Сестры Спринг

Джо


Бэт вернулась на кухню очень бледная. Следом за ней в дом зашли двое в военной форме.

Не успели они и рта открыть, как Мередит рухнула на колени.

Бэт бросилась к ней.

Я будто к земле приросла. Не было сил даже пошевелиться: в наш дом ворвался хаос.

Мама стенала, военные пытались до нее докричаться.

– Мередит! Мередит! Он просто ранен. Я приехал, потому что мы с Фрэнком – друзья. Прости, что напугал! – кричал тот, что повыше.

Вид у того, кто назвался папиным другом, был такой, словно он мечтал поскорее отсюда слинять. Он стоял, красный как рак, и неловко топтался среди рассыпанных газет. Когда началась вся эта кутерьма, они упали со столика и разлетелись по всему полу.

– Где он? Где мой муж? – требовательно вопрошала Мередит.

Второй военный вышел вперед, наступив ботинком на фотографию с церемонии торжественной встречи солдат, вернувшихся домой на прошлой неделе.

– В Германии. Он в больнице, немного окрепнет – и сразу домой.

– В Германии? – переспросила Бэт.

Я как-то сказала ей, что большинство раненых перед отправкой домой отвозят лечиться в Германию.

Бэт что-то накинула маме на плечи, и я будто бы очутилась в сериале или типа того. Казалось, все это происходит не с нами. Как-то раз я читала, что если чересчур много смотреть документальных фильмов и видео в фейсбуке, то теряешь восприимчивость к реальности: мозгу становится трудно отличать виртуальное от настоящего.

Дом шел ходуном, пока мама не начала успокаиваться. Бэт усадила ее в папино кресло с откидной спинкой и всучила ей в руки чашку. Судя по запаху, там было кое-что явно покрепче кофе.

Бэт принялась названивать тете Ханне и бабушке с дедушкой.

Подумать только! Каких-то двадцать минут назад я сидела в комнате наверху и рылась в старых газетах, слушая музыку. Я просматривала статью о церемонии встречи солдат, понятия не имея, что делать дальше с этими газетами. Просто Лори, повинуясь какому-то плану, выдал мне список фамилий, которые я должна была отыскать. Каким же мелочным и поверхностным казалось все это теперь, когда мама сидела, укутанная в одеяло, и у нее тряслись плечи.

Через полчаса к нам в дом пришла тетя Ханна. Эми вернулась от подруги и принялась выспрашивать у Мередит, что происходит, пока на нее не прикрикнули. Бэт уставилась в стену, я – на монитор своего ноутбука. Тетя Ханна сидела на диване и тупо пялилась в телевизор. Со стены свисал моток перепутанных проводов, удлинитель был полностью перегружен, и все вокруг буквально вопило о нарушении техники пожарной безопасности.

– Ты еще не связалась с Мэг? – спросила Мередит после очередной порции горячительного, которую принесла ей тетя Ханна. Я даже мысленно не стала ее осуждать. Не моего ума дело оспаривать в такой момент ее поведение. Сейчас даже мне нестерпимо хотелось чего-нибудь крепкого, а ведь я алкоголь на дух не переносила.

Мы узнали только, что папин танк наехал на самодельное взрывное устройство, спрятанное на обочине, и загорелся. Из четверых военнослужащих выжили двое, среди них – мой отец. У одного из убитых совсем недавно родился ребенок, он и половины срока не успел отслужить. Несправедливо, конечно, но какие могут быть разговоры о справедливости, когда речь идет о родном отце. Те, кто принес в наш дом эту весть, сообщили маме, что она имеет право поехать в Германию и побыть с отцом до его выздоровления. Она ответила, что сначала ей надо понять, справятся ли без нее дома.

Мы с Бэт стояли на кухне с тетей Ханной и тут же стали прикидывать варианты на случай, если Мередит решится поехать.

– Я могу возить Эми на занятия и сама буду ездить на работу, – вызвалась я. – Мне только надо забрать права. Получу в понедельник.

Тетя Ханна заглянула в гостиную и вернулась в кухню. Выключила духовку и встала возле нее. Мама с Бэт готовили завтрак, да так и не выключили плиту. Кажется, с той мирной поры прошла целая вечность.

– Я могу у вас ночевать, но только по будням мне на работу, – сообщила мне тетя Ханна. Бэт кивнула, отодвинув со лба прядь каштановых волос. – Чем смогу – помогу.

– Эми – единственная из нас, кто еще не самостоятельный, – сказала я. Как раз в этот момент Эми зашла на кухню.

– Я совершенно самостоятельная, Джо, – резко ответила она.

