Секретарь для эгоиста

Не раз представлял, как усаживаю ее на гладкую поверхность, а она брыкается, вырывается. Бьет меня своими маленькими кулачками по груди, от усердия прикусывая губы. И смотрит так, будто готова уничтожить меня здесь и сейчас, а я наматываю ее волосы, убранные в высокий хвост, на кулак. Удерживаю затылок, не давая отвернуться, и целую. Так, что она в момент забывает о сопротивлении.

— Я спрашиваю, как это понимать?! Вам нужно, чтобы я притворялась вашей невестой, а сами вы чуть ли не облизываете эту змеюку! Да кто нам поверит после этого? — шипела Наташа, а я не мог скрыть улыбку. Ревнует, чертовка. Определенно ревнует.

— Все нормально, не переживай. — хотел обнять ее, чтобы успокоить, но она не далась.

— Да как я могу не переживать? Нам всерьез предлагают жениться! Вы хоть понимаете, что это значит? Я не выйду за вас!

— Не кричи так громко, тебя услышат. — осадил я ее, максимально приблизившись в один шаг. В голове крутилась единственная мысль: поцеловать. — И прекрати мне выкать. Нам нужно пожениться, понимаешь? Иначе ни ты, ни я не увидим денег.

— Что это значит? — еще больше рассвирепела она. — Мы так не договаривались! Я выполняю свою часть!

— А я свою, но трехсот тысяч, чтобы расплатиться с тобой, у меня пока нет. Они будут только после того, как бабуля перепишет на меня особняк в Подмосковье. А перепишет она его, видимо, только после свадьбы. — выдал я то, что изначально осознанно умалчивал.

— Видимо? Видимо? Так, все. Или ты платишь мне обещанные сто тысяч, но мы не женимся! Или я поехала домой!

Она хотела увернуться, но я взял ее в кольцо, перекрыв пути отхода руками, которые положил на перила по бокам от нее. Смотрел ей в глаза, проговаривая шепотом:

— У меня нет сейчас и ста тысяч, но я готов заплатить тебе полмиллиона за штамп в паспорте. Полмиллиона, Наташа, это огромные деньги.

Видел неверие ее в глазах. Она усердно думала, зависнув с открытым ртом, а я готов был отдать полмиллиона только за эти губы. Откровенно врал — вполне мог бы наскрести для нее сто тысяч, но проблема в том, что мне любой ценой нужны были два миллиона. Хотя, теперь уже полтора.

— Детки, мы уже готовы, идите играть! — крикнула бабуля, а я не удержался и прижался к таким манящим губам. — Сережа, балюстрада еще не закреплена!

Это было последнее, что я услышал перед тем, как моя опора пошатнулась, и я повалился вперед на Наташу. Полет с полутораметровой высоты до розовых кустов, казалось, длился целую вечность. Я смотрел в испуганные глаза девушки, но ничего не успел предпринять.

Ее жалобный стон подо мной мне не забыть никогда.





Глава 11. Наташа




Лежу.

Лежу и понимаю, что я самая неудачливая неудачница из всех возможных, потому что только я могла умудриться влипнуть в такую историю. Самое интересное, что я прекрасно понимаю, зачем я здесь и какого черта согласилась на эту авантюру, но как-то в нашем договоре не было пунктов о членовредительстве, пусть за них мне и заплатят полмиллиона долларов.

Если честно, в то, что мне действительно заплатят, я уже не верила. Сергей умолчал об очень важном нюансе, который решал в этом деле абсолютно все. Бабуля могла и не переписать на него особняк. Почему он был так в этом уверен, не понимала. Но раз уж взялась, собиралась доиграть до конца, тем более что после такого представления работа в нашей компании мне навряд ли светит.

— Ммм… — застонала я, пытаясь улечься удобнее.

— Да-да, ощущения не самые приятные. — согласился со мной врач, которого вызвали специально для меня. Ну как вызвали, он жил на соседней вилле и был хорошим другом хитрой бабули.

— Ну что там, Алексей Николаевич? Перелом? — нервничал сидящий рядом со мной Сергей.

