Русский брат. Земляк

— Говори.

Она подняла на Арефьева глаза — понять, что он сейчас хотел бы услышать.

— Дурацкое совпадение, правда? Ты ведь первый раз ее видишь?

— Нет, конечно, — она старалась сохранить достоинство, сдержать предательскую дрожь в голосе. — Мы ее видели вместе в «Караван-сарае».

— Но вы ведь там не общались. Или я ошибся?

— Она зашла следом за мной в туалетную комнату — я там стояла около зеркала, поправляла прическу.

Алина призвала на помощь всю свою сообразительность. Если не выгородить себя, то хотя бы заронить сомнения в виновности. Только бы ее не били по лицу.

— Она стала спрашивать о тебе, предлагать деньги. Пригрозила, что мне перережут горло, если я обмолвлюсь об этом разговоре. Помнишь, я вернулась тогда сама не своя?

— Предположим, — Арефьев закинул ногу на ногу, скрестил руки на груди.

Он явно наслаждался своей ролью судьи в последней инстанции, своей привилегией решать здесь и сейчас вопрос жизни и смерти. Год за годом до него доходили известия о шантаже и рэкете, убийствах и изнасилованиях, пытках с целью вымогательства, похищениях с целью выкупа. А он имел дело только с цифрами: с движением сумм на счетах, с ежемесячной наличной данью, о которой регулярно докладывали сборщики всех мастей.

И вот теперь Арефьев дорвался. Здесь, в своей «крепости», он был царь и бог. Он знал, что любой его приказ будет беспрекословно выполнен, надо только выбрать для этих красавиц что-нибудь поинтереснее. Только с фантазией у казначея было слабовато. Слушая одним ухом Алину, он пыжился, но в голове ходили по кругу только петля, пуля и нож. Разве что облить бензином и сжечь?

Алина видела, как раскрываются-прикрываются щелки глаз, как лоб то собирается в морщины, то разглаживается. Ей казалось, что он взвешивает все «за» и «против», что каждое ее слово колеблет чашу весов.

— Я ужасно испугалась. Здесь, под охраной твоих ребят я еще чувствовала себя в безопасности. А все остальное время рядом не было никого, кто бы мог меня защитить. Мы встречались с ней еще несколько раз. Ее интересовало расположение комнат, система сигнализации, она хотела выпытать, где ты держишь деньги. Три дня назад со мной вдруг случился страшный приступ — я теряла сознание и решила, что это конец. Теперь я понимаю…

— Ну говори, — Арефьев устроился поудобнее, подпер рукой подбородок.

«Да, пожалуй, сжечь, — решил он для себя. — Все равно ничего лучше не придумаю.»

— В тот день утром мы виделись с ней в баре, пили кофе. И сегодня было то же самое. Тогда она опробовала действие препарата. Проба прошла удачно, приступ состоялся в назначенный срок. Сегодня она уже не сомневалась…

— То есть утром она сыпанула тебе в кофе порошок, чтобы вечером начался приступ, — с каким-то даже просветленным лицом уточнил Арефьев.

— Именно так. Я не знаю точно, как называется этот препарат, но таких сейчас много.

— Но согласись, что ты виновата — нельзя так трусить.

— Если бы я почувствовала, что ей нужна твоя жизнь. Но тут речь шла именно о деньгах. Не знаю, кто ее навел на этот дом.

— Не волнуйся, выясним, — пообещал Арефьев.

— В любом случае твой человек может подтвердить — как только я пришла в себя, я сразу потребовала быстрей ехать обратно.

— Правда, — подтвердил Валик.

Он видел, что Алина отчаянно выкручивается и хотел хоть чем-то облегчить ее положение.

— Как думаешь — канистры бензина хватит? — спросил Арефьев старшего из охранников.

— На двоих? — тот сразу все смекнул.

— У тебя есть еще кандидатуры?

Сергей только улыбнулся в ответ. Он успел перевязать себе предплечье — на бинте засыхало бурое пятно.

— Где это можно организовать? — почесал подбородок Арефьев.

— Только в подвале, больше негде.

— Дай воды, — махнул хозяин Валику. — Не видишь, человеку в самом деле плохо.

В глазах у Алины все поплыло: комната, говорящие головы, хрустальная люстра с разноцветными искрами.

— Значит, в подвале, — вернулся к теме Арефьев. — Пожара не устроишь?

— Там бетонный пол. Разве что закоптим.

— Тогда вперед. Сейчас Валик вернется — он тут побудет, а ты все организуешь.

Вода показалась Алине горькой. Она сделал глоток и отдала стакан. Бросила взгляд на Зибу — та сидела неподвижно, словно происходящее ее совершенно не касалось.

— Пойти мне тоже выпить чего-нибудь, — вслух подумал Арефьев. — Ночь какая-то дурная.

В комнате с приговоренными к смерти остался только Валик. Счет времени шел на минуты.


«Неужели он в самом деле решился на такое? — вертелось в голове Алины. — Или хочет напугать, чтобы узнать, кто за нами стоит? По отношению ко мне он теперь способен на все: люди такого сорта не прощают предательство.»

— Слышал, что он сказал? Это же маньяк, — она встала и сделала шаг по направлению к охраннику.

— Сидеть, — решительным жестом показал тот.

Все равно Алина чувствовала в нем слабину — он ведь подтвердил ее слова, хотя мог бы вылить ушат грязи.

