Пост сдал

Она уже собирается спросить, готов ли Брейди к получению необходимой помощи перед отходом ко сну (он не может расстегнуть пуговицы на рубашке или штанах, однако вполне способен раздеться, если пуговицы расстегнуты), но вовремя отказывается от этой идеи. Доктор Бэбино добавил листок к медицинской карте Хартсфилда, на котором написал приказными красными чернилами: «Пациента нельзя беспокоить, когда он находится в полусознательном состоянии. В эти периоды его мозг на самом деле «перезаряжается», медленно, но верно. Возвращайтесь и проверяйте каждые полчаса. Не игнорируйте это указание».

Сельма не думает, что у Хартсфилда что-то перезаряжается, он давно и навечно в стране дебилов, но, как и все сестры, работающие в Ведре, она побаивается Бэбино и знает о его привычке заявляться в клинику в любое время, даже в предрассветные часы, а сейчас только начало девятого.

После того как Сельма заглядывала в палату в прошлый раз, Хартсфилд смог подняться и сделать три шага к прикроватному столику, где обычно лежит его портативная игровая приставка. Подвижности пальцев, необходимой, чтобы играть, у Хартсфилда, конечно, нет, но он может ее включать. Он обожает класть приставку на колени и смотреть демоверсии. Иногда сидит так по часу или больше, склонившись над экраном, словно человек, готовящийся к важному экзамену. Его любимая – демоверсия игры «Рыбалка», и сейчас он как раз на нее и смотрит. Звучит мелодия, которую она помнит с детства: «У моря, у моря, прекрасного моря…»[16]

Сельма приближается, хочет сказать: «Тебе действительно это нравится?» – но вспоминает подчеркнутое «Не игнорируйте это указание» и лишь смотрит на маленький – пять на три дюйма – экран. Она понимает, почему Хартсфилду нравится эта демоверсия. Прекрасные, приковывающие взгляд экзотические рыбы появляются, замирают, а потом исчезают, вильнув хвостом. Одни красные… другие синие… третьи желтые… о, какая красивая розовая…

– Перестань смотреть.

Голос Брейди скрипит, как петли редко открываемой двери, и хотя слова произнесены с заметной паузой, звучат они четко и ясно. Ничего похожего на привычный бубнеж, словно с набитым кашей ртом. Сельма подпрыгивает, будто он ущипнул ее за зад, а не просто заговорил. Экран «Заппита» вспыхивает синим, рыбы исчезают, но тут же возвращаются. Сельма смотрит на часы, надетые поверх рукава униформы. Они показывают восемь двадцать. Господи, она простояла здесь почти двадцать минут?

– Иди.

Брейди по-прежнему смотрит на экран, где плавают рыбы, туда-сюда, туда-сюда. Сельма отрывает от них взгляд, но с трудом.

– Вернешься позже. – Пауза. – Когда я закончу. – Пауза. – Смотреть.

Сельма делает все, что ей велят, и только вернувшись в коридор, чувствует себя более уверенно. Он с ней заговорил, и что с того? А если ему нравится смотреть демоверсию игры «Рыбалка», как некоторым парням нравится наблюдать за играющими в волейбол девушками, опять же что с того? Главный вопрос в том, почему детям разрешают играть в эти приставки? Они не могут принести пользу неокрепшей психике. С другой стороны, дети постоянно играют в компьютерные игры, так, может, у них иммунитет? Да и вообще у нее полно дел. Пусть Хартсфилд сидит на своем стуле и смотрит эту хрень.

В конце концов, он никому не причиняет вреда.





16


Феликс Бэбино неловко наклоняется, сгибаясь в талии, будто андроид из старого научно-фантастического фильма. Сует руку в портфель и достает плоский розовый гаджет, похожий на электронную читалку. Экран серый и пустой.

– В ней есть число, которое вы должны найти. Девятизначное число. Если сможете найти это число, медсестра Скапелли, сегодняшний инцидент останется между нами.

Первое, что приходит ей на ум: «Вы сошли с ума», – но такое сказать нельзя, потому что ее жизнь в руках Бэбино.

– Как я его найду? Я ничего не знаю об этих электронных штуковинах. Едва управляюсь со своим мобильником!