Все это время он неотрывно держал меня за руку, а я умилялась. Нет, ни этому жесту, а тому, что справедливость все-таки существует. Потому что если у меня были исцарапаны руки и ноги, то у моего жениха — лицо. Очень даже красочно.

— Нет, не перелом, но подозреваю растяжение связок голеностопа. Подтвердить или опровергнуть смогу только завтра утром, когда прибудете в мою клинику. Нужно сделать МРТ.

Моя нога с невероятной скоростью опухала. Боль была не слишком явной, если не вертеться, но неприятных ощущений я получила море. Видела и кровоподтеки — ужасное зрелище. Но кроме того, я испытывала трудности при ходьбе. Очень надеялась, что этого будет достаточно, чтобы родственники передумали и не заставляли нас жениться. В конце концов, если этот штамп им так нужен, можно сходить в загс в столице и обойтись обычной росписью. Дня на три.

— Выглядит ужасно. — скривился Сергей, вторя моим мыслям. — А сейчас нельзя ничего сделать?

— Ну, волшебной палочки у меня нет. Правда, есть рекомендации, которым следует строго придерживаться. В первую очередь это конечно покой. Никаких пеших прогулок хотя бы дня два-три. Несомненно нужен лед. Только оберните его полотенцем и держите не больше пятнадцати минут каждый час. Сейчас я наложу повязку, чтобы уменьшить отечность, но обязательно нужно разместить голеностоп на возвышенность. Подушки подойдут, но нога должна быть размещена выше уровня сердца. Тогда это тоже поспособствует уменьшению отечности, и боль будет не такой явной. Противовоспалительное я оставлю, но завтра обязательно ко мне.

Доктор улыбнулся, пригладив свою седую бороду, и уже собирался уйти, когда вспомнил о чем-то:

— Кстати, для вас я мазь тоже оставил. Нехорошо, если на свадебных фотографиях ваше лицо будет выглядеть как после встречи с кошкой.

Мужчина хохотнул и ушел, прикрыв за собой дверь, а я подумывала над тем, как бы столкнуть Сергея с кровати. Все-таки, это моя честно отвоеванная территория.

— Даже не смотри на меня так. — ответил мужчина на мой мысленный укор и, — о чудо! — сам поднялся на ноги. Правда, совсем ненадолго.

— Ай, ой, ай! — шипела я, пока этот садист подкладывал мне под ногу подушки, которые все норовили съехать.

— Ну, я же аккуратно! — возмущался он, будто это я была виновата в собственных бедах. — Сейчас лед принесу.

— У меня такое ощущение, что ты винишь меня.

— А кого же еще? Это ведь ты не хотела замуж! — проворчал он, не оглядываясь.


— Ты думаешь, что я специально упала? Это ведь ты меня поцеловал!

— А ты и не очень-то сопротивлялась.

Я хотела еще добавить что-нибудь колкое, но не успела. Дверь перед Сергеем открылась раньше, чем он взялся за ручку, и на пороге показалась самая активная часть семейства.

И вот как-то при виде их улыбчивых лиц мне вдруг совсем нехорошо стало.

Добивать что ли пришли?





Глава 12. Наташа




— Алексей Николаевич нам все рассказал. — первой решилась заговорить Ольга Петровна, делая маленький шажочек в спальню. — Я заметила, что Наташа совсем ничего не ела. Маша бульон приготовила.

Она вручила Сергею поднос, на котором стояли тарелки. Кажется, там было что-то помимо бульона. По крайней мере, мой желудок, почуяв невероятные запахи, призывно заурчал, вынуждая меня покраснеть и совсем зарыться в подушки. Ну, кто виноват, что мне там — в столовой, кусок в горло не лез? Правильно, Сережа.

— А я пирог Наташеньке принесла. — подала голос бабушка, направляясь прямиком ко мне. — Еле успела кусочек спрятать для тебя. Это мой фирменный шоколадный пирог с абрикосовым повидлом.

Тарелка приземлилась прямо на прикроватную тумбу, а я подумывала, не накрыться ли сверху еще и одеялом. Нет, конечно, забота приятно поражала, но от нее мне еще больше хотелось бросить все к чертовой бабушке и поскорее отсюда смыться. А взгляд у бабули еще как назло такой внимательный, прыткий, будто только и ждет моего признания. Но я так просто не дамся.

