«Сандал», которого не было

– Твои шутки могли закончиться пулей в затылок. Но я не вижу в тебе опасности. Никому нет смысла засылать тебя сюда: менты и так знают все обо мне и моих ребятах. Они подслушивают наши телефоны, вербуют наших бойцов, записывают всю информацию… Но пока я им плачу, все это пылится в ментовских архивах. Зачем им лишний шпион? Да еще так глубоко законспирированный?

Шумахер развел руками, выражая полнейшее недоумение.

– Конечно, ты так и должен отвечать, – кивнул Тайсон. – И хотя существует много способов вырвать у человека правду, я не хочу к ним прибегать. Зачем? Ты показал себя как смелый и опытный боец. Раз ты не представляешь опасности и приносишь пользу, то продолжай работать на меня. Мало ли по каким обстоятельствам ты ушел из своей разведки! Возможно, там тебя ищут, чтобы убить. Меня это не касается. Думаю, здесь тебе нравится больше. Ведь копченый угорь вкусней сырой змеи, не правда ли?

– Конечно, – Шумахер кивнул.

– «Казанцы» уехали из Москвы, ты завоевал уважение у пацанов, все это мне на руку, – продолжил Тайсон. – Продолжай в том же духе, и ты продвинешься вверх. Уверяю, жалеть не будешь! Ты меня понял?

– Понял, – сказал Шумахер.

– Ближайшее задание: ставить «крыши». Думаю, ты проявишь себя как надо! – подвел итог Тайсон.





* * *


В кафе «Кавказская кухня» кавказским было лишь название. Когда-то там жарили на сковороде жилистый шашлык и мало отличающиеся от котлет люля-кебабы, но потом от этой экзотики отказались, и объект общественного питания превратился в обычную столовку советского образца: та же солянка, те же котлеты, в которых хлеба больше, чем мяса… Только хозяин – армянин. Да цены, не позволявшие сказать, как про советскую столовую: поел, мол, дешево и сердито. Сердито – да, дешево – нет. И была эта столовая здесь с советских времен. Менялись заведующие, хозяева, цены и «крыши», а меню оставалось прежним. Поэтому хоть кафе и находилось не в самом людном месте, зато имело постоянных посетителей среди работавших неподалеку служащих, продавцов, таксистов. Так что доход приносило, в общем-то, не ахти какой, но стабильный.

После того как лидер очередной «крыши» подсел за убийство, а остальные члены группировки бросились в бега, Тайсон решил взять «объект» под себя. Но владелец кафе – пожилой тучный Ашот, упорно не хотел платить.

– У меня есть «крыша», – отвечал он на все предложения. – Какая разница, что в тюрьме? Не на всю же жизнь – ему восемь лет дали. Выйдет и с меня спросит. А что я ему скажу?

Эта предусмотрительная и дальновидная мудрость, в беспокойное время перемен, когда живут сегодняшним днем, никого не могла устроить. Тем более дурные примеры заразительны и их надо пресекать. Что будет, если все комерсы начнут хранить верность своим бывшим «крышам»? Вот Тайсон и приказал решить наконец вопрос с Ашотом.

На премию за «казанцев» Шумахер обновил униформу: купил адидасовский костюм и кожаную куртку, как у пацанов, только вместо кроссовок приобрел тяжелые ботинки с высокими берцами.

– Ботинки в драке куда лучше, – объяснил он Змею, который ждал его в машине у магазина. – Хорошо, что на молнии. Форменные армейские уже в печенках сидят: мало, что шнуровать долго, так еще и руки вечно в ваксе.

– Поехали уже, Шум! – раздраженно ответил Змей. – Сколько можно ждать? Не в ботинках ведь дело! Мы и в кроссовках справляемся!

К «Кавказской кухне» они подъехали как раз перед обедом, когда из окрестных учреждений в кафе подтягивались посетители, в основном немолодые уже люди. Змей, Шумахер и Худой неспешно достали из багажника бейсбольные биты и, помахивая ими, направились ко входу. Замыкать машину никто и не подумал – ведь они хозяева территории. Зато обычные граждане, которые хозяевами себя не чувствовали, заметив их издали, тут же разворачивались и шли в другую сторону или обходили по большому радиусу. Посетители тоже оказались сообразительными: как только «бейсболисты» вошли внутрь, оставили недоеденные порции и быстро удалились. Лишь пожилой мужчина в очках продолжал с аппетитом прихлебывать борщ за дальним столиком – может, со зрением было совсем плохо или с сообразительностью, а может, был слишком голоден.