– Ерунда. Вас высоко ценили как хирургическую сестру. Благодаря проворству пальцев.

Это правда, но прошло десять лет с тех пор, как она работала в операционных Кайнера, передавая хирургу ножницы, ранорасширители, губки. Ей предложили пройти шестинедельный курс микрохирургии – больница оплатила бы семьдесят процентов, – но ее это не заинтересовало. Так она говорила. На самом деле она боялась провалить экзамены. Однако он прав: в лучшие годы ее отличала быстрота реакции.

Бэбино нажимает кнопку в верхней части гаджета. Скапелли выгибает шею, чтобы лучше видеть. Экран освещается, появляется надпись: «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В “ЗАППИТ”». Потом экран заполняют разнообразные иконки. Игры, предполагает Скапелли. Бэбино пролистывает экран, раз, другой, потом велит ей встать рядом с ним. Скапелли колеблется, и он улыбается. Возможно, это обаятельная и приглашающая улыбка, но она пугает. Потому что в его глазах нет ничего человеческого.

– Подходите, медсестра. Я вас не укушу.

Разумеется, нет. А если да?

Тем не менее она подходит ближе, видит экран, по которому туда-сюда плавают экзотические рыбы. Когда они виляют хвостами, появляются пузырьки. Звучит мелодия, которую она уже где-то слышала.

– Видите игру? Она называется «Рыбалка».

– Д-да, – отвечает она, думая: «Он действительно спятил. Заработался».

– Если включить опцию в нижней части экрана, начнется игра, и музыка изменится, но я не хочу, чтобы вы это делали. Вам достаточно демоверсии. Ищите розовых рыб. Они появляются нечасто, очень быстрые, так что не отрывайте глаз от экрана.

– Доктор Бэбино, с вами все в порядке?

Это ее голос, но долетает он откуда-то издалека. Бэбино не отвечает, просто продолжает смотреть на экран. Она тоже смотрит. Рыбы такие занятные. И еще эта мелодия, словно какой-то гипноз. Экран вдруг полыхает синим. Скапелли моргает, а потом все рыбы возвращаются. Плавают туда-сюда. Виляют широкими хвостами и пускают облачка пузырей.

– Всякий раз, увидев розовую рыбу, нажимайте на нее, и появится число. Девять розовых рыб – девять чисел. На этом вы закончите, и все останется в прошлом. Понятно?

Она думает, а не спросить ли, что ей делать – записывать цифры или запоминать, – но это требует слишком больших усилий, и она отвечает коротким «да».

– Хорошо. – Он протягивает ей гаджет. – Девять рыб – девять чисел. Но только розовых, помните.

Скапелли смотрит на экран, по которому плавают рыбы, красные и зеленые, зеленые и синие, синие и желтые. Они плывут от левого края маленького прямоугольного экрана к правому, а потом разворачиваются и плывут обратно. Они плывут от правого края экрана, а потом обратно.

Влево, вправо.

Вправо, влево.

Но где розовые? Ей нужно нажать на розовую, и когда она нажмет на девять таких, эта история уйдет в прошлое.

Краем глаза она видит, как Бэбино защелкивает портфель, берет его и направляется к двери. Он уходит. Но значения это не имеет. Она должна нажать на розовую рыбку, и тогда все станет прошлым. Вспышка синего света на экране, потом рыбы возвращаются. Плавают слева направо и справа налево. Звучит песня. У моря, у моря, прекрасного моря, ты и я, я и ты, счастье ждет нас впереди.


Розовая! Скапелли проводит по ней пальцем. Выскакивает число 11. Начало положено.

Она нажимает на вторую розовую рыбу, когда входная дверь тихо закрывается, и на третью, когда заводится двигатель автомобиля доктора Бэбино. Она стоит посреди гостиной, приоткрыв губы, словно для поцелуя, и смотрит на экран. Цвета меняются, и блики бегут по ее щекам и лбу. Глаза широко распахнуты и не моргают. Появляется четвертая розовая рыба, эта плывет медленно, словно приглашая палец стукнуть по ней, но Рут стоит не шевелясь.

– Привет, медсестра Скапелли.

