Разбитые мечты

И почему-то именно от этого имени меня вдруг затрясло, да так сильно, что я не смогла сдержать дрожь во всём теле.

– А знаешь что, Кристиан?! – впервые после всего случившегося заговорила я, и не узнала свой осипший голос. – Ты прав, я обманщица и лгунья! Я не безропотная служанка Эллис, я – Эльвира Лафицкая!

Это признание неожиданно придало мне сил, я вскочила на кровати и отпрянула от Кристиана. В комнате действительно не было ничего, чем бы я могла защититься – ни подсвечника, ни бутылки спиртного, ни даже вазы. Но на кровати всё так же лежала трость лорда с тяжёлым металлическим набалдашником. Я мгновенно схватила её и, перехватив поудобнее, как держат игроки биту для бейсбола, оскалилась:

– Ещё один шаг по направлению ко мне, и я сделаю тебя настоящим уродом и инвалидом!

Кажется, Кристиан совершенно не воспринял мою угрозу. Он с по-детски растерянным выражением лица шагнул ко мне:

– Но… почему ты не сказала?

Почему не сказала? Почему не сказала?! Хотелось смеяться и плакать одновременно. Мне казалось, что этот тип издевается надо мной. Я пыталась всё объяснить, но слушал ли он меня в тот момент, когда строил из себя жертву?!

Кристиан шелохнулся, а мои нервы не выдержали, и я со всей силы размахнулась тростью, целясь набалдашником ему прямо в голову. Но мужчина не просто так занимал пост генерала-главнокомандующего столько лет. Одним неуловимым движением он поймал моё импровизированное оружие в воздухе и откинул трость в противоположенную часть комнаты.

– Эльвира, – на этот раз он обратился ко мне по моему настоящему имени, – я сожалению, безумно сожалею обо всём, что произошло. Я… ошибся…Тебе надо помыться, и вызвать целителя, чтобы он осмотрел тебя. А потом, я клянусь, что выслушаю тебя и сделаю всё возможное, чтобы исправить мою ошибку и загладить перед тобой свою вину.

Лицо Кристиана перекосило от гримасы потрясения, страдания и мук совести. Но мне уже было всё равно, что он испытывал раскаяние за содеянное. Ещё несколько минут назад он грубо имел меня, не спрашивая моего согласия и не задумываясь, какого мне.

Я мотнула головой, понимая, что в целом-то мне нужен целитель, но соглашаться с этим подонком сил не было. Он сделал ещё один шаг по направлению ко мне, оказываясь непозволительно близко, и протянул руки, чтобы помочь спуститься с кровати, а я же неожиданно вспомнила, где именно у него болела нога, и, не прерывая контакта между глазами, ударила своей ногой в его бедро. Мужчина после того, как отобрал у меня трость, явно не ожидал, что я буду продолжать драться, а потому пропустил удар. Покачнулся и рухнул на колени, еле успев схватиться рукой за край кровати, чтобы не расквасить себе нос. Я по дуге обошла Кристиана, подняла трость, валявшуюся в нескольких метрах от кровати, и с величайшим удовольствием бросила её в горящий камин. Злобно оскалилась. Мне будет приятно думать о том, как лорду Кьянто придётся теперь ползать на четвереньках в присутствии слуг и гостей, не имея возможности опереться на свою трость.

– Я ухожу в свою спальню, и отныне Вы не имеете права прикасаться ко мне или заходить на мою территорию. Вы не имеете права не то, чтобы трогать меня пальцем, и даже дышать или смотреть на меня! – сказала я очень громко и чётко, чтобы он точно услышал.

Окинула комнату взглядом, немного подумала, вернулась за одеждой, а также подобрала с постели мешок с деньгами. Возможно, любая другая девушка на моём месте отказалась бы от денег из-за гордости, но мне они были действительно нужны. Закрою долг перед училищем, и освобожу Эллис Ларвине из-под гнёта контракта и угроз лорда Тандэра. Сделаю хоть что-то хорошее для девушки, раз уберечь её тело не смогла.

