Похищенная

- Это вам тоже приказал амон адмирал? - процедила она, не скрывая своего возмущения. - Как это на него похоже! Почему же сам не явился, забрать свое личное имущество? Я ведь просто вещь для него, не так ли?!

- Госпожа...

Она с вызовом оборвала его, вытянув сомкнутые запястьями руки:

- Давайте, вяжите! Можете хоть в кандалы заковать! И лучше сразу к кровати прикуйте, чтобы ваш амон мог воспользоваться моим телом, когда ему вздумается.

Лейтенант и его товарищ молчали, уставившись на ее запястья с выражением ужаса.

Удивленная Инга проследила за их взглядами. Рукава пиджака, позаимствованного у Стеллы, задрались, обнажая пепельно-голубую кожу, и на этой коже стремительно проступали темные пятна синяков. Следы от грубой хватки чужих пальцев.

Омраны переглянулись.

- Простите, госпожа, - Марайнэ первым опустил голову, вслед за ним повторил и Дайген. - Тот, кто посмел вас коснуться, будет наказан. Пожалуйста, наденьте схети.

Инга бросила гневный взгляд в сторону койки, где валялся ее серый плащ.

- Это что, обязательное условие? К веревкам и кандалам?

- Нет, госпожа.

На этот раз голос лейтенанта прозвучал слишком уж обреченно, но Инга, занятая собственными переживаниями, не обратила на это внимания. Охваченная праведным гневом, она прошла между мужчинами с гордо вздернутым подбородком и, не глядя на них, начала подниматься по трапу.

Оставшиеся в капсуле омраны переглянулись.

- Вам нужно перевязать рану, - тихо заговорил Дайген на тарианском.

Лейтенант Марайнэ выдавил слабую улыбку:

- Это уже ни к чему.

- Приговор еще не вынесен.

- Это лишь дело времени. Ты видел ее синяки?

- Это моя вина, лейтенант. Вы здесь ни при чем.

- Это не имеет значения, Дайген. Мы с тобой смертники, оба, и мы знали это с самого начала операции.

- Ратсова баба! - прошипел тот, сжимая кулаки. - Надо было ее силком заставить надеть...

- Это вряд ли бы помогло.

Один за другим, они поднялись по трапу в стыковочный рукав, где уже ждала девушка.

Инга слышала весь разговор, но ни слова не поняла. Тарианский язык оставался для нее недоступным секретом. И все же, каким-то шестым чувством она поняла, что речь шла о ней.

- Могли бы и побыстрее, - процедила она, нервно передернув плечами. - Раз уж вам так не терпится доставить меня вашему господину!

***

Возвращение на «Аламаут» прошло намного быстрее, чем неудавшееся бегство, и все это время Инга просидела на заднем кресле маленького разведывательного аппарата, в котором кроме нее, раненого лейтенанта и Дайгена, оказалось еще двое пилотов. Ей даже не позволили помочь в перевязке, хотя она сама предложила, чтобы хоть так загладить свою вину перед Марайнэ.

Наоборот, предельно вежливо, но твердо экипаж попросил ее не вмешиваться. Инга будто заново услышала странные слова лейтенанта: «Вы и так сделали все, что могли». В этих словах скрывалась тайная недосказанность, смысла которой она не могла понять.

Мужчины старались на нее не смотреть, но напряжение, возникшее в воздухе с ее появлением, было вполне осязаемым. И Инга чувствовала его, будто тысячи крошечных ледяных иголочек, то тут, то там вонзавшихся в ее кожу.

Омраны тихо переговаривались. Девушка не понимала ни слова, но почему-то была твердо уверена, что они говорят о ней. И это раздражало ее даже больше, чем собственный проигрыш.

Не выдержав, она звонко шлепнула по подлокотникам кресла:

- Эй! В приличном обществе принято говорить на языке, который понятен всем присутствующим!

Ее возмущение повисло в тишине. Омраны как по команде замолчали, и до конца пути никто из них не произнес ни слова. Но Инга чувствовала, что они ей вовсе не рады.

Уже во время стыковки на ксанар Марайнэ пришло сообщение. Прочитав его, лейтенант поднял голову и отыскал взглядом Ингу.

Девушка с трудом сдержалась, чтобы не съежиться под его немигающим взглядом. В его глазах она увидела сожаление, причина которого оставалась для нее такой же загадкой, как и отчужденность остальных мужчин.

- Госпожа, - произнес он таким тоном, будто заранее ждал сопротивление и готовился к нему, - я только что получил приказ от амона Сорн Дайлера доставить вас на гауптвахту.

