Принцы на охоте

Шелковые лоскутки с текстом, написанным магическим стилом, появлялись на столике Каруны с завидным постоянством. Юные магини только вздыхали украдкой – упрекать своих избранников им и в голову не приходило. Из тех же писем Сейдена они знали, что у Зака нет лишней энергии из-за отсутствия источника, а Танио всю свою отдает на поддержку друга. Только Сейден, окруженный послушной ему водой, мог так расточительно тратить магию на крошечные порталы для писем.

– Пока ничего, – ответила Каруна, сворачивая лоскут в рулончик. – Они нашли на каком-то островке матросов, спасшихся с того корабля. У тех была карта, где отмечен путь, которым их судно уносил ураган. Примерный, конечно, и прочерчен не до последней точки, но точнее может сказать лишь человек, который в настоящее время лежит без сознания. Вот они и идут сейчас в то место, где все это происходило. А по пути хотят высадить в каком-нибудь удобном порту спасенных моряков.

– А Зак разве не может прочесть сознание этого моряка? – напряженно поинтересовалась Суржа, свято верившая в непреложное магическое могущество племянника.

Узнав о предстоящем прибавлении в его семье, женщина немедленно отказалась от должности домоправительницы в одном из отдаленных замков короля и перебралась в дом брата. Она окружила пришедшую от этого в смятение Нату такой неусыпной заботой, что Рика временами давилась от хохота, ловя панические эмоции подруги.

– Если сознание отключено, его не может прочесть даже Зак. – Каруне было не очень приятно развеивать убеждение золовки во всемогуществе своего сына.

Хотя она и подозревала, что это не так-то легко сделать. После того как маг вывел на чистую воду одного из слуг, рьяно ухаживавшего за доброй домоправительницей, Суржа беспрекословно верила каждому его слову. Да и как ей было не верить? Ведь признался же негодяй, что нравились ему вовсе не нежные глаза женщины, как он нашептывал ей на ушко, а ее пироги, а пуще того – обеспеченное положение и родство с всемогущими магами. Заку и признался, не обращая никакого внимания на то, что присутствовала при этом разговоре его несостоявшаяся возлюбленная, утиравшая злые слезы вышитым ромашками фартуком.

Слугу, разумеется, немедля уволили, а Суржа с тех пор водила всех пытавшихся за ней ухаживать мужчин на обязательное собеседование к племяннику. И с каждым разом все больше убеждалась, что, несмотря на устойчивое общественное мнение, меркантильных мужчин ничуть не меньше, чем женщин. Если не больше.

– Госпожа! – без стука ворвался в комнату молоденький прислужник. – Там в портальной что-то происходит!

Но Каруна и сама уже почувствовала неладное. Трещала от напряжения поставленная ею защита, допускающая в дом лишь несколько особо надежных друзей. Магиня ринулась к портальной и на лестнице столкнулась с двумя прислужниками, почти на руках несущими ее помощника Каска.

– Измена… – спекшимися в кровавую корку губами прошептал побледневший от потери сил маг. – Срочно в Кизард… там все, кто смог уйти…

Каруна сорвала с пояса кошелек для амулетов и трясущимися пальцами достала давно припасенный именно для таких случаев кулон, изготовленный и все время подзаряжаемый Заком. Надела его себе на шею, затем с хрустом вывернула невзрачный красненький камушек, положила на лоб Каска.

И замерла, погрузившись в мир чужих мыслей. Самая яркая, бившаяся на поверхности, была о том собрании магов, на которое второго помощника коменданта пригласили сегодня утром в спешном порядке. И о невыносимой тяжести и боли, внезапно навалившихся на беспечно рассевшихся по креслам магистров. О пронзительных криках извивавшихся коллег и о вспыхнувших вдруг заранее заготовленных защитных щитах, о существовании которых в зале Совета не подозревал никто из присутствующих… В этом месте Каруна только гордо усмехнулась. Прав был Хабер, заставивший их с сыном дать клятву о молчании, после того как они закончили ставить защиту.

Бегло просмотрела, как спешно коллеги строили порталы и как несколько старейших магов, исподтишка показав друг другу тайный знак, отправляли всех, кто находился поблизости, в Кизард. Лишь Дорисия и Рагдир уводили магов в академию.

Сняв камень со лба потерявшего сознание помощника, магиня замерла лишь на миг.

– Мы все немедленно уходим. Берите Нолочку, Тимку и сложите в суму магические вещицы и амулеты. – Выдав ровным голосом команду, Каруна бросилась к шкафу, где хранила наиболее ценные для магов вещи: амулеты, камни, пирамидки и самые сильные зелья.

Рика и Тала опрометью метнулись прочь, Суржа рванулась было следом, но остановилась, одернутая непривычно резким голосом снохи:

– А ты куда?

– Так хоть пирожков… и платье… – Но, наткнувшись глазами на ледяной насмешливый взгляд хозяйки дома, обессиленно опустила руки.

И действительно, какие уж тут пирожки…





Глава 16




– Я согласен простым матросом. И денег не нужно. Только миску гаша. – На крепких плечах туго натянута чужая рубашка, глаза смотрят открыто и встревоженно.

