Приключения Реверса

— Проверяли? Вы тоже ищите… Свободу? — сказал я с придыханием на последнем слове. Если она ещё способна чувствовать неискренность, то я труп, потому как в свободу я верю ещё меньше, чем в богов.

— Да! Так приятно… — сказала она, переворачивая страницу — найти родственную душу!

— О, Кресания, вы не представляете как я рад! Все эти годы, я думал, что одинок в своём тайном стремлении! Возможно теперь, вместе, мы сможем обрести… обрести Свободу! — лучше бы жрице уламываться побыстрее, я почти физически чувствую боль от исторгаемой моим персонажем банальности.

— Вы так думаете? Я пыталась, со многими…

— То есть нас таких много?

— Да. Наверное, каждый избранный хоть раз задумывался о Свободе. Я даже видела одну книгу с советами… — она замолчала, глядя на меня. А это успех! Впервые она отвлеклась от источника своего извращённого наслаждения.

— Мы можем попробовать что-нибудь из этой книги?

— Это не просто книга, на самом деле. Это темнейший из гримуаров, выходящий за пределы обычного понимания зла…

— Я не боюсь!

— Это книга Хаоса.

— Я готов на всё ради Свободы!

— Чтобы пасть в Хаос нужно совершить что-то действительно страшное…

— Убить разумного? — в моём рейтинге нелюбимых слов «разумный» стоит на третьем месте, сразу за «Богом» и «Свободой». К сожалению, мир населяют мудаки, так что именовать всех без разбору разумными…

— Хуже. Нужно предать что-то очень значительное. Бога. Короля. Родину.

— Это… сложнее.

— Мы справимся. — сказала она с уверенностью.

— Вы намекаете на… — я одними глазами указал на койку.

— Вы комиссар и должны заботится о боевом духе лагеря также, как я должна блюсти свою связь с богиней. Если вы оборвёте… ЭТО, армия лишится связи и порядка. А мы погрузимся в Хаос.

— Ради Свободы, я готов.

Я взял её сзади, в коленно-локтевой. Она листала отмеченный обманом атлас всё это время, заставляя меня сомневаться в причинах её томных стонов. Я принципиально не засекал время, но когда всё закончилось она рухнула на кровать без сознания, хотя я нисколько не устал. Пульс Кресании замедлялся, как и дыхание, я отнёс её домой, в выделенную ей комнату, застелил кровать окровавленной простынёй и положил рядом с кроватью набор свечей, одну из которых сломал. Интересно, расследовать её гибель тоже поручат мне?

Завтра утром генштаб ответит на «шифровку» приказом о немедленном наступлении, и никто не сможет опровергнуть подлинность печати. Д’Артаньян рвётся в бой, и его вполне хватит чтобы взять столицу Хобритании в осаду. А когда защитники увидят танки, моя миссия будет выполнена, а значит можно будет вплотную заняться нормальными попаданческими делами — пополнением гарема и сбором нагибучих артефактов.

Заведу детишек, выучусь колдовать, изобрету гугл, сдохну от скуки через три года — романтика! Если захочу прожить подольше, может вернусь к писательству, с ресурсами императора этого мира даже такая бездарность как я станет самым популярным автором.

Даже на пороге такого триумфа присутствовала лёгкая нотка печали. Да, я, обычный человек, всех победил, но получил ли я то, что хотел? Кресания хотела свободы и её обрела, а мне к такому результату ещё много лет идти. Не к Свободе с большой буквы, которой не существует вовсе, никто даже по-настоящему не знает, что это такое и как она выглядит, а к той настоящей свободе, когда даже скука не способна заставить тебя что-то делать.

Обычно свободу понимают как «делать то, что нравится». И я даже не стану рассматривать вариант — а если мне нравится быть убийцей и рабовладельцем. Ни малейших проблем с этим у меня нет, я отрицаю любую мораль. Дело в другом. Сейчас мне это нравится, а потом надоест. И будет нравиться что-то другое, а потом и оно надоест. Это замкнутый круг, в котором можно жить только вопреки, как я и жил до попадания. И вырваться из этого круга можно только одним способом.





