Принцы на охоте

– Или ты идешь с Диком, или остаешься здесь, – безапелляционно заявил кудрявый. – Нам и так надоело тебя спасать.

– Когда это вы меня спасали?! – с полоборота завелась девица. – Может, когда я в гостинице четырех бандитов поджарила, а вы на готовенькое прибежали? Или когда меня Зак в лес запулил, прямо в пасть к оборотню? Так его я тоже сама прогнала. Еще и вам знак подала. А что меня этот Руфим обманул, так нужно было хорошенько его голову проверить, прежде чем нас там оставлять!

– Все, Анюся, сдаюсь, – шутливо поднял руки кудрявый. – Но в харчевню одну не пущу. Зак запретил.

Так она еще и котенка с собой зачем-то прихватила. Вот и пришлось Дику с ней идти, а потом еще и корзинку с малышом тащить. У Анюси ее буквально вырывало из рук. И теперь они стояли у харчевни, прячась за углом дома от бешеных порывов ветра.

В Харшаде, как и в других портовых городах Ружана, харчевни строили по тому же принципу, что и в пограничных аганских поселках, – соответственно земному правилу: «Мой дом – моя крепость». За крепкими воротами вдоль саманного забора построен камышовый навес, под которым широкой, низенькой полосой тянется глинобитная лежанка, застеленная камышовыми матами, а сверху старыми кошмами или коврами. Здесь обедают небогатые путники, а случись задержаться – и ночуют за медяк. Для лошадей и телег глинобитной же стеной отгорожена площадка в глубине двора.

Напротив навеса пространство замыкал двухэтажный дом хозяина, не имеющий с этой стороны ни одного окна, кроме узкого, похожего больше на бойницу, оконца кассы, за которым обычно сидел бдительный хозяин. Он был готов в любой момент захлопнуть окошко тяжелой, обитой железом дверкой, чтобы уберечь от любителей легкой наживы разложенные перед ним в глиняных мисочках медные и серебряные монеты.

Еду посетителям мальчишка-подавальщик выносил из крепкой калитки, ведущей в огороженный высокой оградой дворик. Там ее обычно и готовили в огромных закопченных казанах, вмазанных в маленькие примитивные печурки.

– Скоро они там? – буркнул Дик, недовольный местными порядками и магами заодно. Неужели денег у них не хватает – дать служанке медяк за доставку еды?

– Поняла, – вдруг ни с того ни с сего четко сказала прижавшаяся к стене девушка и дернула за рукав Дика. – Идем назад, Зак зовет.

– А еда? Мы же заплатили, – не понял парнишка.

– Какая еда, – отмахнулась она, пытаясь удержать раздуваемый ветром подол платья. – В другом месте поедим.

– Какое «другое место»? У вас же здесь была работа! – поразился ее беспечности Дик.

– Работа не здесь, а на островах. А шторм не на один день разошелся. Ни один корабль сейчас в море не выйдет. Значит, можно отдохнуть, – авторитетно выдала Анюся земляку только что услышанную новость.

В холле гостиницы их уже ждали Танио, держащий на руках завернутого в покрывало спящего Тимку, и старик, начинавший открывать портал.



Переход в пустую комнату без окон – и маги меняются ролями. Зак подхватывает спасенного иномирянина, а Тан творит портал. Еще пара шагов – и они оказываются в точно такой же комнате, отличающейся от предыдущей лишь отделкой стен.

А за дверью из нее открылся совершенно другой мир. В нем не было ни грозного урагана, ни мечущихся по небу темных, тяжелых туч.

Путники стояли в просторном, светлом и оттого невероятно уютном холле с наборным паркетом и широкой резной деревянной лестницей, ведущей на второй этаж.

За распахнутыми настежь створками высоких окон шелестела под легким ветерком яркая зелень облитого солнцем сада, синело безоблачное небо, а откуда-то с кухни тянуло заманчивым запахом горячих пирогов.

– Где это мы? – не сдержался Дик, которому это место показалось чуточку нереальным, и получил ошеломляющий ответ:

– Дома. В Тордизании! – Счастливая Анюся жмурилась, как кошка, получившая свежую сметану.

А вокруг прибывших уже крутился водоворот оживленных домочадцев. Молодой прислужник, дежуривший возле дверей, принял у Зака спящего Тимку и бережно понес наверх. Дика отправили следом, но он все же успел заметить хорошенькую юную темноволосую женщину с черными живыми глазами, повисшую на счастливом Тане, и другую, с длинной русой косой, смущенно разглядывающую крепко обнявшего ее старика.

