Проблема выбора

Повернувшись к торопливому молодому человеку, я с интересом на него посмотрела.

— То есть ситуация «дева в беде» тебе не представляется… требующей исправления?

— Ну-у… Честно говоря, я не рыцарь в сверкающих латах, чтобы спасать любую попавшуюся на дороге девицу. И потом, почему вы решили, что у них беда?

— Это даже я поняла! — перебила его Валери. — В доме пахнет несчастьем и полным отсутствием денег.

— В доме пахнет вареной капустой, — буркнул Анри.

— Так вот, дорогие мои, — я прихлопнула ладонью по кожаной спинке сиденья, — во-первых, графиня де Луаль когда-то была моей ученицей, и я не могу отойти в сторону. Во-вторых, напомни мне, Валери, каков девиз Службы магической безопасности Союза королевств?

— Без чести нет магии, без справедливости нет чести! — отрапортовала девушка.

— А второй? Анри?

— Служить и защищать, — ответил он. — Ну да, я понял.

— Вот и хорошо. Следовательно, поступим мы так…



«Какое счастье, — думала я, сидя под развесистым кустом рядом с парадным входом в дом семейства Куртене, — какое счастье, что я умею простейшими бытовыми заклинаниями обеспечить себе сухую подкладку под задом и щит от комаров! Иначе бы мою кровь выпили задолго до того, как к Иоланде и ее внучке приедут ночные гости…»

Комаров тут и в самом деле было какое-то страшное количество, казалось, воздух звенит вокруг. Надеюсь, мои студенты, караулящие возле черного хода, сумеют применить нужное заклинание. Вообще говоря, это недосмотр руководства академии, что боевикам не вдалбливают бытовую магию в полном объеме, нужно будет поговорить об этом с ректором. Что это, в самом деле, за боевик, герой девичьих грез, который штаны себе залатать не может? А еще, пожалуй, нужно будет расширить у них юридические занятия. Хотя бы на пару часов в неделю. Порой эти студенты выказывают поразительное и прискорбное неведение в части того, каким образом можно развлекаться, не обрушивая на свои головы всю тяжесть длани закона.

Если бы мне дали поразмышлять еще полчасика, факультет боевой магии получил бы дополнительно к расписанию не два-три, а все шесть часов занятий еженедельно, но к дому подъехал экипаж, и я навострила уши.

Дверь распахнулась бесшумно. Из-под моего куста не было видно, кто ее открыл, но выбор был, собственно говоря, невелик: вряд ли Иоланда исполняла роль привратника, слуги уволились, значит, Маддалена. Все так же, не говоря ни слова, она осветила магическим фонариком лица двух приехавших мужчин и, посторонившись, пропустила их в дом. Разумеется, лица эти мне видны не были, но амулет, который я заблаговременно прикрепила над входом в дом, надеюсь, сделал пару магоснимков. А больше нам и не потребуется.

Пробормотав слова заклинания, я активировала другой амулет, подслушивающий, оставленный в той самой гостиной с камином, где несколько часов назад мне вежливо указали на дверь. Какое-то время было тихо, потом звякнуло железо — кочерга о каминную топку, надо полагать, — потом скрипнули ножки кресла. Приятно осознавать, что я не промахнулась и встреча состоится именно там. И именно сегодня, потому что еще одного вечера в компании комаров и куста смородины мне бы хотелось избежать.

— Добрый вечер, ваше сиятельство, — раздался в наушнике вежливый баритон.

— Добрый вечер, ваше сиятельство, — эхом повторил второй голос пониже тоном и… попростонароднее, что ли.

Минуту помолчав, графиня Иоланда де Вермиго-Луаль отозвалась:

— Доброй ночи. Итак?..

— Прошу простить. — Обладатель красивого баритона откашлялся. — Видите ли, в чем дело…

— Вижу, что интересующих меня документов у вас нет. — Голосом графини можно было мясо замораживать. — В таком случае сегодня нам не о чем разговаривать. Где выход, найдете сами.

— Простите, госпожа, только так дело не пойдет, — вмешался второй мужчина. — Та вещь нужна нам сейчас, от этого зависит слишком многое.

— И что? Почему меня это должно волновать?

— Потому что, в том числе, это тот самый волосок, на котором висит и жизнь вашей дочери, — снова произнес первый.

— Луиза сама выбрала свой путь, так что это не аргумент. Чего вы хотите от меня?

— Ваше сиятельство, мы просим о своеобразном кредите…

— Что вы мелете, любезный! — Скрежетнули по голому полу ножки стула, несколько раз тихо стукнули каблуки — видимо, Иоланда отошла к камину.

Баритон продолжил:

— Да, я бы назвал это именно кредитом: вы отдаете нам… книгу, а я готов поклясться чем угодно, что бумаги вы получите сразу же, как только они будут у нас в руках.

— Вот как? Какую же клятву вы считаете достойной столь редкого товара? — В голосе графини слышалась насмешка, будто она разговаривала не ночью с двумя совершенно сомнительными личностями, а днем в тронном зале с отрядом стражи за спиной выслушивала просителей.

— Моей честью? — предположил гость.

Иоланда хмыкнула.

— Этот предмет сегодня котируется на удивление низко. Нет, кредита не будет. Убирайтесь.

— Вот как? — рыкнул второй. — Ну, тогда…

Договорить ему не удалось. В доме прогремело несколько выстрелов, я вскочила и бросилась туда. В гостиную мы влетели одновременно с Маддаленой, а через мгновение за моей спиной Валери выкрикнула заклинание яркого света.

Под потолком зажегся большой магический фонарь, и стало возможным разглядеть, чем же закончилась беседа. Двое визитеров лежали на полу, Иоланда сидела в кресле и рукой зажимала рану в плече.


