Пленница по ошибке

— Держись крепче, не крутись. Скоро за нами откроется охота.

— Нас поймают?

— Мы постараемся уйти, — ровно, без тени беспокойства произнес Данияр. Он уже понимал, что их рано или поздно настигнут, слишком хорошо он был знаком с тьмой, слишком хорошо знал ее аппетиты, и слышал о колдовском огне, которого тьма не боится, слышал и о пророчестве. О нем рассказывал, однажды путник, да только не поверил ему никто. Да и сам он не поверил, до сегодняшнего дня.

Седовласый, но молодой, с живым лицом, без единой морщины и сгорбленной спиной мужик походил на сумасшедшего. Его тело все сотрясалось, а худые колени постукивали друг о друга, когда он, заикаясь, и глотая окончания слов, пытался сбивчиво предостеречь народ лесных земель. Говорил он много, все время повторяя: «Они идут к вам, несут с собой тьму и зеленое пламя, переплывут само большое море, чтобы забрать себе то, что помешает им. Она спасение всех вас. Увозите ее, чей дар спит. Увозите ту, что приемышем живет и своих истинных родителей не знает. Увозите ту, в ком свет спрятан. Все обманчиво, не верьте глазам своим. Самой тьме они поклоняются, кормят ее в недрах земли, да людьми как скотом торгуют».

Данияр хорошо помнил, как гнали путника в глубь леса. Не любил народ сумасшедших. Да только, прав он оказался. Пришли захватчики с зеленым огнем, и о тьме они толковали. А значит, выбора у них почти нет. Либо их тьма сожрет, либо они в рабство попадут. Второе определенно лучше, вот подкопит он сил, наполнится его сердце огнем, и сбегут они. Любое море переплывут, чтобы на родной земле оказаться, да предупредить остальных. В первую очередь, весточку послать правителю Горных Земель, он за порядком следит, да работорговцев вздергивает, которые последнее время все чаще стали набеги устраивать.

Светомире определенно нужно изменить внешность, чтобы никто не признал ее. чтобы даже ему она казалась чужой. Матушка в этом могла бы помочь, вот только что с ней стало? Хотя, если он смог сбежать, то отец определенно защитил свой дом. К реке бы спуститься, туда, где он. будучи мальчишкой, щепки пускал. Скрытое от глаз это было место. Широкие корни дерева нависали над водой, служа прекрасным укрытием.

— Светка, лошадь опустить надо. Дальше пешком пойдем, — остановив коня, тихо произнес Данияр. Он легко спрыгнув принимая Светомиру в свои объятия. — Сейчас к реке спустимся.





Глава 6




Тихо плескалась река, никаких подозрительных звуков слышно не было. Свежий ночной воздух сохранял покой и умиротворение. В густой траве стрекотали кузнечики, а трава мягко шелестела и прогибалась под лёгким ветром.



Ночь была вполне обычной, если бы не огненный столб, уходивший высоко в небо, не опалял ночную гладь, и не подкрашивал бы тёмно-синие, почти черные облака во всевозможные оттенки оранжевого.

Светомира сидела, вжавшись в земляную стену с выступающими корнями, поджав ноги к груди, и внимательно слушала, о чем разговаривает Данияр со своей матушкой. Скрытые от посторонних глаз, они позволили себе активно обсуждать произошедшее, и, казалось, совсем не замечали девушку. Данияр был сильно обеспокоен отсутствием отца, по его поникшему голосу было понятно, что он до последнего верил в то, что вся его семья находится в его детском укрытии. А узнав, что отец, отталкивая тьму, был наполовину пуст, отправившись на его поиски, и вовсе осел на землю.

Таила — мать Данияра, сбиваясь и перескакивая, рассказывала о том, как она готовилась ко сну. Затушив последнюю свечу в доме, ее руки и рот тут же окутало черной дымкой. Черный канат, сотканный из черноты, и напоминавший змеи, больно сжимал, сдавливал и обжигал кожу при малейшем сопротивлении. А при попытке освободить рот, для того, чтобы позвать на помощь и вовсе сдавил ее с такой силой, что в глазах потемнело.

Она даже не увидела, как Валтасар пустил нить огня, мигом заставив, сотканную черным туманом, змею опустить свою добычу. Гневно шипя, она просочилась в щель возле окна.

Побледневшую Таилу подхватил муж. Он только успел сказать, что пришла тьма и необходимо быстро уходить, как на лестнице, ведущей к ним, послышались шаги. Незнакомец, направлявшийся к ним, даже не пытался двигаться тихо. От его шагов раздавался гул, а сам он и вовсе насвистывал легкий мотив неизвестной им песни.

