Проклятие на удачу

— Я научу. — Я весело поклонилась, предлагая руку. — Или напомню.

Вышло игриво, но сейчас это было не важно, я хотела немного радости и сказки. Музыка, что доносилась из-за деревьев, звала и манила. Охотник оживал, точно дерево под лучами весеннего солнца.

Он поклонился в ответ, сжал пальцами мою ладонь и, придерживая за талию, повел на людную площадку.

Цветочная арка вела на невысокий изумрудный подиум, где под мелодичные напевы музыкальных колокольчиков, выращенных альвами по углам, кружились пары. На входе раздавали маски. И девушка в венке из незабудок предлагала выбрать цветок для своего спутника.

С меня хватило одного маскарада. А вот выбрать цветок я бы не отказалась. Я потянула Кая к альве. Пересмотрев цветочное великолепие, расстроенно поняла, что нет ничего, что подойдет охотнику.

Роза — банально. Лилия — помпезно. Астра — не к месту. Редкий желтый олеандр — какой из охотника олеандр? Тюльпан? Хризантема, гвоздика. Гладиолус, который дарили воинам с незапамятных времен? Не то. Не говоря уже про всякую нежную мелочь вроде незабудок, подснежников и маргариток.

Спокойному, надежному, колючему, резкому и сильному охотнику ничего не подходило. Все цветы казались для него слишком обычными.

— А давайте я вам помогу? — предложила альва. — Протяните мне ладонь?

Я вопросительно покосилась на охотника — не будет ли дурного, если надо мной немного поколдуют?

Кайден согласно кинул. Я вложила ладонь в митенке в пальцы девушки. Альва улыбнулась, прикрыла глаза. Нас окутал зеленый туман, он потянулся к охотнику, потом пополз к лотку с цветами и исчез в траве. Вернулась магия девушки с уловом: в воздухе над моей рукой кружился колючий цветок чертополоха.

Я со смешком поймала его, воткнула в петлицу на жилете охотника. Идеально. Интересно, а что возьмет для меня Кай?

Альва с улыбкой обвела рукой цветы, предлагая охотнику сделать мне подарок. Узоры на ее пальцах слегка мерцали, девушка была готова помочь Каю выбрать идеальный цветок.

Охотник окинул взглядом лоток, потянулся к ветке вереска, передумал, повернулся ко мне:

— Дай, пожалуйста, пенал.

Я удивленно протянула деревянный футляр. Фиалка? Он выбрал фиалку? Ту самую? До последнего не верила, что Кай полез за цветком, который раз двадцать вываливался из пенала, когда я расплачивалась за покупки.

А Кайден тем временем достал белый цветок, вернул пенал, задумчиво посмотрел на меня. Наручи были скрыты под рубашкой, но легкое свечение рун я все равно заметила. По стеблю фиалки поползла темная дымка. Глазом моргнуть не успела, как лепестки стали слегка заостренными, на стебельке выросли крохотные шипы.

Альва тихо хмыкнула, подмигнула. Кайден с помощью магической нити прицепил фиалку к моему корсажу. На фоне темной ткани она смотрелась отлично.

— Значит, я колючая? — улыбнулась я, увлекая охотника к танцующим парам.

— Нет, колючий я, а ты с шипами.

— И бледная? — Я не собиралась флиртовать, просто было любопытно, почему именно белая колючая фиалка?

— Светлая, солнечная.

Скажи это другой мужчина, я бы смутилась. А так… Ровный тон и прямой взгляд — какие тут могут быть намеки и комплименты? Обычная констатация факта: я похожа на фиалку. Выгоревшие русые волосы, неаристократичный загар.

Я положила руки на плечи охотника, его ладони скользнули на мою талию. Первые шаги вышли неуклюжими вовсе не из-за Кая — нога подвернулась. Я опять притянула чье-то невезение. Кайден поддержал, остановился, прислушиваясь, прикрыл глаза, будто что-то вспоминая. Я затаила дыхание. Охотник медленно отступил, уводя меня за собой.

Музыка плыла над площадкой, и мы полетели. Вначале неторопливо, сбивая с ритма другие пары, потом энергичнее. И вот уже никто не мог сказать, что недавно мы кому-то мешали. Кай отлично танцевал, чувствовал ритм, направлял меня. Правда, некоторые па давно устарели, но их становилось все меньше, охотник быстро учился.

