Последнее «долго и счастливо»

Молчание.

Затем тишину разрушил резкий голос Беатрис:

– Мы злимся не поэтому.

– Нам всем, по большому счету, наплевать, есть у тебя бойфренд или нет, – поддержала ее Мона.

– Хм. Тогда в чем проблема? – нахмурилась Софи.

Все ученики повернули головы к окну. Софи тоже повернула и увидела висящее над Синим лесом огромное табло с именами учеников и набранными ими баллами. Горящие красные линии делили табло на три части: высшая группа, средняя группа, низшая группа. Имена были написаны мелко, Софи не могла прочитать их сквозь висящую в воздухе туманную зеленоватую дымку, за исключением лишь самого верхнего – «Хорт».

– На третьем курсе начинается разделение по рангам и специализация, – проворчал Раван, отчаянно теребя свои густые, коротко остриженные волосы. – Со следующей недели нас исходя из оценок окончательно разделят на злодеев, приспешников и тех, кому предстоит превращение в животное или растение – могрифов.

– А это означает, что всегдашники вроде меня либо должны стать злыми-презлыми, либо их превратят в каких-нибудь ядовитых жаб! – пожаловалась Миллисент. – И все это исключительно по твоей вине!

– Да ладно, у нас, никогдашников, дела обстоят ничуть не лучше, – добавила Мона. – Ведь теперь, когда нас слили в одну школу, учеников стало вдвое больше, а сказки не резиновые, мест в них не прибавилось, на всех все равно не хватит.

– А если ты попадаешь в группу злодеев, тебе сразу же удваивают домашние задания по сравнению с остальными, – сказал Веке.

– А приспешники должны беспрекословно слушаться своих злодеев и делать все, что они скажут, – раздраженно вставила Рина.

– А могрифы… Ну, к ним вообще относятся как к животным, – сказала Беатрис. – И уж не дай бог оказаться на одной из трех последних строчек в рейтинге! Все. Закончишь свои дни каким-нибудь растением. Станешь лишайником или мухомором.

– Да что ты так разволновалась? – обернулась к ней Кико. – Ты на верном пути к тому, чтобы стать злодейкой. Это я конченый человек, предпоследняя во всей школе! Может, я стану тюльпаном? Понимаете, я ни о чем, ни о чем не могу думать с тех пор, как… как… – Она залилась слезами. – Тристан обожал тюльпаны! Он любил втыкать их себе в волосы, – Кико слегка успокоилась, высморкалась в вуаль, и печально подытожила: – А еще он очень любил меня…

– Ага, сейчас! Даже останься ты единственной девушкой на земле, этот парень не полюбил бы тебя, – шикнула на нее Беатрис. – А еще, к твоему сведению, я вовсе не хочу быть злодейкой! Когда-то я едва не стала старостой класса в школе Добра. И что же, теперь я вместо этого должна накладывать заклятия на принцесс и помыкать приспешниками?

– Да, именно этим ты каждый день и должна заниматься, – негромко заметила Софи.

Беатрис ахнула и замолчала.

– Даже в школе для мальчиков и то было лучше, чем здесь, – пожаловался Чеддик. – Тот наш замок был, конечно, так себе, я согласен, но в нем по крайней мере не было фей, которые жалят словно осы, если ты хотя бы на секунду опоздал. А еще Арик за каждую мелочь отправляет в пыточный подвал. По его милости все наши парни там раз по десять там уже побывали, не меньше.

– Вчера он приказал меня выпороть только за то, что у меня рубашка из-за пояса выбилась, – сказал Николас. – Этот Арик – исчадие ада.

– Да не простое исчадие – элитное, – тихонько добавил Веке.

Софи хотелось услышать еще больше подробностей, но тут мальчишки понимающе переглянулись друг с другом, а потом дружно повернулись к ней всем своим поротым братством.

– Все так хорошо шло последние двести лет, пока ты не вмешалась и не затеяла заварушку между Добром и Злом, – пробурчал Раван.

– И между мальчиками и девочками тоже! – воскликнул Броуни.

– Хочу надеяться, что Агата и Тедрос сумеют пробраться сюда и убьют Директора школы! – вскипела Арахна. – Надеюсь, что они вернут Добро назад!