В руках Валтасара загорелся огонек и перекинулся на широкий охотничий нож, висевший на стене. Все произошло настолько быстро, что Таила не успела ничего понять. Вот она стоит позади мужа, спрятавшись за его спину, а вот уже нож пронзает мужчину в маске один раз, а потом второй, третий, четвертый… И так до тех пор, пока он подает признаки жизни.

Его хрипы застыли в воздухе прежде, чем тело осело на пол, а потом и вовсе распласталось, пропитывая кровью доски.

Опускать свой взгляд на тело было страшно, Таила стояла зажмурившись, и открыла глаза только когда Валтасар наклонился и стянул маску с лица чужака. Розовая пена стекала с губ на подбородок, выкатившиеся глаза застыли в немом ужасе. Таила не сдержала глубокого вздоха, который едва не перешел на крик, когда по конечностям чужака пробежалась судорога, а грудная клетка еще несколько раз дернулась по инерции и застыла.

Липкий ужас сковал позвоночник, пробегая по нему волной иголок — уютный мир Светомиры рушился. Где же ее отец? Неужели он тоже лежит сейчас где — то захлебываясь собственной кровью? В ее голове нарисовалась настолько четкая картинка убитого отца, что она не сдержала вырывающиеся рыдания.

— Светка, — тут же отреагировал Данияр, обхватывая девушку в кольцо рук.

Таила смотрела на спину сына поджав губы. Она давно знала, куда он бегает, и была против влюбленности сына. Не ровня он ей, да и не верила она в то, что избалованная Светомира может серьезно относиться к Данияру. Покрутит им, повеселит он ее своим даром, да выскочит за другого мужчину замуж. Только сын ее ничего слушать не хотел, и верил в искренность чувств своей избранницы.

Вот и сейчас он твердил о ее спасении, о том, как важно сделать ее неузнаваемой. А она то что? Ни трав рядом никаких, ничего нет. Все дома осталось. К магии прибегать? И что она сможет сделать? Только волосы корой дуба покрасить, да так, что цвет будет держаться долго и насыщенным будет.

— Данияр, нужно нагреть воду, я всего лишь смогу сделать темнее ее волосы.

— А, лицо? — спросил он.

— Его можно сделать смуглым, и все пожалуй…

— Нет, этого мало! — обеспокоенно воскликнул Данияр. — Ты же можешь налепить ей на лицо глину, сделать из нее морщины? Щеки?

— Можно попробовать, но будет не правдоподобно, если разглядывать, кто начнет или прикоснется, сразу обман поймет, — покачав головой произнесла Талия. Ох, не понимала она сына. Она то ладно, поможет, не сложно ей. Только смысл какой? Все равно, если поймают, всех за моря отправят. Хочет ее от насилия спасти? А обман если раскроется, еще хуже будет! Как бы и вовсе на костер не оправили. Но спорить, переубеждать бесполезно… Сын не отступится от своего, будет до последнего на своем стоять.

— Да кто рассматривать лицо старухи будет? Да тем более прикасаться! Незнающие люди и не поймут. Кому в голову придет, что из девицы молодой ее в старуху превратили, — воодушевленно воскликнул Данияр. На его лице выступило облегчение, он даже ладонью по лицу махнул, будто отбрасывая беспокойство.

— Ну, перегибать не стоит. — задумчиво протянула Таила. — Старуху убьют. Нам нужна немолодая женщина. Добавим ей бородавок, чтобы отталкивала от себя и пару прядей оставим светлыми. Веки можно сделать нависшими, смотреть будет неудобно, но это ничего.

— Нет, нет. Данияр. Зачем терять время? Нужно уходить, и звать на помощь! — подала голос Светомира. Она не хотела никаких изменений. Слепая надежда на спасение жила в ее сердце, она верила, что они все спасутся, и работорговцев обязательно поймают. Либо, это и вовсе окажется кошмаром, а петухи на рассвете унесут с собой ее страшный сон.

— Матушка, начинай! — коротко бросил Данияр. Он сидел на корточках и пытался согреть воду, получалось у него плохо, внутренний сосуд огня был пуст, и все что у него получалось — это очень медленно согревать воду. Слова девушки ему были не важны, хочет, не хочет. Так надо! Это единственный шанс ее спасти. Иначе попадет на алтарь проклятой ведьмы! А этого, он допустить не мог. Так будет шанс на спасение, будет надежда, что перехватят работорговцев на пути, и освободят пленных. Пока жива надежда, жив человек. Даже если она настолько мала, что сравнить ее можно со слезой на щеке, что в великих морях и не заметна будет.

