Похищенная, или Красавица для Чудовища

Но звери не могли ее слышать, подвластные сейчас лишь инстинктам.

Мишель жалела, что у нее нет с собой пистолета. Она бы выстрелила в небо, и, возможно, это поубавило бы пыл охотников. Которые, казалось, еще немного – и загрызут друг друга до смерти.

Ах, как же она мечтала об оружии, что привело бы этих двоих в чувство!

Будто откликаясь на ее мысли, совсем близко послышались голоса и раздался выстрел, распугавший схоронившихся в кронах деревьев птиц.

Дальнейшие события уложились в короткие секунды. Мишель увидела показавшегося на вершине склона мужчину, в свете луны неестественно бледного и взволнованного. А вот оружие у него в руке она заметить не успела. Краем сознания лишь отметила молниеносное движение сбоку – один из волков бросился к ней. Не чтобы причинить ей боль, а чтобы снова встать на ее защиту.

И ее оглушило выстрелом.

– Отец, нет! – в отчаянии прокричала Мишель, рванувшись вперед, но было поздно: пуля нашла свою жертву.

А из нее, как оказалось, вышла плохая защитница.

Мишель рухнула на колени перед волком и почувствовала, как горячая кровь обжигает ей ладони.





Глава 10




Месяц спустя

«Дорогая Флоранс!

Долгое время я не находила смелости написать тебе, да и сейчас мне недостает храбрости признаться во всем: рука моя дрожит, а в мыслях сплошная путаница.

Знаю, я сильно тебя обидела, и мне не стоит надеяться на твое прощение. И все же в глубине души я буду продолжать верить, что когда-нибудь снова смогу называться твоей сестрой.

Всего каких-то три месяца назад я и подумать не могла, что моя ошибка – сговор с Королевой Нью-Фэйтона – приведет к таким ужасным событиям. Но если бы в ту памятную ночь я не отправилась к Мари Лафо, чтобы приворожить Галена, ты бы вышла за него замуж. А вскоре…»



Пальцы дрогнули, и темная клякса расползлась по бумаге.



«…А вскоре ты бы погибла из-за проклятия Донеганов.

Хотя о чем это я?!

Нет и не было никакого проклятия! Жертвами лугару стали только двое: Даген Донеган и Каролина. Оборотни наказали их, и, наверное, наказали справедливо. Ее – за то, что была неверной женой. Даген же поплатился за свою жестокость.

Он действительно был чудовищем.

А еще глупцом. Таким же, как и я.

Он попросил Мари Лафо об услуге (представляешь, она прожила почти целых два века!) – с помощью магии превратить его в самого преуспевающего плантатора Юга, сделать королем хлопка. Взамен колдунья потребовала немного: крови его и его первенца.

Знал бы Даген, для чего ведьме нужна будет эта кровь, уверена, отказался бы от богатств и титула!

Кровь Дагена и его сына в руках Лафо превратилась в незримые нити, которыми она крепко-накрепко привязала к себе все последующие поколения Донеганов. За которые дергала, влияя на них и управляя ими, как марионетками: мужчин превращала в одержимых жаждой убийства хищников, а их сестер, жен и дочерей держала в Блэкстоуне пленницами.

Колдунье сыграла на руку история с проклятием лугару, и на протяжении многих десятилетий она поддерживала в сердцах Донеганов веру в то, что все они прокляты. Строго следовала сценарию созданной ею страшной сказки.

Ты спросишь, зачем ей это было надо? Все очень просто: чтобы жить вечно и при этом оставаться молодой.

Чтобы Повелитель смерти не пришел за ней, она откупалась от него жертвами: тех несчастных, которых раз в месяц убивали созданные ею охотники. У девушек этой семьи она забирала красоту и здоровье. Медленно, понемногу отнимала у них молодость. А потом безжалостно убивала. Когда бедняжкам исполнялось двадцать три – так ее вмешательство в их жизнь оставалось незаметным. Смерти девушек в возрасте, в котором умерла Каролина, удачно вписались в историю проклятия лугару.