- Что? - опешившая Инга даже привстала. - Куда?

- Вы арестованы. - Он опустил голову, отводя взгляд. - Извините, это приказ адмирала.


По лицу девушки разлилась мертвенная бледность, от чего ее кожа стала похожа на пепел.

Сжав руки, чтобы унять нервную дрожь, она сглотнула слюну, ставшую вдруг горькой, как яд, и еле слышно произнесла:

- Это... какая-то шутка? Он меня арестовал? Как преступницу?

- Боюсь, это не шутка, госпожа. По нашим законам вы действительно преступница.

Инга попыталась растянуть пересохшие губы в насмешливой улыбке.

- Что ж, ничего другого не ожидала. И какое же наказание амон адмирал приготовил своей непокорной ливарри? Меня побьют палками? Лишат еды и питья?

Она увидела, как омраны быстро переглянулись.

- Извините, - Марайнэ покачал головой, - об этом мне ничего не известно. Пожалуйста, пройдемте со мной. Будет лучше, если вы не станете сопротивляться.

Фыркнув, Инга поднялась с кресла.

- Лучше? Для кого лучше?

- Для вас.

Она поняла, что он имел в виду, только когда оказалась на борту «Аламаута».

Аллард ждал ее у выхода из стыковочного рукава, застыв безмолвной и холодной статуей в тусклой броне. И он был не один. Инга инстинктивно узнала тех, кто стоял рядом с ним: принц Онезис в темном сартре и канцлер Лест Маррок, чей красный рубин под подбородком сиял, точно дьявольский глаз.

Они были похожи на коршунов, слетевшихся, чтобы устроить суд над слабой голубкой.

Стоило девушке появиться из недр рукава, как взгляды амонов впились в нее, заставляя сердце беглянки сбиться с ритма.

Она всей кожей ощутила холодное отчуждение Алларда, какое-то извращенное любопытство принца, его невидимые, но хорошо осязаемые щупальца, которые жадно тянулись к ней. И снисходительный, немного ленивый интерес канцлера.

От неожиданности и пугающего безмолвия, наполнявшего воздух, Инга на мгновение растерялась. Ее взгляд заметался по бесстрастной маске Алларда, ища хоть какие-то признаки чувств, ища поддержку, сочувствие - и не находя. Она замешкалась, перенося ногу через порожек, и едва не споткнулась. В последний момент успела схватиться рукой за стену.

Но от нее не укрылось, как Аллард сжал кулаки. И ей показалось, будто в глубине темноты, скрывавшей его лицо, что-то мелькнуло. Какая-то искра.

- А вот и наша маленькая беглянка, - заговорил принц, вальяжно растягивая гласные, едва она успела принять независимый вид. Он шагнул в ее сторону, протягивая руку, и его пальцы замерли буквально в миллиметре от ее щеки. - Не ожидал от вас такой прыти, моя дорогая.

Он издевался над ней, это чувствовалось в его тоне.

Инга отпрянула, тряхнув головой.

- Норовис-с-стая, - в голосе принца появились шипящие нотки, от которых по спине девушки поползли ледяные мурашки. Убрав руку, он повернулся к адмиралу, замершему рядом с ним: - Аллард, надеюсь, казнь будет показательной? Ты же не лишишь своего сюзерена такого зрелища?

Адмирал молчал, будто раздумывая. Инга чувствовала, как его взгляд скользит по ней, нигде не задерживаясь. Отчужденный, бесстрастный взгляд человека, разочаровавшегося в своем выборе. Он смотрел на нее и будто не узнавал, как и она не узнавала его.

Это был не тот Аллард, который провел с ней последние ночи. Не тот, который заставлял ее тело плавиться от наслаждения, а голос срываться от чувств. Не тот, который обещал защитить.

И от осознания этого по телу Инги прошла ледяная волна, заставляя сердце испуганно сжаться.

- Аллард?.. - еле слышно выдохнула девушка, делая движение в его сторону.

Он не шевельнул даже пальцем, но между ними будто выросла невидимая стена, и Инга со всего размаха ударилась грудью об эту стену, вышибая воздух из легких.

Сквозь шум, заложивший уши, она услышала его мертвый голос, в котором не было и тени эмоций:

- Да, мой принц. Как пожелаете.



Глава 31





31

Казнь...

Инге показалось, что она ослышалась. Или не так поняла.

Это же принц не о ней говорил? Не о ее казни?