Глава 15





Я тёрся возле канцелярии в ожидании Юнгерна с «приказом», тот задерживался. Наблюдательный пост я занял не слишком рано, и ждал уже около получаса, но… Уж полдень близится, а Юнгерна всё нет. Мимо проскакала четвёрка грамматон-паладинов на белых конях, при полном параде.

Какого хрена они тут делают? И почему, когда так нужна тачанка с пулемётом её под рукой нет? Не знаю, что эти блестящие пидрилы тут забыли, но за ними должок, и я его верну. Перед канцелярией паладины спешились и увели коней с небольшой площадки перед зданием, после чего трое встали треугольником, вытащили щиты и дубинки и замерли, а четвёртый, с двуручным мечом за спиной зашёл внутрь. Солдаты стягивались на площадь, привлечённые шумом. Паладины не позволяли никому заходить внутрь треугольника, так что вскоре собрали за своими спинами плотный полукруг бойцов из всех полков.

Я подошёл ближе, чтобы видеть происходящее на площади, а ещё постарался не привлекая внимание толпы пристроиться точно позади «вершины» треугольника. Когда рыцарь в белом выволок из штаба за волосы Кресанию я сильно удивился. Три паладина с дубинками начали стучать по щитам и кричать «По-зор! По-зор!». Вскоре им вторила вся толпа, а я ощутил вибрацию браслета. Отогнув перчатку, я прочитал:

[Истинный трикстер]

[Эффект на основе морали проигнорирован]

«Ши, что система говорит о Кресании?»

«Кресания, Предавшая Храм жрица 55 уровня. Титул заблокирован.»

О как. То есть мой план всё-таки сработал. Ещё вчера на краешке сознания я заметил лёгкую скорбь от того, что не смогу повторить эту ночь, только уже не омрачённую болью от дурацких речей с моей стороны и порванной целки с её. Мне срочно нужен повод, чтобы вмешаться! Не могу же я спасать её, потому что влюбился.


Тем временем паладин бьёт женщину латной перчаткой по лицу, она падает. Грохот щитов затихает, и начинается второй акт шоу. Волосы паладина развеваются на ветру, блондин с идеальными чертами лица. Или пафосный дурак без шлема и нормального оружия, тут уж как посмотреть.

— Сука! — пинок по животу.

— Падшая тварь! — вытягивает двуручник из-за спины.

— Скажи, всем, пусть услышат! Ради чего ты предала Богиню? — он поднял Кресанию за волосы.

— … — она гордо плюнула ему в лицо. Эй, женщина, знай своё место! Это я должен был сделать! Ты не паладину в рожу плюнула, а мне в тарелку с холодной местью!

— Именем Вирджинии, я приговариваю тебя к смерти! — оплёванный паладин отбросил свою жертву и замахнулся мечом над головой.

В этот момент прогремел выстрел — это я подсунул дуло пистолета под шлем ближайшего паладина и отправил незакреплённый шлем в полёт, забрызгав толпу мозгами и кровью. Хотя, если бы из раны полился ихор, я бы нисколько не удивился. Мечник уставился на меня, стремительно сокращающего и без того небольшую дистанцию. Взмах двуручника завершается на моих рёбрах, но я этого почти не ощущаю — броню не разрубить, а силы на мечах маловато.

Завершаю движение ударом кастета в зубы и продолжаю давить, в итоге мы падаем на землю, а паладин очень жалеет что предпочёл зрелищность предоставляемой шлемом защите, потому как его затылок принимает на себя весь удар от падения с высоты двухметрового роста. Прежде чем оглушение заканчивается я уже сижу на латном нагруднике верхом и опускаю кастет ровно к моменту, когда паладин начинает поднимать голову. Наношу удары один за другим, разбивая лицо в кровавую кашу. Передних зубов точно больше нет, если выживет — будет шепелявить.