Когда я закрывала за собой дверь в спальню лорда, он всё также находился в коленопреклонённом состоянии, тяжело дыша и опираясь ладонью на кровать. Безумно сильно хотелось его пнуть, но я сдержала низменный порыв и просто вышла.





Глава 11. Все точки над «и»




Я забралась в ванну и очень долго тёрла кожу жёсткой мочалкой, наверно в сотый раз смывая с себя семя Кристиана и собственную кровь. Первые два часа тело била крупная дрожь от пережитого потрясания, ужаса и боли. Закрывая глаза, я вновь и вновь видела простыни, охваченные ярко алым огнём, надменное лицо Кристиана и красную кровь повсюду. Наверно, я теперь до конца жизни буду ненавидеть красный цвет. А кровь? Может ли кто-либо ненавидеть вид крови больше, чем женщина-хирург, однажды потерявшая своего ребёнка на шестом месяце беременности, а позднее изнасилованная мужчиной, который ей некогда нравился?

Я вылезла из ванны только тогда, когда за окном забрезжил рассвет. Туго обмоталась полотенцем, превозмогая ноющую боль внизу живота, застирала платье и бельё и повесила сушиться. Ещё около часа я пыталась уснуть, но мысли не давали покоя. А когда, наконец, встала с кровати, в голове сформировался чёткий план действий. Кристиан думает, что я всё это проглочу и останусь жить в его доме? Как бы не так! С меня хватит. К этому моменту физическая боль слегка притупилась, а вот душевная, наоборот, только усилилась.

Адель после разрыва с лордом Кьянто собиралась в спешке и оставила в своей спальне часть гардероба и косметики. Судя по платьям, это были самые простые и невзрачные одежды из всего того, что предпочитала носить бывшая хозяйка спальни. Крайне сомнительно, что она будет за ними возвращаться. Придирчиво рассматривая их, я пришла к выводу, что все они наверняка подходили под голубые глаза и светлые волосы Адель, но вряд ли будут смотреться на Эллис. Уже прикусив губу и раздумывая, а не надеть ли собственноручно перешитый наряд служанки, взгляд упал на абсолютно чёрное платье по колено с оторочкой из таких же угольно-чёрных полупрозрачных кружев. По местной моде это платье было чересчур тёмным, не имело никаких украшений камнями, вышивками или хотя бы бисером, но на мой вкус, оно было идеальным, а главное – цвет как нельзя лучше передавал моё настроение.

Я села за туалетный столик и с необыкновенной тщательностью нанесла несколько слоёв тона, старательно маскируя припухлости и следы слёз, а затем впервые в этом мире я решила подвести глаза, подчеркнуть ресницы и в целом накраситься так, как красилась изо дня в день на работу, будучи секретаршей. Тональный крем пришлось класть даже на запястья, как оказалось, синяки были и на них. Последним штрихом стала причёска из собранных в тугой объёмный узел каштановых волос. Просто, но строго и элегантно. В таком виде никто не осмелится назвать меня служанкой или кормилицей Ладислава. Никто.

Славик проснулся и заагукал ровно тогда, когда я дописывала последнюю из своих записок. Было крайне тяжело психологически взять его на руки и улыбнуться, ведь я понимала, что вот-вот нам придётся расстаться. Пожалуй, оставить здесь малыша, которого я полюбила всей душой, было самым сложным в принятом мной решении. Но другого выхода я не видела.

Большую часть заработанного за ночь золота я отложила, послав записку через посыльного в специализированное училище, которое закончила Эллис, что готова выплатить остаток долга, пускай они пришлют своего человека за деньгами. И Винсент, и Кристиан оказались чрезвычайно щедры: первый высоко оценил свою жизнь и искренне отблагодарил меня за помощь с ранением, а второй достаточно сильно переоценил свои якобы уродства, видимо считая, что их следует компенсировать золотом. Впрочем, теперь мне было всё равно. С этого дня я больше не работаю здесь служанкой. Лорд Тандэр же может подавиться. Отныне Эллис Ларвине никому и ничего больше не должна.

