Подсказчик

Поднявшись вверх по склону, Мила снова подошла к главному входу в приют. Она вставила ключ в замочную скважину и услышала затухавшее в задних комнатах эхо. Девушка толкнула рукой огромную дверь, а потом закрыла ее за собой.

Теперь она находилась внутри здания.



Стая голубей, сидевших под самым окном верхнего света, приветствовала ее неистовым хлопаньем крыльев. Слабый зеленый проблеск, исходивший от дисплея телефона, позволял разглядеть только малую часть того, что было впереди. Этот светящийся пузырь вплотную обступила плотная стена мрака, готовая в любой момент нарушить разделявшую их зыбкую границу и поглотить его целиком.

Мила попыталась мысленно восстановить весь путь до прачечной и двинулась вперед.

Шум шагов девушки нарушал окружающее безмолвие. От холода ее дыхание на ходу превращалось в пар. Очень скоро Мила оказалась на кухне: она узнала большие железные котлы по смутным очертаниям. Затем она вошла в столовую, где ей нужно было очень осторожно пройти мимо столов, покрытых пластиком. И все-таки она натолкнулась на один из них, свалив стоявший сверху стул. Грохот падающей мебели, многократно усиленный эхом, был почти оглушительной силы. Когда Мила ставила стул на место, она заметила проход, заканчивавшийся узкой винтовой лестницей, что вела на нижний этаж. Девушка вошла в каменный коридор и медленно спустилась по скользким от времени ступенькам.

Вот и прачечная.

Мила посветила телефоном по сторонам, чтобы оглядеться. В мраморную ванну, где было обнаружено тело Аннеке, кто-то положил один цветок. Мила даже вспомнила молитву, которую она вместе со своими коллегами прочла в этой комнате.

А потом девушка приступила к поискам.

Для начала она внимательно осмотрела стены, затем ощупала плинтусы. Пусто. Мила старалась не думать о том, как долго еще может продержаться ее телефон, прежде чем батарейка окончательно разрядится. И не столько из-за перспективы вновь оказаться в темноте, сколько от мысли, что даже без такого слабого источника света ей придется пробыть довольно долго. Пройдет час, и отец Тимоти вызовет помощь…

Ей нужно поторопиться.

«Ну, где же ты? Я знаю, что ты где-то здесь…»

Внезапно раздавшийся в тишине громкий звуковой сигнал заставил вздрогнуть сердце в ее груди. Прошло несколько секунд, прежде чем до Милы дошло, что это звонил ее собственный телефон.

Она развернула дисплей лицом к себе и прочла: «Горан».

Девушка вставила наушник в ухо и ответила.

— А в Бюро никого нет? За последний час я звонил раз десять.

— Борис и Стерн ушли. Но Роза должна была остаться.

— А ты где?

Мила подумала о том, что теперь не время сочинять небылицы. Не будучи до конца уверенной в своем предположении, она решила обо всем рассказать криминологу.

— Думаю, что Рональд подслушивал нас в тот вечер.

— А что навело тебя на эту мысль?

— Я сравнила его письмо с вопросами, заданными вами во время нашей совместной молитвы. Они очень напоминают ответы…

— Отличный вывод.

Казалось, что криминолог нисколько не удивился. Возможно, что он тоже пришел к такому заключению. Мила была слегка обескуражена мыслью о том, что могла удивить его своим признанием.

— Но ты так и не ответила на мой вопрос: где сейчас находишься?

— Я ищу микрофон.

— Какой микрофон?

— Тот самый, что Рональд установил в прачечной.

— Ты в приюте? — В голосе Горана чувствовалась тревога.

— Да.

— Тебе срочно нужно уходить оттуда.

— Но почему?

— Мила, нет никакого микрофона!

— А я считаю, что…

— Послушай, наши люди обследовали все здание и наверняка нашли бы что-нибудь! — перебил ее криминолог.

Слова Горана сразили Милу наповал. Он был прав: как получилось, что она не учла такую очевидную вещь? О чем она думала?

— Тогда как вы… — Девушка запнулась на половине фразы. Капля неестественно холодного пота скатилась по ее спине.


— Молитва была только уловкой, чтобы выманить его наружу!

— Но почему я не додумалась до этого раньше?

— Мила, ради всего святого, уходи оттуда!



