Путь в террор

– Благодарю, – кивнул тот и ловко спрятал полученное в карман.

В последнее время Дмитрий был абсолютно счастлив. Мастерская, для открытия которой он не пожалел ни сил, ни средств, наконец-то заработала, причем заказов было так много, что у них образовалась очередь. Да-да, именно его мастерская. Ну, почти.

Дело в том, что наладить отношения с Петром Викторовичем у них так и не получилось. Не то чтобы они ругались или как-то конфликтовали, но относились друг к другу настороженно, и это не могло не сказаться на работе. Поэтому Владимир Степанович организовал новое предприятие, где они с Будищевым стали компаньонами.

Состоятельных людей в Питере жило много, и немалое количество из них заинтересовались модной новинкой. Удовлетворить спрос нужно было быстро, но не хватало буквально всего, но прежде – опытного персонала. Выход нашел Дмитрий, он, как и говорил, набрал на работу подростков и обучил каждого одной – предельно простой операции. Так, чтобы даже полный олигофрен не смог ничего напортачить. Более сложные операции, вроде намотки катушек и окончательной сборки, он поначалу выполнял сам, попутно обучая Семку, а потом подсказал Барановскому, как сделать специальный станок. Главная проблема была в подсчете витков. Тут и Дмитрию было немудрено ошибиться, а Семен и вовсе умел считать лишь до десяти, да и то сбивался. Но Владимир Степанович недаром был изобретателем и сумел соорудить что-то вроде механического калькулятора, который и присоединил к станку. Как оказалось, такие счетные машинки – арифмометры – уже существовали, правда, были редкостью, причем дорогой. Но тут нужно было выполнять всего одно действие, так что цена полученного механизма не зашкаливала.

Кстати, Владимир Степанович поспешил тут же оформить патент на станок, не забыв указать Дмитрия соавтором. По его словам, со временем они непременно разбогатеют на авторских отчислениях, но Будищев сказал, что «лучше синица в руках, чем утка под кроватью», и продолжил работу с еще большим рвением. Отдельной проблемой была установка уже собранных звонков. Для этой цели нашли двух гальванеров, которые теперь мотались по всему городу, выполняя заказы. А когда и они не справлялись, за дело брался и сам «хозяин» вместе с неразлучным Семеном.

Обычно Дмитрий не скупился на извозчика, говоря своему младшему товарищу, что время – деньги, но нынче их клиент проживал недалеко, поэтому они решили пройтись.

– На, держи, – протянул пару монеток своему младшему сотруднику глава корпорации.

– Чего это? – удивленно переспросил мальчишка, отлично знавший, что Дмитрий так просто деньгами не раскидывается.

– Твоя доля.

– Какая еще доля?

– С чаевых. Этот коммерсант с барского плеча пожертвовал нам пятиалтынный[49]. Половина твоя. Все по-честному.

– Чего это по-честному? – возмутился Семка. – Ты мне пятак и алтын дал, стало быть – восемь копеек, а пополам будет семь и половинка.

– Ты что, считать научился? Значит, не зря с тобой Анна занимается.

– Все равно нечестно!

– Поумничай мне еще! Дают – бери, бьют – беги!

– Нечестно…

– Тьфу ты пропасть! Бери, я сказал. Стешке конфет купишь.

– Вот сам и купи.

– Блин, вот ты странный. Она чья невеста – твоя или моя?

– Моя, – не слишком уверенно ответил ученик.

– Вот и ухаживай, раз твоя.

– По-моему, она тебя больше любит, – шмыгнув после минутного раздумывания носом, заявил Семен.

– Что? – не понял сразу Дмитрий, занятый своими мыслями.

– Я говорю…

– Послушай, Сема, – прервал его Будищев и даже остановился, чтобы придать своим словам веса. – Я Степаниду тоже люблю! Но как сестру. Младшую. Уловил?

– Ага.

– Поэтому прекрати эти разговоры и пошли дальше.

– Ага.

– Что «ага»?

– Я ей тоже сказал, что у тебя невеста есть.

– Не понял, какая еще невеста?

– Так модистка. Ну та, черненькая и красивая. Мы ей еще звонок ставили на прошлой неделе.