Я планировала на оставшиеся деньги снять гостиницу в центре города и выяснить, где проживает лучший в городе целитель, а там действовать по обстоятельствам. Если вдруг не будет хватать, то устроюсь поваром. От Гронара я узнала, что здесь в Норгеше это очень уважаемая и высокооплачиваемая работа. Через Анисью передала записку Леандру, чтобы он отвёз меня в центр Шекрама, сразу как уедут донтрийцы. Я была уверена, что Леандр дольше любого другого возничего продержится, не выдавая Кристиану, куда он меня отвёз. Всё-таки с Леандром мы по-настоящему сдружились. А то, что Кьянто-старший будет меня искать, я почему-то не сомневалась.

Вариант ехать в Донтрий с воинами я даже не рассматривала. Конечно, князь Винсент сделал мне более чем лестное предложение, но я понимала, что больше не хочу оставаться в этом мире. Просто не хочу. У меня есть своя жизнь в качестве Эльвиры Лафицкой, работа секретаршей у Всеволода Петровича и арендуемая однушка на востоке Москвы. А в том, что Эллис Ларвине захочет вернуться в своё молодое и красивое тело после того, как узнает, что лорд Тандэр больше никак не может на неё надавить, я была абсолютно уверена.

Оставалось буквально пара мелких дел, которые я хотела успеть сделать в этом мире. Я нагнулась, чтобы взять Славика из кроватки, а он впервые чётко произнёс:

– Мама.



***

Когда дверь за Эллис закрылась, я со всего размаху ударил кулаком о пол, разбивая пальцы до крови. К сожалению, это не принесло мне ни грамма облегчения. Я чувствовал себя конченным моральным уродом, подонком, который изнасиловал девственницу. О чём я вообще думал в этот момент? Где были мои мозги, когда я даже не попытался выслушать Эллис?!

Когда переводчик нагнал нас и попросил её помощи, я пытался объяснить, что донтрийцы ошиблись, подумав, что она кормилица Ладислава, и на самом деле ей нельзя приближаться к дикому скакуну, впавшему в безумие от болевого шока. Но куда там! Девчонка убежала быстрее, чем я мог бы её догнать. Как назло нога разболелась так сильно, что каждый шаг давался с трудом. Когда смог дойти до окон, то увидел, как донтрийцы уже отходили от жеребца, а Эллис спокойно перевязывала ногу животного. В груди взыграло презрение к служанке. Ведь она утверждала, практически клялась, что между ней и Леандром ничего нет, а на деле… жеребец принюхался к ней и посчитал неопасной.

Я-то точно знал, что у неё нет, и не может быть молока. Эллис сама мне показывала, как кормила Ладислава из странного приспособления кашей, которую готовила специально для сына. Вывод напрашивался лишь один – она была беременна, и если верить перстню истины, от кого-то ещё. Я скрипнул зубами, еле сдерживаясь. Вот ведь лгунья! К конюшне подходил не торопясь, так как понимал, что Эллис уже ничего не угрожает, а нога предательски перестала двигаться. Еле доволочил своё бренное тело до конюшни, чтобы услышать конец разговора служанки и воина, который ко всему оказался князем, и всё встало на свои места. Оказывается, живя у меня под крышей и строя из себя оскорблённую невинность, она давно спала с мужчинами за деньги. Это стало последней каплей.

Что было дальше – помню смутно. Ярость настолько заволокла мой разум, что я отказывался думать, отказывался слушать её… Я хотел её унизить, оскорбить, сделать ей так же больно, как сделала она мне. Именно этого я с блеском и добился. И теперь мне было тошно от самого себя.

Костяшки пальцев саднили, ещё острее, чем обычно, отдавала режущей болью травмированная при Пуассе нога, но всё это было ничто по сравнению с тем, что пережила она. Я убрал руку с кровати и полностью опустился на четвереньки, уткнувшись лбом в пол. Хотелось побиться головой об паркет, но я понимал, что от этого не станет легче ни мне, ни ей.