В этот момент девушка поняла, какая опасность ей угрожает. Она вынула пистолет и стремительно направилась к выходу, находившемуся от нее по меньшей мере метрах в двухстах. Огромное расстояние для того, чтобы охватить своим «присутствием» все здание приюта.

«Кто же это?» — спрашивала себя Мила, когда поднималась по винтовой лестнице в столовую.

Она нашла наконец ответ на свой вопрос, когда почувствовала, как стали слабеть ее ноги.

— Чай…

Помехи на линии. Мила слышала в наушники, как Горан спросил ее:

— Что ты говоришь?

— Отец Тимоти и Рональд — одно и то же лицо, верно?

Помехи. Посторонние шумы. Снова помехи.

— Да! После смерти Билли Мура, прежде чем приют был окончательно закрыт, отец Рольф отправил оттуда всех своих воспитанников. Всех, кроме одного. Он держал Рональда при себе, поскольку очень опасался за его психическое здоровье и надеялся, что ему удастся удержать его под своим контролем.

— Я думаю, что он подсыпал мне наркотики.

Голос Горана то и дело прерывался.

— …ты сказала? Я… понял?

— Думаю, что… — Мила попыталась повторить, но слова застревали у нее во рту.

Девушка упала лицом вниз. Наушник вывалился у нее из уха. Телефон выскользнул из рук и закатился под один из столов. От страха сердце Милы забилось еще сильнее, что только усиливало действие дурмана. Чувства девушки притупились. Тем не менее ей удалось услышать из лежащих в нескольких метрах от нее наушников тревожный голос Горана:

— Мила! Мила!.. тветь мне!.. исходит?

Мила закрыла глаза, со страхом думая о том, что уже никогда не сможет открыть их снова. Потом она решила, что не позволит себе умереть здесь.

— Адреналин… Мне нужен адреналин…

Мила знала, как получить его. Правой рукой она все еще крепко сжимала пистолет. Девушка нацелила дуло оружия на дельтовидную мышцу. Прозвучал выстрел. И в этой бездне, что со всех сторон подступила к Миле, пуля, с диким свистом разрывая кожаную куртку девушки, пронзила ее плоть. Мила вскрикнула от боли. Но тут же пришла в себя.

Горан отчетливо выкрикнул в телефон ее имя:

— Мила!

Девушка поползла в направлении светящегося телефона. Схватив трубку, она ответила доктору:

— Все в порядке.

Мила встала на ноги и попыталась идти. Нечеловеческих усилий стоил ей первый шаг. Девушке померещилось, будто она оказалась в одном из своих снов, когда кто-то гонится за ней, а она не может сдвинуться с места: ее ноги стали тяжелыми, словно по самые колени увязали в густой жиже.

Рана пульсировала, но кровотечение было не сильным. Мила умела рассчитать силу выстрела. Стиснув зубы, она медленно, шаг за шагом, двигалась к выходу, который, как ей казалось, был все ближе.

— Если вам все было известно, так почему же сразу не арестовали этого подонка? — крикнула она в телефон. — И почему вы мне ничего не сказали?

Голос криминолога снова был отчетливо слышен.

— Мне очень жаль, Мила. Но нам хотелось, чтобы вы продолжали вести себя естественно, не вызывая его подозрений. Мы следили за ним на расстоянии. Установили в его машине прослушивающее устройство. Надеялись, что он приведет нас к шестой девочке…

— Это ведь не его рук дело…

— Потому что он — не Альберт, Мила.

— Тем не менее он также опасен, это правда?

Горан надолго замолчал. Мила была права.

— Я уже подал сигнал тревоги, за тобой едут. Но потребуется еще некоторое время: патрульная машина находится в радиусе двух километров.

«Чтобы они ни сделали, все равно уже слишком поздно», — подумала Мила. Ненастье и наркотики, завладевшие всем телом девушки и съедавшие остаток ее сил, не оставляли никакой надежды. Она это знала. Нужно было все-таки послушать этого чертова таксиста, когда он попытался удержать ее от поездки! И — проклятие! — почему она не согласилась на его предложение остаться и ждать ее до тех пор, пока она не закончит со всеми делами? А все потому, что ей был противен этот запах кебаба с луком! И вот теперь она здесь, в этой западне. Она оказалась здесь одна, возможно, именно потому, что к этому неосознанно стремилась какая-то часть ее души. Ее привлекала мысль идти на риск. И даже умереть!

«Ну нет! — сказала она себе. — Я еще хочу жить».