Змей взмахнул битой и снес со стола гору подносов и грязной посуды – раздался первый грохот. Но не последний.

Бзынь! – разлетелось стекло витрины.

Осколки мягко воткнулись в каши и салаты, со звоном разлетелись по кафельному полу. Девушка в застиранном белом халате, стоявшая на раздаче, юркнула вглубь кухни и спряталась за котлами. На кассе к этому времени никого уже не было, видимо кассир раньше сообразила, что к чему. Зазевавшийся посетитель тоже схватил со стула свой портфель и прошмыгнул мимо незваных гостей к выходу.

– Стойте, стойте! – закричал выбежавший в зал Ашот, размахивая короткими пухлыми руками. – Нена-а‑а-а…

Худой двумя ударами размолотил кассу, Шумахер перевернул стол и метнул тарелку в окно, зазвенело стекло.

– Ай-яй, что же вы… – завопил Ашот. – Давай поговорим, как люди…

– Говорили уже! – кулак Змея врезался в немаленький нос хозяина. Тот закрыл лицо руками и упал на колени. Сквозь пальцы бежала кровь.

Бах! бзынь! бух! – громыхали биты о декоративные вазы, люстру, стеклянную горку с пирожными, бутылки за барной стойкой, холодильники и все, что попадалось на пути страшных пришельцев.

Дзын-н‑н-нь! – высыпалось последнее стекло огромного окна.

Тс-с‑с-с! – противно зашипел фреон из оторванной трубки большого холодильника.

– Вон отсюда! – крикнул Худой прятавшимся на кухне поварихам. Женщины в белых халатах и колпаках, пронзительно крича, выскочили из помещения, словно учуявшие кота мыши.

Через пять минут в столовой, пережившей не одну смену власти в стране, вряд ли можно было найти уцелевшее оборудование. По всему полу валялись искореженные обломки мебели, предметов интерьера, посуды, густо посыпанные стеклянной крошкой. Сильно разило разлившимся по полу спиртным.

– Ай-ай-ай, разве ж так можно, – плакал Ашот, растирая платком кровь по лицу. – Это какой убыток…

– А ты еще ментам пожалуйся, ага! – сказал Змей и пнул его ногой в плечо. Ашот повалился на бок, прижимая левую ладонь к груди, словно удерживая рвущееся сквозь грудную клетку сердце.

– Он не умрет? – спросил Шумахер. Происходящее ему не нравилось.

– Да и черт с ним! – ответил Змей. – Уходим!

Напоследок наклонился к Ашоту.

– Готовь бабло. В следующий раз и богадельню твою спалим, и квартиру. Звенигородская, пятьдесят девять, правильно?

Ашот только застонал в ответ.


– Будешь платить?

– Бу… буду…

– Вот то-то, – удовлетворенно сказал Змей. – Уходим!

Они неспешно вышли на улицу, бросили в багажник измочаленные биты, заняли свои места и спокойно уехали.

– Что такой кислый, Шум? – спросил Змей. – Вижу, тебе работа не понравилась?

– Это разве работа? – Шумахер выругался. – Одно дело драться с бандитами, а совсем другое – терроризировать и избивать мирных торговцев. Не по мне это…

– С какими бандитами? – насторожился Худой.

– Да, с этого места поподробней! – подхватил Змей. – Может, и мы, по-твоему, бандиты?

– Ну а кто? – не стал смягчать ситуацию Шумахер. – Социальные работники?

Спутники расхохотались.

– Вот они точно бандиты, похлеще нас, – сквозь смех выдавил из себя Змей. И добавил: – Не пойму я тебя, Шум! Ты на «стрелке» крутышом был, а иногда ведешь себя, как барышня… На рынке какого-то ханыгу, который у нас крысячил, пожалел, сейчас этого Ашота… Не пойму!

– И не поймешь! – огрызнулся Шумахер. – Потому что ты в моей шкуре не был!

– Каждый живет в своей шкуре, – примирительно сказал Змей. – Но мы с пацанами друг друга понимаем. А ты вроде как чужой среди нас. Хотя Тайсон тебе верит, значит, нам надо своими быть друг для друга. Вот сегодня сядем бухнуть за удачное дело – присоединяйся. Хватит своим мусульманством прикрываться…

У Шумахера щемила душа, и он, чтобы ее успокоить, принял предложение. Вечером они всем звеном поехали в баню, крепко выпили, вызвали проституток… Пацаны были довольны времяпрепровождением, обнимали Шума, хлопали по плечам, хвалили за крутость и клялись в вечной дружбе. Но Шумахеру они ближе не стали. Хотя душа действительно перестала беспокоить…

Вскоре Тайсон поставил новую задачу.

