Последний рубеж
Часть 28 из 31 Информация о книге
Выстрел! Стрекот «калаша» и глухой хлопок СВД слились практически воедино. Продолговатая снайперская пуля пронзила одного из телохранителей Атамана и бросила его на спину, словно тряпичную куклу. Замерев, рядовой Иванцов опустил голову и с изумлением в глазах уставился на прочертившую его тело дорожку из аккуратных, наливающихся багровыми красками дырочек. – Твою ж… Налево, – выдавил из себя здоровяк и, будто марионетка с обрезанными нитями, повалился ничком. Выстрел! Голова Карача слабо, будто бы лениво, дернулась назад и увлекла обмякшее тело за собой. Пустые, остекленевшие глаза закатились, и еще один боец «Рубежа» покинул этот мир. А ведь кто знает, как бы сложилась его жизнь, если бы он отказался от заманчивого предложения своего друга детства. Если бы он нашел в себе силы сказать: «Нет, Феликс, ну ее нахрен, эту Зону! Вот куда-куда, а туда я с тобой не пойду!» – и остался на Большой земле… Выстрел! Автомат Колесника трижды простучал в плечо владельца, и второго, раненного последним выстрелом Карача, телохранителя Атамана свалило, будто повстречавшуюся с газонокосилкой траву. «Магазин!» – подсказал мозг лейтенанта, и трясущиеся от адреналина пальцы забегали по разгрузочному жилету в поисках боеприпасов. Краем глаза рубежник увидел, как приподнялся раненый Атаман. Увидел пустой шприц, торчащий из покрытой кровавым коконом руки. Увидел дрожащий, наставленный прямо на него автомат. Магазин выскользнул из взмокших пальцев Колесника и неслышно шлепнулся в траву. «Калаш» Атамана в очередной раз вздрогнул и вдруг вывалился из слабеющих рук, неслышно упав в траву. «Это – твой шанс!» – воскликнул внутренний голос лейтенанта, и черный тут же оказался на сырой, холодной земле. Его левая рука суетливо заметалась по траве, а взгляд испуганно забегал в поисках магазина. Вот он! Перезарядив автомат дергаными, суетливыми движениями, рубежник взял лидера анархистов на прицел как раз в тот момент, когда предводитель зеленых собрал волю в кулак и подобрал собственное оружие. Два пальца практически одновременно дернули спусковые крючки, и пара автоматных очередей прогремела над поляной, разорвав понемногу пропитывающийся медными примесями крови воздух. Первая очередь ударила в пенек неподалеку от Колесника, вызвав кратковременную бурю из летящих щепок и прижав лейтенанта «Рубежа» к земле волной страха. А вторая… Вторая пришлась точно в цель и снова бросила Атамана в траву. Жуткий, свистящий гул наполнил голову лидера «Вольного народа», дав офицеру черных достаточно времени, чтобы прийти в себя. И когда пальцы анархиста снова сомкнулись на «калаше», лейтенант был уже рядом. – Я же сказал, – процедил Колесник, направив автомат на главаря «зеленых». – Пошел ты нахрен, урод! Оружие в его руках выплюнуло еле заметную оранжевую вспышку – и с последним Атаманом вольных было покончено. – Так, ну и куда ты же заныкал эту хрень? – Осмотревшись, офицер «Рубежа» склонился над трупом своего идеологического противника и принялся искать часы с зажигалкой – блестящие, позолоченные побрякушки, которые, тем не менее, могли послужить отличной платой за проход через охранный периметр… – Э, тащ лейтенант! – позвал осторожно выбравшийся из-под прикрытия деревьев Бабай. – А шо там по деньгам, а? У кого из них бабки? У этого? Или у вашего, жирного? – Да на счете они, – буркнул лейтенант. – В банке. – Шо?! Это теперь, получается, мы их хрен получим?! Слышь, лейтенант! А на кого этот счет оформлен, а? На кого он оформлен?! – Да уймись ты, конченый, – холодно, словно происходящее вокруг никоим образом его не касалось, произнес Омлет. – Подождут твои бабки. Нам, того… Валить надо. Эти вон, – сталкер настороженно кивнул вправо, – они ж щас будут здесь. – Да