— Ответь мне — это нормальный человек? Ведь тебе тоже предстоит принимать участие — принеси, подай. Ты видел когда-нибудь, как горит живой человек, женщина? Сейчас придется смотреть, смотреть в упор.

— Раньше надо было думать, — пробормотал Валик.

— Ты понимаешь, что нас с ней используют? Мы только пешки в чужой игре. Как тебе кажется: я всю жизнь мечтала лечь с этим уродом? Нет, мне не оставили выбора.

В свой шепот Алина вкладывала всю энергию убеждения, на которую была способна. Одновременно она прислушивалась к звукам, доносившимся со второго этажа. Слух обострился до предела. Вот Арефьев, тяжело ступая подошел к столу, вот звякнуло стекло. Горлышко бутылки о край стакана? Он может выпить там, наверху, может с полным стаканом спуститься вниз — еще раз насладиться их страхом. Или Сергей вернется раньше — доложить что все готово?

Она все-таки преодолела расстояние, отделявшее ее от охранника. Пять таких важных шагов. Теперь она стояла рядом с ним и сила убеждения многократно возросла.

— Прошу тебя, сделай что-нибудь. Останови их.

— Легко сказать, — Валик опустил голову и смотрел в пол.

Воспользовавшись тем, что ее выпустили из поля зрения, Зиба чуть приподнялась на стуле и пропустила под собой цепочку от наручников. Руки теперь оказались уже не за спиной, а впереди, но ими еще нельзя было двигать. Оставалось поджать колени к подбородку и пропустить ноги за цепочку. Зиба внимательно следила за охранником — он по-прежнему смотрел в пол, выслушивая настойчивые призывы Алины.

— Ты чужой среди них, ты совсем из другого теста. Рано или поздно они это поймут, и тебе придется плохо. Надо их опередить.

Она хотела дотронуться до него, но боялась, что такой слишком откровенный и грубый прием вызовет обратную реакцию. Он должен помнить прикосновение ее пальцев в машине.

Валик поднял глаза и посмотрел в это лицо с бездонными глазами, заслонившее весь остальной мир. Значит, она все-таки не шлюха, ее заставили связаться с хозяином. Похоже на правду.

— Поздно. Сейчас они оба вернутся. Если бы ты сразу в машине сказала, что…

Вдруг над головой звякнуло и что-то холодное сдавило горло. Это Зиба тихо как кошка зашла ему за спину и накинула на шею цепочку от наручников. Крутанула еще на пол-оборота — петля затянулась, вдавилась в кожу. Валик уже не мог издать ни звука, только хрип. Он хватал воздух руками, надеясь уцепиться за что-то, лицо исказила гримаса боли.

Сама Алина только в последнюю секунду заметила подкравшуюся Зибу. Теперь, завороженная ужасом, наблюдала как меняется лицо, которое еще совсем недавно выражало целую палитру чувств: сомнения, нерешительность, возмущение чужой жестокостью, восхищение красотой, такой близкой…

Лицо растягивалось то в одну, то в другую сторону как у резиновой игрушки, которую мнут детские пальцы. Надувались сосуды на висках, выворачивались губы, вылезал наружу язык. Глаза набухали, вылезали из орбит, зрачки то западали вниз, то закатывались кверху.

Прошло секунд пять, которые показались Алине вечностью — охранник валялся на полу с красной узорчатой полосой на шее.

— Зачем? Я почти его уговорила.

— Не успела бы. Слышишь?

Судя по запаху бензина поднимался из подвала Сергей. Алина вытянула у его напарника пистолет, протянула подруге.

На этот раз та сполна воспользовалась преимуществами внезапности. Неожиданно выступив в дверной проем, она подкосила охранника двумя выстрелами в ноги. Прежде чем Сергей успел хоть что-то сообразить, подскочившая Алина обезоружила его и забрала ключи от наручников.

— Присмотри за ним! — крикнула Зиба, взбираясь по лестнице.

Казначея нигде не было видно. Наконец, он отыскался в углу, за большим платяным шкафом. Услышав выстрелы, он заподозрил неладное и не нашел ничего лучшего, чем затаиться здесь с бокалом в руках.

Рукояткой пистолета Зиба выбила ему передние зубы — в отместку за тот удар, которым казначей сбросил ее со стула. Потом защелкнула наручники, еще сохранившие тепло ее запястий. Арефьев протянул руки без сопротивления — он как-то обмяк, скривил рот, будто собирался заплакать.

Алина с трудом приволокла из подвала двадцатилитровую канистру и поливала одну комнату за другой.

— Вы в своем уме, девочки? — забормотал хозяин. — Я просто хотел попугать.

— А теперь тебе будет страшно.

— Хочешь получить ровно миллион в баках? Устраивает?

— Давай, — равнодушно согласилась Зиба.

— Мне только нужно позвонить. Не бойся, я не скажу ничего лишнего — можешь взять меня на мушку. Человек привезет деньги, я просто скажу, что они мне срочно понадобились. Мы сделаем так, что он ничего не заподозрит. Ты берешь деньги и…

Забрав у подруги полупустую канистру, Зиба щедро, не скупясь плеснула на казначея. Арефьев обреченно глядел, как расплываются темные пятна на костюме, словно это пятна трупного разложения проступали сквозь ткань.

— Тебя достанут, — пообещал он. — И ее тоже.

— Можешь утешаться этим, когда запахнет паленым.

Зиба решила поинтересоваться, чем занят второй ее обидчик. Старший из охранников успел доползти до окна и уцепиться за подоконник, когда она остановила его, насквозь пробив пулей ладонь.