— Анри! — Я кивнула ему на тела, и он послушно склонился над ними.

— Оба ранены, этот в правое бедро, — ответил он через мгновение, — а у второго пробит правый бок. Обоих можно вытащить, если они вам нужны.

— Нужны? — Я взглянула на графиню.

Та покачала головой.

— Это пешки, их хозяин собой не рискует.

— Ладно. Я, конечно, предпочитаю, чтобы преступники отправлялись куда-нибудь на общественно полезные работы, но сейчас не до этого. Свяжи обоих и оставь в кладовке, что ли, дальше уж как им повезет. — Я повернулась к Иоланде. — Давайте погляжу ваше плечо.

Рана оказалась сквозной и вроде бы неопасной, были повреждены только мягкие ткани, так что я велела Маддалене принести горячей воды, чистую ткань и чего-нибудь обеззараживающего. Кувшин с водой появился мгновенно, слава богам, согреть ее для мага дело секунды. На мой вопросительный взгляд девушка пожала плечами.

— Мы обе здесь не жили, я даже не знаю, есть ли в доме аптечка.

— Нет, — тихо сказала Иоланда. Она побледнела и тяжело дышала.

— Вот тьма! — выругалась я.

Придется пользоваться неприкосновенными запасами…

Достав из пространственного кармана фляжку, я смочила обнаруженный в кармане чистый носовой платок и приложила к ране. Иоланда зашипела, и неудивительно — аквавита крепостью в шестьдесят градусов хорошо обожгла, наверное.

Вытряхнув свечу из подсвечника, вполне похожего на стакан, я сполоснула его горячей водой и, налив из той же фляжки до половины, протянула графине:

— Залпом выпей!



Пока молодежь прибиралась (то есть безо всякого почтения отнесла в одну из пустующих комнат анфилады так и не очнувшихся раненых бандитов), я закончила с перевязкой, развернула кресло Иоланды к камину и сама села напротив нее. Волшебная аквавита вернула щекам женщины некое подобие румянца, да и обезболивающее заклинание сыграло свою роль. Все-таки какой бы стальной ни была графиня де Вермиго-Луаль, ей было больно и страшно.

Я и сама не слишком люблю, когда в меня стреляют…

Вернувшись в гостиную, Маддалена застала совершенно идиллическую картинку: две немолодые дамы греют кости у живого огня и неторопливо беседуют.

— Скажите, юная леди, а какой-нибудь суп в доме есть? — спросила я. — Или бульон?

— Есть… кажется, — сказала она неуверенно. — А что?

— Вашей бабушке сейчас не повредило бы что-нибудь горячее и жидкое. Если нет супа, тогда можно кофе с молоком и плитку шоколада. Найдете?

— Я попробую.

— Очень хорошо, — кивнула я. — А эти молодые люди вам помогут.

Когда компания выкатилась за дверь, я повернулась к графине и сказала:

— Теперь послушайте меня, Иоланда! Я могу попросту прочесть в вашей голове все, что касается последних приключений этого семейства, моей ментальной магии на это хватит…

— Разве чтение без согласия пациента не запрещено законом? — Голос у нее был слабый, но ехидный.

— В ряде случаев можно обойтись и без согласия, а моих допусков хватает на все, — успокоила я эту поборницу прав человека. — Так вот, я могу прочесть, но хочу, чтобы вы рассказали мне все сами. Что за документы должны были доставить эти люди, какой товар хотели получить взамен, что произошло с вашей дочерью и куда делись деньги и земли семьи де Куртене?

— Как много вопросов… Может, завтра?

— Завтра я вызову сюда пару крепких ребят из городской стражи и оперативников магбезопасности, и рассказывать ничего не понадобится. Сегодня я готова вас выслушать и сама рассудить, нужно ли государству вмешиваться в это дело. Предложение одноразовое, действует десять минут, и время пошло!

Ну да, я разозлилась! Обо мне можно сказать много плохого, но даже злейший враг не обвинит меня в том, что я хоть когда-нибудь действовала в личных интересах. А тут… пока что все известные мне достоинства этой женщины в том, что она стреляет быстрее бандитов, да еще, пожалуй, в том, что когда-то, больше сорока лет назад, Иоланда не пожалела ничего для спасения мужа. Ах да, еще у нее есть внучка, которая теоретически могла бы подойти в качестве невесты его величеству Луи XI.

Десяти минут графине не понадобилось.

— Хорошо, — сказала она со вздохом. — Я расскажу. Только вам, наедине и так, чтобы Маддалена не услышала. Ей… ни к чему портить ей жизнь лишней информацией.

— Дело ваше, — пожала я плечами. — На мой взгляд, информация не бывает лишней, только несвоевременной. Сейчас молодые люди принесут для вас суп или что там удастся добыть, и отправятся спать все трое, а мы поговорим.



Добыть удалось бульон, хранившийся в стазисном шкафу. Я с некоторым сомнением посмотрела на дымящиеся чашки — мой правнук, владелец преуспевающего ресторана в Люнденвике, уверял, что стазис портит аромат деликатесных продуктов, — но не стала капризничать и присоединилась к ночному пиру. Благо к бульону нашлось еще и несколько сухарей.

Студенты отправились спать, забрав с собой Маддалену, чашки были отставлены в сторону, и графиня начала свой рассказ:

— Иногда мне казалось, что Луиза — мое наказание за грехи в прошлой жизни. Или еще за что-то, не знаю. С самого раннего детства она была упрямой и своевольной, но это еще полбеды. Хуже то, что ее всегда тянуло к тому, что было на грани или за гранью закона, морали, приличий, традиций. Она не пожелала учиться магии дома и потребовала, чтобы я отправила ее в школу в Валахии…

— Все-таки некромантия? То есть нам даже и придумывать ничего не пришлось, проверка была своевременная?