Сюрприз для отца-одиночки

Он наклоняется и рывком поднимает меня на ноги, а потом толкает на стол.

— Грязный массаж, — говорит он тяжелым голосом.

— Все нормально, я...

Он хватает салфетку с полки и наклоняется вперед, нежно стирая сперму с моего лица. Сперма на моем лице — не самая романтичная ситуация, но он вытирает ее с такой заботой и нежностью.

Он пристально смотрит на меня.

— Эмили все еще не звонила...

— Ты должен вернуться, — шепчу я. — Пока... пока она не проснулась.

— Да, — говорит он. — Я бы не хотел, чтобы она знала. Ну, ты понимаешь.

— Ага, — говорю я. — Насчет твоего узла.

— Точно, — говорит он.

Он хватает корзину с одеждой, и я смотрю, как его член обмякает. Меня охватывает трепет при виде его все еще внушительных размеров.

— Послушай, Тео… — говорю я.

— Да? — говорит он.

— На этом все и закончится?

— Что вы имеешь в виду?

— Я имею в виду, что мы будем постоянно видеться через забор и разговаривать так, словно этого никогда не было?

Он прикладывает палец к моим губам, заставляя меня замолчать.

— Эмили в понедельник в школу. Я хочу, чтобы ты научила меня делать массаж.

— Ты... Что? — спрашиваю я.

— Я заплачу за сеанс, — говорит он.

— Ты имеешь в виду...

— Тише, — говорит он, сильнее прижимая палец к моим губам. — Не разрушай эту иллюзию. Это действительно произвело на меня впечатление.

Иллюзию? Он хочет продолжать трахаться, делая вид, что это настоящий массаж. Это позор для моей профессии!

— Тео, — уточняю я. — Ты хочешь сказать, что хочешь научиться избавлять людей от узлов в мышцах? — мои губы нежно касаются его пальца, когда я говорю.

Он кивает.

— Тебя. Только тебя.



Глава 13

ТЕО



Я возвращаюсь домой, ощущая себя четырнадцатилетним мальчиком, пробирающимся в родительский дом после того, как улизнул. Лазание и прыжки через забор, чтобы вернуться, определенно способствовали этому ощущению.

Бл*.

Это было слишком хорошо. Слишком чертовски хорошо, чтобы чувствовать себя плохо из-за того, что мы сделали. Я никогда не чувствовал такого мощного освобождения. И я едва начал с ней общаться.

Мне нужно больше.

Я снимаю пальто и туфли и стою в прихожей, чувствуя, что совершенно не нахожу слов.

Какого хрена я опять сопротивлялся этому? Какая у меня была причина?

Эмили.


Но... Эмили нравится Наоми. Разве не так?

Идиот. Вот в чем проблема. Что произойдет, когда мы расстанемся? Что будет, когда мы возненавидим друг друга до глубины души, и мне придется объяснять Эмили, почему они больше не могут быть друзьями?

Что же тогда?

Я поднимаюсь наверх, чтобы проверить ее, и вижу, что она все еще крепко спит, завернувшись в одеяло до самого подбородка.

Я хватаю записку, которую оставил ей на ночном столике, и кладу ее в карман. Ей вовсе не нужно знать, что я уходил.

Я сажусь на кровать и смотрю на нее, а она открывает глаза.

— Я притворялась спящей, — говорит она.

— Притворялась спящей?

— Мне было так хорошо и тепло, — говорит она, — что я просто закрыла глаза, хотя больше не чувствовала усталости.

— А, — говорю я, улыбаясь. — Это всегда приятно чувствовать.

— Почему ты так улыбаешься? — спрашивает она меня.

Я хмурюсь и напрягаюсь.

— Как «так»?

— Ты никогда так не улыбаешься, твои глаза как щелочки и вокруг много морщинок.

— Ну спасибо, — говорю я. — Мне нравится быть морщинистым.

— Это хорошо, — говорит она. — Тебе надо почаще так улыбаться.



* * *



В понедельник, как только я возвращаюсь домой, после того, как отвез Эмили в школу, я пытаюсь сосредоточиться на работе.

Но я не могу, мои глаза все время блуждают по экрану. Я не могу заставить себя сосредоточиться.

«Тебе надо почаще так улыбаться», — голос Эмили эхом отдается в моей голове.

— Она практически дала мне добро, — шепчу я про себя. — И Эмили действительно нравится Наоми.

Я беру в руки мобильник и набираю сообщение для Наоми.

«Наши планы на утро все еще в силе?»

И нажимаю кнопку «Отправить».

Чертовски глупо. После смерти ее мамы я пообещал себе, что дам Эмили стабильное окружение. А Наоми... черт, я мог бы поступить и похуже. Гораздо хуже.

Я вел себя образцово в течение семи лет, с тех пор как узнал, что я отец. Неудивительно, что у меня были узлы. Глубокие.

Мой телефон вибрирует на столе, я хватаю его и вижу:

«Я готова».

Я даже не потрудился надеть пальто. Я выхожу за дверь и перелезаю через забор, как будто я олимпийский прыгун с шестом.

Я приземляюсь в снег с той стороны забора, где живет Наоми.

И замираю.

Насколько жалко я буду выглядеть, если появлюсь сразу после того, как она мне написала? Парень не должен выглядеть отчаявшимся. Черт возьми, я же... не в отчаянии. Просто прошло чертовски много времени. Эмили теперь мой мир, но значит ли это, что в этом мире нет места для кого-то вроде Наоми?

Черт, как же тут холодно. Я не надел пальто, потому что спешил в SPA, но теперь я стою здесь на холоде и снова все обдумываю.

Если бы Эмили ненавидела ее всей душой, я бы никогда этого не сделал. Если бы Эмили была просто дружелюбнее к ней... Я бы тоже не стал этого делать. Но Эмили она очень сильно нравится. Значит стоит рискнуть, не так ли?

Я снова начинаю идти, а потом понимаю, что не знаю, куда мне идти — в ее трейлер или в SPA. Фургон стоит ближе, поэтому я стучу в дверь и жду, пока холод не начинает пробирать меня до костей.

Проходит время, а ответа нет. Хорошо, значит она в SPA-салоне.