Таила вздохнула, вытянула вперед руки, расправила ладони, растопырила пальцы и зажмурилась. В воздухе закрутился маленький смерч из глины и песка, он проворно огибал корни дерева, и собирал вокруг себя мелкие песчинки.

Светомира стояла и завороженно смотрела, как воронка песка медленно приближается к ней, начинает кружиться вокруг нее, а потом и вовсе захватывает ее тело, бьется о ее лицо, стягивает глаза и налипает толстым слоем.






Глава 7




Только бы вышло правдоподобно! Лишь бы матушка успела. Данияр прекрасно понимал, что их могут найти в любой момент, погоня за ними пустилась задолго до того, как угас его огонь. Вот и сейчас пока женщины были заняты, он выглянул из укрытия, и то, что увидел, ему совсем не понравилось.

Группа всадников, с горящим колдовским огнем, спешились и шли прямиком по их следу. Пока они были достаточно далеко, и был шанс убежать, но тогда матушка не успеет преобразить Светомиру. Молчать, надо молчать и сохранять спокойствие. Их в любом случае могут поймать, и тогда не видать ему больше глаз, подобных васильковому полю.

Данияр плотно прижал ладони к лицу и зажмурился. Дрожь пробегала по рукам, он чувствовал себя предателем. Ради Светомиры он задерживает матушку, а она могла бы спастись, могла бы укрыться в лесах, со своим даром. Могла бы, и сейчас завалить землей их укрытие, но он ничего не скажет. Слишком рискованно отсиживаться здесь. Тьму могут выпустить в любой момент, а она поглотит все живое.

Подняв голову, он встретился взглядом со Светомирой. Лицо ее покрылось мелкими морщинками, и заметно округлилось, подбородок стал нависать над шеей. Яркие брови стали блеклыми и тусклыми, словно покрытые слоем пыли. Ещё сырые волосы, темной волной лежали на спине. Светлая кожа, стала темной, словно девушка трудилась в поле.

Она стояла с засученными рукавами до локтя, а матушка, перебирая пальцами в воздухе, легкими движениями накладывала слой за слоем крупицы песка. Как только Таилу устраивал результат, она сощуривала глаза и быстро проговаривала никому непонятные фразы. После чего песок сначала подстраивался под цвет кожи, а потом менял текстуру, полностью сливаясь с ней.

— Держаться будет и в дождь, и в ветер. Большего я сделать не могу. Силы заканчиваются. На вторую руку и то не хватит, сделаю только до запястья. — вздохнула Таила, устало передернув плечами. Ее силы ушли слишком быстро, да и не делала она до этого ничего подобного. И чего таить, магом земли она была слабым. До последнего думала, что не получится. Вот недавно не смогла стену выстроить, чтобы надежнее спрятаться. Все обваливалась она у нее в воду, а, казалось бы, ничего сложного.

Таила обернулась туда, где стоял Данияр, и глубоко вздохнула, она давно заметила, как он смотрит на Светомиру. Когда — то давно, точно такими же жадными, слепыми от любви глазами на нее смотрел Валтасар. Тогда ее муж пошел против традиций, против своей семьи, и она хорошо знала, чем это закончилось. Он не общался с родителями более двадцати зим, пока они не признали Таилу. Она так не хотела. Пусть обжигается, она перечить не станет, чем может, поможет, примет любую, а они уж, пусть сами разбираются.

— А, как долго я такой буду? — спросила Светомира. Она удивленно рассматривала свою руку, проводила по ней кончиками пальцев и даже поднесла ее к носу, чтобы понюхать. Запах мокрого речного песка приятно щекотал ноздри, перебивая аромат масла лаванды, который исходил от ее.

— Под полной луной искупаешься в реке, и все сойдет. Волосы, только мне уже не закрепить, с каждым дождем они светлеть будут. Сил совсем не хватает.

Таила отодвинулась от Светомиры и внимательно посмотрела на ее лицо, оценивая результат. Получилось довольно неплохо, намного лучше, чем она ожидала, но, несмотря на все изменения, ее необычный цвет глаз сильно выделялся на блеклом лице уже немолодой женщины. Легкий стан, тоже портил общую картину. Собравшись с мыслями, женщина взяла, схваченные на спех, тюки с тряпками и протянула их девушке:

— Плотно стяни ими грудь, намотай на спину побольше и на живот. Поднимай платье, я помогу тебе, — решительно сказала Таила. Заметив смущение девушки, она довольно ухмыльнулась. — Данияр не видит, он отвернулся.

Когда добрая половина ткани была на девушке, воздух разрезала фраза, которую она боялась услышать больше всего:

— Они тут, — произнес голос сына рядом.