подожди, блин! – одернул его Колесник. – Валить он собрался. Щас, часы и зажигалку найду – и тогда пойдем. Может, хоть так с этими вояками договоримся… – Движение! – сообщил толстяк, присев на одно колено. – На два от меня! «Значит, где-то на одиннадцать-двенадцать от меня», – безошибочно определил мозг лейтенанта, и офицер перевел взгляд в рассчитанном направлении. Его глаза тут же зацепились за мелькнувший среди деревьев силуэт. Силуэт, который никак не мог принадлежать мутанту. Силуэт, в котором было уж слишком много человеческого. Силуэт… Врага? Или выжившего, но перепуганного до полусмерти бойца одного из кланов, который бежал куда глаза глядят? Некогда выяснять! Вскинув автомат к плечу, Колесник дал пару коротких по дереву, за которым исчезла привлекшая его внимание фигура. – Назад, назад! – скомандовал он и, повернувшись к вероятному противнику спиной, со всех ног бросился под прикрытие леса. Выстрел! Кажется, где-то позади. «Если услышал, – мелькнуло в голове офицера черных, – значит, жив!» Выстрел! «Услышал – значит, жив!» Трупы, замешкавшиеся сталкеры, расцарапанный пулями пень – все это быстро осталось позади, и вскоре прямо перед лейтенантом выросла толстая сосна с густой ярко-зеленой кроной. Выстрел! Во все стороны полетели коричневые ошметки коры, и офицер «Рубежа» боязливо зажмурился, испугавшись, как бы древесные осколки не лишили его зрения. «Быстрее, быстрее!» – кричало все внутри него. Глаза Колесника распахнулись, и ноги снова понесли рубежника вперед. Он бежал по прямой, даже не пытаясь петлять и сбивать противнику прицел, потому что понимал: это бесполезно. Скорость – вот что важно. Скорость и удача, которая отведет пулю и расчистит дорогу от аномалий. Если лейтенант успеет забраться в густые дебри чернобыльского леса, гэбээровцам придется потратить немало усилий, чтобы его обнаружить. Все-таки найти одного-единственного человека в таких зарослях – задачка не из легких… Краем глаза он уловил движение примерно на десять часов. Увидел ствол, торчащий из высокой сероватой травы. Увидел сливавшиеся с зеленкой очертания камуфлированного шлема. Противник! Руки лейтенанта сами навели автомат на залегшего врага, но не успел палец офицера дернуть спусковой крючок, как стрекот «калаша» снова огрел его по барабанным перепонкам, и свирепые, будто голодные прыгуны, пули врезались в его тело. Шаг Колесника сбился, и рубежника занесло вправо. Ноги черного подкосились, и казалось, что он вот-вот рухнет на землю, совсем как Атаман считаные минуты назад, но вместо этого его тело вместе со всем снаряжением вдруг взмыло в воздух. Все вокруг раскрутилось, будто запущенный волчок, и превратилось в сплошное размытое пятно, пестрящее целой палитрой режущих глаза цветов. К горлу лейтенанта подкатил приступ тошноты, и сдавленный кашель вырвался из его рта. А потом… Потом что-то резко пихнуло Колесника в грудь, и его голова чуть подалась вперед. Щеку офицера обожгло от удара о жесткую древесную кору, а до его ушей донесся тихий хруст ломаемой ветки. Миг – и рубежник оказался на земле, чувствуя, как все его тело опутывала резкая, чудовищная боль, будто чьи-то кривые когти терзали каждую клетку его измученного организма. С трудом приподняв тяжелую, словно выплавленную из железа, голову, он увидел сломанную, окровавленную ветку, торчащую из разорванной разгрузки. «Адская центрифуга», – понял лейтенант. – Сука ты… Зона… – выплюнул Колесник перед тем, как его сознание утонуло в зыбучих песках кромешной темноты… * * * Эхо контрольного выстрела повисло над зелеными верхушками деревьев. – Третий готов, – отрывисто сообщила рация сержанта ГБРЗА. – Принято, – ответил тот, и автомат в его руках вздрогнул, послав пулю в лоб распластавшегося в траве сталкера, голова которого дернулась, а