Путешествие к Арктуру

— Так получили мы приглашение или нет? — с чувством рявкнул Маскалл.

— Дом пуст, — ответил Найтспор, кусая ногти. — Лучше выбить окно.

— Я определенно не собираюсь ночевать под открытым небом, пока Крэг не соизволит явиться.

Он подобрал во дворе старый железный болт и, отойдя на безопасное расстояние, швырнул его в подъемное окно на первом этаже. Нижнее стекло рассыпалось. Аккуратно, чтобы не коснуться осколков, Маскалл просунул руку в отверстие и открыл задвижку. Минуту спустя они уже стояли в доме.

Оказавшаяся кухней комната была неописуемо грязной и запущенной. Мебель разваливалась на глазах, сломанная кухонная утварь и мусор валялись на полу, а не в мусорной яме, все покрывал толстый слой пыли. Атмосфера была такой спертой, будто, согласно предположению Маскалла, сюда несколько месяцев не поступал свежий воздух. По стенам ползали насекомые.

Они прошли другие комнаты на нижнем этаже — судомойню, скудно обставленную столовую и чулан для хранения пиломатериалов. Везде их встречали затхлость, грязь и запустение. Не менее полугода минуло с тех пор, как этими помещениями в последний раз пользовались — или хотя бы входили в них.

— Ты по-прежнему веришь в Крэга? — спросил Маскалл. — Признаюсь, моя вера в него почти испарилась. Все это крайне напоминает один большой розыгрыш. Крэг в жизни здесь не бывал.

— Сперва поднимись наверх, — ответил Найтспор.

Наверху обнаружились библиотека и три спальни. Все окна оказались плотно закрыты, и дышать было нечем. В постелях спали, очевидно, давно, да так их и не заправили. Скомканное, выцветшее постельное белье сохранило отпечатки тел. Без сомнения, отпечатки эти были древними, поскольку простыни и одеяла успела покрыть всевозможная летучая грязь.

— Кто мог здесь спать, как ты думаешь? — спросил Маскалл.

— Персонал обсерватории?

— Скорее путники, вроде нас с тобой. Которые внезапно покинули это место.

Задерживая дыхание, Маскалл широко распахнул окна во всех комнатах, куда заходил. Две спальни смотрели на море; третья и библиотека — на поднимавшуюся вверх вересковую пустошь. Библиотека осталась единственным помещением, куда они еще не заглянули, и Маскалл решил счесть все случившееся колоссальным обманом, если только там не обнаружатся следы недавнего человеческого присутствия.

Но библиотека, как и прочие комнаты, была затхлой и пыльной. Распахнув окно, Маскалл тяжело рухнул в кресло и с отвращением посмотрел на друга.

— А теперь что ты думаешь о Крэге?

Найтспор присел на край стола возле окна.

— Он мог оставить для нас послание.

— Какое послание? Зачем? Ты имеешь в виду, в этой комнате? Я не вижу никаких посланий.

Взгляд Найтспора блуждал по комнате и наконец остановился на буфете со стеклянными дверцами, пустом, если не считать нескольких старых бутылок на одной из полок. Маскалл посмотрел на друга, потом на буфет. Молча встал и отправился изучать бутылки.

Их было четыре, одна крупнее прочих. Высота меньших бутылок составляла около восьми дюймов. Все имели форму торпеды, но с плоским дном, чтобы ставить вертикально. Две поменьше были открыты и пусты, в других была бесцветная жидкость, и они были заткнуты странными на вид, похожими на форсунки пробками, соединявшимися тонким металлическим прутом с запором в середине бутылки. На бутылках имелись этикетки, но они пожелтели от старости, и надписи почти невозможно было разобрать. Маскалл перенес полные бутылки на стол у окна, где было больше света. Найтспор подвинулся, освобождая ему место.

На более крупной бутылке Маскалл смог прочесть слова «Отраженные солнечные лучи», а на другой, после некоторых сомнений, — «Отраженные арктурианские лучи».

Подняв глаза, он с любопытством посмотрел на друга.

— Ты уже бывал здесь, Найтспор?

— Я предположил, что Крэг оставит послание.

— Даже не знаю. Может, это и послание, но оно ничего не значит для нас — во всяком случае, для меня. Что такое «отраженные лучи»?

— Свет, который возвращается к своему источнику, — пробормотал Найтспор.

— И что это за свет?

Кажется, Найтспор не хотел отвечать, но под пристальным взглядом Маскалла произнес:

— Свет не только толкает, но и тянет, иначе как цветы смогли бы поворачивать головки вслед за солнцем?

— Понятия не имею. Но вопрос в том, зачем нужны эти бутылки?

Пока он говорил, держа ладонь на меньшей бутылке, другая бутылка, лежавшая на боку, случайно покатилась, и металл коснулся стола. Маскалл протянул было руку, чтобы остановить ее, но бутылка внезапно исчезла. Не упала с края столешницы, а действительно исчезла — ее нигде не было.

Маскалл уставился на стол. Минуту спустя вскинул брови и с улыбкой повернулся к Найтспору.

— Послание становится сложноватым.

У Найтспора был скучающий вид.