С ним я не чувствовала неловкости, стеснения, не хотела сбежать. Были только музыка, Кайден и ощущение счастья в душе. Покалывание в кончиках пальцев отрезвило, я резко остановилась, прикрыв глаза, попыталась представить, как собравшаяся в руках магия растекается обратно по телу. Много раз видела, как Неста так делает, и потому была уверена, что поможет. Однако отвлечься от танца не выходило. По губам все еще блуждала довольная улыбка, сердце радостно стучало.

— Медленно вдохни и выдохни. — Ладони Кая невесомо скользнули вверх по спине, легли на плечи.

— Не выходит. — Я положила руки на грудь охотника, ему не привыкать к моему везению, а вот кружащиеся пары вряд ли обрадуются встрече с химерами.

— Эх, так вас и оставляй! — Меня оторвали от Кая, развернули точно куклу.

Желтые глаза глянули сквозь прорези белой маски. Парик, рубашка с воротником-стойкой, перчатки — никто бы не заподозрил, что под обликом светловолосого мужчины скрывается проклятие.

— Я готов, давай одаривай меня везением, — усмехнулся Эмрис, прижимая мои ладони к рубашке.

В который раз я с удивлением отметила, что говорливый спутник теплый и вполне материальный на ощупь.

— Ну что, будем делать меня счастливым или танцуем? — ехидно спросил Эмрис.

— Не будем. — Я отвлеклась, магия успокоилась. Хмуро оглядела одежду проклятия. Опять украл? Позаимствовал то есть.

— Говори конкретней, что «не будем»? — Эмрис ловко приподнял меня и плавно отодвинулся подальше от Кая, наблюдающего за мной с заметным беспокойством.

— Ничего не будем. — Я убрала руки проклятия с себя и кивнула Кайдену: — Все нормально, отпустило.

— Никакой благодарности! — возмутился Эмрис, снова придвигаясь и нависая надо мной. Занятно — оказывается, они одного роста с охотником. — Я, может, тоже хочу танцевать?

— А ты умеешь? — хмыкнула я, ничему уже не удивляясь.


Живое проклятие. Проклятие, которое ест. Проклятие, которое танцует. Тот, кто создал его, вообще проклятие создавал или человека?

— Вот и выясним. — Эмрис взял мои ладони в свои руки. — И не надо так коситься, одежду я купил. Это все твое тлетворное влияние, между прочим!

И меня утащили вслед за музыкой. Если Кай увлекал в полет, то Эмрис заставлял падать в пропасть. Проклятие отлично танцевало, видимо, нагляделось, пока сидело в голове Арвеля. Правда, в танце, как и в жизни, сказывался взрывной характер Эмриса. Ему было мало просто двигаться под музыку. В его руках я чувствовала себя пушинкой, перышком, которое нес ветер. Это захватывало и утомляло.

Воспользовавшись перерывом между танцами, я направилась к Каю, поджидающему у арки входа. Пришлось вцепиться в руку Эмриса, потому как спотыкалась я через шаг, — отступившее на время чужое невезение нахлынуло волной.

— И все-таки откуда одежда и парик? Где деньги взял? — с подозрением спросила я.

Может, пора готовиться к визиту законников? В связи с тем, что кого-то ограбило… проклятие?

— Одежда — из магазина. — Эмрис подцепил меня под локоть, фыркнул в ухо: — А деньги, не поверишь, заработал!

— Где? — недоверчиво прошептала я, глядя в белую маску, за которой сияли желтые глаза.

— Да тут неподалеку. — Эмрис кивнул Кайдену, и мы прошли под аркой. — Кричал один: «Орла, орла, полцарства за орла!» Разве я мог ему отказать?

— Он хоть жив?

— Вполне. Даже решил завязать с пагубной привычкой выпивать по три бутылки крепленой настойки альвов в одну персону. Всего-то подошел к нему и спросил, где мои полцарства.

— А заплатил он тебе за что?

— За услуги личного ездового орла, вызванного по спецзаказу на кодовый крик: «Орла, орла мне!» — довольно сообщил Эмрис.

Представляю, как удивился изрядно выпивший господин, когда с ним заговорил ездовой орел. Я во все глаза смотрела на проклятие, в голове не укладывалось, что Эмрис кого-то на себе тащил. Даже превратившись в ездового орла.

— Ты его донес?