земля позади нее окрасилась кровью. Слева прозвучал точно такой же короткий, экономный выстрел – и слипшиеся волосы второго охотника за артефактами потемнели от плеснувшей на них багровой жижи. Третий выстрел достался грузной фигуре, неподвижно лежавшей у трухлявого пня. Жирная, лоснящаяся кожа, покрытая сочащимися гноем царапинами и усеянная мерзкими наростами фурункулов. Раздутая, почти квадратная голова, мертвый взгляд белесых глаз и вываленный изо рта фиолетовый язык. Вот что гэбээровцы видели в мертвом капитане Гаврилюке. Не человека, а жуткого, противоречащего всем законам природы монстра. Псионика, подмявшего под себя практически всех людей в Зоне и намеревавшегося прорваться сквозь охранный периметр, чтобы сеять смерть среди ни в чем не повинных беззащитных граждан. Псионика, жестоко подавившего сопротивление тех немногих сталкеров, которые оказались устойчивы к его влиянию. Псионика, который должен был умереть во имя правого дела… «И запомните еще одно, бойцы: те, с кем вы встретитесь, – уже не люди, – заиграли в голове сержанта сказанные на инструктаже слова. – Эта тварь настолько крепко влезла им в головы, что… В общем, просто выстегнуть псионика с дистанции недостаточно – его ручные солдатики все равно полезут на периметр. И потому ваша задача состоит в следующем: пристрелить эту долбаную тварь и разбить ее маленькую армию! Вы должны не только обезглавить этих гребаных кадавров – вы должны убить столько, сколько сможете! Задача ясна?» После короткого брифинга гэбээровцам показали шлемы, которые якобы должны защитить их от влияния мутанта. На вид – обычные, штатные шлемы ГБРЗА, никакой электроники, никакого скрытого устройства для блокировки пресловутых пси-волн. Но почему-то бойцам не хотелось думать, что вместо защиты от поражающей воображение мощи псионика им подсовывали обычные противоосколочные каски. Почему-то они и впрямь верили, что оборудование защитит их от пагубной силы монстра. Как будто… Как будто они и сами были подобны зомби: такие же глупые и абсолютно послушные. «Не отвлекаться!» – короткий, четкий приказ разогнал роившиеся в голове сержанта мысли. Взгляд упал на некое устройство, закрепленное на руке чуть ниже обхватившего запястье компаса и чем-то похожее на модный современный телефон с матово-черным покрытием. Пара нехитрых движений – и экран прибора зажегся синим, а спустя несколько секунд командиру ГБРЗА отправился короткий, но содержательный рапорт об успешной ликвидации псионика. «Продолжаем зачистку», – гласило последнее предложение доклада, и отряд гэбээровцев снова растворился в лесной глуши. Что-то подсказывало сержанту: там, среди питаемых аномальной энергией деревьев, еще могли оставаться избежавшие свинцовой кары зомби. Зомби, которые подлежат уничтожению. * * * Седому понадобилось не больше пяти минут, чтобы оставить черных и зеленых позади. Пусть они попытаются, говорил себе сталкер. Пусть они попробуют договориться с военными и выбраться из этого гиблого места. Пусть на собственной шкуре прочувствуют, что значит вернуться на Большую землю. Пусть шарахаются от каждой тени, от каждого пылевого вихря, пусть застывают в нерешительности, пытаясь понять, кто перед ними: обычный пьяница или зомби с выжженными мозгами? Пусть просыпаются в холодном поту и рыщут по скрипучей кровати в поисках оружия, которого у них нет, гадая, кто ломится в подъезд поздно ночью: потерявший ключи сосед или страшная тварь, выползшая из чрева Зоны? Пусть ловят на себе подозрительные взгляды прохожих, пусть их принимают за городских сумасшедших. Пусть мысль о возвращении назад снедает их, как когда-то снедала самого Седого… «Вроде добазарились… Вроде Панас крышевал и кому надо на лапу дали. А нет, ни хрена. Уходили впятером, а вернулся только один». – В