Что ж, я ее не упрекаю. День выдался не из легких, а от Мэг все еще не было вестей. Я даже подумывала позвонить Шайе или скинуть эсэмэску Джону, но побоялась, что это выльется во что-нибудь непредвиденное.

– Ладно, как бы там ни было… – Бэт открыла холодильник и налила Эми стакан молока. Взяла пачку «Орео» и подтолкнула к другому концу стола. Эми покачала головой, впервые в жизни отказываясь от печенья.

– Получается, Джо, тебе надо сдать экзамены в ближайшие дни. Сколько у тебя рабочих дней на этой неделе? – уточнила Бэт.

Я не помнила свой график и пообещала сказать сестрам и тете позже. Я встала, облокотившись о зыбкий разделочный столик, и комната пошла кругом. Все в нашей жизни менялось с каждой секундой.





Глава 31






Мэг


Ко мне подсел Джон с бутылкой кока-колы и тарелкой салата. Кроме того, он принес порцию мини-сосисок, политых соусом.

– Чем вы вдвоем занимались? – спросил он нас с Шайей и, подцепив вилкой тост, запустил его в соус.

Шайа взглянул на меня с таким видом, словно предоставлял мне право ответить первой. Мне хотелось, чтобы было наоборот.

– Мне не спалось, и я пошла побродить по Кварталу, – ответила я.

Намотав на руку волосы, я уставилась на бокал с водой. Вода собралась мелкими бусинками на запотевшем стекле, и я отерла их пальцем, выводя ногтем тонкие линии. Здесь даже бокалы с водой были не такими. Они напоминали хрустальные кубки, украшенные неповторимой резьбой.

Я вкратце пересказала ему события этого утра.

– И еще кое-что прикупила, – добавила я в завершение, подняв с пола пакет пралине. – Они очень вкусные, я уже парочку съела. – И улыбнулась. Джон продолжал с аппетитом жевать. Я поставила пакет возле ног.

Джон, прикрыв рукой рот, сказал:

– Круто, такие штучки с орехами? Вообще, классный магазин. Это типа мексиканской еды?

Шайа кашлянул или, может быть, поперхнулся. Я не поняла.

Почему вдруг Джон привязал Французский квартал к Мексике, мне было неясно. Однозначно квартал этот никогда Мексике не принадлежал. Он скорее имел отношение к испанцам. С другой стороны, мне пришлось бы долго искать Испанию на карте. Я знала лишь, что она где-то в Европе.

– Это креольская кухня. Хочешь попробовать? – обратилась я к Шайе, не глядя на него, но ощутив на себе его пылкий взгляд. Шайа поблагодарил меня и попросил шоколадное пралине – очевидно, не без намека.

– Что? – спросил он, довольно улыбаясь. Он знал, что при Джоне я ни за что не проговорюсь.

Все это сильно смахивало на романы Николаса Спаркса – то, что мы вновь оказались в той самой кондитерской, где продают пралине и где произошла наша первая встреча. Я как безнадежный романтик, коим меня считала Джо, должна была усмотреть перст судьбы в том, как я столкнулась с ним в «Тетушке Салли», и поверить в то, что нам суждено вместе умчаться в закат.

Но я была не такой уж дурехой, какой меня считала Джо. Ну разве что чуть-чуть.

Я протянула Шайе обернутое в бумагу пралине, Джон отказался, покачав головой и уткнувшись в тарелку. Он жевал с приоткрытым ртом.

– Вы с ним такие сладкоежки – брр, гадость.

– Пф-ф-ф, – невольно фыркнула я.

Мне показалось, что Шайа хотел что-то добавить, он в задумчивости прекратил жевать и уставился в потолок, однако так ничего и не произнес. Откинулся в кресле и сидел так какое-то время.

Прошло пару секунд, и он спросил словно бы невзначай:

– Что сегодня на повестке дня? Ну как тебе, Джон, на гражданке?

Джон провел рукой по гладкому подбородку и засмеялся.

– Непривычно, ага. Придется еще пообтереться в штатском. – Он ущипнул на себе рубашку. – Сегодня? Пока не знаю. Наверное, Мэг что-нибудь запланировала. Да, Мэг? – И взглянул на меня.

Ну что тут сказать?

Почему-то я была уверена, что все организационные моменты Джон взял на себя. Я даже помню, как он говорил сонным голосом, воркуя в трубку: «Ни о чем не переживай, я все устрою. Это мой подарок, малыш. Выйди к машине – вот и все, что от тебя требуется».

– Правда? – повторил он вопрос, грызя пропитанный бульоном гренок. В тот момент нечто сверкающее будто свалилось с его головы и растаяло в душном воздухе, отчего его радужный облик, хранящийся в моей памяти, слегка поблек.