– Вернуть Добро назад! – закричала Беатрис, и все ученики, подхватив, принялись скандировать, ритмично топая по полу ногами:

– Вернуть Добро назад! Вернуть Добро назад!

От удивления Софи даже дар речи потеряла. Да разве найдешь среди них шпиона, когда все они, как один, на стороне Добра?!

– …твоя обязанность, дурочка… – раздался резкий высокий голос. Дверь класса распахнулась, и в комнату, громко переговариваясь, влетели три девицы, – … повсюду следовать за мной и делать все, что я прикажу, – закончила бледная одутловатая девушка с грязными волосами в черную и красную полоску и татуировкой в виде рогатого беса на шее – тоже давно не мытой, кстати сказать.

– Хочу надеяться, что меня все-таки зачислят в злодейки, а ты будешь моей приспешницей. Вот уж я оттянусь тогда! – скрипучим и шершавым, как терка, голосом откликнулась бесцветная девушка-альбинос. Из кармана ее платья выглядывали мордочки трех черных крыс. – Заставлю тебя до конца жизни целовать мою…

– А мне папочка обещал новую лошадь купить, если я выбьюсь в злодейки, – перебила шедшая последней в этой троице толстая, круглая как мяч девица. Голос у нее звучал невнятно, поскольку рот толстухи был набит печеньем, которое она жевала прямо на ходу. – Свою предыдущую лошадь я случайно убила.

– Села на нее верхом, что ли? – ехидно спросила альбиноска.

– Нет, перекормила, – грустно вздохнула хозяйка покойной кобылы. – Конфетами.

Заметив наконец Софи, все трое резко затормозили, затем переглянулись, улыбнулись, грохнулись за парты и сели, обхватив ладонями свои рюкзаки.

– Простите за опоздание, – сказала Эстер, девушка с татуировкой беса.

– Кастор приказал нам прибраться в комнате для приспешников, – пискнула альбиноска Анадиль.

– Там дракон обделался, – невозмутимо пояснила толстушка Дот, продолжая жевать печенье.

Софи едва сдерживалась, чтобы не сорваться из-за стола и не побежать к своим бывшим соседкам по комнате.

– Ну слава Небесам! – просияла Софи. – Наконец-то появились мои настоящие подруги. По крайней мере, теперь хоть кто-то будет рад меня видеть!

– Ну, на твоем месте я бы не спешила с такими выводами, – пробормотала себе под нос Эстер, начиная расстегивать свой рюкзак. Заметив возбужденные, раскрасневшиеся лица одноклассников, она со стоном закатила глаза: – Ну вот, опять двадцать пять! Снова бунтарей из себя строили? Повторяю для дураков в последний раз: пора понять, что вы оказались в школе Зла, а это значит, что на стороне Зла вы теперь и сражаетесь. Вот, смотрите на меня и учитесь. Во время Испытания Арик приставил к моему животу кинжал, и теперь я беспрекословно слушаюсь Арика. Да, мне противно, зато я жива. А вы хотите остаться в живых? Хотите, чтобы солнце прекратило таять? Тогда делайте то, что вам говорят учителя, и помогите Софи убить Агату и Тедроса.


– А я думал, что Агата была твоей подругой, – подколол ее Раван.

– Что-что? Вот мои подруги, – усмехнулась Эстер, по очереди указывая на Анадиль и Дот пальцем, на кончике которого светился красный огонек. – Это наша ведьмовская шайка, которую все боятся, но при этом очень хотят в нее попасть. Это наша шайка, которой совершенно наплевать на то, что вы о ней думаете, и думаете ли вы вообще. Наша великая и ужасная шайка Трех ведьм из комнаты номер шестьдесят шесть! Наш шабаш! – Она перевела дыхание и продолжила: – Вы говорите – Агата? Ну что ж, Агата, в принципе, была неплохой девчонкой – в определенном смысле, разумеется, – но я сделала правильные выводы, когда едва не погибла от рук Арика, защищая ее. Все, о чем я когда-нибудь мечтала, – это попасть в школу, где меня научат, как стать настоящей злодейкой, не такой, как была моя безграмотная маманя-ведьма. Поэтому я очень рада, что в нашей школе появилась Софи, – теперь дела пойдут веселей!

