Полигон

– Вижу, – подтвердил я, рассматривая обстановку через узкую щель между двумя приставленными к окну шкафами. – Но атака с улицы – это только отвлекающий манёвр. Там бойцов совсем немного, и они боятся вылезать на открытое пространство. Меня больше тревожат те, что накапливаются в противоположном корпусе гимназии. Наверное, опять попробуют прорваться напрямую по соединяющему здания коридору.

Предыдущую подобную атаку удалось остановить, забросав узкий коридор между корпусами ручными гранатами. В ответ с улицы через разбитые окна прилетели шашки с едким слезоточивым газом, и мне с бойцами пришлось отступить на второй этаж. Противник сумел этим воспользоваться, и небольшая группа бойцов в противогазах сумела прорваться с улицы и укрыться на первом этаже школы. Пока таких было совсем немного, всего человека три-четыре, но они простреливали лестницу и не давали защитникам спуститься обратно вниз. Положение выглядело очень тяжёлым, но я старался не подавать виду. Бойцы – и девушки, и парни – видели во мне своего лидера, поэтому я не имел права предаваться унынию и продолжал чётким спокойным голосом руководить обороной:

– Кристи, убери девчонок из углового кабинета биологии. Если опять начнёт стрелять БТР со стороны Колхозной, то в том кабинете будет опаснее всего. Путь девчонки, не вставая, проползут по полу до кабинета истории и укроются там. Бухарь, два человека должны постоянно следить за улицей – если оттуда сунутся, пусть твои парни не ждут команды, как в прошлый раз, а сразу запускают в небо очередную сигнальную ракету. Надеюсь, это вызовет корабль пришельцев и остановит противника на какое-то время. Трое остальных пусть идут за мной к лестнице. Мы попытаемся спуститься и очистить первый этаж. Если это не удастся, то хотя бы сумеем держать оттуда выход из коридора. Ты же сам с пулемётом держи окна вдоль коридора, сейчас оттуда должны полезть.

По окнам школы хлестнул крупнокалиберный пулемёт, я вжался в пол, пережидая обстрел. Больше всего меня раздражали эти три бронетранспортёра, которые издалека со стороны улицы Челюскинцев и Колхозной прицельно обстреливали окна второго этажа гимназии. Сделать с ними ничего не получилось – все выпущенные реактивные гранаты ушли мимо целей. Теперь на весь мой отряд оставалась только одна противотанковая граната к РПГ, её следовало беречь и использовать только в том случае, если бронетехника подойдёт совсем близко и окажется на дистанции уверенного поражения.

Вернулась Кристина. Сообщила, что у Насти Ивановой отлетевшей от оконной рамы щепкой насквозь пробило щеку, обильно течёт кровь. Девушки уже оказывают пострадавшей помощь, но Настя ревёт и волнуется, что шрам останется на всю жизнь и испортит ей лицо. Бухарь усмехнулся:

– Девчонка, что с её взять… Был бы парень, так только обрадовался бы – шрамы украшают мужчин. У меня вон у Кирилла ещё в середине дня пуля в плече застряла, и ничего, не ноет парень. А у Васьки половину уха оторвало, но тоже держится молодцом.

Пока что нам везло, и в отряде никто не погиб, хотя в той или иной степени совсем уж не пораненных бойцов не оставалось. Были очень опасные моменты, после которых защитникам гимназии лишь чудом удавалось избежать смерти. Настоящий шок я испытал, когда один из солдат противника успел подхватить брошенную Кристиной в коридор между корпусами гранату и отшвырнул обратно. Граната тогда ударилась в узкий карниз над дверью и, вместо того чтобы уложить на месте с полдюжины солдат Полигона вместе со мной, отлетела обратно в коридор и взорвалась там. Да и моё собственное пустяковое ранение в самом начале боя тоже можно следовало относить к разряду «повезло». Крепкий пластиковый шлем гарантированно держит только пистолетные пули, но не предназначен для отражения винтовочных или автоматных. Но ведь отразил! Тем не менее у меня всё сильнее появлялась уверенность, что всё наше везение рано или позже закончится. Следовало срочно что-то предпринимать, чтобы не погибнуть тут в здании гимназии, превратившемся в смертельную ловушку.

Но что делать, если нас заперли на втором этаже, а лестница вниз простреливается?! Имелась ещё правда пожарная лестница с крыши, но с той стороны здания работал снайпер, и стояло два бронетранспортёра с пулемётами. Хотя, если ещё сильнее стемнеет, можно будет попробовать уйти тем путём.

