Семь братьев для Белоснежки

Алена озадаченно поморгала. В руках у Родиона было две книги — судя по толщине то ли энциклопедии, то ли справочники.

— Ты тоже рано встал, — неуклюже заметила в ответ Алена.

Как всегда, общаясь с Родионом, она мысленно сбивалась, сомневаясь, должна говорить ему «ты» или «вы». И вроде бы, уже привыкла обращаться на «ты» — как-то с самого начала показалось странным «тыкать» Артуру, который всего на два года младше, и «выкать» Родиону; ну а уж Артуру говорить «вы» у Алены язык бы не повернулся. Но «тыкать» самому старшему из братьев ей до сих пор было слегка неудобно.

Родион махнул рукой, направляясь к книжным полкам.

— Я еще даже не ложился. Работал над книгой. Сейчас надо пойти поспать, так что завтрак, пожалуй, пропущу.

Вернув книги на нужную полку, он повернулся к Алене:

— А ты чем занята с утра пораньше?

Подойдя поближе и заглянув ей через плечо, отозвался энергичным мычанием.

— Семейный альбом? Интересуешься нашими предками? Это похвально, — одобрительно улыбнулся он.

— Да вот… любопытно стало, захотела посмотреть, — подтвердила Алена и решила ловить момент: — А кто это на фото?

Она показала на самые первые фотографии, где на одной был светловолосый натянутый, как струна, парень, а на другой — уверенная в себе серьезная девушка.

— А-а-а, — протянул Родион, отодвигая стул и присаживаясь рядом с Аленой. — Это наши прапрадед и прапрабабка — Тимофей и Анна.

Указав на следующее фото, где Тимофей сидел на стуле, а Анна стояла рядом, Родион сказал:

— Мама рассказывала — со слов своей бабушки, конечно, — что Тимофей вернулся с войны как будто пустым — тело без оболочки. Он не разговаривал, смотрел отсутствующим взглядом, ничего не делал, мог часами сидеть или стоять на месте и смотреть в одну точку. При этом врачи говорили, что он совершенно здоров, и физически, и умственно. Наверное, война что-то сильно надломила у него в душе, и он совсем ушел в себя. Анну, нашу прапрабабушку, родные уговаривали отказаться от него — она еще до войны стала его невестой, ждала его. Бросать его она решительно отказалась — заявила, что другой муж ей не нужен. Никто не верил, что он станет прежним, но вскоре произошло чудо. Тимофей как будто вмиг ожил. Заговорил, начал интересоваться тем, что происходит вокруг него, зажил нормальной жизнью. Через какое-то время они поженились, и у них родилась дочь Алевтина — наша прабабушка.

За пять минут Родион пролистал альбом, познакомив Алену со всем семейством. Когда он дошел до Аглаи, Алена не стала его останавливать, чтобы сказать, что с ней она уже знакома.

— У вас в роду долгое время рождались одни девочки, — заметила Алена. — А у Альмы — сплошные мальчики.

Родион рассмеялся.

— Верно подмечено. Выходит, наша мать с лихвой компенсировала недостаток мальчиков в предыдущих поколениях. Ну что ж, — добавил он, отодвигая стул, — надеюсь, я не сильно увлекся рассказами. Пойду-ка, пожалуй, спать. Глаза слипаются.

Когда Родион вышел из библиотеки, Алена вернула альбомы на книжную полку. Перебирая в голове лица предыдущих поколений семьи Каффа, она думала про себя:

«Ну и кто из них ходит по дому еще одним, но уже невидимым для меня призраком?».

Направляясь в столовую, она выдохнула:

«Или все-таки нет никакого второго призрака? Но тогда с кем разговаривала Аглая?».

Как ни крути, а эта мысль не давала покоя.



* * *

Не давала она ей покоя весь день. В итоге Алена на уроках присутствовала, отсутствуя. И даже не заметила, как прозвенел звонок с последнего урока. Она нарочно выждала в школе, чтобы дать Жене уехать на первом автобусе — после того случая в ее комнате, Алена старалась держаться от него подальше. Повторения в любом виде не хотелось. Да и вообще… стоило только златовласке появиться где-нибудь поблизости, как у нее из-за него обязательно возникали проблемы. Ну его к черту.