Она поднимает голову и видит Брейди Хартсфилда, сидящего в ее кресле. Он немного мерцает по контуру, весь какой-то призрачный, но это он, точно. В той самой одежде, которая была на нем, когда она заходила в его палату во второй половине дня: в джинсах и клетчатой рубашке. На прежнем месте и значок-пуговица «МЕНЯ ПОБРИЛА МЕДСЕСТРА БАРБАРА». Но пустой взгляд, к которому в Ведре успели привыкнуть, исчез. Брейди смотрит на нее с живым интересом. Она вспоминает, что именно так смотрел на муравейник ее брат, когда они были детьми в Херши, штат Пенсильвания.

Возможно, он призрак, потому что в его глазах плавают рыбы.

– Он все расскажет, – говорит Хартсфилд. – И это будет не его слово против твоего, не надейся. Он установил в моей палате видеоняню, чтобы наблюдать за мной. Изучать меня. У камеры широкоугольный объектив, так что он видит всю палату. У таких объективов и название специальное есть – «рыбий глаз».

Он улыбается, дабы подчеркнуть, что понимает юмор. Красная рыба плывет по его правому глазу, исчезает, появляется в левом. «Его мозг полон рыбы, – думает Скапелли. – Я вижу его мысли».

– Камера подсоединена к записывающему устройству. Он покажет совету директоров видеоэпизод с твоими противоправными действиями. На самом деле ничего страшного не произошло. Боль я чувствую не так, как раньше, но он назовет это пыткой. И пойдет дальше. Он выложит запись на «Ю-тьюб». Разместит в «Фейсбуке». На сайте «Скверная медицина»[17]. Ролик просмотрят тысячи людей. Ты станешь знаменитой. Медсестра-садистка. И кто тебя защитит? Кто поддержит? Никто. Потому что тебя терпеть не могут. Все думают, что ты ужасная. А что думаешь ты? Ты ужасная?

И теперь, когда Скапелли все так подробно растолковали, она полагает, что да. Любой, кто угрожает выкрутить яйца человеку с травматическими повреждениями головного мозга, по определению должен быть плохим. О чем она думала?

– Скажи это. – Улыбаясь, он наклоняется вперед.

Рыбы плавают. Синий свет полыхает. Мелодия звучит.

– Скажи, ты, паршивая сука.

– Я ужасная, – говорит Рут Скапелли своей гостиной, в которой нет никого, кроме нее самой. И смотрит на экран «Заппит коммандер».

– А теперь скажи еще раз, полностью отдавая себе отчет, что это не просто слова.

– Я ужасная. Я ужасная паршивая сука.

– И что собирается сделать доктор Бэбино?

– Выложить это видео на «Ю-тьюб». Разместить в «Фейсбуке». Разместить на сайте «Скверная медицина». Рассказать всем.

– Тебя арестуют.

– Меня арестуют.

– Твое фото появится в газете.

– Конечно, появится.

– Ты сядешь в тюрьму.

– Я сяду в тюрьму.

– И кто защитит тебя?

– Никто.





17


Сидя в палате 217, Брейди смотрит на демоверсию «Рыбалки». Сна ни в одном глазу, лицо оживленное. Это лицо он прячет от всех, кроме Бэбино, а доктор Бэбино уже никто. Доктора Бэбино, считай, что нет. Теперь он по большей части доктор Зет.

– Медсестра Скапелли, – говорит Брейди. – Пойдем на кухню.

Она сопротивляется, но недолго.





18


Ходжес пытается держаться ниже уровня боли и продолжать спать, но боль тащит и тащит его наверх, пока он не выныривает на поверхность и не открывает глаза. Ищет часы на прикроватном столике и видит, что еще только два часа ночи. Неудачное время для пробуждения, может, самое неудачное. Страдая от бессонницы после выхода на пенсию, он называл два после полуночи часом самоубийц, и его мнение не изменилось. Вероятно, именно тогда миссис Эллертон сделала это. В два часа ночи. В два часа ночи кажется, что день никогда не наступит.

Он встает с кровати, медленно идет в ванную, достает из аптечного шкафчика огромную – экономичная упаковка – бутылку гелусила, старательно отводя взгляд от зеркала. Делает четыре больших глотка, потом наклоняется над унитазом, ожидая решения желудка: принять или нажать кнопку выброса, как случилось с куриным бульоном.