— Почему я? Его донесла карета, а я всего лишь взял деньги за вызов и доволок его до нее.

— Бессовестный обманщик.

— Совестливый и честный! Он меня звал? Звал. Плату обещал? Обещал. А о полете на мне речи не было. Когда еще ему говорящий орел попадется? Оборотень только если, да и тот вряд ли бы к нему подошел. Лапы в хвост — и улетел, там такой букет из настойки и одеколона, чуть клюв трубочкой не свернулся! — Эмрис остановился у лотка с цветами, искоса сверкнул на меня желтым взглядом. — Подберешь гербарий для меня? А то чувствую себя обделенным.

Он махнул рукой на Кая. Охотник с легкой насмешкой следил за проклятием.

— Летта, только мне что-нибудь без средств нетрадиционного целительства подбери? — Эмрис насмешливо дотронулся до колючки на фиалке. — Я, знаешь, в лесу колючек успел нацеплять столько, что до сих пор чувствую себя восточным мудрецом, что на еже сидит.

— На гвоздях, — поправила я, выискивая среди цветов веточку со светлыми, будто позолоченными, цветами, напоминающими маленькие лилии.

— Хорошо хоть не на кактусах. — Эмрис придвинулся вплотную, заглянул через мое плечо.

Олеандр, который я видела в прошлый раз, по закону подлости не находился. Альва, пару минут слушавшая мое пыхтение, нахмурилась, задумчиво окинула нас с Эмрисом взглядом и вытащила откуда-то снизу собранные кистью цветы.

Я обрадованно заулыбалась — желтый олеандр, прямо как Эмрис. Редкий, ядовитый, опасный, смертельный — и в то же время лечебный. Смотря как с ним обращаться: можно к предкам угодить, а можно исцелиться.

Петлицы на рубашке проклятия не было, бытовая магия мне недоступна, пришить подарок, как сделал Кайден, не могла, поэтому вложила веточку в его руку.

— То есть Кай — колючая гадость, которая, как ни поливай, исколет, а я — ядовитая пакость, нюхай, но не забывай, что все равно отравит? — хмыкнул Эмрис, покручивая подарок в пальцах.

— Нет, — улыбнулась я. — Он стойкий, а ты редкий.

Эмрис многозначительно фыркнул. Столько предвкушения было в его голосе, что я ожидала как минимум кактус-опунцию с редкими длинными колючками. Однако проклятие, изучив содержимое лотка, недовольно поцокало языком.

— Позвольте ваши ручки, леди? — Не дожидаясь ответа, сцапало мою руку и возложило сверху ладонь оторопевшей от неожиданности альвы. — Ну что вы глядите, нет тут нужного цветка.

Девушка отмерла, понимающе закивала. В этот раз ее магия блуждала долго. А когда вернулась, я рассмеялась — мне принесли светящуюся в темноте веточку плетельницы, на прозрачном стебельке которой распускался цветок, напоминающий астру. Он сиял крохотной звездой.

— Ты такая же. — Эмрис вложил подарок мне в ладонь. — Разгоняешь тьму и сияешь.

Альва завистливо вздохнула.

Проклятие увлеклось. Перестаралось с игрой в человека. Напомнить ему? Не стоит.

— Вот, каждому по гербарию, можно теперь и обратно идти! — весело объявил Эмрис.



Чертополох и олеандр. Кайден бросил взгляд на Летту, идущую рядом с темной сущностью. Она верно подметила их характеры. А они попытались показать, что для них значит девушка. Темная сущность и охотник — более странной компании для юной особы не найти.

Кайден вспомнил, как кружил Летту в танце, как душу окутывало тепло, когда двумя звездами сияли глаза девушки. И ее удивление, когда он, вспомнив, что женщинам нравятся комплименты, решил попробовать. Впервые за много лет охотник потерпел поражение, проиграл темному. Куда уж его косноязычной попытке до словесного кружева Эмриса.

Злость и раздражение, забытые за ненадобностью, пускали в душе корни. Но пока не могли зацепиться: не давало четкое понимание, что Летта — его работа. Однако Кайдену пришлось признать: воспринимать девушку как одну из многих сложно. Из-за эмоций, что просыпались в сердце. Они были виноваты в том, что охотник ощущал себя так, словно выздоравливал после долгой болезни. Он будто опять учился ходить, говорить и управлять своим телом.