Платье невесты

23




Ждать пришлось довольно долго.

— Первого числа я поехал в «Снежинку», у них шикарные склоны! Горнолыжка оборудована по высшему разряду. Пришлось брать сразу на неделю: так вышло дешевле. Берешь на пять дней, выходные бесплатно.

Они лежали на старом диванчике в квартире его друга, потные, обессиленные и удовлетворенные. Витя прижимал Марусино обнаженное тело к своему и с упоением рассказывал: — Любой инвентарь на прокат бесплатно! Я сразу отправился на красную трассу — она для профи. Но самый, я скажу тебе кайф, это кататься вечером при свете фонарей. Романтика! Единственное, о чем я жалел, что тебя не было рядом.

Маруся с улыбкой слушала его рассказ и кивала. Она догадывалась, что за этим громогласным «Я, я, я» скрывалось тихое «Мы». Мы с Натали. Но вида не подавала, чтобы не ссориться. Она прекрасно понимала, как ему было тяжело. Наверняка, жена предпочитала отдых на Лазурном берегу и ужасно нервничала, что приходилось мотаться в какую-то Снежинку.

И к тому же, все это время Маруся с Витей были на связи. Он звонил ей, когда оставался один. Или писал. А мысли о том, что мужчина тут же стирал все сообщения, девушка от себя упрямо гнала.

— Лыжи, сноуборд, скифокс, тюбинги, коньки — я как одержимый хватался за все, что там было! И знаешь, что?

— Что? — Маруся перекатилась на живот и посмотрела на него.

— Я живу неправильно. — Потрясая указательным пальцем заявил мужчина.

— Почему?

— Я забыл про свои мечты!

— Да?

— Да. — Решительно ответил он. — Нужно снова заняться туризмом. Это вот прям моё, понимаешь? Этот скучный офис убил во мне дух авантюризма, жажду странствий, приключений! Но не до конца. — Витя притянул любовницу к себе: — Решено. Рыбалка, охота, пешие походы в горы. Всё возвращается!

— Отлично, — она приникла к его груди щекой.

— Наталь, конечно, будет в шоке от этой новости. Но, как говорится, кто ее будет спрашивать?

Марусе стало не по себе. Эти слова о жене, они будто были направлены далеко в перспективу. Она не слышала в них обреченности.

— К тому же, твоя жизнь скоро не будет касаться ее вовсе. — Тихо заметила девушка.

— Точно! — Радостно согласился Витя, наваливаясь на нее всем телом.





* * *


Выход на работу после праздников ознаменовался некоторым повышением по службе. Теперь Марусе было предоставлено больше самостоятельности. За ней, разумеется, все еще наблюдали, да и Марго строго следила за тем, чтобы она не болтнула лишнего при клиентах, но девушка уже не была молчаливым свидетелем приема клиентов, а стала полноправным участником торгового процесса.

Каждый день она пополняла свой багаж знаний о моде, качестве и фактуре тканей, о модных фасонах и силуэтах. Однажды им с напарницей даже позволили подняться наверх в одну из комнат мастерской, чтобы выслушать лично ежегодное выступление Веспера по поводу вектора развития бренда и идей новой коллекции.

Он долго рассказывал про уникальный крой платьев, показывал свои эскизы, обращал внимание всей команды на мельчайшие детали, делился мнением. Подчиненные внимали каждому его слову, и Маруся тоже слушала, словно завороженная.

И пусть он говорил достаточно сдержанно и даже монотонно, она видела его глаза — те горели каким-то необыкновенным светом. В каждом его слове или действии, в коротком взмахе руки и даже в линиях новых нарядов девушка видела безумный креатив. И у нее в голове не укладывалось: как настолько переполняемый творчеством человек может быть таким… выдержанным и спокойным?

— Мягкий бархат, гладкий муар. — Представлял он свои идеи, стоя перед подчиненными в строгом костюме. И ни один нерв, ни один мускул не дергался на его красивом, будто выточенном из камня, лице. — Перья диковинных птиц, вышивка и дорогие меха: соболь, шиншилла, норка, рысь. Таковы платья будущего от марки Веспер.

— Это революция! Парфэ[1]! — Первым, вскочив, зааплодировал темнокожий модельер Жорж — высокий и худой в странных, узких, клетчатых брюках длиной 7/8 и широченном розовом свитере с закатанными до локтей рукавами. Все знали, что в миру молодого человека с африканскими корнями зовут Жора, но в мире моды, где все должно быть утонченным и изысканным, его звали именно так — Жорж. — Не терпится приступить! Браво, мэтр!

Александр лишь снисходительно улыбнулся.

— Это будет самая тяжелая работа, за которую мы брались. — Предупредил он. — Потому что такого еще никто не делал. От двухсот до шестисот часов по моим предварительным расчетам уйдет на изготовление всего одной модели по уникальной, разработанной мной технологии обработки меха с посеребрением. Благородный серый, сияющий серебристый и ультра снежный белый — вот цвета будущего сезона. Я назову свое творение «Лунная мелодия».

И Маруся вместе с остальными сотрудниками сбила ладони, купая мэтра в оглушительных овациях.

Этот мужчина казался ей настолько непостижимым и далеким, что, безоговорочно признавая его могучий талант, она даже не пыталась понять природу его холодности. Гении — по-настоящему неординарные люди, полностью посвящающие себя своему занятию, вызывали у нее благоговейное уважение, даже несмотря на стадию и запущенность их безумства.





* * *


Встречи с Витей были короткими, но продолжались. Она жила от свидания до свидания. И не было ничего прекраснее этих коротких минут, когда они купались в любви, лежа на скрипучем диванчике, служившем им тайным греховным ложе.


