джонас собирался использовать ее для запуска обновленного «Лайвли Вермонт»; журнал наконец-то перестал публиковать только легкое чтиво для туристов и начал серьезно освещать местные события, как Джонасу всегда и хотелось. Для достижения этой цели он продал свою половину дома, купленного когда-то вместе с бывшей женой, поселился в комнатке над гаражом своей матери и вложил полученные деньги в издательский бизнес. Удивительно, как после этого у него поднялось настроение. «Я чувствую себя так, как будто мне снова 20!» – говорил он.

Отчасти его возбуждение объяснялось тем, что на первой полосе нового выпуска «Лайвли Вермонт» он собирался напечатать, помимо статьи о Соне Галлип-по, еще и другой материал – эксклюзивный текст от легендарного Малкольма Шеридана, отрывок из его книги об экономическом кризисе 2008 года, которая готовилась вот-вот выйти в свет. Джонас заполучил статью Малкольма Шеридана впервые за двадцать лет, и даже скромное жилище над гаражом не могло омрачить его радости.

– Не стоит особо на меня рассчитывать, – предупредил его Малкольм. Они разговаривали в гостиной дома Шериданов, и Фиона смотрела на происходящее с изумлением. – Я на пенсии и не смогу постоянно для тебя писать.

Но Фиона знала правду. Главное, что отец снова взялся за перо. Какой бы болезненной для всех ни была история с полицейским прикрытием для Тима Кристофера, она задела его за живое. В нем вновь проснулось желание поработать на благо людей. Собственно, как и в ней самой.

Фиона теперь тоже писала. История Сони Галли-по была лишь началом. Впервые в своей журналистской практике Фиона занялась настоящим делом. Она планировала писать о нераскрытых делах, о без вести пропавших людях, которые так и не вернулись к родным, о загадках прошлого. О по-настоящему важных вещах, пусть и трагических. А Джейми собирался ей помогать, используя свой 10-летний опыт работы в полиции.


Как только мертвецы из Айдлуайлда будут похоронены.

Фиона не хотела писать про Мэри Хэнд и фотографировала место ее захоронения вовсе не для статьи. Она просто чувствовала, что после стольких лет молчаливых страданий кто-то должен был запечатлеть историю.

– Надеюсь, никого не стошнит, – сказал Энтони. Он стоял рядом с Сисси, глядя на поднимающийся из земли гроб, и все поняли, что он имеет в виду прежде всего себя.

Три пожилые женщины молча стояли в ряд и наблюдали за происходящим. Точно так же они вели себя четыре дня назад, во время похорон Сони, словно почетный караул, отдающий последнюю честь своей подруге. Наконец-то Соню похоронили как подобает – на кладбище, под могильной плитой с выбитым на ней именем.

Гроб Мэри перенесли на грубый деревянный помост, и прораб снова подошел к Кейти.

– Дальше что нам делать? – спросил он.

Фиона опустила фотоаппарат и почувствовала, как Джейми взял ее за руку.

Кейти моргнула, как будто просыпаясь ото сна.

– Открывайте, – сказала она.

Энтони уставился на нее:

– Мама, не думаю, что это правильное решение.

Кейти посмотрела на рабочего:

– Что скажете?

Тот бросил взгляд на своих подчиненных, потом пожал плечами:

– Возможно, стоит вызвать полицию, но лично мне все равно. Это старый гроб, и там ничего не осталось, кроме груды костей.

– А что скажет бывший полицейский? – обратилась Кейти к Джейми.

Джейми смотрел прямо на гроб, а его ладонь грела руку Фионы.

– Открывайте, – ответил он.

– Что ж, приступайте, – приказала Кейти прорабу.

Роберта достала откуда-то из-под слоев одежды платок и приложила к носу.

– Что будем с ней делать? – спросила она Кейти, пока мужчина шел назад к раскопу.

– Мы ее похороним. По всем правилам, как Соню. И Мэри, и ее малыша. Тогда она уйдет.

– Я не хочу на это смотреть, – сказала Снеси, но не сдвинулась с места.

Фиона услышала какой-то звук за спиной, обернулась, но ничего не увидела.

Звук повторился. Словно чьи-то шаги.

В ушах у Фионы зашумело, и она почувствовал странный запах, сильно напоминающий аромат мускатного ореха. Она вгляделась в тень под деревьями и отчетливо увидела там Мэри, в платье и вуали. На руках она держала крошечного спеленутого младенца.

Откуда-то из-за спины Фионы раздался крик прораба:

– Дайте лом!

Затрещало дерево, вскрикнула Снеси.

– Господи, – сказал Джейми.

Мэри продолжала смотреть. Фиона словно примерзла к своему месту, вцепившись в фотоаппарат.

– Боже, это она, – мягко произнесла Кейти.

Мэри не двигалась.

– Наверное, нужно кому-то позвонить, – предложил прораб.

– Ты права, Кейти, – сказала Роберта. – Ее нужно похоронить. Их обоих.

Ребенок сонно шевельнулся на руках у Мэри. Фиона моргнула – и Мэри исчезла.

Остались только продуваемое всеми ветрами поле, пустое зимнее небо, порыв холодного воздуха. И тишина.