Роковая любовница

Три часа.

Столько времени я провела в его машине. Мне нужен был душ, в животе урчало, и я отчаянно хотела выпить мотрина (прим.: нестероидный противовоспалительный препарат, проще говоря, обезболивающее).

Оставаться наедине со своими мыслями очень угнетало. Убежать от собственных мыслей было невозможно. Моя злость только начала стихать, когда появился Пирс, смеясь над тем, что сказал Матео. Блондинка присоединилась к ним. Она обняла его, что выглядело дружелюбно, и поцеловала в щеку.

Мое разочарование становились сильнее, чем ближе он подходил. Он забрался внутрь, от него пахло ликером и чем-то пряным. Не говоря ни слова, он завел машину и выехал с подъездной дорожки.

― Ты в самом деле королева драмы. Знаешь это? ― он звучал растеряно. Я уставилась на него с отвисшей челюстью. Он серьезно?

― Ты сказал, что не знал моего отца. Ты соврал мне!

― Я не врал. Ты спросила, знал ли я твоего отца. Я его не знаю. Как бы то ни было, я знаю, кто он.

Он посмотрел на меня с самодовольной улыбкой на лице. Я открыла, а потом закрыла рот, не проронив ни одного слова.

― Если бы я знал, что это заткнет тебя, то использовал бы уже давно. Нет. Не бери в голову. Мне больше нравится использовать свой член.

Он пожал плечами, все еще смотря прямо перед собой. Я вонзила ногти в ладони до боли. Он вернулся к своему обычному язвительному поведению: холодный и высокомерный. Если бы он не был за рулем, я бы напала на него, как лев на газель, и ударила по лицу.

К тому времени, как мы добрались до дома, мое тело было напряжено от гнева. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но я выскочила из машины и направилась к входной двери.

Пирс подходил медленно. Я могла ощутить, как он прожигал дыру во мне.

Неспешно он использовал странно выглядящий ключ, чтобы открыть дверь. Я вошла в свою симпатичную тюрьму, надеясь, что Бог оставит меня в покое.

Я сделала четыре шага, прежде чем дверь за мной захлопнулась, прозвучал щелчок замка, а Пирс повернул меня, крепко обнимая за талию.

― Ты сделала все, что я попросил не делать, ― вздохнул он.

― Иди нах*й, ― огрызнулась я.

Его глубокие голубые глаза впились в мои, сардоническая улыбка медленно расползлась по его лицу.

― Знаешь, пожалуй, так и поступлю.

― Это не приглашение.

Я дернулась, чтобы уйти от него, и он легко отпустил меня. Я потеряла равновесие и приземлилась на задницу. Пирс посмотрел на меня с удивленным блеском в глазах, медленно приближаясь ко мне. Я крабом поползла назад, прежде чем повернуться, чтобы бесшумно броситься прочь.

― Нет, нет, нет, ― причитал Пирс, оборачивая руки вокруг моей талии.

Я обернулась, толкнув его. Он отпустил меня снова, на этот раз смеясь, когда я споткнулась о собственные ноги.

Стоя надо мной, он склонил голову и посмотрел вниз, начав снимать свою одежду. Я попыталась уйти от него и была легко прервана.

― Я все еще не могу понять, огонь в тебе сексуален или мозг взрывоопасно раздражителен.

Он снял свои брюки. Я сглотнула при виде его эрекции прямо передо мной.



Пирс



Она смотрела на меня прикрытыми глазами.

Я мог читать ее как открытую книгу. Девчонка была зла, разгневана, но ее тело взывало трахнуть ее на полу. И кто я такой, чтобы игнорировать нужду в трахе моей прекрасной невесты? Взглянув вниз, я схватил ее за лодыжки и подмял под себя.

Из ее рта вырвался легкий вздох, и глубокие шоколадные глаза заметались между моим лицом и членом.

Я ухмыльнулся, остро осознавая, насколько одарен и как сильно она любила эту особенную часть меня ― чуть больше, чем остальные... потому что, призналась она в этом или нет, Уиллоу влюбилась в меня, как только моя рука обвилась вокруг ее горла.

― Зачем ты делаешь это?

Ее голос был полон гнева и боли.

Я проигнорировал это, хватая ее за шею и притягивая ее губы к своим. Я устроился между ее бедер, легко раздвигая их шире. За секунды сорвал с нее кружевное нижнее белье, спустил платье и лифчик, которые она надела на визит, вниз, обнажая ее грудь.

― Пирс, нам надо...

Я прикусил ее розовый язык, в результате чего ее предложение закончилось хныканьем. Она обняла меня за шею и потянула за волосы. Закручивая кончик своего языка вокруг ее, я смаковал ее сладкий вкус. Подняв руки к ее шелковистым гладким бедрам, я провел кончиком своего члена вверх и вниз по ее щели, пропитывая головку ее соками. Я согнул ноги в коленях, медленно погружаясь в ее тугое тепло.


Она выгнулась ко мне навстречу, сладострастный стон выскользнул из ее рта. Я начал двигаться внутри нее; глубже, толкаясь сильнее. Обхватил одной рукой ее горло, опираясь на другую. Ее ногти царапали мне спину. Ее киска заливала мой член до моих шаров.

― Ненавидь меня, Бунтарка. Мне необходимо, чтобы ты меня ненавидела, ― прорычал я.

― Да пошел ты; я не могу.