Переключиться на пистолет не успеваю — с боков подбегают два оставшихся воина Света, оттаскивают меня и валят на землю, прижимая руки. Тот, что уселся на правую достаёт кинжал. Вот и всё.

Внезапно груз с левой пропадает, а воздух заполняется криками боли, но я не могу оторвать взгляд от лезвия кинжала. Перехватываю смертельный удар левой, начинается борьба, я проигрываю. Паладин развивает успех, давит двумя руками и корпусом, но для лучшей опоры слегка освобождает мою правую. Перчатка подтягивает в ладонь стилет, и я тыкаю паладина под поясные пластины. Этот идиот пренебрёг железным гульфиком, понадеявшись на непротыкаемые штаны. А вот если верить описанию моей брони — гульфик в ней самый главный элемент, хехе.

От такой резкой стимуляции паладин теряет равновесие, и я перекатом оказываюсь на нём. Его правая продолжает бороться с моей левой, а вот я не спешу показывать свои намерения. Делаю вид, что пытаюсь боднуть его в лицо, за что тут же получаю стальную хватку на горло. Отлично. Вдавливаю горло как можно сильнее в захват, через пять секунд потеряю сознание от удушья… Если хвататель проживёт пять секунд, конечно. Стилет, не встречая сопротивления входит в нос под углом, хрустят тонкие кости… Хватка не ослабевает, неужели он настолько тупой, что в черепе действительно нет мозгов? Или настолько петух, что ещё два дня сможет бегать без головы? Отстраняюсь, вырываясь из захвата. Паладин встать не пытается, рука конвульсивно хватает воздух. Загоняю стилет пинком до упора, и враг повержен! Но их же было четыре…

Последний грамматон-паладин стоит перед толпой на коленях и плачет кровью из выдавленных глаз, а сзади, сексуально изогнувшись, его голову держит Кресания. Резкими рывками она заставляет паладина истошно вопить, пока наконец крик не обрывается вместе с горлом. Она оторвала ему голову голыми руками. Позируя в мокрой от крови одежде, она целует голову в губы, перехватывает за обрывок позвоночника и с раскрутки отправляет в далёкий полёт.

«Кресания, жрица жестокости, 60 ур. Титул: Возбудившая богиню» — сказала мне Ши.

«Не только богиню» — ответил я ей.

В повисшей тишине я различил тихое урчание знакомого двигателя — к канцелярии подъехала тачанка Юнгерна. Абсолютно невозмутимый, мой водитель подошёл к стоящему в дверях полковнику Де-Генерату и передал конверт, после чего удалился. Полковник достал из конверта бумагу, прочитал, взглянул на Кресанию, потом снова на бумагу и громко сказал: «Всем командирам прибыть в штаб через десять минут! Мы идём в атаку!»





Глава 16





Де-Генерат прошагал по площади, не обращая внимания ни на меня, ни на трупы, хотя никакие обманные чары не скрывали последствия моей мести. Поравнявшись со мной, он тихо сказал: «Приберите за собой», даже не останавливаясь. Толпа расступилась, пропуская начальника лагеря к штабу, а потом начала рассасываться. Я забрал стилет, сделал контрольный удар «шепелявому» в глазницу, вытер клинок его блондинистыми волосами и продолжил уборку.

Первым делом убрал с площади Кресанию, поручив отходящую от шока жрицу заботам Юнгерна, после чего направился к главному интенданту лагеря. Трофеи он оценил в жалкие пятьдесят тысяч монет — ну что это за детский сад, там только один из четырёх коней столько стоит, породистый дестриер даже на Земле в 21 веке ценится! Но наличными интендант давать больше отказался категорически, плюс все проблемы с легализацией товара и уборкой места сражения тоже переходили к нему. Было бы в моём распоряжении побольше времени, я бы выторговал ещё каких-нибудь ништяков кроме денег, но в штаб мне тоже следовало успеть.