Хоть и объясняла Анюся, что это чужая внешность, а на самом деле Заку всего двадцать восьмой год, в голове иномирянина это все же как-то не укладывалось.

Он знал, что богатые старушки, да и некоторые старики в его мире делают себе молодые, кукольные лица. И даже понимал для чего. Одним это добавит уверенности в себе, другим позволит дольше зарабатывать неплохие деньги, третьим даст возможность завести молодого партнера по любовным играм.

Но как же нужно верить в важность своего дела и в своих друзей, чтобы добровольно стать седым стариком?

– Дик, пошли обедать! – без стука распахнула дверь Анюся. – А чего ты не переоделся?

– Во что? – сердито уставясь на нее, сухо осведомился парень.

Та одежда, в которой он ходил в банде, куда-то исчезла. К тому же она была сильно испорчена кровью и прорехой от меча.

– Вот, выбирай! – Заскочив в комнату, девушка распахнула дверки добротного шкафа.

– А ты уверена, что это можно брать? – подозрительно спросил Дик, не трогаясь с места. – Разве ты здесь хозяйка?

Лазить по чужим шкафам он считал верхом неприличия. Лично ему очень не понравилось бы, если бы почти незнакомый парень вырядился в его штаны.

– Это дом Каруны, матери Зака. А он – мой учитель. Я тут все знаю. Это гостевые комнаты, и вещи – специально для тех, кто не взял багаж. Тут такое часто случается. Возьми простые штаны и тунику, на улице жара. А на ноги – или легкие ботинки, или сапожки. Вот здесь стоят. Да не копайся, я в коридоре подожду! – на одном дыхании выпалила Анюся и хлопнула дверью.

– И как они ее, такую суматошную, только терпят, – хмыкнул Дик, быстро натягивая подходящие по размеру вещи.

Наверное, и правда это одежда для гостей. Потому что вся разного размера и половина шкафа завешана женскими платьями. А что, удобно. Вешаешь ненужное сюда, а путешественникам не приходится таскать тяжелые сумки. Хотя вон у Танио они почему-то подозрительно легкие…

Из сидящих за столом в уютной трапезной на первом этаже, куда Анюся привела его чуть ли не бегом, знаком Дику был лишь Зак, оставшийся по-прежнему в облике старика. Рядом с ним сидела девушка с косой, такая вся тургеневская… Напротив – темноволосая молодая женщина, что недавно так жарко обнимала Тана, а рядом с ней – какой-то красавчик, словно прибывший прямиком из «Плейбоя». Дик к таким относился с холодком: самомнения – воз, а на деле – один пшик. На коленях у красавчика махала ручками хорошенькая девчушка, совсем кроха.

– Что такое «тургеневская девушка»? – поддевая серебряной лопаткой целый пласт румяной яичницы с ветчиной, невозмутимо осведомился Зак, следя краем глаза за Диком.

Тот вспыхнул и от негодования чуть не выронил пышную оладью, которую осторожно нес непривычными щипчиками на свою тарелку. Нет, ну сколько можно копаться в его голове?!

– Это писатель, Тургенев, – охотно начала объяснять девушка с косой. – Описывал таких скромных, цельных… а где ты это услышал? Неужели от Анюси?


– Да при чем тут я? – непонятно на что обиделась сидящая рядом с Диком землячка. – Это, наверное, Дик что-нибудь ляпнул.

– Не ляпнул, а подумал. И я не виноват, что у вас здесь все чужие мысли читают, – недовольно фыркнул парень.

Да и что он такого подумал-то? Нет, если так будет продолжаться, то драпать отсюда нужно. На фиг эти магические заморочки, вся жизнь как под рентгеном.

– А откуда Дик может знать… – Девушка обличающе уставилась на Анюсю серыми глазами, и вдруг до нее дошло. – Дик? Ты откуда?!

– А что, никто еще не сказал? Оттуда, откуда и Анюся, – хмуро бросил расстроенный Дик.

Ему все больше тут нравилось, и раз нет пути назад, домой, то он выбрал бы именно эту жизнь. Она была намного правильнее, чем та, которой он жил последние два с половиной месяца. Если, конечно, можно будет не расставаться с Тимкой. Все же друг детства, да и нет тут больше других парней из их мира, как ему объясняли. А вместе на чужбине легче пробиваться.

– Вы меня разыгрываете? – Серые глаза недоверчиво прищурились. – Парни сюда не попадают.