– Добавим к тому же, что теперь злодеи впервые за все время могут достичь своего «долго и счастливо», – оживленно добавила Дот. – А что это означает, ты понимаешь, нет? – спросила она, обращаясь к Равану, и сама же ответила, подмигнув: – Злой день всех влюбленных, например. Класс, верно?

Раван поперхнулся.

– А если мы не захотим любви, так это тоже не страшно, – решительно заявила Анадиль. – Как только сказка Софи допишется и ее книга закроется, Зло докажет, что оно способно побеждать, и если ты злодей – это еще не значит, что ты обречен умереть!

– Да здравствует свобода Зла! – взвыла Эстер.

– Да здравствует свобода воли! – подхватила Дот.

– Да здравствует Королева Софи! – принялась скандировать Анадиль, громко стуча кулаками по парте. К ней присоединились Эстер и Дот, и вот уже вся Банда Трех принялась орать:

– Да здравствует Королева Софи! Да здравствует Королева Софи!

Никто в классе их не поддержал.

– Уже накричались «вернуть Добро»? Весь пар в этот гудок выпустили? – вздохнула Дот.

Софи улыбнулась, глядя на трех ведьмочек. По крайней мере, теперь она знала, кто в ее классе не шпион.

Тут дверь с грохотом распахнулась, и в нее протиснулся тучный розовый фламинго. Правда, называть это существо розовым фламинго было не совсем правильно, потому что к ожиревшему птичьему телу была приставлена собачья голова, пытавшаяся управлять этим самым телом. Получалось у нее, прямо скажем, не очень, потому что фламинго на каждом шагу спотыкался или налетал на что-нибудь.

– Прошу прощения за опоздание, – заискивающим тоном произнесла собачья голова, неуклюже приваливая свое птичье тело к стене класса. – Кастор приболел, поэтому мне пришлось вначале дать задание его классу. Я усадил их разучивать хорал, который сочинил наш прославленный декан Арик. Хотите послушать? Правда, это сочинение написано для симфонического оркестра с пятьюдесятью двумя инструментами и женского хора, но я могу попробовать спеть его для вас и один… – Тут он заметил сидевшую за учительским столом Софи и тут же переключился на нее: – О! Привет… бывшая ученица!

Софи неприязненно посмотрела на Поллукса, половинку двухголового пса Цербера, который, как всегда, проиграл своему бешеному братцу Кастору схватку за право обладать сегодня их общим телом. Ах, с каким удовольствием Софи до конца дней своих не видела бы больше эту гнусную рожу!

Она не сомневалась, что в свое время Поллукс унижался перед Ариком, лебезил, чтобы только его не отправили за решетку вместе с остальными учителями Добра. А до этого он точно так же подлизывался к Эвелин Садер, чтобы его не выгнали из школы вместе с мальчиками. Но что хуже всего, Поллукс был не только подлизой, но и вруном. Вот и сейчас он врет, когда говорит, что Кастор заболел. Как же он заболел, если три ее подружки-ведьмы в один голос утверждают, что только что прибирали по приказу Кастора за обделавшимся драконом?!

– Может, пересядешь к остальным? – спросил Поллукс так, словно прочитал ее мысли. – Я не сомневаюсь, что очень скоро ты все равно передашь этот класс мне, тем более что он уже был моим несколько последних недель.

– Мне вполне неплохо и на этом месте, а ты перебьешься, – ответила Софи, впервые почувствовав, как хорошо быть учителем. Можно осадить этого гада Поллукса, и ничего тебе за это не будет. Красота! Софи обернулась к классу и спросила: – Напомнит мне кто-нибудь, на чем вы остановились в прошлый раз, ученики?

– Как всегда, изучали «Сказку о Софи и Агате», – моментально поднял руку Хорт, вскакивая из-за парты. – Пытались найти слабые места Агаты и Тедроса. Это поможет нам убить их, когда они сюда явятся.

Выпалив это, он снова рухнул на свое место, поправил упавшую на глаза челку и с удовольствием потянулся.