Но ты не бойся, дорогая Флоранс, и смело возвращайся домой! Мари Лафо больше никому не навредит. Тот, кому она так рьяно служила долгие годы, Барон Суббота, вырыл для нее могилу.

Ее же собственное племя ополчилось против нее. Уж не знаю, было ли тому причиной то, что она творила, переступая все мыслимые и немыслимые границы, а может, щедрое вознаграждение, которым одарил каждого колдуна и каждую ведьму в округе нынешний король хлопка.

Насколько мне известно, ее должны были отпустить, но мистер Сагерт, узнав, по чьей вине страдала его семья, распорядился иначе: Мари Лафо погибла от клыков созданного ею же чудовища.

Но мне ничуть не жаль ее, ведь из-за нее страдали рабы Донеганов и многие другие невинные. Могла погибнуть и ты, выйдя замуж за Галена, а я стала для нее временным источником красоты и силы.

С каждым годом, чтобы поддерживать в себе жизнь, Мари требовалось все больше жертв, все больше юных девушек, которые могли бы поделиться с ней молодостью. Аэлин и Катрины ей стало недостаточно, поэтому она использовала дурочек вроде меня. Тех наивных глупышек, которые обращались к ней за помощью.


Как видишь, я оказалась сполна наказана за свою ошибку.

К счастью, со смертью Мари Лафо ее страшные чары развеялись. Так что и с Аэлин, и с Катриной все теперь будет в порядке. Жаль, мне не довелось увидеть, как они впервые вышли за ворота Блэкстоуна. Могу себе представить, какой их переполнял восторг и сколько радости читалось в глазах! Я искренне верю, что путешествие в Старые Земли хотя бы частично окупит годы их заточения.

Сейчас они вместе с мистером Сагертом плывут в Дальвинию, и, возможно, в самом ближайшем будущем ты повстречаешься с ними на каком-нибудь светском приеме. Гален же отправился в Эйландрию к своей дальней родне. От меня подальше.

Что ж, надеюсь, и он тоже когда-нибудь сможет меня простить…

Радует, что хотя бы Аэлин на меня не злится. Ее мысли полны дальвинскими месье, с которыми ей еще предстоит познакомиться, и ей нравится чувствовать себя свободной. Да и я не держу на нее обиды. Не мне ругать ее за то, что доверилась Бартелу и совершила ошибку. Тем более что зелье Мари Лафо так и не подействовало на Кейрана. Его любовь ко мне оказалась сильнее злых чар ведьмы».



Мишель вздохнула и обмакнула в чернила кончик пера, чтобы продолжить свою исповедь.



«О чем еще я собиралась тебе рассказать? Ах да! Серафи теперь свободна и ни от кого не зависит. Мне хотелось хоть как-то отплатить ей за тот ужас, что пережила она на кладбище Сент-Луи. Правда, она так и осталась в Лафлере и говорит, что ни за что не расстанется со мной ни в этой, ни в какой другой жизни. Что ж, теперь она хозяйка собственной судьбы и вольна поступать так, как ей хочется.

Адан (ты с ним не успела познакомиться) тоже получил вольную. За мое спасение. Если бы он не сбежал от разбойников и не привел в лес отца, для меня все могло бы закончиться очень плачевно. Никогда не перестану благодарить его за храбрость и самоотверженность!

Избавившись от чар Мари Лафо, он стал прежним – полным сил и энергии молодым мужчиной. А получив предложение от мистера Сагерта, стал управляющим в Блэкстоуне.

Что же касается остальных его слуг, Тафари пришлось очень постараться, чтобы стереть из их памяти кошмары прошлого. Признаться, я была от этого не в восторге, но тайна Донеганов должна оставаться тайной.

По крайней мере, теперь слугам ничто не угрожает, и бояться им тоже нечего. Кто-кто, а Адан их в обиду не даст.

Отец поклялся, что не расскажет о том, что видел в ту ночь и кого ранил. К счастью, Галену, напуганному выстрелами, удалось скрыться раньше, чем его подстрелили. Ну а что касается Кейрана… Мы сумели его спасти, и я не перестаю благодарить за это чудо Всевышнего.