– Я вообще-то ничего не планировала, – медленно проговорила я, и мне отчего-то вдруг стало ужасно неловко. – Но, я так понимаю, всегда можно что-нибудь придумать. Хотя бы погулять по Кварталу. Тут всегда есть чем заняться. Можно снова пройтись по маршруту, где водятся призраки, как тогда, с Ридером, помните? – Я взглянула на Джона, Шайа посмотрел на меня, и я потупилась, глядя в стол.

– О да, я всеми руками «за», малыш. – Джон приподнялся, вынимая из заднего кармана сотовый телефон. – Все, что ты хочешь, меня вполне устраивает.

Я кивнула и улыбнулась. Он мимолетно улыбнулся в ответ и тут же уставился в телефон. У него был новехонький айфон, на котором можно было делать фотки как на профессиональной камере. Мне очень хотелось такой же, но цены на них заоблачные. Кроме того, Эми неимоверно загружала нам линию – Мередит каждый месяц грозилась забрать у нее телефон. Мне не хотелось добавлять еще и свой трафик, чтобы сестрицы капали мне на мозги. Эми не понимала, что все покупки сверх необходимого я совершала на заработанные собственным трудом деньги.

– Круто, – проронила я без особого энтузиазма. Я никак не могла взять в толк, почему мне было так неловко сидеть за одним столом с Шайей и Джоном. Как будто мне снова семнадцать и опять предстоит удалять зуб мудрости.

– Хм-м, – тихонько произнес Шайа, на мгновение прервав тишину за столом.

Мне хотелось узнать, о чем он подумал, но я не решилась спросить. Повисла неловкая тишина.

Мало мне выставить себя дурехой в присутствии Шайи Кинга, так здесь еще и Джон Брук. Ему могло показаться, что я бездумно отнеслась к нашим совместным планам. Знай я заранее, что на меня возложена задача планировать романтические выходные, то я бы записала нас на сеанс массажа в спа-салоне прямо в «Ритце». Заказала бы клубнику с шампанским на завтрак в постель. Джону уже исполнился двадцать один год, и нам позволили бы заказать спиртное. Я бы устроила идеальный уикенд на двоих, как когда-то поездку в Атланту для миссис Кинг и мистера Кинга. У них был роскошный массаж за четыреста долларов в самом лучшем спа-салоне Бакхеда, плюс сахарный скраб для миссис Кинг. Ко всему прочему я добавила им лишний час в зале для семейных пар. Я с радостью бы проявила не меньшую заботу о нас с Джоном, представься случай, но мне казалось, он дал мне понять, что сам за все отвечает.

Я так давно ждала этих выходных, а теперь все было пущено на произвол судьбы. Я думала, у Джона все продумано и организовано, а оказалось, что все его планы сводились к тому, чтобы забронировать для нас номер, где мы могли бы провести ночь. Время, проведенное с Джоном, имело для меня значение, и мне хотелось, чтобы и он испытывал ко мне то же самое. В чем вообще смысл этих встреч? В том, наверное, чтобы продемонстрировать, какой ты получишься женой? Лично я всегда так считала, а вот Джон этого, видно, не понял.

Если быть до конца откровенной, мне хотелось, чтобы Шайа отметил про себя мою преданность Джону. Мне хотелось, чтобы это стало для него таким же плевком в лицо, каким стал для меня изумруд на холеном пальчике Белл Гардинер. Да, мне хотелось отомстить, насладиться полным контролем над ситуацией. С этим ничто не сравнится, ни оргазм, ни ломтик шоколадного торта, тепленького, из духовки, ни даже нежная бархатистая кожа без пор, которая была у меня, когда я впервые использовала основу под макияж. Ничто не сравнится с чувством, что ты всеми командуешь. С Ривером я всегда была вынуждена плыть по течению, зависеть от его прихотей. От первого слюнявого поцелуя (во время игры, в которую я даже не хотела играть) до первого секса с ним (неуклюжего, на заднем сиденье машины), мы всегда поступали так, как он хочет, и мне постоянно приходилось через себя переступать. Не знаю, что мной двигало – наверное, я ценила причастность к такому крутому парню и его друзьям, – но я все время чего-то недопонимала. Мне приходилось играть роль оторвы, которая может задрать блузку на вечеринке или отсосать Риверу в доме друга, пока все глушат спиртное.

Ривер без конца повторял, какая я красавица, а потом лишил меня девственности на заднем сиденье своей «люмины» девяносто первого года и попросил сделать фотки моих голых сисек. С той поры он стал относиться ко мне точно к вещи. Он не хвалил мои большие красивые глаза, восхищаясь лишь грудью и задницей. Я больше не слышала от него, что красива. Не то чтобы мне этого не хватало – я упивалась властью, которое имело над ним мое тело, и этого мне было тогда достаточно.