Открывшаяся недавно в новом парке закусочная представляла собой нечто среднее между пивной и чебуречной. Удачное, кстати, соединение получилось. К тому же место здесь было людное, сразу несколько гаражных кооперативов вокруг. Мужикам, жаждущим после работы посидеть за разговорами, не нужно было теперь ютиться в тесных и холодных стойлах для машин. Так что без посетителей заведение не оставалось. Бревенчатый сруб с острой крышей из не успевшей потемнеть древесины смотрелся в заснеженном парке как домик из сказки: то ли жилище Деда Мороза, то ли избушка Бабы Яги – кому что ближе. Протоптанные от гаражей стежки-дорожки со всех сторон тянулись к манящему свету и аппетитным запахам сказочного домика.

Черный БМВ уже час стоял неподалеку, сидящие в нем люди наблюдали за входящими и выходящими посетителями. Змей делал какие-то пометки в блокноте.

– Чего ждем? – спросил Шумахер, который как всегда сидел сзади. – Хозяин здесь?

– Да, вон его «мерс» стоит! – ответил Змей с переднего пассажирского сиденья. Водителем сегодня был Худой.

– Тогда какого хрена ждем? Долго мы еще здесь торчать будем? – спросил Шумахер.

– Я тебя дольше ждал, когда ты шмотки выбирал! – сказал Змей и сделал очередную пометку. Потом добавил: – Слышал, что Тайсон приказал? Проследить, много ли здесь посетителей, чтобы определить доход и нашу долю. Вот я и слежу! – Змей потряс своим блокнотом.

– Да ты что, бухгалтер? И так уже видно, что немало! И надо грузить их по полной!

– «По полной», – передразнил Змей. – Можно так загрузить, что комерсу не будет смысла работать! Бросит все и уедет в какую-нибудь дыру или в РУБОП заяву кинет… А если недогрузить, то разбалуется, крысячить начнет… Не все так просто, как тебе кажется!

– А по мне, чем проще, тем лучше! – буркнул Шумахер. – Хватит рисовать, пора дело делать!

– Ладно, пошли! Вы молчите, я сам базарить буду!

Мягко хлопнули дверцы. Было холодно, острый ветер пронизывал насквозь, шел мелкий колючий снежок. Змей шел впереди, за ним Шумахер, Худой замыкал шествие. В руках у них ничего не было. Слаженная троица стремительно вошла в пивную. Здесь было тепло, чисто и уютно, аппетитно пахло чебуреками, приветливые официанты разносили пиво. Тот, который был свободен, подошел к вошедшим.

– Что угодно? – привычно спросил он, хотя по испуганному взгляду было видно: он понял, что это за «гости».

Не обращая ни на кого внимания, троица прошла через почти полностью заполненный зал. Приличного вида люди сидели за белыми пластиковыми столами, дружелюбно разговаривали, пили янтарное, с шапками белой пены пиво и ели поджаристые, туго начиненные вкусным мясом чебуреки. Они не подозревали, что все здесь может в одну минуту измениться… Те, от кого зависело это страшное изменение, свернули в узкий коридор, ведущий к единственному в этом заведении кабинету.

Змей резко распахнул дверь с табличкой «Васильев С.А. – директор», и в кабинете стало тесно – на трех посетителей одновременно он рассчитан не был. За столом сидел хозяин – молодой человек худощавого телосложения, но с твердым взглядом. С противоположной стороны стоял лишь один стул для гостей и тумбочка с принтером.

Змей сел на стул, широко расставив ноги и подавшись вперед, словно хотел что-то внушить собеседнику взглядом. Шумахер аккуратно снял с тумбочки принтер, поставил его на пол и сел на освободившееся место. Худой переминался на пороге.

– Там постой, чтобы нам никто не мешал! – не оборачиваясь, распорядился Змей.

Худой вышел и закрыл дверь.

– Мы от Тайсона! – сказал Змей.

– И что?

На хозяине был финский синий костюм в едва заметную серую полоску, свежая белая сорочка и красный галстук, такой же, как выглядывающий из нагрудного кармана платок. От него исходил запах дорогого одеколона, и он совершенно не был похож на Ашота. А главное, он казался совершенно спокойным. Шумахера это насторожило.

– То, что теперь мы будем твоей «крышей»!

– У нас уже есть «крыша». – И тон был совершенно спокойным.

– Кто это? – презрительно оскалился Змей.