Всем любопытствующим мы говорим, что меня похитил Бартел и его бандиты, желая стребовать выкуп с наших несчастных родителей. Соседей очень возмутила такая версия событий (даже боюсь представить, в какое неистовство они пришли бы, узнав всю правду). Бартел не успел скрыться. Его нагнали О’Фарреллы и решили сами с ним разобраться: вздернули на дереве там же, где поймали.

Мерзавцы, бросившие меня в лесу, тоже получили по заслугам.

Как видишь, все закончилось хорошо. Не для всех, конечно, но Бартелу и Мари Лафо сложно желать что-нибудь хорошее».



Сунув в чернильницу перо, Мишель ненадолго задумалась и грустно улыбнулась. Ей бы очень хотелось отправить сестре свое признание. Кто знает, быть может, тогда бы Флоранс ее поняла и они помирились… Но Мишель понимала, что никогда этого не сделает. Никогда не раскроет чужую тайну. А значит… Она зажгла свечу и поднесла листок бумаги к трепещущему огоньку. Замерла, наблюдая за тем, как пламя уничтожает чужие секреты, обращая их в пепел, и не отнимала руки, пока от исповеди не остался маленький клочок бумаги. Мишель поспешно его затушила, бросив в бокал с недопитым лимонадом, когда со стороны аллеи послышались конский топот и крики всадника, нетерпеливо подстегивающего лошадь.

Мишель сорвалась с места и толкнула ставни, впуская в спальню яркий солнечный свет и раскаленный летний воздух. Перевесившись через подоконник, возмущенно выдохнула:

– Сумасшедший! Ну, мистер Донеган, я вам сейчас устрою! – Подхватив пышные юбки, она со всех ног помчалась на первый этаж.

Ее совсем недавно начали выпускать из дома, и то только благодаря мистеру Вальберу, которому Мишель во всем созналась. Ну или почти во всем, опустив историю своего самого первого похищения. Будь на то воля Аделис, ее авантюристка-дочь до самого замужества не покидала бы Лафлера. Благо отец сжалился над Мишель и разрешил ей проводить время с женихом за пределами поместья.

– Ты совсем сдурел?! – Мишель слетела с крыльца и, уперев руки в бока, гневно посмотрела на всадника.

Болезненная бледность и синева под глазами уже давно сошли с его лица, но Мишель все казалось, что Кейран слишком слаб и ему самое место в кровати.

И уж точно он не может себе позволить долгие бешеные скачки!

– И тебе привет, ангел. – Кейран шутливо приподнял шляпу.

– А коляска тебе зачем?! – продолжала гневаться Мишель.

Донеган закатил глаза.

– Ну уж нет, мисс Беланже, если вы подумываете превратиться в одну из тех женушек, которые и без всякой магии превращают мужей в злых волков, то я, пожалуй, останусь холостяком.

Мишель вспыхнула и решила придержать уже готовое сорваться с губ возмущение.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила, потупившись.

– Отлично! А теперь еще лучше, – тепло улыбнулся ей Кейран и, спешившись, продолжил: – Я, собственно, зачем приехал… Хочу показать тебе одно место. Как насчет конной прогулки?

Оглянувшись, но не обнаружив на крыльце пылающую праведным гневом родительницу, Мишель кивнула. Позволила Кейрану усадить себя в седло, хоть по-прежнему боялась, что даже из-за малейшего усилия рана у него на плече откроется и ему снова станет плохо.

Если прощение Флоранс ей еще предстояло заслужить, а Гален вообще непонятно за что на нее обиделся (то есть, конечно, понятно – за то, что отказалась выходить за него замуж), то Кейран простил ее сразу.

– Мы все совершали ошибки, – заявил он, когда Мишель впервые позволили его навестить. После чего поднес ее руку к своим губам и негромко сказал: – Но я рад, что все случилось так, как случилось. Теперь мы свободны. А ты моя.

С тех пор, к немалому удивлению соседей, Мишель Беланже, разорвав помолвку с одним Донеганом, стала невестой другого.

– Так куда мы едем?

Несмотря на жару, Мишель была рада этой внезапной прогулке и возможности провести время с женихом. Ему она была рада в любое время дня и ночи, в любую погоду.