Какой же я идиот, глупец, слепец… Надо как-то всё исправить, помочь Эллис…

– Да чёрта с два теперь можно что-то исправить, сукин ты сын, – произнёс я с горечью, отвечая на свои собственные мысли.


А ведь я видел страх и боль в её глазах, я слышал, что она попросила по-другому… Ведь я ей даже нравился. Сейчас я понял это отчётливо. Я, озлобленный на жизнь, вечно всем недовольный, пьющий, уродливый и старый, смог понравиться этой удивительно красивой, молодой и светлой девушке. И ногу она осматривала той ночью потому, что имеет навыки целителя, – помочь хотела.

Я вновь ударил кулаком по полу. Я растоптал собственное счастье. Я растоптал Эллис. После плена при Пуассе ни одна женщина, увидевшая мои шрамы на теле, не могла без содрогания и омерзения смотреть на меня, а Эллис смогла. Более того, она даже попыталась утешить меня, якобы шрамы делают мужчин привлекательнее. Что за глупость! Так я подумал тогда… а сейчас понял, что вся страсть и чувственность, с которыми Эллис отвечала мне в ту ночь, когда я надрался как последний возничий, были искренними. Она действительно хотела провести её со мной, но остановилась из-за того, что я был беспробудно пьян. Боги, какая же ирония судьбы! Я, генерал-главнокомандующий Норгешской армии, всю жизнь с лёгкостью уничтожавший своих врагов, проглядел одного единственного самого страшного врага – себя. Ведь я собственными руками уничтожил то прекрасное, что могло со мной случиться.

Эллис… Эллис Ларвине. Или не Эллис? Я вспомнил гневные искры, которые метали её глаза и яростно брошенное: «Ты прав, я обманщица и лгунья! Я не безропотная служанка Эллис, я – Эльвира Лафицкая!» Откуда взялась Эльвира, и почему она всё это время жила под именем безродной девчонки из приюта?

***

Я спустился в общую столовую в весьма помятом виде, с разодранными кулаками, придерживаясь за стену и мебель. Мне было наплевать, что подумает обо мне прислуга, ровно как и гости. Официальные переговоры с донтрийцами закончились, сегодня был день, посвящённый их сборам и отъезду на родину. Зигфраида охнула, увидев своего господина в столь неприглядном виде, но одного моего взгляда хватило, чтобы экономка просто испарилась. Налил себе бокал бренди и рухнул в кресло, глядя на камин. Как назло, сейчас моей магии не хватало даже на то, чтобы его зажечь. Так мне и надо.

Посмотрел на бутылку в своей руке и криво усмехнулся. После того, как я впервые домогался Эллис Ларвине в пьяном состоянии, эта дерзкая девчонка постаралась уничтожить весь алкоголь в моём доме. В общем-то, так она и сделала, она даже откуда-то ключи от подвала раздобыла и вылила вино десятилетней выдержки из дубовых бочек. Но единственную бутылку алкоголя, по иронии судьбы закатившуюся под мою кровать, она так и не нашла. Я сам обнаружил её сегодня совершенно случайно.

К сожалению, достаточно скоро в общей столовой объявился Первый Советник Его Величества собственной персоной. Человек, который вечно вставлял мне палки в колёса, всегда осуждал мои решения и совершенно не ценил жизни других людей. Однако при всём при этом, не могу отдать ему должное, лорд Тандэр являлся виртуозным дипломатом, политиком и интриганом. Именно поэтому Его Величество сделал Тандэра Первым Советником. Старый знакомый, кажется, впервые увидел меня пьяным, ведь раньше я не употреблял алкоголь вовсе, так как он отрицательно сказывался на управлении магией, и это его шокировало:

– Не знал, что ты имеешь привычку набираться с утра пораньше. Уже решил отпраздновать успешные переговоры с донтрийцами? – как всегда не без доли ехидства спросил он.

– Отстань, – прорычал я. – Не твоё дело.

Да, ответил грубо, но на любезности не было ни сил, ни желания. В конце концов, мы знаем друг друга уже много лет, а мне сейчас не до расшаркиваний.