Да, ей не нравилось, что приходилось прятаться и встречаться украдкой. Не нравилось прокрадываться в чужой дом — хотелось уже иметь свой. Да и Виктор давно обещал подготовить почву для расставания со своей акулой. Поэтому на радость Татьяне Маруся начала искать съемное жилье, и очень скоро ей повезло: как раз недалеко от салона сдавалась квартирка по приличной цене.

Девушка съездила, посмотрела ее. Ухоженная однушка, первый этаж, даже кое-что из мебели имелось. Хороший вариант на первое время. Она с радостью заплатила за два месяца и готовилась сделать Вите сюрприз, когда одним чудесным весенним днем под звон капели в салон не заявилась… Натали со своей свитой.

К Весперу постоянно приезжали представители прессы: то брали интервью, то брали одежду для съемок. Ничего необычного. Но этот визит не был простым. Едва прознав про фурор, который собиралась произвести новая коллекция мэтра, глава полиции моды примчалась, чтобы лично убедиться в том, что «Лунная мелодия» станет сенсацией. И ведь прекрасно знала, что у Веспера по-другому и не бывает, но все равно прискакала!

— Она просто хочет первой приложить свою лапу к его успеху. — Пояснила Марго, когда гостья вошла в салон и степенно прошествовала наверх.

Маруся так и не посмела обернуться. Слушала неторопливый звон каблучков по мраморному полу и почти не дышала. Ей казалось, что если посмотреть на соперницу, то придется взглянуть в глаза своим же несовершенствам. Разве таких бросают? Разве от таких, как эта Натали, уходят к таким, как я? Она прекрасна понимала, что сравнение будет не в ее пользу.

А еще ей просто было стыдно. Потому что все ее мысли, вся правда об отношениях с Витей, были горячим стыдом написаны у нее на лбу и на пылающих щеках.

Работая с очередной невестой, она то и дело прислушивалась к тому, что происходило наверху. Надеялась, что услышит высокомерный, низкий смех главы полиции моды, и все встанет на свои места: Натали не любит Виктора, она спит с Веспером. Но все было чинно-важно, а главное — тихо. К тому же, сотрудники журнала периодически сновали вверх и вниз по лестнице, таскали какие-то коробки с аппаратурой, а, значит, об адюльтере не могло быть и речи.

— Вот это да… — Прошептала Марго, толкая Марусю в бок, когда знакомые каблучки привычно застучали по лестнице вниз.

И девушка не сдержалась.

Почти автоматически обернулась, реагируя на звук. И… обомлела.

Не потому, что глава полиции моды выглядела сногсшибательно в нежном молочного цвета пальто и изящных лодочках на тонкой шпильке. Не потому что бледно-розовое платье-футляр сидело на ней потрясающе и выгодно оттеняло светящиеся счастьем глаза. А потому что оно туго и очень явно обтягивало ее аккуратный, маленький, но уже заметно округлившийся животик.





24




— Я все видела!

— Да что ты видела? — Раздраженно вопрошал Виктор.

Маруся выбрала неудачный момент, чтобы позвонить ему: заперлась в уборной свадебного салона, но именно в этот момент кому-то приспичило туда ломиться. Тактичный стук в дверь быстро сменился настойчивым дерганьем ручки.

— Занято! — Воскликнула девушка.

И встала ближе к окну — там сеть ловило лучше.

— У нее живот. У твоей жены. — Дрожащим голосом прошептала в трубку. Обернулась, бросила взгляд на гуляющую вверх-вниз ручку двери, закрыла рукой область вокруг рта и сказала уже громче: — Она же беременная!

— Да. — Просто ответит мужчина.

«Что?»

Марусю затрясло. Он что, не собирался даже оправдываться?

— Да занято здесь! — Нервно выкрикнула она, отворачиваясь к окну. — Почему ты мне не сказал? Почему?

Молчание нарушил суетливый кашель. Видимо, ее любовнику тоже не совсем удобно было разговаривать.

— А как о таком можно рассказать? — Испуганно пропищал он. — Мы с тобой строили планы, я только и думал о том, как ей все рассказать! А тут она мне выкатывает — залетела! — Витя перешел на сиплый шепот. — Что я должен был делать?

— Я не знаю…

Маруся прижалась спиной к холодной стене и медленно скатилась вниз. Зажмурилась. Когда прошло долгих полминуты, а Виктор все так же молчал, она поняла, что по щекам катятся слезы.

— Не звони мне больше. — Попросила.

— Я за тобой приеду. Вечером поговорим!

Но девушка уже сбросила звонок.

Боль и обида разрывали ее изнутри. «Приедет он, как же». Она уже знала, что все его действия и все его поездки были строго подчинены графику Натали. В понедельник Витя встречался с ней с шести до семи вечера, когда говорил, что идет в качалку. В среду они могли видеться с шести до восьми, потому что акула фэшн-индустрии обычно задерживалась на съемках. В пятницу у них было всего полчаса, в течение которых он забирал ее с работы и довозил до дома.

Больше ничего.

Всё. Потому что все выходные Виктор посвящал своей семье. О которой нельзя было говорить ни хорошо, ни плохо, чтобы не заставлять его нервничать или оправдываться. Ее будто не существовало вовсе, или она находилась вместе с Витей в каком-то параллельном измерении, о котором не стоило и беспокоиться — оно же было выдуманным.

Ровно как и ее надежды, что вот-вот, и они смогут жить вместе. Теперь этому уже точно не было суждено сбыться никогда.