Да что ж они молчат-то? Неужели он так много просит? Эх, если бы они согласились поверить в долг до Харшада, он мог попроситься и пассажиром. В городе у него найдутся друзья, которые всегда одолжат любую сумму. А остаться здесь, на Арбене, когда друга увозят неизвестно куда… как потом смотреть ему в глаза? Это если еще найдешь.

– Откуда ты знаешь его тайну? – Старик поднял голову и внимательно уставился на Турсона.

– Какую тайну? – состроил невинное лицо моряк.

В его исполнении это выглядело так, словно матерый тигр попытался притвориться маленьким котенком. Танио не выдержал и хихикнул. Нет, ну вот зачем Заку это нужно, так мучить мужика? Ведь возьмет же его на шлюп, и оплату даст, и каюту выделит на двоих с его другом Баризом. Так и сказал бы все прямо. Иди, мол, не волнуйся. Нет, крутит чего-то.

«Потому, что он должен сам понять, что от меня никаких тайн у него просто не может быть. Иначе ведь будет пытаться как-нибудь обмануть. А мне это уже до змейства надоело. Они все тут потихоньку надеются, что когда я сплю, то их мыслей не слышу. А когда видят меня поблизости, начинают или молитву в уме читать, или детские считалочки», – отправил зятю мысленную отповедь маг.

«А о чем думают на самом деле?» – живо заинтересовался Танио.

«Тебе это не понравится».

«Почему?»

«Потому что большая часть думает, как бы вроде невзначай прижать в темном уголке Анюсю, и чтоб она при этом не сопротивлялась».

«Вот же гады! – действительно возмутился Тан. – А вторая часть… они-то хоть порядочные?»

«Нет. Мечты тех тебе не понравились бы еще больше», – мысленно усмехнулся Зак, а вслух объявил Турсону:

– Ладно, про это мы поговорим позже, а пока можешь остаться. Поселишься с ним в одной каюте.

Боцман понятливо кивнул и быстренько испарился, пока вредный старик не передумал.


Остановился возле борта, хмуро наблюдая, как на причал по трапу сходят те, кто был его семьей и командой долгих три года. Все то время, пока они с Баризом работали на Сайжа. Наглый ружанец лишь ему одному из всей тщательно отобранной команды разрешил тогда присоединиться к своему капитану. Первые полтора года Турсон честно гнул спину простым матросом, потом, убедившись в его мастерстве, Сайж поставил его старшим. И только зимой, после тяжелого и неудачного плавания в Менлис, назначил боцманом. Со временем Турсон сумел привыкнуть к этим людям, а с тремя даже подружился. Теперь в живых из этой тройки остались лишь двое: один не выплыл в тот день, когда они с Орифом тянули сквозь бешеный водоворот волн теряющего сознание Бариза.

Ориф и Ступ сошли с корабля и остановились на краю причала, мрачно наблюдая за шустрыми грузчиками, торопящимися доставить на первый пришедший после шторма из Ружана корабль корзины с яркими фруктами. Старик закупил их по дешевке целую кучу: этот товар долго не лежит, а наплыва покупателей пока не видно. Вот и перебивали друг другу цену ошалевшие от радости торговцы, чтобы хоть немного перекрыть убытки.

– А ты уверен, что друзья захотят остаться с тобой на корабле, которым командуют маги? – безразличным голосом произнес старик, незаметно подойдя со спины.

– Но… можно ведь спросить? – осторожно пожал плечами Турсон, стараясь сдержать радостный стук сердца.

– Спроси, – величественно кивнул маг.

– А откуда ты… – уже рванувшись к трапу, сообразил боцман.

– Слишком громко думаешь, – скорчил страдальческую рожу Зак, от души потешаясь над растерянностью, затопившей загорелое лицо моряка.



– Вот сюда. Потому Сайж и отдал команду спускать шлюпки. Неуправляемый корабль с точностью до полулиги должно было через пару звонов выбросить на эти скалы. – Еще бледный Бариз ткнул слабым пальцем в точку на карте, отмеченную светло-голубым цветом и россыпью крохотных песчинок.

– Туда и в хорошую погоду ни одно судно не суется. Мель и скалы. Отвратительное место. Только птицы его и любят. Им там приволье, – виновато поглядывая на магов, объяснял бывший помощник капитана.

Невозмутимый великан добродушно усмехнулся, кивнул старику и вышел из своей каюты, в которой они с удобством устроились за стоящим посредине круглым столом. Следом за ним ушел капитан и легко выскользнул невероятно красивый парень, все время пристально вглядывавшийся в старика, словно вел с ним незримую беседу. «Чудится», – насмешливо одернул себя Бариз и ожидающе взглянул на хозяина судна. Это матросы рассказали пострадавшему, что именно он купил шлюп и нанял команду. Довольно необычную, надо отметить. Хотя справляются они неплохо и магов слушают вовсе не так, как это делается по обязанности. А старика так вообще обожают, особенно капитан и его жена. Кстати, у нее тоже… светится бледно-розовая кайма вокруг тела. Интересно, кому и как давно про это известно?