один момент в голове Кожевникова всплыли слова покойного Рвача, и бродяге тут же подумалось: а может, с остатками группировок выйдет так же? Может, военные тоже не станут с ними говорить? Просто перестреляют, как бешеных собак, и дело с концом. Что ж, туда и дорога этим черным и зеленым… Глаза сталкера быстро пробежались по открывшемуся перед ним участку леса – и охотник за артефактами тут же замер, будто окаменевший тролль из старых норвежских легенд. Вон чуть левее стелилось по земле «сияние». Прямо по курсу разместилась пара «центрифуг». Чуть правее зияло обожженное, еще не успевшее зарасти травой, пятно «динамита», возле которого валялось нечто, отдаленно похожее на увитую жилистыми обрывками мяса кость. Поле, мигом сообразил скиталец. Определенно, поле, манившее в свои сети блеклым светом артефактов, из глубин которого как будто доносился чей-то низкий голос, предлагавший пройти в это скопище и испытать себя на прочность. Проверить, хватит ли духу и остроты глаза, чтобы не только вырваться живым, но и прибрать к рукам пару-тройку ценных даров Зоны. – Нет уж, – печально усмехнулся Седой. – Знаешь, мне уже нахрен не нужны твои артефакты. Потому что, так или иначе, это уже конец. Гребаный конец моей гребаной жизни… * * * Стоило пси-волнам «скальпеля» схлынуть с разума Кожевникова, как мозг сталкера мигом захватила внезапно пришедшая, будто рухнувший с неба метеорит, горькая мысль. «Бежать некуда», – гласила она. Даже если бы бродяга забрал у обомлевшего, дезориентированного Карача рюкзак, а с поля боя унес бы столько, сколько смог забрать, шансов у него все равно не было. Заводище, Армерия, ЦАЯ – все старые лагеря превратились в безлюдные, опустошенные руины. Все, что Седой смог бы там найти – это мелкие объедки, оставленные прошлыми посетителями складов. Таким образом, уйдя подальше от прочесываемых гэбээровцами окраин, он отрежет себя от единственного источника припасов – павших в бою за Чернобыль людей. И даже если торговцы вернутся обратно, даже если все начнет налаживаться, пройдет не один месяц, прежде чем дельцы рискнут обосноваться поближе к центру аномальной территории. В результате рюкзак Седого рано или поздно опустеет, будто моральный кодекс опытного сталкера, и перед Кожевниковым встанет выбор: наложить на себя руки или умереть жуткой, тянущейся не один день смерть от радиоактивной воды. А если он предпочтет осесть где-нибудь на окраинах… Что ж, одним лишь Хозяевам Зоны известно, сколько еще ГБРЗА будет рыть носом землю в поисках уцелевших бойцов группировок. Останься скиталец поближе к охранному периметру – и его непременно будет ждать смерть в скоротечном бою с бывшими коллегами… * * * Улыбка исчезла с губ Седого так же быстро, как и появилась. Запустив руку в мешочек на поясе, сталкер бросил гильзу влево, ровно на три часа. Кажется, чисто… Где-то там, позади, послышались сухие щелчки выстрелов, но Кожевников не обратил на них внимания. Для него это был просто сигнал, что черные, зеленые и Омлет с Бабаем не сумели добиться своей цели. Цели, до которой Вячеславу не было никакого дела. Все, что его сейчас волновало, это обойти широкое аномальное поле и оставить проклятые окрестности Чернобыля за спиной. Уйти подальше от города – и скитаться по тихим, безлюдным просторам, пока костлявая рука смерти не опустится ему на плечо. Пока он окончательно не наскучит Зоне, как говаривали суеверные бродяги… Взгляд охотника за артефактами упал на болтавшееся внизу оружие, и на мгновение его голову посетила другая мысль: «А может, хватит бегать? Может, пора уже заканчивать?» Однако сталкер, собрав волю в кулак, решительно отбросил идею самоубийства прочь. Нет уж, уходить настолько быстро в его планы не входило. Он должен был увидеть один, хотя бы еще один рассвет…