Путь смертных

– Как вам, несомненно, предстоит узнать, Уилл, пациенты обожают пилюли, а доктора только рады им угодить, пока те готовы платить. Полифармация[41] любима шарлатанами не меньше, чем гомеопатия: доктора выписывают средства исключительно сложного состава, а потом выписывают еще и еще, чтобы снять побочные эффекты. Иногда мне кажется, что я говорю со стенкой, когда пытаюсь внушить пациентам, что кратчайший путь к здоровью – это правильное питание и регулярные физические упражнения. Им кажется, что они переплатили, если доктор ушел, не оставив рецепта; они убеждены: чем сложнее состав, тем ученее доктор.

– Но все же, – возразил Дункан, – нам удалось установить эффективность некоторых замечательных средств. И, конечно, другие еще ждут своего открывателя. И я не имею в виду общие места вроде «порошка Грегори». Кто знает, какие болезни мы сможем исцелять с помощью новых средств или, быть может, простой комбинации уже существующих? Моя цель – найти их.

– Хотя, пока вам не удалось решить проблему с экспериментами, – вставил Рейвен, – этой цели вам не достичь.

Джеймс встал и несколько секунд разглядывал Уилла, будто сова, созерцающая мышь-полевку.

– Посмотрим, – наконец сказал он, не повышая голоса, и вышел.

Рейвен вернулся к Кристисону, хотя и без особого энтузиазма. Продравшись еще через несколько страниц, глубоко вздохнул. Знай он название яда, было бы легко установить, какой именно тот оказывает эффект, но он пытался сделать нечто противоположное.

Кит отложил в сторону журнал и поглядел на него.

– Всё в порядке, Уилл? Ты как будто не в себе.

– Это всё, наверное, атмосфера в доме.

Кит кивнул и, откинувшись на спинку кресла, с минуту над чем-то размышлял.

– Большинство случаев, которые тебе случится наблюдать, сопровождая профессора, будут непростыми. Тебе нужно быть к этому готовым.

Рейвен слабо улыбнулся в ответ, думая при этом, что настоящая причина, по которой ему довелось наблюдать так мало нормальных родов, была в том, что ему никогда не дозволялось сопровождать профессора во время визитов к состоятельным пациентам. Так что ему оставались только сложные роды у бедняков.

– Тебе будет полезно чем-нибудь отвлечься, – продолжил Джордж. – Какое-нибудь дело, не связанное с медициной, чтобы проветриться и обрести новые перспективы. А?

Он не слишком удачно делал вид, будто перебирает в уме разнообразные возможности, но Уилл заподозрил, что Кит задумал что-то совершенно определенное.

– Я открыт для любых предложений, если они избавят меня от Кристисона.

– Ты когда-нибудь слышал о фотографии?

Рейвен поднял на него заинтересованный взгляд. Фотографией назывался особый способ фиксировать изображение на специально подготовленной бумаге, куда более точный, чем рука самого именитого художника.

– Слышал, да. Но, признаюсь, ни разу не видел. А вы знаете кого-то, у кого есть камера?

– Я знаю двух джентльменов, признанных мастеров этого искусства. Ты, должно быть, помнишь моего друга Дэвида Хилла. Он заглядывал сюда пару дней назад.

Уилл кивнул. Он смутно помнил, как Кит представлял своего приятеля Симпсону, но подробностей не уловил, потому что как раз выходил из дома, чтобы забрать в городе какие-то химикалии для Дункана.

– У них с партнером, Робертом Адамсом, студия на Кэлтон-хилл. Они используют совершенно новый процесс, так называемую калотипию[42]. И попросили доктора Симпсона позировать для фотографического портрета. Но я сомневаюсь, чтобы он смог усидеть на месте достаточно долго; профессор – исключительно непоседливая личность.

Рейвен улыбнулся, представив себе Симпсона, пытающегося сохранить неподвижность на протяжении хотя бы тридцати секунд.

– А вот ты, с другой стороны, подошел бы идеально. Они ищут моделей с интересными лицами. Может, тебе хотелось бы для них попозировать?

Уиллу не понравилась мысль о том, что у него «интересное» лицо. В среде медиков это слово редко служило комплиментом.

Ему стало любопытно, что Кит имел в виду – собственно его черты или шрам, который пусть и поджил, но все равно бросался в глаза.

– В качестве модели?

Джордж кивнул.

– Я сегодня видел мистера Хилла. Предлагаю нанести им визит завтра с утра. Когда свет поярче – это важно для процесса.

– Почту за честь.

Кит улыбнулся – одобрительно, но в то же время как-то выжидающе.

– Ты ведь ходил куда-то с горничной, Сарой, в воскресенье, верно?

Рейвен почувствовал себя довольно неуютно. Он и не подумал, что у их похода могут быть какие-либо последствия, помимо его доклада Симпсону об ораторском искусстве Гриссома, превратившим скромность в орудие самовосхваления.

– А что?

– Если у тебя с ней хорошие отношения, то, быть может, ты сумеешь убедить ее присоединиться к нам. Их особенно интересуют простые женщины. Мне кажется, из нее выйдет превосходная модель.

Именно это Джордж явно и имел в виду с самого начала, как и подозревал Уилл. Хилл, должно быть, мельком увидел Сару, когда заходил с визитом, и именно она его и заинтересовала. Кит искал предлога, чтобы позвать ее в ателье, и Рейвен лишь послужил инструментом.

Он, однако, не возражал. Уж лучше быть инструментом Кита и Хилла, чем Дункана, и, если появится предлог выбраться из окутанного унынием, точно саваном, дома, Уилл мог это лишь приветствовать.






