Работа над ошибкой

– Хм… Интересно. Нужно подумать. Постой-ка.

Эмиль принюхался к пирогу.

– Ничего не понимаю. Или еда не пахнет, или я не чувствую запаха. Вкус чувствую, а запах нет.

– Не волнуйся. Это последствия стресса, который испытал твой организм, с этим я тебе тоже помогу.

Василиса зевнула, прикрыв ладонью рот.

– Утром, когда морской петух прокричит в третий раз, приходи в лимбус. Расскажешь, что надумал. Я обращу тебя. Но будет и одно условие.

– Какое условие?

– Узнаешь завтра. А сейчас я ухожу в свои покои. Ты же возвращайся в таламус.

– Куда, прости?

– «Таламус» с латыни – чертог или спальня. Та комната с водоемом. Дорогу не забыл?

– Вроде нет.

– Для тебя уже приготовлена постель. Выспись хорошенько. Утро вечера мудренее.

– Вот же, из сказки. Хочешь сказать, что не слышала про молодильные яблоки?

– Спокойной ночи, Эмиль.

Василиса встала из-за стола и направилась к выходу из зала.

– Прокричит морской петух? Подожди, на третий крик нужно быть уже здесь или?..

– Просто приходи. И все. Приятных снов, Эмиль.

– И тебе.

Девушка скрылась в тоннеле.

– Все равно податься некуда, – рассудил Времянкин. – Здесь хоть тепло и еда есть.

Эмиль встал из-за стола, взглянул на суровый лик мраморного Посейдона и отправился в отведенные ему покои, чтобы лечь спать.

Вернувшись в грот, он заметил некоторые изменения. Фортепиано исчезло, а на его месте стояла плетеная кровать, застеленная мягкой периной. На постели лежала чистая, сухая одежда Эмиля. Среди аккуратно сложенных вещей Времянкин обнаружил и свой пиджак, который стал совсем как новый: кто-то починил его и привел в идеальный вид. Брюки тоже были отремонтированы. Тут же лежали документы Эмиля и потертый коммуникатор. На полу у кровати стояли начищенные до блеска туфли, без каких-либо следов поношенности. Эмиль уже и не помнил, когда в последний раз видел их такими.

– Охренетус магикус. Обескуратус… Обескуратус… Омниа… Да ну на фиг.

Времянкин зевнул и забрался на кровать. «Вдруг она и правда сможет осуществить это? – размышлял он. – А ведь я не раз думал о том, что многое сделал бы по-другому сейчас, оглядываясь назад. Молодому мне вечно недоставало опыта, чтобы сделать все правильно. Лень, глупость, гордыня, иллюзии, заблуждения и еще много чего. При этом энергии всегда было в избытке. И расходовалась она чаще всего на откровенную ерунду. Девушка права. Чертовски. Мне нужно время, и ощущение, что его у меня много. Я бы распорядился им как следует. Допустим, гипотетически, что она сделает это. Думаю, нет смысла становиться младенцем. Тело еще слабое, речевой аппарат не развит. Ни ходить, ни говорить не смогу. Не хочется становиться беспомощным. Да и вообще, лет до семи и исправлять-то нечего. Так! Семь лет. Уже что-то. Школа. Семилетний ребенок, развитый не по годам… Со знанием и опытом сорокалетнего. Потенциально интересная ситуация. Стоп. Ребенок не может быть сам по себе. Кто-то должен заботиться о нем. Были бы живы родители… Может, Алена? Любимая сестра. Посвящу ее в курс дела, вместе придумаем, как действовать. Семь лет. Семь лет. Семь. Запудрила мне мозг Василиса. Ох, и дела…»

Времянкин положил голову на подушку и немедленно уснул.

Проснулся Эмиль от странных звуков, доносящихся непонятно откуда, но звучащих достаточно громко, чтобы помешать сну. Это была смесь хрюканья и храпа. Мужчина прищурился и огляделся по сторонам. Затем сел, свесив ноги с кровати, и попытался определить источник звука на слух. Неожиданно хрипы прекратились. «Должно быть, это морской петух», – мысленно предположил Эмиль.

– Ну ладно.

Он спрыгнул с постели и подошел к водоему. Вода оказалась теплой. Времянкин окунулся, смыл с себя предыдущий вечер и оделся во все чистое. Пока он совершал утренние процедуры, морской петух прокричал во второй раз. Эмиль уже направлялся в лимбус, но неожиданно остановился. Он оглядел грот, подошел к водоему, расстегнул ширинку и принялся мочиться в воду.

– Я извиняюсь, конечно. Какие еще варианты у меня были? Ужас как неприлично. Но делать-то нечего, – говорил сам с собой Эмиль.