– Известно всем, кто здесь находился с самого начала, – не отрывая взгляда от карты, небрежно дернул плечом старик.

– Про что? – осторожно осведомился Бариз, точно знающий, что вслух никакого вопроса не задавал.

– Что Миза – дикая магиня. С даром лекаря. Но, поскольку она своими действиями никому не причиняла никакого вреда, ковен взял ее под защиту. Если она пожелает, может получить знак ковена и поселиться в любом месте, чтобы заниматься лечением нуждающихся.

Бариз настороженно молчал. Много разных слухов ходило про магов ковена. Кто-то их хвалил и готов был защищать, кто-то панически боялся, некоторые исподтишка рассказывали откровенные гадости. И детей они силой увозят, и девушек ловят, да и наказывают за прегрешения против своих законов, чуждых аборигенам, слишком уж сурово.

– Мало знают, вот и придумывают разные страсти. Ты никогда не замечал, как любят некоторые заурядные личности припугнуть или удивить окружающих россказнями о чем-либо, известном якобы только им? Все это таким людям нужно, чтобы почувствовать себя значительнее и увереннее, вот и лгут напропалую, без стыда и совести. А простодушные жители им верят, потому что всегда проще поверить в плохое, чем в хорошее. Меньше риска в случае ошибки. Для себя, разумеется, – насмешливо глянув на нового члена команды, спокойно объяснил Зак.

– Ты… про что? – прикидываясь непонимающим, сделал невинные глаза Бариз.

«Про то, что тебе нет никакого смысла устраивать передо мной театр одного актера, как говорит моя жена, – раздался где-то под черепом бывшего капитана голос мага, хотя насмешливо сомкнутых губ тот не разжал. – Я точно знаю, чем тебе пригрозил капитан Сайж ясным весенним утром в харчевне старого Джума три года назад. И как ты должен был с ним расплачиваться еще двенадцать лет. Не считая тех, что уже отработал».

– Это тебе Турсон сказал? – безучастно выдавил дрогнувшими губами Бариз, отводя в сторону неприязненный взгляд.

И только побелевшие костяшки пальцев, вцепившихся в спинку стула, показывали силу его смятения.

– А вот думать так плохо про преданного друга некрасиво, – вслух сказал Зак, уставившись на капитана укоризненным взглядом. – Он, между прочим, предлагал работать на меня за одну миску гаша в день, лишь бы его не оставили на Арбене. Боялся, что потом не найдет тебя. Но если ты мне не веришь, я могу рассказать что-нибудь, чего Турсон знать не мог. Например, какой-нибудь случай из твоего детства или юности.

– Я… бредил, пока болел?

– Нет. Не бредил. Просто не хочешь поверить, что я знаю о тебе все, а ты до сих пор жив и здоров. И не привязан к какому-нибудь алтарю для выкачки магических сил. Совершенно, кстати, ошибочный метод и неоправданная жестокость. Чужие способности таким путем не приобретешь, а энергию лучше брать из источников. Ну же, испробуй, загадай любое число. Или слово. Семь. Ну, еще. Шесть тысяч сто пять. Это количество дней, на которые ты подписал кабальные условия с Сайжем? Ты ему больше ничего не должен. А все, что должен тебе он, получишь непременно, я за этим прослежу.

– Зачем тебе это нужно?! – почти выкрикнул сломанным голосом побледневший еще больше моряк, отирая рукавом взмокший лоб.

– А вот волноваться так не стоит.

Зак вскочил со своего места и почти силой усадил бывшего капитана на стул. Налил из кувшина взвару и подал ему кружку:

– Я хочу только одного. Чтобы ты перестал считать себя уродом, а нас – врагами. Судьба сделала тебе королевский подарок, а ты прячешь его от себя и других. Не хочешь сейчас отвечать – не надо. Иди подумай, я всегда готов с тобой поговорить.

Бариз обессиленно поднялся со стула и, чуть пошатываясь, вышел из каюты. Жизнь, как норовистый корабль в шторм, снова делала неожиданный поворот, просчитать последствия которого казалось абсолютно невозможным.



– Па… – с тоской обратился Зак к вошедшему в каюту отцу, – я не хотел тебе говорить, но и молчать больше не могу… Дома что-то случилось. Мне еще вчера днем так тревожно стало, но надеялся – пройдет. Вы прибавили ходу?

– Летим как стрела, – хмуро вглядываясь в осунувшееся лицо сына, ответил Сейден. – А с кем, не чувствуешь?

– Про кого ни подумаю – такая тревога, как будто там война. Не считали, когда примерно у скал будем?

– Звона через три. Приблизительно к обеду. Ты хочешь пойти?

– Да. Я сегодня спать не мог. Пока не увижу своими глазами, не успокоюсь. Тан мне энергии подбросит, так что я быстро, туда и обратно.

– Я тоже пойду. Да и Танио, если узнает, не захочет оставаться здесь, – сурово припечатал отец.

– А может, не говорить?

– Нельзя. Обидится. И так еле оттаял, все боялся, что мы его чужим считаем. Если опять – закроется. Нет… Я скажу сам, если тебе трудно.