– О, да я смотрю повод для возлияния алкоголем у тебя совершенно другой! Скажи, это никак не связано с тем, что одна хорошенькая служанка в твоём доме вчера вылечила донтрийского скакуна? – продолжал лорд Тандэр.

Он произнёс это совершенно нейтральным тоном, будто бы вёл светскую беседу. Лишь его проницательный взгляд, брошенный на меня из-под кустистых бровей, говорил о его личной заинтересованности в этой истории. Я слишком хорошо знал этот взгляд.

– Что ты об этом знаешь? – зло бросил, и сжал пальцы на бокале с такой силой, что стекло затрещало.

Если он проследил за Эллис и мной вчера вечером… если он только слышал её крики… да он же унизит её перед всеми донтрийцами забавы ради!

– Да, в общем-то, всё то, что было видно из окон моих покоев, – безразлично пожал плечами лорд Тандэр. – Твоя служанка смело подошла к буйному донтрийскому жеребцу и остановила кровь. Мы оба понимаем, что это значит. И говори, сколько хочешь, что она кормилица твоего младшего сына, я лично, в это не поверю.

– Мне всё равно, что ты думаешь и во что веришь! Тебя это не касается, – холодно отрезал, оставляя бокал с бренди.

Разговор мне не нравился. Какого чёрта этот лорд Тандэр привязался к Эльвире?

– Кри-и-истиан, – протянул Первый Советник, чуть поморщившись, – мне действительно нет никакого дела до твоей подстилки. Но давай только честно: все знают твой вспыльчивый характер. Порой, ты ведёшь себя как неотёсанный мужлан, а не аристократ из ветви огня, – он слегка усмехнулся, увидев, как я непроизвольно сжал пальцами подлокотники кресла, и продолжил. – Если девчонка ещё жива, отдай её мне. Зачем тебе попользованная другими?

– Зачем она тебе? – вопросом на вопрос просипел я, едва сдерживаясь.

Что хочет этот мерзкий хлыщ от несчастной девушки?

– Будет спокойно работать у меня, вытирать пыль и что там ещё делают служанки, – пожал плечами Первый Советник. – Мне просто жаль девчонку. Убьёшь её ещё ненароком.

Я был намерен выполнить любое желание Эллис, помочь ей, а также разобраться, откуда взялась Эльвира Лафицкая. Но в сознание закралась мысль: а вдруг лорд Тандэр прав? Вряд она захочет жить со мной под одной крышей после всего, что произошло. А Первый Советник богат и преспокойно может позволить себе ещё одну горничную. Чем не выход из сложившей ситуации? Эх, если бы я удосужился смыть кровь с рук, то смог бы увидеть, как реагирует перстень истины на предложение Первого Советника, но, к сожалению, под слоем засохшей крови камня просто не видно.

Лорд Тандэр выжидательно смотрел на меня, и когда я уже собрался дать ответ, в столовую зашла Анисья с подносом и стала расставлять чашки к чаю. Пока она наливала заварку в чашку благодушно улыбающегося Тандэра, к завтраку присоединились лорд Валерн и его люди. Пришёл даже тот самый раненый воин, который, как оказалось, знал норгешский язык. Донтрийцы стали рассаживаться за стол, чтобы позавтракать. Анисья ойкнула и метнулась за стопкой блюдец и чашек, Гронар с независимым видом внёс кастрюлю с ароматной кашей. Зашёл в столовую и Легран с его помощником.

Каждый заходивший в помещение отметил мой непристойный вид, разбитые кулаки и запёкшуюся на костяшках пальцев кровь, но никто не рискнул спросить, что у меня случилось. Прислуга боялась гнева своего хозяина, Кэрин и его помощник неодобрительно покачали головами, но тоже ничего не стали говорить, а донтрийцы замечали слишком многое, но при этом являлись в этом доме всего лишь гостями, чтобы задавать неудобные вопросы и требовать ответа у его хозяина. Трусы! Все трусы… А если я убил кого-то этой ночью и закопал труп на заднем дворе?