– А он попал, – на миг оторвавшись от куска сладкого пирога, сообщила Анюся. – И не один. Вон друга еще принесли.

– А Зак ничего не сказал… – Девушка обернулась к весело ухмыляющемуся старику: – ЗАК?

– Прости, – немедленно потянул он к губам ее руку, но девушка тут же ее вырвала.

– Не смей меня целовать с такой физиономией. А то я после не смогу с Гистоном разговаривать.

– Вот за это он тебе и мстит, – догадалась Анюся. – Ведь правда, Зак?

– Анна, – состроил строгое лицо маг, – правило третье…

– Фигушки! – ехидно фыркнула девица. – Ты сейчас не похож на моего учителя. Могу звать только «господин Гистон».

– Дик, – отмахнулась от них сероглазая девушка, – давай знакомиться. Меня зовут Наташа. Или Ната. А ты действительно из нашего мира?

– Я из своего, но если и ты оттуда… – Дик оглянулся на жующую Анюсю и поймал подтверждающий кивок. – Меня зовут Эдуард. Или Эдик. А в армии была кличка Дикий, коротко – Дик.

– Что это за армия, в которой дают клички? – знакомым голосом проворчал плейбой.

– Особое подразделение, – буркнул Дик, осторожно присматриваясь к красавчику.

Как-то слишком знакомы его руки, да и вся фигура. А вот лицо другое, слишком красивое. И волосы другие. Каштановые и слегка волнистые. Нет, не может он быть кудрявым лекарем.

– Ни фига се! – Перемазанная повидлом Анюся оглянулась на земляка с неподдельным восторгом.

– А город? – с надеждой смотрела Ната.

– Ростов. Который на Дону, – коротко отрапортовал Дик. – А ты?

– Санкт-Петербург, – вздохнула она.

– А я из Подмосковья. Такой город – Ожерелье, никто не слышал? – не надеясь на ответ, сообщила Анюся, затаскивая на тарелку очередной кусок пирога. – Ох и пироги… Рика, это ты пекла?

– Суржа вчера приходила, – качнула головой темноглазая брюнетка.

– Тогда, значит, неизвестно, кто из вас двоих маг? – разочарованно вздохнула Ната.

– Ижвешна. Он, – с набитым ртом важно прочавкала Анюся. И, запив еду взваром, объяснила уставившейся на нее подруге: – Рыжик сказал… как же это… А! Неба в день весенний свет… в ручье средь трав зеленых отразился. Вроде так.

– И как это понять? – покосилась Ната на Зака, опасливо положившего руку ей на талию.

– Видимо, голубой и зеленый. Нужно проверить. Мать приведет природника, – словно невзначай обнимая жену покрепче, задумчиво пробормотал он.

– Зак! Я же просила! – отодвинулась Тала.

Маг обиженно фыркнул и отвернулся к столу. Нет, приятно, конечно, что любимая женщина столь верна ему, но он же так соскучился! А она даже один разочек поцеловать не разрешила. «Извини, – говорит, – не могу. Умом понимаю, что это ты, но душа не верит».

Ну ничего, скоро родители придут. Отец ему иллюзию собственной внешности быстренько наведет, и все будет хорошо. Интересно, а он сам смог бы поцеловать Нату, если бы она стала похожа… ну, скажем, на Дорисию? М-да… «Пожалуй, нет», – решил маг и тяжело вздохнул.

Кстати, не забыть бы предупредить всех, чтобы не проговорились родителям, что они попали в Ай-Берек совершенно случайно. Лучше пусть думают, что он проверял агентурные сведения. А что, это его обязанность. В смысле обязанность Гистона. Ну и Тана привлек. Не одному же идти? А Анюся сама навязалась.



Огромная волна обрушилась на корабль и едва не смыла растерявшегося Хабера с наклонной палубы. Лишь великие боги знают, как успел Гистон поймать за руку уносящегося с водой бывшего ученика. В тот же момент вырастил гибкую живую лиану, которая, проклюнувшись из стойки, метнулась к главе Совета и обвила вокруг торса. Затем сжалась, подтаскивая мага к своему создателю, обхватила и вмиг примотала друзей к крепкому брусу.

– Что ты делаешь?! – рванулся из плена Хабер. – Спасаться надо!

Очередная волна хлестнула по ним соленой холодной плетью, выбивая из-под ног накренившуюся палубу. Едва отдышавшись от попавшей в рот и нос воды, Хабер сумел развернуться лицом к бывшему учителю, чтобы определить, не сошел ли тот с ума и не пора ли его усыпить.