Направляясь к остановке по широкой дороге, огибавшей село, Алена вдруг увидела свою классную руководительницу — Ирину Петровну. Женщина стояла по ту сторону открытой калитки, возле забора одного из домов, и кормила котов — Алена как раз застала тот момент, когда учительница поставила на землю две миски. Отсюда Алена не все могла разглядеть, но, похоже, котов было много. Это ей живо напомнило о Владе, вокруг которого эти животные точно так же собирались группами.

— Алена? — заметив наблюдающую за ней девушку, окликнула ее классная; оставив котов, Ирина Петровна вышла за калитку.

— Идешь домой? — спросила она, запахивая на груди кофту. — Почему одна, не с Женей?

Алена в очередной раз поразилась, как даже в самой неказистой домашней одежде, эта женщина умудрялась выглядеть так же роскошно, как какая-нибудь Моника Белуччи.

По всей видимости, у Ирины Петровны сегодня не было уроков — в сельской школе, где на каждый год обучения приходилось всего по одному-двум классам, учителя, наверное, были заняты меньше, чем в городских. Но и зарплата у них, наверное, была меньше.

— Вы здесь живете? — Алена кивнула на дом с бурой черепицей: одноэтажный, довольно старенький, но ухоженный, как и дворик, видневшийся в проеме калитки.

— Да, здесь живу, — улыбнулась Ирина Петровна. — Но ты не ответила на мой вопрос.

Алена скривилась.

— У меня от этого… принца школы одни проблемы. Я лучше буду держаться от него подальше.

Классная, коротко рассмеявшись, качнула головой:

— Какие же вы еще дети оба.

Алена слегка обиделась, что ее — уже не в первый раз, кстати — поставили в один ряд с этим избалованным красавчиком, как вдруг кое-что вспомнила. Ее классная вела краеведение, а у Алены как раз был один вопрос по этой теме.


— Ирина Петровна, я тут про Белое озеро читала в одной книге по местному фольклору, — начала она. — Оно далеко отсюда? Захотелось посмотреть на него. Неужели там вода действительно белая? Неправда, наверное? Такого же не бывает.

Учительница чуть склонила голову, глядя на свою ученицу — то ли удивлялась, то ли одобряла, что та заинтересовалась природным памятником этих мест.

— Мне приятно, что ты спрашиваешь, — улыбнулась она. — Все-таки это мой предмет. Вода в белом озере действительно кажется белой. Но конечно, она не сильно напоминает молочные воды — это просто легенда. А добраться до Белого озера можно прямо отсюда, из села. Видишь вон ту тропу?

Она указала рукой в направлении леса, и Алена действительно увидела, как от широкой дороги, огибающей село, уходит в сторону тропа — тоже, впрочем, отнюдь не тропка, машина проедет запросто.

— Идти, правда, долго, — продолжала учительница. — Часа полтора-два, зависит от шага и скорости.

Ирина Петровна улыбнулась Алене.

— Если захочешь сходить к озеру, можешь приходить ко мне — отведу. Я туда еще ребенком бегала. Сама лучше не ходи — заблудиться можно. Или попроси кого-нибудь из своих братьев проводить тебя. Местные все дорогу знают.

Алена кивнула.

— Спасибо, буду знать.

Вспомнив об автобусе, она поспешила попрощаться.

— До свидания!

Ирина Петровна дружелюбно махнула ей рукой. Когда Алена обернулась, та уже скрылась во дворе своего дома — калитка была закрыта.

Видимо, после этого разговора мысли Алены об Аглае вытеснило Белое озеро, потому что этой ночью ей снился сон…

Она шла сквозь лес, и почему-то здесь все было ей знакомо, как будто не раз и не два она уже гуляла в этом лесу, шла этой дорогой. Над головой шептала незнакомые заклинания листва в кронах, но Алена, как это часто бывает во сне, не могла даже сказать: зеленая эта листва, как весной и летом, или осенние золото и багрянец. Словно это и вовсе было неважно, потому что, сколько не сменяются сезоны, года и даже века, а этот лес всегда стоит неизменен.