Я молча отставил стакан с бренди и уставился перед собой, обдумывая слова Первого Советника. Донтрийцы несколько раз хмуро переглянулись. И хотя переводчик всё ещё не присоединился к завтраку, как-то сама собой завязалась беседа. Раненый воин Донтрия взял на себя обязанности переводчика.

– Мы передаём благодарность Его Величеству за организацию переговоров и выражаем надежду, что лорд Леандр Кьянто приедет навестить свою будущую невесту на её семнадцатилетие, – перевёл донтриец слова князя Валерна.

– Уверяю, Его Величество не меньше рад тому, что Вы почтили Норгеш своим присутствием, да ещё и в таком составе, – лживо распинался лорд Тандэр. – Спешу передать извинения от нашего короля, что он сам не смог приехать на столь значительную для наших государств встречу. Вы, наверно, знаете, что Его Величество уже стар, и ему тяжело даются поездки.

Донтрийцы покивали в знак согласия, оскорблёнными они не выглядели, да и сам лорд Тандэр многократно подчёркивал, что является чуть ли не правой рукой монарха. Я презрительно скривил губы. Да Его Величеству просто дела нет до этих переговоров, у него новая фаворитка появилась или даже две… Он всегда был слишком падким на женщин.

– Что касается Леандра, – Первый Советник мазнул по мне взглядом, но я никак не отреагировал на вопрос о моём старшем сыне. В конце концов, Леандр уже взрослый мужчина и воспитывать его поздно. Брак с Лиланинэль выгоден Норгешу, но если Леандр будет и дальше сопротивляться, ничего не получится, – то, разумеется, он приедет навестить свою будущую жену на её день рождения.

Сам Леандр и Лиланинэль на завтраке не присутствовали, так что лорд Тандэр посчитал себя вправе ответить в данной ситуации.

– Мы планировали выехать сегодня сразу же после завтрака, – откладывая салфетку в сторону, произнёс Винсент.

– Да, так рано? – наигранно удивился Первый Советник. – Мы думали, что после нескольких дней напряжённых переговоров Ваш князь хотя бы полдня уделит осмотру достопримечательностей Шекрама.

Что? Какие ещё достопримечательности Шекрама? Это наплаканное озерцо-то полдня осматривать? Что он вообще такое несёт? Я сжал подлокотники кресла сильнее, понимая, что лорд Тандэр слишком тонкий политик и слов на ветер не бросает. Да, я был слегка пьян, но не настолько, чтобы не разгадать, к чему ведёт старый интриган. «Вот ведь, мразь, – вдруг меня осенило, – ведь специально пытается задержать донтрийцев, чтобы те увидели, в каком состоянии находится Эллис. Хочет прилюдно обвинить меня в неподобающем отношении к собственным слугам, чтобы мне пришлось согласиться с тем, чтобы она перешла работать на него».

Дальше я уже не вслушивался в слова донтрийца о том, что они уже нашли новую карету для своей принцессы и достаточно здесь и так задержались. Как только Леандр и Лиланинэль вернутся с утренней прогулки, будут собираться в путь. Завтрак плавно подходил к концу, а напряжение внутри меня нарастало всё сильнее и сильнее. Мне начало казаться, что Первый Советник загоняет меня в угол, специально подстраивая всё так, чтобы якобы не особо интересующая его девушка перешла работать в служанки именно к нему. Что-то здесь не так…

И неожиданно я услышал:

– Князья же попрощаются с младшим лордом Ладиславом Кьянто? – спросил Первый Советник, в упор глядя на меня.

И только я понимал истинный смысл этого вопроса: «Выбирай, либо ты добровольно соглашаешься на моё предложение, либо я сделаю так, чтобы тебя вынудили отпустить Эллис, да ко всему ещё пострадает твоя репутация, а быть может и помолвка Леандра с Лиланинэль. Ты же не хочешь этого?» Первый Советник не скрывал торжества, задавая этот вопрос. Он понимал, что если я прикажу вынести Ладислава, то явится и Эллис, как его няня.