Проблема выбора

Моя собеседница была шестой в списке и последней, кто жил с родителями в семейном поместье. Слава Великой Матери, оставшиеся четыре девицы находились в Лютеции, и изучать их я могла, отсыпаясь в собственной спальне и завтракая несравненными булочками моей кухарки.

Находилось поместье в Провенсе, на нравом берегу Роны, и главной основой благополучия семьи были виноградники. В число их владений входил, помимо всего прочего, Domaine de la Genestiere, производитель вина тавель, справедливо называемого «королем розовых вин». Вдоль течения реки на тонких речных песках лежали террасы, образованные обкатанной галькой и гонким суглинком, дальше же начинались известняки, и на них — бесконечные ряды лоз.

— Удивительный пейзаж, — мечтательно сказал Анри, глядя через окно экипажа на листья, порозовевшие в закатных лучах. — Если бы я не был магом, провел бы всю жизнь на виноградниках, вот уж благодарное дело!

— Только для тех, кто этому всю жизнь отдает, — покачала головой Валери. — Тут не забежишь на минуточку…

Несколько позже мы выяснили, что шевалье д’Альбон, отец интересующей нас девушки, именно так и поступил: оставив жене и ее сестрице усадьбу и сад, он уже лет пятнадцать как перебрался в небольшой домик на виноградниках, и семейство навещал четыре раза в году, в дни рождения супруги и детей. Поводом для приезда в это поместье мы выбрали прошедший недавно слух об очередной магической статуе, найденной на здешних полях, лесной кошке из черной бронзы. Желтая пресса весьма активно муссировала истории о трех, пяти, тридцати крестьянах, загрызенных этой кошкой, о том, что наутро работники музея в Авиньоне находили на ее клыках кровь… ну, в общем, обычные страшилки, которым вряд ли верил кто-то из читателей. Однако поводом для визита это отлично могло послужить.



Я уверена была, что мэр Авиньона выполнил мою просьбу и предупредил господ д’Альбон, что им следует ожидать прибытия столичной комиссии по магической безопасности. Но на верхней ступеньке главного дома стояла только одна женская фигура, и это явно не была невысокая пухленькая Агнесса, благо портрет матери возможной невесты у нас в досье имелся.

Сухопарая, долговязая и какая-то нескладная, в странной кружевной накидке на седеющих волосах, с желтоватой кожей и светлыми глазами, женщина была настолько неприветлива, что это граничило с грубостью.

— Что вам угодно? — произнесла она с высоты верхней ступеньки.

— Коммандер Службы магической безопасности королевства Лавиния Редфилд, — сухо представилась я, выйдя из экипажа. — Полагаю, вы местная экономка? Тогда пригласите хозяев и распорядитесь, чтобы нам приготовили комнаты.

— Сожалею, но у нас не гостиница, и мы не принимаем на постой путешественников.

Оторвавшись от осмотра фасада здания, я повернулась к этой особе.

— Не помню, чтобы я вас о чем бы то ни было спрашивала. Идите и выполняйте, я желаю говорить с вашими хозяевами.

Дама Агата, а это была именно она, сама загнала себя в ловушку: если бы она с ходу представилась, у меня не было бы возможности делать вид, что я говорю с экономкой или горничной. Конечно, это не повлияло бы на результат беседы, но вот тональность была бы иной.

Следующее возражение негостеприимной дамы показалось мне лишним. Активировав левитацию, я взлетела на верхнюю ступеньку и, щелкнув пальцами, развернула перед ее глазами королевский приказ о полном содействии и прочем.

— Надеюсь, теперь вопросов не будет? Виконт де Буа-Траси, мадемуазель Дюнуа, прошу за мной!

Скрипнув зубами (честное слово, я это услышала!), дама Агата развернулась и прошла впереди меня в холл дома. Здесь она позвонила в колокольчик, после чего прилетела несколько встрепанная горничная, которой и было приказано отвести нас в гостевые комнаты.

Единственное, на чем удалось даме отвести душу — это сунуть нас с Валери в одну спальню, поскольку дом и в самом деле был не так уж велик.

— Я не поняла, это что, гипотетическая теща его величества? — спросила девушка, ставя щит от подслушивания на эту самую спальню. — Тогда его надо хотя бы предупредить, что ли…

— Дама Агата — сестра этой самой гипотетической тещи. Но, как ты понимаешь, система отсекания таких родственников давно отработана, вряд ли ей удастся увидеть короля больше одного раза в жизни, — ответила я, доставая из пространственного кармана несколько вырезок со статьями о той самой страшной бронзовой фигуре. — Между прочим, в музей мне придется съездить. Смех смехом, но именно здесь неподалеку когда-то была найдена Венера Илльская, ты же помнишь, чем кончилась эта история?

