Последний защитник для альвы

Эйрик покрепче перехватил лопату, чуть качнул ее в руках, между делом, примериваясь, годится ли для удара. Как алебарда на длинном древке, нужно только поймать баланс. Четверо. За драку его, конечно, не похвалят… главное, не начинать самому.

— Эй, ты оглох, что ли?

Эйрик выпрямился.

— Что вам надо? — громко спросил он.

— Это тебе что здесь надо?

— Не ваше дело.

Шагов пять до них. Четверо. Оружие в ножнах. Сущая ерунда, по сравнению с арбалетчиками Дагмера. Но тут главное — не убить. Драку ему еще простят, но убийство — вряд ли.

— Наш лорд-то хоть знает, кто ты такой? Или это у вас, с нашей маленькой леди, такой секрет? Днем ты разгребаешь лошадиное дерьмо, а ночами трахаешь ее, как конь?

Все четверо заржали.

— Только посмей еще, — Эйрик удобнее перехватил лопату. — Только посмей хоть слово сказать про леди Ивен, и я убью тебя. Понял?

Они переглянулись. Сомнение все же скользнуло.

— Секрет, значит? А правду говорят, что альвийки в постели творят настоящие чудеса?

Четверо. И пять шагов.

И лучше, все же, не убивать.

Эйрик рванулся вперед.

Он метил Тьюгге с размаху в висок, но лопатой вышло не слишком быстро, тот успел увернуться, но ему все равно хорошенько раскроило краем кожу на лбу, рекой хлынула кровь. Тьюгге заорал. Остальные мигом схватились за оружие.

С лопатой, против трех мечей.

Но он, все же, успел уложить еще двоих, прежде чем на крики сбежались люди, навалились, скрутили. Повалили, хорошенько приложили носом в землю и еще ногами по ребрам.

— Хватит!

Они бы и убили его — как же, чужак, напавший на своих, не явись Ярпи.

Он подошел, и стоял сейчас над Эйриком, ухмыляясь.

— Что происходит? — спросил он. Но уж точно понимал куда больше своих людей.

— Он напал на нас! — орал Тьюгге, все лицо его было в крови.

— Один на вас всех? — Ярпи хохотнул. — С лопатой, на вооруженных воинов? И вы испугались? — он оглядел людей, столпившихся вокруг, самодовольно. — Поднять его, и отвести к лорду Хейдару. Пусть разберется.





Глава 21




— И чего ты ожидал? — Хейдар мрачно смотрел на него. — Думал, тебе здесь будут рады?

Эйрик вытер капающую из носа кровь, покачал головой.

Не будут.

— Они провоцируют тебя, — говорил Хейдар, — а ты лезешь в драку. Да еще как! Там все в крови!

— Я никого не убил, — буркнул Эйрик.

— Не убил! Этого еще не хватало! Если б я не знал кто ты такой, если бы просто нанял тебя с улицы, то приказал бы высечь так, чтоб месяц потом на спине лежать не мог. А во второй раз повесить, если с первого раза ума не прибавилось!

— Так прикажите.

— Повесить? Это игры для тебя? — Хейдар злился. — Если ты не относишься серьезно к собственной жизни, как ты можешь серьезно относиться к чужой? Как тебе вообще можно доверять?

— Не нужно доверять.


— Не нужно? Тогда на кой хрен ты мне нужен здесь? Я предпочитаю не впускать в свой дом людей, которым я не могу доверять.

Эйрик посмотрел на него.

— Вы доверяете своим людям, милорд?

Хейдар нахмурился, тяжело вздохнул, поджав губы.

— Доверяю, — сказал сурово. — Они могут болтать что угодно, но когда дойдет до дела, они готовы защищать и меня, и ее. Они готовы отдать за нее свою жизнь. Потому, что это их долг. И долг превыше всего. Тот же Тьюгге, которому бы разбил лицо, отважно сражался, защищая нас, когда мы попали в засаду. Когда твои люди напали на нас. Он защищал ее от тебя, не жалея жизни. Хотел вернуть домой. Так кому мне доверять больше? Болтовня ничего не стоит, стоят только поступки. А что сделал ты?

Эйрик уставился в пол.

Он делал все, что мог, но это все равно не искупает его вины. Если бы он не вмешался тогда, возможно, Ивен сейчас была бы счастлива, и не было бы никаких проблем.

— Если придется выбирать, — сказал Хейдар, — благополучие и спокойствие моих людей, или твоя жизнь, я даже сомневаться не стану. Мне не нужны драки в моем доме. И, уж тем более, не нужны убийства. Если не сможешь жить спокойно — лучше уходи.

Эйрик кивнул.

— Я понял. В следующий раз я просто убью его, если разницы все равно никакой. А вы потом поступайте, как считаете нужным.

— «Убью»… — Хейдар устало покачал головой, отвернулся, подошел к окну. — Ты думаешь, я не понимаю из-за чего ты полез драться? — сказал он чуть более мягко. — Думаешь, я не понимаю твои чувства? Понимаю, и даже разделяю. Но не все проблемы можно решить силой. Не все, и не сразу. Не в лоб.

— Не все. Но стоять и слушать я не стану.

— И кому от этого станет легче? — поинтересовался Хейдар. — Ты убьешь его, а потом я выставлю тебя за дверь. А если не выставлю, то среди моих людей появятся новые желающие свести с тобой счеты. И не успокоятся, пока не отправят на тот свет. Или ты отправишь еще десяток. Ты думаешь, мне это нужно? А ей? Думаешь, силой ты заставишь ее любить? Они только возненавидят еще больше.

— Я заставлю их замолчать.

— Не заставишь. Они будут молчать при тебе. Но стоит отвернуться, и они будут обсуждать то же самое. Ты думаешь, я не пытался? Все эти сорок лет. Сначала Олил, потом дочь.

— Я заставлю их замолчать, — упрямо повторил Эйрик.

Хейдар даже скривился, махнул рукой.

— Как знаешь. Я не нянька тебе. Но я предупредил.



* * *



— Оседлай мне лошадь.

Ивен разбудила его на рассвете. Он спал на конюшне, в дальнем углу, подстелив немного соломы.

— Оседлай мне лошадь, — сказала она. — И себе тоже. Я хочу, чтобы ты сопровождал меня.

Очень тихо, но очень твердо, так, что отказаться нельзя. Приказ, не просьба.

Только в ее огромных синих глазах плескалось напряженное волнение.

— Хорошо, — Эйрик поднялся на ноги.

Он занимался лошадьми, а Ивен стояла рядом. Молча, неподвижно, только кусая побелевшие губы, пока он не видит. Стиснув пальцы.

Ждала.

И потом молнией взлетела в седло.

— Едем!

Рванулась вперед, словно ждать дольше не было сил.

Во двор, и через ворота из замка прочь. Ее никто не подумал остановить или спросить, куда направляется. Она имела полное право ехать куда захочет, когда захочет. Леди Ивен, наследница замка, что бы там не болтали у нее за спиной.

По дороге, и потом через поле вдоль реки. Подальше от людей.

Эйрик ехал на полкорпуса позади, не отставая. Не спрашивая ни о чем. Волнение передалось и ему тоже.

Ветер бил в лицо ледяной крупой, заставляя щуриться.

Ивен сидела в седле прямо, словно ни ветер, ни холод не мешал ей. Упрямо поджав губы, глядя только вперед.