Сильно пригнувшись, я пробежал по коридору, чтобы проверить тот запасной путь. Лестница оказалась совсем рядом, с окна можно дотянуться. Но пока слишком светло. Противник не дремлет, побег неминуемо обнаружат. Словно в подтверждение этих невесёлых мыслей опять застрочил крупнокалиберный пулемёт одного из бронетранспортёров, трассер шёл со стороны улицы Челюскинцев.

И вдруг раздался врыв, и пулемёт противника затих. Неужели Кристина рискнула использовать последний выстрел для РПГ? Но Кристина находилась сейчас совсем в другой стороне школьного коридора. Я осторожно выглянул в окно и как раз застал момент, когда ещё один бело-жёлтый взрыв расцвёл на башне вражеского бронетранспортёра, подсветив окрестные дома.

– А вот и мы, встречайте с цветами! – заговорила очень давно молчавшая рация. – Это Сильвер, со мной восемь полностью укомплектованных групп, а также наша драгоценная БМП-2. Мы не опоздали на вечеринку?

Вот оно спасение! Подкрепление пришло как раз тогда, когда надежды выбраться из окружения уже практически не оставалось.

– Старый пират! Если бы ты знал, насколько я рада тебя слышать! – искренне обрадовалась Кристина.

– Я тоже рад, Кристи. Надеюсь, все твои девушки живы-здоровы? – поинтересовался капитан Колованов. – Если не так, я за себя не ручаюсь. Лично оторву у противников руки-ноги и всё остальное!

– Вот что, Сильвер, – включился я в разговор. – Тут где-то поблизости от школы ошивается ещё два стареньких БТР. На этих ржавых железках кроме пулемётов серьёзного оружия нет, так что твой БМП должен эти консервные банки без проблем продырявить. Так что твоя задача, Сильвер, обнаружить бронетехнику и уничтожить, остальное мы сделаем сами. Константа, Бестия, Королева Марго, Рассвет, Кровавая Мэри – ваша общая задача пулей лететь к мосту через Волгу и перекрыть его. Не дайте противнику уйти за реку. Кристи, Бухарь – готовьте людей к контратаке.

– А что делать нам? – в рации раздался совершенно незнакомый голос.

Я замолчал, не зная, что ответить подслушивающему переговоры незнакомцу. К счастью, ситуация быстро прояснилась.

– Это Фурия. Я привела с собой армию Дубны, как ты и просил. Они прислали сюда в Кимры сорок человек, и ещё полтора десятка остались на захваченном аэродроме Борки.

– Отлично, – я быстро сориентировался в ситуации. – В таком случае, дорогие союзники, продвигайтесь вдоль берега в сторону моста через Волгу. Ни одна живая душа не должна покинуть восточный берег ни на лодке, ни по мосту. Если успеем быстро зачистить восточную часть города, сразу объединёнными силами форсируем мост и атакуем западный берег, там сейчас не осталось почти никого из защитников.

Словно в ответ на эти слова низкие тучи на небе полыхнули красным отсветом. Земля содрогнулась, через несколько секунд со стороны реки донёсся далёкий грохот. Рация через полминуты сообщила:

– Говорит Кровавая Мэри. Противник взорвал заминированный мост через Волгу. Обрушилось сразу две секции, перебраться на западный берег невозможно.

Я понял, что таким способом военный совет Кимры решил обезопасить свою столицу и приказал взорвать единственный мост, связывавший восточную и западную части города. Видимо, я не ошибся, предположив, что готовых к обороне сил на западном берегу почти не оказалось. Получается, противник бросил на произвол судьбы всех своих людей на восточном берегу!

Не только я это сообразил. Со стороны улицы раздался усиленный рупором голос человека, который уже несколько часов действовал нам на нервы, предлагая сложить оружие. Усталый голос произнёс:

– Солдаты Полигона, прекратите стрельбу. Мы сдаёмся.





* * *


Я шёл по освещённому множеством автомобильных фар школьному двору. У забора под охраной автоматчиков Бухаря рядами сидели пленные солдаты противника. Пленных оказалось очень много, более семи десятков. Они сидели на холодном асфальте, заложив руки за головы. Зрелище было приятным, что ни говори. Это была полнейшая победа без всяких преувеличений.