Глава 29




Сара зажмурилась, когда ледяной ветер хлестнул ее по лицу, но выйти на улицу было таким облегчением… Еще только приоткрыв дверь, она почувствовала, будто приподнимает крышку с кипящего горшка. Дом номер пятьдесят два погрузился в мрачное уныние, и горничная по опыту знала, что это продлится еще день или два.

У Симпсона было обыкновение время от времени запираться у себя в спальне, когда кончались запасы энергии и энтузиазма, истраченные на то, с чем ему приходилось сталкиваться каждый день. Насколько она поняла, очередной визит окончился неудачно и доктор винил себя. За тот год, который Сара успела проработать на Куин-стрит, она успела понять, что Симпсон всегда щедро делится своими успехами, но обратной стороной медали было то, что он очень близко к сердцу принимал собственные неудачи.

Так что когда Саре предложили визит к фотографу, она ухватилась за эту возможность, пусть у Линдсей и были серьезные сомнения насчет приличий.

– Слыханное ли это дело? – говорила кухарка, яростно вымещая свое оскорбленное чувство благопристойности на замешиваемом тесте. – Горничная сопровождает джентльменов в прогулке по городу!.. Ничего хорошего из этого не выйдет, вот увидишь.

Сара не сомневалась, что она и вовсе запретила бы ей идти, но доктор Кит лично попросил отпустить ее, не сказав, зачем именно ему это нужно. Кухарка же кипятилась оттого, что ее запрет на утренние дежурства был снят по настоянию Кита. Сара знала: ей еще придется за это расплачиваться – дополнительной работой по дому и постоянным ворчанием Линдсей. И все же она намеревалась сполна насладиться их визитом, пока у нее была такая возможность.

Девушка думала, что во время прогулки им с Рейвеном удастся поделиться новостями по поводу Рози и Иви. Она как раз штудировала трактат Кристисона о ядах (Уилл отдал ей книгу, совершенно оставив попытки почерпнуть там что-либо полезное), но это оказался на удивление пухлый том, а времени было не так много. Книга ее просто очаровала, но до сих пор ей так и не удалось наткнуться на что-либо, могущее относиться к интересующим их случаям. Как бы ей хотелось иметь возможность читать весь день напролет… Счастливчики студенты, подумала она.

Рейвен был непривычно молчалив, будто подхватил грустную атмосферу дома, как подхватывают болезнь. Он частенько бывал угрюм, но, как правило, за словом в карман не лез, пусть даже это было что-нибудь не слишком подобающее. И особенно если это было что-то неподобающее.

Уилл молча шагал рядом, сунув руки в карманы, и время от времени пинал выбитые из мостовой камни.

– Каким образом он тебя на это уговорил? – спросила Сара, кивнув в сторону Джорджа, который шел впереди, разглагольствуя о прекрасных погодных условиях и о том, как это удачно для сегодняшнего предприятия.

– Он подумал, что мне надо отвлечься.

– А это так?

– Полагаю, да. Я словно потерял почву под ногами. Такое ощущение, будто избранная мною профессия обречена вечно проигрывать битву.

Сара сразу ощетинилась в ответ на это помпезное заявление: ну конечно, он – центральная трагическая фигура. Вечно мужчины уверены, что мир вращается вокруг них, – обычно потому, что так оно и есть.

– Какая эгоцентричная точка зрения, – заметила она, постаравшись изгнать из голоса раздражение, хотя оно все равно прозвучало в ее словах.

– Тебе-то откуда об этом знать?

– Ты забываешь, что некоторые были бы счастливы твоим сложностям. Учиться какой бы то ни было профессии, – добавила она со значением.

Рейвен, к ее удивлению, смутился. В отличие от многих мужчин, он, по крайней мере, прислушивался к ней.

– И все же от этого не легче каждый день сталкиваться лицом к лицу со страданиями и смертью.

Сара поглядела ему в лицо, отметив и темные круги под глазами, и шрам, до сих пор ярко выделявшийся у него на щеке, и почувствовала, что больше не злится.

– Бабушка как-то рассказала мне о царе, который все искал одну мысль, которая послужила бы утешением в трудную минуту, но и в счастье помогла бы держаться настороже.

Уилл поднял на нее любопытный, хотя и не слишком доверчивый взгляд.

– Один мудрец сказал царю всего три слова: «И это пройдет». Доктор Симпсон вскоре выйдет из своей комнаты. Я знаю, потому что раньше бывало и похуже.

– В каком смысле?

– Ты ведь заметил, что миссис Симпсон в трауре?

– Думаешь, мне могло прийти в голову, что это новая мода?

– Они потеряли дочь в феврале. Мэри Кэтрин. Ей как раз должно было исполниться два года. А до этого умерла их первая дочь, Мэгги. Ей было четыре.

– От чего же они умерли?

Будь это кто-то другой, Сара сочла бы этот вопрос бесчувственным и грубым. Но она уже достаточно привыкла к обществу медиков, чтобы не удивиться. Было бы странно, не попроси он у нее объяснения.

– Мэгги я не застала, – ответила она. – А Мэри Кэтрин умерла от скарлатины. Это было ужасно. Она все плакала, просила пить, но не могла сделать и глоточка.

– Прости, – сказал он. – Трудно смотреть, как умирает ребенок.

– Трудно вообще смотреть, как кто-то умирает, разве нет?

Рейвен задумался.

– Некоторые смерти наблюдать легче других.

– Полагаю, тебе проще судить, хотя и я навидалась достаточно.

– Да неужели, – ответил он довольно скептически.