Жутковатую новеллу студенты, конечно, не помнили, и я поставила себе в уме пометку по возвращении в Лютецию найти томик Мериме и заставить обоих прочитать.

— А мы? — жалобно построил бровки домиком Анри.

— А вы традиционно будете делать вид, что изучаете место находки, а на самом деле знакомиться с девушкой Адалаис.

— Что?

— Зовут ее так — Адалаис. И я готова поспорить на бутылку вина «Тавель де ла Женестьер» против стакана воды, что ей до смерти надоела полная форма этого имени!

— Э-э-э… Госпожа профессор, а вы в музей в Авиньоне поедете завтра?

— Да, собираюсь.

— А как?

Тут я и в самом деле несколько призадумалась. Открыть портал без привязки я не рискну, не настолько хорошо я знаю Авиньон. В экипаже? Ну, конечно, я умею их водить, но… не люблю. И они меня не любят, кстати: вечно мне то активировать двигатель не удается, то фиалы оказываются пустыми и мертвыми, то колесо спущенным…

— Разумеется, проще всего было бы, если бы Анри меня отвез, а для возвращения я бы оставила метку для портала… Но вот как ты тут одна справишься с этой мегерой?

— Госпожа профессор, — Валери взглянула на меня снисходительно, — если бы вы видели старшую воспитательницу в нашем приюте, дама Агата показалась бы вам белой голубкой!



С хозяйкой дома Агнессой д’Альбон мы встретились за ужином. Еда была… ну, мягко говоря, не слишком вкусной. Анри, которому в тушеной капусте попался кусок чего-то, в чем он опознал птичью лапу, налил в блюдечко оливкового масла, посыпал солью и меланхолично макал туда не слишком свежую лепешку. Суп состоял преимущественно из воды и крупы, жаркое явно разогревали, и не раз, печеньем, поданным на десерт, можно было выпрямлять гвозди. Агнесса молчала и возила ложкой в тарелке, Адалаис, закусив губу, смотрела в стол, а дама Агата разливалась соловьем, проповедуя здоровое питание и образ жизни.

— Я встаю с рассветом! — говорила она. — Земля раскрывает мне объятия, солнце целует меня, птичьи трели настраивают на любовь к ближнему! Часовая прогулка придает бодрости на целый день! Вы же все понимаете, что только ради вашего удобства я кручусь словно белка в колесе с утра до ночи, занимаюсь хозяйственными вопросами!

Понимать особо было некому: из всего семейства д’Альбон за столом присутствовали лишь уже упомянутые мать и дочь. Хозяин дома, как было мне известно, старался в нем не появляться, отсиживался на винодельне, а сын и наследник еще в сентябре прошлого года уехал в Бритвальд учиться и пока возвращаться не собирался.

Дама Агата недрогнувшей рукой отправила в рот кусок жаркого, и я воспользовалась мгновением ее молчания, чтобы обратиться к номинальной хозяйке дома:


— Госпожа д’Альбон, расскажите мне эту историю с находкой бронзовой фигуры кошки!

Агнесса вздрогнула, оторвалась от салфетки, из которой складывала птичку, и ответила:

— Фигура? О, ее нашли наши арендаторы, когда копали канаву… вроде бы для полива огорода, не знаю. Я сама не видела их находку, вы же понимаете, у меня слабое здоровье. Жара мне противопоказана, как и длительные прогулки.

— Да-да! — Агата усилием воли протолкнула жаркое через глотку. — Я вынуждена настаивать, чтобы дорогая Несса берегла себя! Моей сестре нужно специальное здоровое питание, по особым рецептам!

— В самом деле? — нежным голоском пропела Валери. — А могу ли я познакомиться с тем магом и кудесником, который… э-э-э… готовит это… как вы сказали? Здоровое питание?

Широким жестом она обвела стол — тарелки с мясом в неаппетитно застывшем жире, переваренную капусту, подсохшие лепешки.

Я взглянула на Агнессу: та смотрела на сестру, и в глазах ее горела здоровая, незамутненная ненависть. Потом она перевела взгляд на дочь, но, увы, нежности в глазах не прибавилось. Адалаис ее раздражала, и, похоже, это раздражение стало смыслом ее жизни.