Я чувствовал ― видел ― она ​​кончала подо мной. Наклонившись ниже, я уткнулся лицом в ее шею, заставляя себя не следовать за ней. Она держалась за меня, пропуская мои волосы сквозь пальцы. Ее мягкое хныканье, ощущение того, как она меня обволакивает, и ее руки, схватившие меня, чтобы я вошел глубже, заставили меня потерять хоть какое-то подобие самоконтроля. Я сильнее придушил ее, вколачиваясь в ее тело и находя свое освобождение.

Когда я почувствовал влажность на своем плече, то притянул ее в свои объятия и позволил ей выплакать все это, желая, чтобы она побыла сильной еще немного.

Все почти закончилось, и когда закончится, я проведу остаток жизни, пытаясь помириться с ней.

Глава 17

Уиллоу



Следующие четыре дня прошли как повторяющийся цикл.

Пирс исчезал до поздней ночи, а потом возвращался и пользовался моим телом до самого утра.

Я начала задаваться вопросом, спал ли вообще этот мужчина. Если он это делал, я всегда была слишком погружена в собственный сон, чтобы это заметить. Несмотря на наш животный секс, мы никогда не разговаривали. Я начинала чувствовать себя как безмозглый сосуд, предназначенный просто для того, чтобы он мог с ним поиграть, когда было настроение.

То, что я застряла в доме, начинало сводить меня с ума. Я знала, что нужна ему для чего-то, но каждый раз разум был пуст, когда я размышляла о том, для чего же именно. Мне нужны были ответы, а раздвигать для него ноги – это не способ их получить. Так я просидела за обеденным столом до трех утра.

Мои глаза слипались; Мне было скучно до безумия. Когда я услышала, как он вошел в дом, ручка в моей руке застыла над книжкой с судоку.

― Знаешь, некоторые люди сходят с ума, когда причиняют боль другим людям. Наблюдают за их муками. Ломают их.

Классический Пирс ― он никогда не мог просто поприветствовать меня.

― Это то, что ты делаешь со мной?

Я осторожно взглянула на него. Он выглядел более расслабленным, чем с тех пор, как мы познакомились.

― Иногда. Я не кайфую от этого, а просто хочу причинять тебе боль. По какой-то причине это заставляет тебя цепляться за меня сильнее. Это скорее ради контроля. Разве ты не заметила, насколько стала сговорчивее? Ты открываешь рот в единственном случае ― когда выкрикиваешь мое имя. По крайней мере, ты нашла свое призвание в жизни.

Он снял свой галстук и начал двигаться ко мне. Я не поменяла позу, хотя мне хотелось спуститься на пол. Его слова были оружием, и он хорошо им пользовался, точно зная, как ранить меня. Я никогда не должна была привязываться к этому извращенному ублюдку. Гораздо легче сказать, чем сделать. Он был единственным человеком, с которым мне приходилось разговаривать. С кем я обедала. Сон, секс, ссоры и даже небольшие приступы смеха были с ним.

Он заставил меня видеть только себя. Больше в голове ничего не было. Я чувствовала себя наркоманом, всегда нуждающимся в дозе. Даже когда я хотела ответов ― нуждалась в них ― мое тело жаждало его. Мой разум хотел услышать все его больные сладкие пустяки.

Что со мной было не так? Даже у меня не было ответа на этот вопрос. Он приказал мне ненавидеть его, а я не могла заставить себя это сделать. Это тревожило на ментальном уровне. Я была девчонкой, которая ни в ком не нуждалась, но теперь складывалось ощущение, что я не могла без него жить. Я ничего не понимала.

― Это... кровь? ― спросила я с тревогой.

Он посмотрел вниз, а потом поднял взгляд с полуулыбкой на лице.

― Полагаю, все стало немного запутанно. Некоторые люди не всегда бывают... сговорчивы, ― он посмотрел на меня, произнося последнее слово.

Мой стул накренился назад и ударился об пол, когда я встала с него. Он всего лишь поднял бровь. Пирс всегда держит себя под контролем; спокоен и собран, пока я пытаюсь выпутаться.

― Когда смотрю на тебя, то задаюсь вопросом, трахался бы я с тобой, если бы мы были братом и сестрой. Полагаю, мы никогда не узнаем. Мне нужно принять душ.

Он направился к лестнице, оставив меня разгадывать новую головоломку. Братом и сестрой?

― Хочу, чтобы ты ждала меня, когда я закончу, ― сказал он мне в верхней части лестницы.



По наитию, я направилась к входной двери и попыталась распахнуть ее, несмотря на то, что снаружи были двое одетых в костюмы мужчин и мигал световой сигнал безопасности. Я хотела свободы, быть подальше от безумия. Это было почти смешно, потому что я знала. Я родилась в этом мире, из которого не было выхода.

Прислонилась спиной к двери, сползая вниз и кладя голову на руки. Я уже махала белым флагом, так почему все еще пыталась бороться в этой войне?

***

― Это клуб «Ониксовые короли». Слышала о таком?

Я распахнула глаза при звуке голоса Пирса. Я заснула? Должно быть, после того, как я скатилась на пол. Пирс держал меня на руках, прижимая к груди, и мы были на полпути к спальне.

― Слышала? ― спросил он.

― От тебя... кажется, ― ответила я, неуверенная, от него напрямую или когда подслушивала.

― В него входят наследники большого имущества; несколько лет назад они принесли новые деньги. Все начало рушиться, когда такие люди, как мой отец, твой настоящий отец и Сет, заняли руководящие должности, которые им не следовало давать.