— Спасибо. — тихонечко просипела я, но откашлявшись, повторила уже громче: — Спасибо.

— Ба, а мне пирога оставили? — заинтересовано оглядывая мой десерт, спросил Сергей Юрьевич.

— Прости, дорогой, но припрятать успела только для Наташеньки. Ну не хмурься, не хмурься. Привыкай. Любимой женщине нужно отдавать все самое вкусное, она ведь будет матерью твоих детей.

Что по этому поводу думает мой начальник, отлично читалось на его лице. Была уверена, что по его личному мнению как раз все самое вкусное нужно отдавать ему, потому что матери его детей хватит и самих детей.

— Ну, а я пришел с ответственной миссией. — шагнул к сыну Юрий Аркадьевич. — Держи, храни, меняй раз в час. — подал он ему мешочек со льдом, завернутый в полотенце.

И тут я поняла, что кажется, боюсь людей. Как-то их слишком много стало в этой комнате, а я такая маленькая и несчастная. Хотя нет, не людей. Будущих родственников.

Повторив указания врача, семейство нас дружно покинуло, оставив наедине. Но прежде чем окончательно выйти, бабуля все-таки решила меня добить:

— И спать ложитесь прямо сейчас. — грозно скомандовала она, но все же улыбнулась. — У нас завтра столько дел…

Как только дверь за бабушкой закрылась, Сергей Юрьевич отмер и самым наглым образом опять разместился рядом со мной. Поднос перетек на постель между нами, и это была единственная причина, почему я еще не столкнула начальника вниз. Ну, ладно, почти единственная.

— Так уж и быть. Бульон вам, а пирог мне. — поделила все по-честному хитрая я, наблюдая за тем как в прозрачной водичке сиротливо плавают волокна курицы.

— Я бульон точно есть не буду. — скривился начальник, водружая на мою бедную ногу полотенце и мешочек со льдом.

— Ай! — сжала кулаки обиженная я и с ненавистью посмотрела на мужчину. Вот специально так бросил, чтобы мне побольнее сделать!

Его наглая рука совершенно невероятным образом потянулась к прикроватной тумбе в намерении сцапать мой пирог, но я очень красноречиво клацнула зубами, понимая, что за единственную нормальную еду буду биться до последнего.

— Ну чего тебе, жалко что ли? — состроил этот тип невинную моську, складывая руки на груди. Правильно, подальше от моих зубов.

— Жалко. Очень. — честно и мстительно призналась я. — Вы меня подставили, нанесли увечья и еще весь вечер игнорировали! Лучше думайте, как выпутываться будем.

— А чего тут думать? Поженимся и все дела. А дня через три на развод подадим. Связи есть, разведут быстро.

— Ага, и поженят тоже. — не удержалась я от язвительной реплики.

Мы помолчали. Потом еще немного помолчали. Потом еще…

Сидели по разным сторонам кровати. Сергей смотрел в окно, за которым уже давно разлилась ночь. Прохладный ветер то и дело играл с зеленым тюлем, приподнимая его и вновь опуская. И вот вроде бы можно смотреть на это бесконечно, но комнату разглядывать интереснее. Высокий шкаф, куда мы еще не до конца сложили вещи, разместился напротив кровати. Светлый комод на тонких изогнутых ножках, где преспокойно лежал разряженным мой телефон, стоял рядом. Два округлых кресла с низкими спинками и овальный кофейный столик у окна. Ах, да. Еще рабочий стол у двери — куда ж без него? На нем покоился ноутбук начальника. И коврик. Интересный такой коврик — зеленый, мягкий, с длинным ворсом.

Интересности закончились, а начальник продолжал молчать. Чего ждет-то? Пока меня какие-нибудь зверьки унесут? Так не дождется. Я его первого зверькам отдам, если они все-таки придут.

— Пирог будете? — решила я мириться.

Ну ведь кто-то же должен?

— Будешь.

— А? — не поняла я, думая о том, что для двоих пирога все же мало.