После кофе, на удивление приличного, я достала из пространственного кармана трубку и кисет. Дама Агата задохнулась возмущенным воплем, но, пока она набирала воздух для следующего, я встала и сказала:

— Адалаис, прошу, покажите мне ваш сад! Кажется, я видела там розы «Вивьен Вествуд»?



Наутро я скрепя сердце оставила Валери одну разбираться со всеми женщинами семейства д’Альбон, и Анри повез меня в Авиньон. Метку для открытия портала я поставила возле левого столба въездных ворог в поместье за большим и страшно колючим кустом. Хотелось надеяться, что в момент моего возвращения сюда никто не полезет за какой-нибудь надобностью…



Авиньонский музей Lapidaire, в научном отделе которого шло изучение интересующей меня скульптуры, был битком набит туристическими группами и отдельными путешественниками; школьные и даже, кажется, детсадовские группы наполняли все залы безостановочным чириканьем. Мальчик лет десяти в оранжевой жилетке шел спиной вперед, ухитряясь уворачиваться от тех, кто попадался на пути. Впрочем, на меня он налетел, посмотрел затуманенным взглядом и шепнул: «Извините!» Подбежала учительница, молоденькая и хорошенькая, тоже в жилетке, схватила его за руку и громким шепотом завопила:

— Жиль, ты что?

— Госпожа Файлер, я проверяю, сколько человек я могу заметить за спиной! — ответил он таким же «секретным» голосом.

Девушка дала ему символический подзатыльник и потащила в угол, где я наконец разглядела целую группу таких же оранжевых, сидящих на полу с альбомами и карандашами. Они копировали картину, изображавшую красавицу с чьей-то отрубленной головой в руках.

«Ага, — сообразила я. — Это они в разноцветных жилетах для того, чтобы учителя могли легко сосчитать своих, а чужих не хватали! Пожалуй, надо уносить отсюда ноги…» Высмотрев в углу подтянутую даму в форменном пиджаке, я подошла к ней и попросила указать путь к кабинету мэтра Решона. Служительница улыбнулась, подвела меня к незаметной дверце, открыла ее магическим пассом и сказала негромко:

— По коридору налево до конца, комната номер десять!



Оказывается, параллельно музейным залам, заполненным детьми и взрослыми, располагались рабочие кабинеты, лаборатории и даже конференц-зал, где нормальные взрослые люди изучали состав красок или возраст мрамора, доказывали или опровергали принадлежность произведения искусства автору или эпохе… словом, занимались интересными и понятными мне вещами.

Мэтр Решон, когда я вошла в десятый кабинет, занимался одновременно несколькими делами: разговаривал по коммуникатору, что-то печатал на компьютере, размешивал кофе в высокой чашке с разноцветными квадратиками и искал что-то в ящике стола.

— О! — сказал он, увидев меня. — Вот вы скажите, какого цвета бронза?

— Бронзового, — ответила я без тени сомнения.

— Вот! И я говорю, Соренсен, — красноватый, желтоватый, золотисто-коричневый, но уж никак не чернозеленый! И не говорите мне про патину, она все равно не дает черного! Слышите, Марк? — это уже в коммуникатор. — Не дает!

Марк, судя по картинке на экране — симпатичный блондин, габаритами и повадками напоминающий медведя, — ответил:

— Ну так подойдите сюда и поглядите своими глазами!

— И подойду! — гаркнул мэтр Решон и отключился.

Он отпил кофе, сморщился и отставил чашку. Потом посмотрел на меня и спросил:

— А вы, собственно, кто?

— Коммандер Лавиния Редфилд, Служба магической безопасности, — представилась я. — И меня тоже очень интересует ваша черная бронза, даже если она окажется неизвестным науке сплавом.



Увидев пресловутую кошку, я поверила, что она могла сожрать некоторое количество крестьян и не поморщиться: взрослый лев, виденный мною когда-то в саванне, был, пожалуй, помельче. Включив магическое зрение, я смогла увидеть лишь силовые линии щита, окружающего скульптуру со всех сторон.

— Это чтобы не украли?

— Ну и для этого тоже, — туманно ответил мэтр Решон и растворился в толпе.

Надо сказать, что здесь, во внутреннем дворике музея, где на газоне разместили находку, было весьма многолюдно. Высмотрев в толпе монументальную фигуру того самого Марка, я подошла к нему, вновь представилась и спросила:

— Что здесь происходит, господин Соренсен?

— Понимаете, Решон хочет снять щит и взять образец металла для определения его состава и возраста.

— Определение состава — понимаю, а возраст?