Софи скользнула взглядом по приглаженным блестящим волосам Хорта, отметила его уверенно распрямленные плечи, гордую осанку. Да, дела! Кто бы мог подумать, что всего пару месяцев назад Хорт был сутулым, пришибленным, застенчивым ничтожеством! И каким он стал – уверенным в себе высокомерным гордецом и сердцеедом. Да-да, представьте себе, этот слизняк сделался сердцеедом – своим женским глазом Софи уже подметила, как на него посматривают девочки в классе, причем и всегдашницы, и никогдашницы.

«Наверное, на Хорта было наложено заклятие, которое полностью его изменило, – подумала Софи. – Или это его брат-близнец. Или это все же Хорт, но заключивший сделку с дьяволом…»

Хорт поймал взгляд Софи и ответил ей таким же зловещим и мрачным взглядом, как тогда, в фойе. Девушке стало не по себе, и она поспешила переключить свое внимание на Поллукса.

– Как совершенно правильно напомнил нам Хорт, на прошлой неделе мы разбирали недостатки Тедроса как принца, – сказал пес, плюхаясь на учительский стол и отталкивая Софи в сторону. Затем Поллукс взмахнул своим розовым крылом, и мозаики-леденцы на стене передвинулись, складываясь в новые картины, изображавшие худшие моменты приключений Тедроса в «Сказке о Софи и Агате». – И что мы для себя выяснили, ребята? Да, Эстер!

– Его больное место – воспоминания об отце, – сказала Эстер, указывая на мозаику, изображавшую Тедроса, крушащего мечом горгулью в саду Мерлина.

– Отлично! Анадиль, что ты можешь добавить?

– После того как мать бросила его, он не доверяет женщинам, – выпалила альбиноска и показала рукой на картину, где Тедрос выпускает стрелу в Агату посреди антибала.

– В самую точку! Что скажешь ты, Дот?

– Он зациклен на мечах, – заявила Дот своим мелодичным голосом, кивая головой на сцену в лесу, где Тедрос почти целует Филипа.

Поллукс удовлетворенно кивнул и сказал:

– А теперь продолжим наше расследование…

Софи напрочь забыла о Хорте, когда принялась внимательно рассматривать картину, где вместе с Тедросом была изображена она сама, только в образе Филипа. Каким нежным, ранимым оказался Тедрос, когда открылся притворявшейся парнем Софи! Впрочем, как оказалось, притворялся и сам Тедрос, на самом деле он совершенно не был похож на того крутого мачо, каким всегда старался казаться. Пока Софи прикидывалась Филипом, они с Тедросом на короткое время стали такими же задушевными друзьями, какими когда-то были с Агатой. Софи невольно покраснела, вспомнив тот поцелуй с Тедросом в Синем лесу. Да, тогда все их отношения были замешаны на лжи, что уж тут отрицать. Но с другой стороны, без этой лжи Тедрос никогда не открылся бы Софи и она никогда бы не узнала, какой он на самом деле, без маски. А потом она навеки потеряла для себя этого славного, прекрасного парня, пытавшегося поцеловать своего лучшего друга…

Софи вспыхнула от гнева на саму себя. Тедрос хочет убить Рафала, а она стоит тут и краснеет из-за того, что когда-то между ними было?! Что за чушь!

«У тебя теперь есть новая любовь, – одернула себя Софи. – И перестань вспоминать о том, что давным-давно прошло, дура!»

– Итак, помня все, что нам известно о Тедросе, – продолжал лопотать Поллукс, все активнее отодвигая Софи к краю стола, – мы с вами попробуем сегодня еще глубже погрузиться в его сознание, попытаемся стать им самим. В этом нам помогут волшебные маски Тедроса. А поскольку на роль учителя у нас сейчас претендует Софи, очень хорошо знающая принца, пусть она и определит, кому из вас лучше остальных удастся перевоплотиться в сына короля Артура. Конечно, победитель получит самую высокую оценку.

Тут Поллукс еще сильнее толкнул Софи жирным розовым задом, заставив ее соскочить на пол.

– Начнем? – спросил он, глядя на нее.