Во сне Алена не смотрела по сторонам и не искала дорогу — она словно знала, куда идет. Наконец расступился лес, и возникла перед Аленой охваченная широким обручем земли молочная гладь. Память девушки знала, какое имя носит эта гладь, но во сне оно почему-то было непроизносимым.

Алена подошла прямо к краю земли, наклонилась над белой гладью и не увидела своего отражения — будто и впрямь молоко. Девушка во сне протянула руку к белой глади, но что-то невидимое вдруг полоснуло по тыльной стороне ее ладони, рука полыхнула болью и…

Алена проснулась. За окнами брезжил рассвет. Мучительно простонав, девушка приподняла голову — в изножье кровати сидела черная кошка, сверкала на нее фосфорицирующими глазами и тихо шипела.

— Чего это ты? — осовело спросила Алена и тотчас почувствовала, что руку саднит от боли.

Глянула на тыльную сторону ладони и, обращаясь к кошке, почему-то шепотом возмутилась:

— Ты меня поцарапала!

Кошка быстро спрыгнула с постели, вильнув хвостом.

Алена откинула одеяло, слезла с кровати и поплелась к письменному столу. Где-то в одном из ящиков у нее был лейкопластырь. Найдя пару полосок, Алена прилепила их поверх царапин.

— Если я тебе что-то придавила или ногой во сне пнула, извиняться не буду, — сказала она кошке. — А нечего спать на моей постели, поняла?

Кошка, не слушая ее и вообще не обращая на нее никакого внимания больше, свернулась клубочком возле входной двери и, похоже, сразу заснула.

Алена выглянула в окно: рассвет не торопился вступать в полную силу, поэтому, зевнув, она со спокойной совестью вернулась в постель.

Белое озеро ей в это утро больше не снилось.

ПРЕД. ЧАСТЬ



ВПЕРЕД

Глава 33. ДРУГОЙ МУЖЧИНА В СЕРДЦЕ ПАПИНОЙ ДОЧКИ

Уроков в этот день было меньше, чем обычно, и домой Алена возвращалась рано. По дороге она решила, что должна все-таки поговорить с Владом еще раз. От Аглаи ничего не добьешься — не тот случай. А вопросов у Алены поднакопилось многовато. Ну и, собственно говоря, так уж вышло, что обсудить их ей больше было не с кем. Только Влад знал о призраке в доме. И Алена была уверена, что на самом деле знал он намного больше, чем показывал. Нужно попробовать разговорить.

Добравшись до дома, девушка поднялась к себе, оставила школьную сумку в комнате и спустилась вниз. Пройдя через гостиную, она завернула в коридор, миновала музыкальную комнату, а когда проходила мимо библиотеки, услышала, как впереди открылась дверь. До Алены донеслись голоса Альмы и папы, а уже через несколько шагов открытая дверь их комнаты вынырнула из-за угла.

Они стояли в коридоре. Альма с улыбкой любящей жены поправляла папе то ли галстук, то ли воротник — Алена не могла разглядеть, — а он стоял вполоборота, обнимая Альму за плечи. Потом наклонился и поцеловал жену в висок. Альма в ответ почему-то засмущалась, как молоденькая девушка.

По идее эта сцена должна была вызвать у Алены раздражение, но вместо этого почему-то стало грустно.

«А ведь папа счастлив, да? — со вздохом подумала она. — И Альма никакая не ведьма, а просто влюблена в него по уши. Оно и понятно, я бы на ее месте тоже в такого, как мой папа, влюбилась. Да и он ее, похоже, любит. Выходит… я больше не нужна?»

Альма чуть склонила голову набок и, погладив папу по щеке, заботливо сказала:

— Не задерживайся, я постараюсь приготовить очень вкусный ужин.