Сейчас, когда опасность уже миновала, я с интересом рассматривал недавних врагов. За исключением их командира – седого мужчины с капитанскими звёздами на пятнистой форме, и ещё пятёрки крепких мужиков, остальные пленные с трудом представлялись в роли солдат. Среди противников оказалось очень много женщин и подростков. Некоторые из сидящих пленников вообще были детьми. Экипировка врагов тоже вызывала недоумение и усмешку – камуфлированная военная форма в среднем лишь у одного из десяти, а бронежилет так вообще имелся только у капитана. На остальных пленных оказалась гражданская одежда – джинсы, свитера, платья, кроссовки и даже туфельки на каблучках.

Теперь даже странным казалось, что эти наспех собранные ополченцы едва не прикончили мой отряд. На фоне этих разномастных вояк девушки Лизы смотрелись настоящей элитой: три десятка прекрасно подготовленных уверенных в себе бойцов, все как одна в армейской форме со шлемами и бронежилетами, с хорошим оружием. Да и приведённые Сильвером бойцы из группы Константина Ивановича и поселенцев Воргаша смотрелись тоже настоящей гвардией в сравнении с пленными противниками. Сам Сильвер находился сейчас рядом с двумя захваченными у «кимринских» бронетранспортёрами – машины сдались без боя, экипажи сейчас находились среди пленных.

Опять активировалась рация. Лиза Святова предупредила:

– Мы подъезжаем к школе на двух крытых КамАЗах. Не выстрелите по ошибке.

– Фурия, понял тебя. Не беспокойтесь, подъезжайте прямо к школе. Будем весьма рады познакомиться с соседями, – ответил я, после чего скомандовал Колованову построить солдат Полигона для торжественной встречи союзников.

За исключением нескольких бойцов Бухаря, оставшихся охранять пленных, экипажа БМП-2, а также расставленных на всякий случай на крышах соседних домов дозорных и снайперов, все солдаты Полигона выстроились возле здания школы. Шестьдесят человек! Я даже присвистнул от радости – в современных реалиях это уже считалось достаточно серьёзной силой, с которой соседи должны будут считаться.

Подъехали два грузовика. Из кабины первого вылезла Лиза с костылями и подпрыгивающей неуклюжей походкой направилась ко мне. Когда девушка подошла совсем близко, я разглядел на её ресницах дрожащие слезинки – железная несгибаемая Фурия едва сдерживалась, чтобы не расплакаться от радости. Я подумал, что Лиза сейчас бросится ко мне на шею. Но девушка всё же остановилась в шаге от меня, не решившись при всех давать волю своим эмоциям. Я сам сделал этот недостающий шаг и горячо обнял свою самую близкую подругу.

– Первый и второй отряды смирно! Равнение на средину! – раздалась зычная команда Колованова.

– Хватит уже меня тискать, иди встречать гостей, – шепнула Лиза, отстраняясь и слегка подталкивая меня, при этом украдкой вытирая слезы. – А то они к Сильверу пойдут, решив, что одноногий капитан тут главный.


Но соседи уже сами сориентировались. Со стороны подъехавших грузовиков приближались трое крепких мужчин. За главного у посланников Дубны был молодой парень невысокого роста, но с такими широкими мощными плечами, что их обладатель выглядел практически квадратным. Он первым приветственно протянул руку и коротко представился:

– Ярослав Якименко. Руковожу операциями отрядов Дубны и Конаково на восточном плацдарме.

– Виктор, руководитель Полигона, – ответил я.

– Так вот ты какой, оказывается, – усмехнулся один из подошедших, коротко стриженный крепыш в чёрной кожаной куртке. – А мы всё гадали, кто же сумел собрать и сплотить тут столько народу в почти безлюдной местности? Да, забыл представиться. Степан Угрюмов, бывший помощник прокурора посёлка Конаково, а ныне фактически градоначальник Конаково.

– Капитан Грабин, военный комендант Дубны и заодно командующий западным плацдармом, – представился третий и тут же стал вслух восхищаться выстроившимися бойцами Полигона, при этом цепким взглядом осматривая вооружение и технику. – Не думал, что у Полигона столько бойцов! Признаюсь, до сегодняшнего дня мы были уверены, что вас примерно втрое меньше.

– Это не все, – на всякий случай поспешил сообщить Сильвер, которому не понравилось такое чересчур пристальное внимание соседей. – Осталась охрана на Полигоне, и тут ещё вокруг бойцы стоят вокруг дозорные.

Настороженность одноногого капитана не прошла незамеченной. Ярослав улыбнулся одними уголками губ и проговорил:

– Да, я заметил ваших снайперов на крыше, ещё когда мы только подъезжали. Не беспокойтесь, у нас действительно исключительно мирные намерения.