Увы, насколько хорошо шли дела у Будищева с мастерской, настолько туго все было на личном фронте. Геся откровенно избегала его, как будто чего-то боялась. В принципе, Дмитрий понимал, чего или, точнее, кого она опасалась. Ипполит, несмотря на внешнюю мягкость, был человеком серьезным и мог легко доставить целую кучу неприятностей. К тому же девушка глубоко увязла в их организации, а это дело такое. Вход – рубль, выход – два. В общем, все было сложно, а юный приятель в очередной раз с грацией циркового слона потоптался по мозолям своего наставника.

– Ой, а что это он тут делает? – остановился мальчишка перед самым домом и с удивлением показал Будищеву на прислонившегося к стене старика.

– Ого, Филиппов пожаловал, – хмыкнул тот и обратился к нежданному гостю: – Аким Степанович, тебя каким ветром к нам занесло?

– Степанида у тебя? – без предисловий начал старик и пытливо уставился на своего недавнего квартиранта.

– Не знаю, – пожал плечами Дмитрий. – Сам видишь, только пришли. А ты сам зашел бы да посмотрел.


– Дворник-аспид не пускает!

– Ого, а что это Рахимка зверствует?

– И ничего я не зверствую, – появился из-за ворот татарин. – Просто почтенный куда ему надо не знает, так вздумал орать на весь двор, людей беспокоить.

– О как! И что кричал?

– Девушку звал, которая к вам приходит. Только зачем так громко?

– А ты ее не видел?

– Нет.

– Пропала Стеша, – вдруг с отчаянием заговорил Степаныч. – Сердцем чую – беда случилась!



Веки были так тяжелы, что, казалось, поднять их нет никакой возможности, но после нескольких попыток один глаз все же удалось открыть. Свет в первый момент показался таким ярким, что девушка невольно моргнула, но вскоре притерпелась и с трудом осмотрела обстановку вокруг себя. Вокруг нее было довольно большое помещение, заставленное кроватями, на одной из которых лежала она.

– Где я? – попыталась спросить Стеша, но из пересохшего горла вырвался лишь невнятный сип, так и не привлекший ничьего внимания.

Затраченные усилия не прошли даром для ее ослабленного организма, и свет в глазах снова померк. Впрочем, некоторое время спустя девушка снова очнулась, и, по счастью, рядом оказалась сестра милосердия. Заметив, что больная, наконец, подала признаки жизни, та всполошилась и позвала доктора.

– Как ты себя чувствуешь? – громко спросил врач.

Ответом ему был лишь невнятный хрип, но эскулап сразу понял, в чем дело, и велел напоить пациентку. Губы Стеши почувствовали, как в них ткнулся носик поильника, и через мгновение из него полилась живительная влага, показавшаяся ей необычайно вкусной.

– Довольно на первый раз. Ну что, полегчало?

– Благодарствую, – прошептала девушка.

– Ты знаешь, где ты?

– В больнице.

– Бывала здесь прежде?

– К Семке приходила.

– А кто этот Семка?

– Не помню.

– Может быть, брат или муж?

Девушка задумалась, но так и не смогла вспомнить, что это означает, а потому промолчала.

– Голова болит?

– Да.

– Ну, это как раз не удивительно. А как тебя зовут, помнишь?

– Степанида.

– Замечательно! А фамилия?

– Нет.

– Ну, ничего страшного. Вспомнишь еще.

Доктор еще что-то говорил, о чем-то спрашивал, водил перед глазами девушки маленьким блестящим молоточком, но она так устала, что просто закрыла глаза и снова впала в забытье. Заметив это, ее оставили в покое.

Следующее пробуждение оказалось гораздо приятнее. Голова по-прежнему болела, но уже не так сильно, но самое главное – перед ее кроватью сидел он.

– Митя, – еле слышно прошептала она.

– Очнулась, слава тебе Господи! – встрепенулся Будищев и хотел было бежать за сестрой или доктором, но Стеша одними глазами попросила его остаться, и он снова присел на табуретку.

– Ты нашел меня.

– Ага. Насилу сыскал. Напугала ты нас.

– Я не хотела…