Де-Градант улыбкой отреагировал на реверс нашей сцены первой встречи, на сей раз я бегом обогнал шагающего в плаще генерала и споткнулся в самый неподходящий момент. А я в столь неловкой ситуации радовался тому, что завалился кверху жопой не перед Д’Артаньяном…

Наблюдателей, как и их магических шаров, в штабе не оказалось. Вообще никого, кроме трёх полковников, стоящих вокруг стола в гробовом молчании. Генерал занял место во главе стола и молчание продолжилось. Я развлекался вычислением оптимального местоположения для своей тушки, стоя в тени. Рядом с генералом мне стоять не по статусу. Де-Генерат — породистый сноб, и просто редкостная мразь, Д’Артаньян — пидорас, да и стоит напротив Де-Билля, который после одной нашей встречи запомнил дырку моей пушки лучше, чем дырку собственной жены… Не стоит провоцировать трусоватого артиллериста на «вьетнамские флешбеки».

— Итак, господа, пришла пора сказать это официально. Король приказал нам наступать. — нарушил тишину начальник штаба.

— В этой связи от нас требуется в кратчайшие сроки составить план наступления и без промедлений исполнить его. — взял инициативу военный командир Де-Градант.

— Полковник Д’Артаньян, в какой срок вы сможете составить карты вражеских территорий?

И тут я понял одну маленькую деталь. Не только для меня этот стол выглядит пустым. А в режиме истинного зрения не хватает большой трёхмерной звезды хаоса над столом… Эти идиоты за год стояния не удосужились обзавестись картой вражеских территорий! Даже гражданской! Ну всё, долбоёбы, я этого не хотел, но вы бля сами напросились! ЭТО ПАФОСНАЯ МОТИВИРУЮЩАЯ РЕЧЬ, СУЧАРЫ!

— Братья! Я вижу в ваших глазах тот же страх, который сжимал моё сердце. Возможно наступит день, когда вера в технику покинет род людей, мы предадим огнестрельное оружие и разорвём все цепочки поставок, НО ТОЛЬКО НЕ СЕГОДНЯ! Может быть, придёт час волков, когда наши рожи треснут от обжорства, и настанет закат эпохи прогресса, НО ТОЛЬКО НЕ СЕГОДНЯ! Сегодня мы сразимся с этими отсталыми дикарями! ВРЕМЯ НАСТУПАТЬ И ПОБЕЖДАТЬ!

Закончил я уже стоя на столе… Де-Градант дождался, пока я слезу и вернусь в тень, а потом спросил:

— У кого-то есть предложения лучше?

— … - многозначительно промолчали все.

— Разведчикам выдвигаться по готовности, остальным два часа на организацию маршевой колонны. Можете приступать.

Я решил возглавить вылазку, чтобы «полезные» стелс-пихоты не пропустили какую-нибудь засаду, затаившуюся в ожидании основных сил вторжения. От Юнгерна я знал, что передвигаются разведчики на марше в таких же тачанках как у него, что делает их самым быстрым полком в армии. Особенно на фоне тихоходных танков, движущихся со скоростью пешей колонны.

Юнгерн занял комнату в выделенном мне доме, и именно там я рассчитывал его найти. Да и нашёл, собственно. А вот найти вместе с ним ещё и Кресанию я никак не ожидал, тем более в голом виде, да ещё и сверху. За Юнгерном особого стремления к разврату не наблюдалось, старый вояка женщин не игнорировал, но и не стремился залезть под каждую юбку. Потому я спросил:

— Кресания, что здесь происходит?

— Он что, не видит? — сказала она, глядя на Юнгерна.

— Нет. Он — не видит. Какая-то редкая болезнь или травма, как мне сказали.