В этот момент петух прокричал в третий раз. Времянкин быстро заправил штаны и трусцой побежал на встречу с Василисой. Перед самым залом он замедлился. «Постойте, а чего я так несусь? – рассуждал он. – Верю в чудеса? Предвкушаю подарок? Или просто нравится девушка? Может, это обычный флирт, и никакой магии нет и не будет. Самообман – одно из моих любимых занятий. Я смешон. Глупец».

Эмиль вбежал в лимбус. Все пространство сияло от яркого света. В центре зала, прямо напротив скульптуры Посейдона, на высоком постаменте громоздился внушительный трон, сплетенный из тех же белых волокон, украшенный барельефами с морскими коньками. На троне восседала Василиса. Величественный наряд, расшитый драгоценными камнями, жемчужные рясны, утопающие в пышной копне рыжих волос, сверкающий сапфирами лучистый венец и прочие инсигнии соответствовали ее стати. Василиса была восхитительна настолько, что Эмиль потерял дар речи. Все мысли о флирте вдруг показались ему следствием нелепой самоуверенности. Перед ним предстала богиня, недосягаемая для простого смертного. Василиса улыбнулась, увидев его.

– Ты взмок. Торопился? Как мило.

Времянкин стер ладонью пот со лба.

– Да, вот петух прохрипел.

– Ха-ха. Да, он такой. Все правильно. Хорошо спалось?

– Да! Благодарю за теплый прием. И за одежду. И вообще, за все.

– Решил что-нибудь?

– Вы о нашем вчерашнем разговоре? Кое-что решил. Если это возможно, я хотел бы стать семилетним.


– Семилетним?

– Ну да. Я подумал, а чего там… До семи лет и исправлять-то нечего. Я до семи лет себя даже не помню. Пусть будет начало сознательного пути.

– Что ж, будь по-твоему, Эмиль. Приступим.

– Настоящая церемония? Все серьезно. Целый ритуал.

Эмиль заметно волновался. Над верхней губой проступила испарина. Василиса улыбнулась:

– Обычный рабочий день.

– Мне стыдно, что я сомневался в вашем величестве. Просто… Когда человек без одежды или в халате, трудно определить его статус.

– Не бери в голову. Итак. Чтобы стать семилетним, обернись вокруг себя семь раз.

– Эээ… В какую сторону? Вправо или влево?

– Допустим, влево.

– Допустим, влево?

– Точно влево.

Времянкин потер руки, как гимнаст перед снарядом, закрыл глаза и, бормоча, досчитал до семи. Затем начал медленно вращаться вокруг своей оси. На пятом обороте раздался смех девушки. Эмиль остановился и посмотрел на нее. Василиса хохотала во весь голос.

– Сделал что-то не так? – не мог понять Эмиль.

Василиса перестала смеяться и утерла слезу.

– Прости, я пошутила. Просто не удержалась. У тебя был такой серьезный вид. Все происходит совсем иначе.

– Понятно.

Времянкин сунул руки в карманы и отвел взгляд. В конце зала он увидел небольшой бассейн с водой, которого не заметил, когда оказался в лимбусе в первый раз. На поверхности воды дрейфовала большая деревянная бочка.

– По правде говоря, нужно пролезть в игольное ушко и искупаться в кипятке, – шутила Василиса.

Эмиль тяжело вздохнул.

– Ладно, ты прав. Это слишком. Итак, семь лет.

Василиса встала с трона и начала спускаться с высокого постамента. Длинный шлейф платья послушно тянулся за ней по ступеням.

– Вот мое условие: как только тебе снова исполнится сорок один год, ты вернешься в мой аллод и останешься со мной. Навсегда.

Она сошла с пьедестала и медленно приблизилась к Эмилю.

– Приняв дар, ты соглашаешься на мое условие. Преждевременный отказ от дара приведет тебя сюда раньше срока. И ты все равно станешь моим. Навечно.

Василиса была очень убедительна в роли опытной повелительницы. Ее слова звучали весомо, значительно. Трудно было при таком антураже не воспринимать их всерьез. Она обошла Эмиля вокруг, не сводя с мужчины глаз. Времянкин стоял как вкопанный. Василиса остановилась напротив него.

– Что скажешь, Эмиль?

– Зачем вам я, если можно пальцами щелкнуть и лучшие из мужчин будут у ваших ног? Еще и ждать столько.

– Все дело в твоей игре. Будешь музицировать для меня. Станешь мне мужем. Я готова подождать. Хотя, признаюсь, предложение щедрое. Возможно, мне стоит пересмотреть…

– Я согласен, – прервал ее Эмиль.

– Так быстро? Уверен?

– Да.

– Что ж. Тогда слушай внимательно.

Она подошла к Времянкину вплотную и положила ладонь ему на грудь.

– Будет у тебя во всех твоих приключениях верный помощник.

Василиса опустила руку. На месте, где была ее длань, на лацкане пиджака осталась приколотой обсидиановая брошь в форме морского конька. Эмиль сразу заметил изящное украшение.

– Красивый аксессуар! Это мне?