Прибывшие на грузовиках солдаты Дубны стали выгружаться. Про себя я с гордостью отметил, что и эти военные значительно уступали моим подчиненным в подготовке и экипировке. И опять же – очень мало осталось среди них здоровых крепких мужчин, большую часть армии Дубны составляли подростки и даже дети. Братоубийственная война между Кимрами и Дубной очень дорого далась обеим сторонам конфликта.

Тройка руководителей из Дубны медленно прошла вдоль пленных «кимринских» солдат и остановилась возле угла школьной территории, где лежало несколько мёртвых тел. Ярослав поинтересовался у меня и подошедшего капитана Колованова итогами многочасового боя.

– Убито двадцать два солдата противника, семьдесят три захвачены в плен, в том числе захвачен и командир, – чётко ответил Сильвер.

– Дорого вам далась эта победа? – осторожно поинтересовался Грабин.

Я честно ответил, что убитых со стороны Полигона нет, а самые серьёзные ранения – это попавшая в плечо парню пуля и пробитая щека одной из девушек. Судя по кривым усмешкам и переглядываниям, союзники не поверили в такой итог сражения. Но вслух высказывать свои сомнения лидеры Дубны не стали и предпочли сменить тему.

Прежде всего, союзники захотели обсудить вопрос установления официальной границы между Полигоном и Дубной, определяющей территории и сферы влияния. Кроме того, делегация Дубны предлагала заключить официальный военный союз против любого внешнего противника.

По первому вопросу у меня никаких возражений не возникло, и границу установили по захваченному войсками Дубны аэропорту Борки. На карте, расстеленной прямо тут же на школьной парте, красным карандашом по линейке провели прямую вертикальную линию с севера на юг. Аэродром и склады отходили Дубне, сам посёлок Борки и все пригороды – к зоне ответственности Полигона.

Но вот с вопросом военного союза я спешить не стал – военная делегация Дубны не скрывала, что приоритетной для их города задачей становился прорыв блокады города на другом берегу великой русской реки. Построенная противником десятикилометровая линия укреплений отрезала Дубну от обширных сельскохозяйственных земель и стратегически важной дороги на Тверь. Прорыв блокады был жизненно необходим для нормальной жизни города и становился задачей номер один. Но так же все прекрасно понимали, что добровольно Кимры осаду не снимут.

Поэтому военный союз с Дубной означал неизбежное втягивание Полигона в чужую войну на западном берегу Волги. Стоили ли добрососедские отношения с Дубной и Конаково тех жертв, которые неизбежно принесёт Полигону война? Этот вопрос требовал самого тщательного обдумывания и предварительной подготовки. Поэтому я не сказал «нет», но потребовал два месяца на принятие окончательного решения по этому сложному вопросу.

Третьим важным вопросом стало установление торговых отношений. Союзники предлагали зерно фактически в неограниченных количествах – на территории их города имелся практически полный элеватор, а на железнодорожной станции Дубна стояли два состава с зерном. По нынешним временам, когда численность выжившего населения городов составляла едва ли сотую долю от довоенной, имевшегося в элеваторе зерна хватило бы на десятки, если не на сотни лет. Но это в теории. На практике же из-за неработающей в элеваторе вентиляции и сырой погоды зерно могло испортиться, и потому понятным становилось желание соседей максимально от него избавиться, пока существовала такая возможность.

Для нормальной работы элеватора требовалось электричество, а вот с этим в Дубне имелись серьёзные проблемы. Город сильно пострадал от инопланетного вторжения и последовавшего сразу после этого нападения агрессоров из Кимр. ГЭС на Волге серьёзно пострадала, машинные залы и турбины были серьёзно повреждены и не подлежали восстановлению. Сейчас ГЭС выполняла лишь функции плотины и моста, соединяющего два берега великой русской реки. Ярослав сообщил, что городские власти от безысходности даже пытались запустить ядерный ректор, имевшийся в Объединённом институте ядерных исследований и остановленный в самые первые часы инопланетного вторжения. Но в итоге от этой идеи пришлось отказаться, поскольку не осталось в живых никого из обслуживавших реактор квалифицированных специалистов. Доверять же посторонним людям починку и запуск столь опасной и сложной техники стало бы абсолютной глупостью.