— Клапан открылся. Содержимое вылетело сквозь открытое окно по направлению к солнцу, унеся с собой бутылку. Однако бутылка сгорит в земной атмосфере, а содержимое рассеется и не достигнет солнца.

Маскалл внимательно слушал, его улыбка померкла.

— Что мешает нам провести эксперимент с другой бутылкой?

— Верни ее в буфет, — сказал Найтспор. — Арктур еще не взошел, и ты только уничтожишь дом.


Маскалл остался стоять у окна, задумчиво созерцая залитые солнцем болота.

— Крэг обращается со мной как с ребенком, — наконец произнес он. — И, возможно, я и есть ребенок… Мой цинизм должен чрезвычайно забавлять Крэга. Но почему он заставляет меня выяснять все это самостоятельно? Ты не в счет, Найтспор… Когда Крэг появится?

— Едва ли до темноты, — ответил его друг.





Глава 4

Голос




Минуло три часа пополудни. Испытывая голод, ведь они ничего не ели с раннего утра, Маскалл отправился вниз на разведку, не особенно надеясь отыскать что-то съедобное. В кухонном шкафу он обнаружил мешок плесневелой овсяной муки, прикасаться к которой не следовало, немного приемлемого чая в жестянке и закрытую банку с бычьим языком. Более того, в буфете в столовой нашлась початая бутылка первоклассного шотландского виски. Маскалл тут же занялся приготовлением скудного обеда.

Повозившись с колонкой во дворе, он в конце концов получил чистую воду, после чего вымыл и наполнил древний чайник. На дрова пошел один из кухонных стульев, разделанный колуном. Легкое, пропыленное дерево отлично горело в очаге, чайник вскипел, чашки были найдены и вымыты. Десять минут спустя друзья обедали в библиотеке.

Найтспор почти ничего не ел и не пил, однако Маскалл не жаловался на аппетит. Отсутствие молока он компенсировал виски, смешав почти черный чай со спиртным в равных пропорциях. Это зелье Маскалл пил чашку за чашкой — и продолжил пить, когда с языком было покончено.

Найтспор одарил его странным взглядом.

— Ты собираешься прикончить бутылку до прихода Крэга?

— Крэг откажется, а мне нужно чем-то себя занять. Я тревожусь.

— Давай осмотрим местность.

Чашка замерла на полпути к губам Маскалла.

— Ты имеешь в виду что-то конкретное, Найтспор?

— Давай прогуляемся к Провалу Сорги.

— Что это?

— Достопримечательность, — ответил Найтспор, кусая губу.

Осушив чашку, Маскалл поднялся.

— Прогулка всегда предпочтительней пьянства, особенно в такой день… Далеко это?

— Три или четыре мили в один конец.

— Очевидно, ты что-то задумал, — сказал Маскалл, — поскольку я начинаю видеть в тебе второго Крэга. Но это и к лучшему. Я становлюсь нервным и нуждаюсь в событиях.

Они покинули дом через дверь, которую оставили открытой, вновь оказались на тянувшейся сквозь пустоши дороге, по которой пришли из Хэйллера, и зашагали по ней дальше, минуя башню.

Когда они проходили мимо, Маскалл оглядел строение с озадаченным интересом.

— Что это за башня, Найтспор?

— Мы отбываем с платформы на ее вершине.

— Сегодня вечером? — Маскалл кинул на друга быстрый взгляд.

— Да.

Маскалл улыбнулся, но его глаза остались серьезными.

— Значит, перед нами врата Арктура, и Крэг в эту минуту направляется на север, дабы отпереть их.

— Полагаю, ты уже не считаешь это невозможным, — пробормотал Найтспор.

Через пару миль дорога отошла от берега и резко свернула в холмы. С Найтспором в роли проводника путники покинули ее и зашагали по траве. Едва заметная овечья тропка тянулась вдоль обрыва, однако еще через милю исчезла. Дальше мужчинам пришлось взбираться на склоны и преодолевать глубокие овраги. Солнце скрылось за холмами, незаметно подкрались сумерки. Вскоре они достигли точки, откуда дальнейший путь казался невозможным. Горный выступ круто спускался к самому краю скалы, образуя непреодолимый склон, покрытый скользкой травой. Маскалл остановился, поглаживая бороду и гадая, что дальше.

— Здесь придется немного попотеть, — сказал Найтспор. — Мы оба привыкли к восхождениям, и ничего сложного тут нет.

Он показал на узкий выступ, тянувшийся над обрывом на несколько ярдов ниже того места, где они стояли. Его ширина составляла от пятнадцати до тридцати дюймов. Не дожидаясь согласия Маскалла, Найтспор спустился на уступ и быстро зашагал по нему. Видя, что ничего другого не остается, Маскалл последовал за другом. Длиной уступ был не более четверти мили, однако путь заставлял понервничать: за отвесным обрывом, в четырехстах футах внизу, билось море. Кое-где приходилось пробираться боком. Звук прибоя напоминал низкий, угрожающий рев.

Свернув за угол, выступ расширился до скалистой платформы приличных размеров, а затем внезапно кончился. Узкий залив отделял его от скал на той стороне.