От неожиданности Таила вскочила, и, выпрямившись во весь рост, увидела, как к ним приближаются воины. Все они держали в руках слегка изогнутые факелы, с ярким магическим огнем. Им бежать бы, вдоль по реке, спрятаться бы в высоких камышах, а потом переплыть на другой берег, да только с другой стороны стояли застывшие фигуры мужчин, отрезая путь к отступлению. Хоть они и были еще достаточно далеко, но выбраться было уже невозможно. Слишком много их было.

— Мы окружены, — тихо произнес Данияр. — Переплыть мы тоже не сможем. Лодка плывет аккурат на нас, да и не одна.

Замерев он наблюдал, как матушка молча опустилась на колени и закрыла голову руками, беззвучно повторяя имя отца. Он так и не пришел. И уже не придет. Можно рассчитывать лишь на встречу в плену, если повезет, их определят вместе, и тогда сбежать получиться гораздо быстрее, а там и выручить родных.

Слух резали тихие всхлипывания Светомиры. Она подобралась к Данияру и вцепилась в его руки, несмело поднимая на него взгляд. Лучше бы она этого не делала. Намокшие от слез глаза, стали намного ярче, и не заметить столь броский опознавательный знак было невозможно.

— Прости меня, прости, пожалуйста, — сказал он, слегка отстраняясь от девушки, сгибая руку в локте и отводя ее в сторону.

От сильного удара голова Светомиры опрокинулась назад, в ушах зазвенело, ноги подогнулись, а вырывавшийся крик был заглушен прижимающей ее рукой. Не в силах совладать с собой она замолотила кулачками по груди мужчины, отталкивая его от себя, но он лишь развернул ее, прижимая спиной к себе, а затем вновь отвел руку в сторону, и снова жгучая боль пронзила девушку.

— Что ты делаешь? — прошипела Таила, срывающимся голосом, запуская руки в волосы сына, в попытке оттащить его от девушки. — Совсем с ума спятил! Умертвить раньше времени решил?! Ненормальный!

— Тише, так надо, — небрежно обронил он, прижимая упирающуюся Светомиру к себе. — Лада моя, прости меня, так надо. Уж я тебя спасу, верь мне. Да только не мог я иначе, больно приметен взгляд твой, любой опознает. Тише, тише, боль сейчас уйдет. Потерпи. Когда отек спадет, глаз не поднимай, так и смотри через щелочку, — шептал Данияр.

— Ты сошел с ума, — гневно произнесла, склонившись над его ухом Таила. Чтоб ее сын, поднял руку на девицу, да где это видано? Она не оставит это просто так, не забудет его поступок. А если бы девочка закричала? Они сразу бы выдали себя! А так есть надежда, что обойдут, место то неприметное. Благо негодяев заметили издали, а ведь они могли и в тишине к ним подобраться, без колдовского огня. Смущало только, что идут они точно к ним, как будто уже знают, что здесь кто — то затаился.

В голове невольно всплыли последние события. На площади, женщины невзначай вспоминали укромные места в деревне, кто, куда на свидания бегал, да кто где детей находил. Вот. и рассказала тогда Таила о неприметном месте, недалеко от их дома.

— Предатель, среди нас предатель. — вслух произнесла она свои мысли, а затем от внезапного озарения и вовсе открыла рот, не проронив ни звука. Предатель то, женщина! Не было там мужчин в это время. Поймав на себе удивленный взгляд сына, Таила наклонилась к нему:

— Предатель среди местных, они многое знают, не спастись нам.

— Спасемся матушка, сил накопим и спасемся. Это я сейчас пуст, и отец пуст, а как сосуд наполнится, так всех освободим.

— Данияр. они знают, кто одарен огнем, они вас убьют.

— Глупости, знали бы, не пришли бы к вам в дом в одиночку, — покачав головой возразил Данияр.

— Отца в ночи печать ставить вызвали вместе с тобой. Сначала поехал, а после вернулся, сказал, что без тебя бессмысленна эта затея, да и укрепляли на днях печать, даже силы восстановиться не успели. Все внизу сидел, тебя ждал.

Слова матери больно резанули Данияра. Выходит, все намного хуже, чем он предполагал.

— Светка, — тихо позвал он девушку, слегка приподнимая ее.

Охваченная болью, она раскачивалась из стороны в сторону, сидя у него на коленях. Неужели нельзя было по — другому? Хотел ее уберечь, сказал бы просто глаза сощурить. Выберутся они, и не взглянет она на него больше! За другого мужчину замуж пойдет. Не хотелось ей сейчас на него смотреть.

— Светомира, — еще раз позвал Данияр. И, не дождавшись ответа, он приподнял ее, отодвигая от себя, шепнув при этом на ухо, чтобы она забыла свое имя. Теперь ее будут звать Лета.