Кроме зерна (пшеницы, ржи, кукурузы) союзники предлагали для торгового обмена сахар, волжскую рыбу, железную арматуру, ткань и готовую одежду, грузовые автомобили и строительно-ремонтную технику. В обмен они хотели получить боеприпасы, особенно сильно союзников интересовали 120-мм и 152-мм снаряды к имевшимся у них тяжёлым пушкам и гаубицам. Интересовала союзников также любая бронетехника, как в рабочем состоянии, так и подлежащая ремонту. Несколько меньше союзников интересовали тяжёлые пулемёты и гранатомёты. Стрелковое оружие и патроны к нему Дубне и вовсе оказались не нужны – у них самих этого добра имелось предостаточно. В целом у каждой из сторон нашлось, что предложить соседям на обмен. Я обещал, что через день сам лично приеду в Дубну, чтобы в спокойной обстановке обговорить конкретные детали торговых сделок.

Оставался последний вопрос. Представители Дубны в один голос утверждали, что приехавшая к ним днём Лиза Святова представилась полномочным представителем Полигона и обещала щедрую награду за немедленное участие в совместной атаке вражеской столицы. Точный размер награды она не обговаривала, но из слов девушки союзники поняли, что речь идёт минимум об одном боеспособном тяжёлом танке, а скорее даже о двух. Я подозвал к себе Лизу, отошёл с ней в сторону и попросил объяснить, что именно было обещано новым союзникам.

– Если честно, я не очень помню, – призналась смущённо девушка. – Из твоего непонятного сообщения по рации мы лишь поняли, что вас окружили, дела плохи, и ты предлагаешь мне поговорить с Дубной. Я тогда очень переживала и готова была им пообещать всё, что угодно, лишь бы они срочно пришли на помощь и вытащили ваш отряд из беды. Признаюсь, всё было как в тумане. Боюсь, что я действительно могла обещать им два танка. По крайней мере, про что-то такое мы говорили. Прости меня, Виктор!

– Не вини себя, Лиза, ты сделала всё правильно. Если бы армия Дубны не пришла, ещё неизвестно чем бы всё закончилось. Я вообще очень сильно удивлён, что тебе удалось их уговорить. Три месяца они не рвались с нами общаться, и тут на тебе – по первому сигналу пришли на выручку! У тебя определённо есть навыки убеждения и дипломатии. И хотя танков у нас нет, что-нибудь придумаю.

Я вернулся к делегатам от соседей и сообщил, что танков, к сожалению, нет. Взамен мы можем предложить один из двух захваченных сегодня бронетранспортёров, а также в довесок к нему оба подбитых – повреждения у одного из них минимальные, и БТР вскоре может вернуться в строй. К тому же я напомнил, что в результате этой операции к зоне ответственности Дубны перешла деревня Клетино вместе со стоящим неподалёку сгоревшим танком, какие-то запчасти от которого тоже можно было использовать в дальнейшем.

Это оказалось явно меньше того, на что рассчитывали прибывшие. Но тут крайне вовремя появился один из солдат союзников, который зашёл сообщить своим командирам достоверно подтверждённый итог боя. У «кимринских» убито двадцать два бойца, семьдесят три взято в плен. Со стороны Полигона убитых нет, ранено четверо. Эти данные практически совпали с тем, что говорил союзникам я.

Представители союзников молча переглянулись, а когда они снова обернулись в мою сторону, на их лицах проступало явное уважение.





Полигон. Сортировка пленных




Ярослав Якименко высказал общую для всех союзников мысль:

– Похоже, Полигон и сам без нашей помощи неплохо бы справился. Ладно. Добавьте к вашему предложению половину из взятых сегодня пленных, и это будет адекватной заменой двум обещанным танкам.

– Зачем вам пленные? – удивился Сильвер.

– У меня группа из десяти разведчиков попала в засаду три недели назад, – признался капитан Грабин. – Мне бы получить человек тридцать «кимринских» пленных, чтобы было на кого обменять своих хотя бы по курсу один к трём.

Я попросил союзников немного подождать в здании школы. Сам же в компании Сильвера и Лизы Святовой вышел во двор и ещё раз осмотрел сидящих на земле пленных солдат противника. Семь десятков человек с тревогой смотрели на меня, ожидая решения своей участи. Но особого страха в глазах пленных я не видел – сдавшимся солдатам уже объяснили, что жизням их ничего не угрожает. Я попросил седого капитана подняться и подойти. Тот встал, медленно поправил одежду и, подчёркнуто не торопясь, с явным вызовом подошёл.

– Военнопленный Егоров по вашему приказанию прибыл! – отрапортовал офицер с плохо скрываемым сарказмом в голосе. – Что угодно моим новым хозяевам?

– Капитан Егоров, прекратите паясничать! – не выдержала Лиза. – Вы не клоун в цирке, а мы не хлопающие в ладоши зрители.