Пасть. Трилогия

Знакомый зал выглядел не так зловеще луна гораздо лучше освещала его обширное пространство, чем анфиладу тесных комнат. Когда добавился свет укреплённых в нишах и выемках фонарей, а из включённого телевизора понеслись бодрые припевки тревога и неуверенность ушли, отступили за стены, забились в дальние углы казематов и затаились между зубцов башен. Но не исчезли

Парни разворачивали в дальнем углу целую батарею китайских боеприпасов ракеты, петарды, римские свечи. Девчонки накрывали импровизированный стол. Ирка вслух удивлялась: почему они здесь одни? Почему никто другой не пришёл встретить новое тысячелетие в таком экзотичном местечке? Даже в Саблинских пещерах, уже уходя, они наткнулись на две компании, выбиравшиеся из дальних залов тоже праздновали. Но аборигенам Павловска чужда романтика

Наташа не отвечала, она не могла отделаться от прилипчивого наваждения в замке они не одни. Совсем не одни. Подошедший Игорь словно прочитал её мысли. Может, действительно прочитал по встревоженному взгляду и побледневшему лицу. Хотя в смешанном свете луны и фонарей мертвенно-бледные лица были у всех.

Знаете, как использовали при императоре Павле здешнее подземелье? начал Игорек самым зловещим тоном. Туда временами запирали юных проштрафившихся камер-пажей. На ночь. И однажды

Он выдержал паузу. Прозвучала она гнетуще, но на самом деле Игорь просто не успел придумать окончание импровизированной пугалки.

И однажды дежурный по крепости офицер забыл сказать сменщику, что в каземате сидят трое парнишек.

Вспомнили только через два дня. Открыли дверь и никого не нашли. Исчезли пажи, как в воздухе растаяли. Но с тех пор по ночам, в полнолуние

Он замолчал. В Наташке закипала злость нашёл место и время для идиотских страшилок.

Вот оно! Слушайте! Игорь поднял руку.

Они вслушались. Ветер? Зимний ветер свистит в зубцах башен? Наташа передёрнулась. Не бывает такого ветра негромкое завывание становится всё жалобнее, звучит детским плачем, переливистым рыданием. И внезапно смолкает. Они молчали, затаив дыхание. А сверху снова поплыл стон невинно загубленных душ

Закончивший с пиротехникой Генка грубо испортил Игорьку развлечение:

Кончай сеять панику! Какие, к чёрту, замурованные пажи?! Обычные пивные бутылки с отбитыми донцами. А внутри кусок тонкой резины одним концом приклеен. От ветра подвывает замечательно. Мы сами пацанами эти пугалки и ставили лазали на башню и закрепляли в трещинах. Некоторые уцелели.

Он задрал голову, оценил высоту башни, будто впервые её видел, и покачал головой:

И как шеи-то не поломали? А то ещё порой с банкой краски и кистью лазали намалевать имя подружки. Кто выше напишет у того, значит, и любовь крепче. Сейчас смешно

Наташа, как днём у провала, взяла его за руку. И сразу успокоилась. Почти успокоилась

Шампанское шипит в пластиковых стаканах. На крохотном экране крохотный президент обращается к своей огромной стране. Куранты. Генка, быстро выпив, отбегает к стене и проводит огоньком зажигалки по запальным фитилям. Грохот, огненные цветы в небе. Замок и его гости с каждой вспышкой окрашиваются в новый цвет. Красный. Жёлтый. Синий. Зелёный. Красный. Опять красный.

Красные стены.

Красный снег.

Красный отблеск глаз.

Ирка подпрыгивает и кричит, размахивая руками: Мил-лениу-у-у-у-м!!! Эхо вторит. Игорь торопливо разливает по второй. Генка смотрит в глаза Наташки и говорит негромко и слегка удивлённо: «Миллениум » Она улыбается.

Огромная квартира высокие потолки, гулкие комнаты. За столом женщина. Катя Колыванова. Она одна. Чёрное вечернее платье, макияж но она никуда не идёт. На лице не совсем естественное спокойствие. Перед ней бутылка шампанского и две фотографии. Улыбающийся мальчик лет десяти-одиннадцати в чёрной рамке. Мужчина с волевым лицом, с поперечной морщинкой на лбу вокруг его снимка никакой рамки нет.

Телевизор выключен, кремлёвских курантов она не слышит. Вместо них зловещий бой старинных часов в углу. Двенадцать ударов. За окном крики, разноцветные ракеты чертят небо.

Катя наливает шампанское. В три бокала. Рука не дрожит.

Капитан встречает Миллениум в семейном кругу. Хотя теперь он не Капитан появилась семья, другая работа. Другая фамилия. Новая служба много времени не отнимает. А увлечение у него одно. Прежнее.

У них с женой гостья, женщина с короткой стрижкой. Примерно его возраста и лет на шесть-семь старше жены. Празднично накрытый стол. Женщины оживлённо общаются он расслабился в кресле и не прислушивается к разговору. На вид не прислушивается. Улыбается благодушно. Без оружия и униформы вид у Капитана самый мирный, но глаза те же холодные и цепкие глаза убийцы. Но к его взгляду не присматриваются.

Тьма. Холод. Зверь лежит неподвижно, любое напряжение мышц отдаётся болью. Он нашёл убежище и пробудет здесь до следующей ночи. О том, что сегодняшняя разделяет тысячелетия, зверь не знает. Он вообще давно ничего не знает, кроме самых простых вещей: голода, ещё раз голода и дикого голода. Умеет он тоже немногое: убивать и не быть убитым. Жизнь его проста и по-своему гармонична. Зверь счастлив.

Непонятные звуки снаружи. Он поднимает голову.

Офицерское общежитие. Весёлые голоса, выстрелы шампанского, девичий смех, разудалая песня под гитару. Сегодня можно всё, сегодня комендант отдыхает. Миллениум! Руслан попал сюда сразу после операции с корабля на бал. В той же униформе, на правом рукаве кровавое пятно. Никто не удивляется и не такое видали.

Недавно вернувшиеся ребята говорят о перестрелках и зачистках. Руслан молчалив, о его войне никому не расскажешь. Много пьёт и присматривает себе девушку их сегодня здесь много. Руслану хочется забыть обо всём. Хотя бы на эту ночь.

Старик в Тосно, встречает Миллениум с дочерью и зятем. Окружён заботой, отдающей лёгкой фальшью. Стол ломится от бутылок и закусок. Старику пить нельзя слегка пригубливает шампанское. Чтобы новое тысячелетие было лучше минувшего. Хочется верить, и он готов поверить. Поверить, что его мрачная эпопея закончилась сама собой больше месяца на снегу нет знакомых следов и не слышится в темноте проклятый вой.

Он вспоминает серую июньскую ночь, лапы с острыми когтями, вцепившиеся в край настила Вспоминает убитого зверя поднимающегося и уходящего. И не верит ничему.

Зал сверкает люстры, хрусталь, звёзды на груди и звёзды на погонах. Мундиры. Вечерние платья на дамах неопределимого возраста. Бомонд, военный бомонд. И не совсем военный.

Генерал мрачен. Вспоминает сегодняшний разговор, весьма неприятный. Открытым текстом ему дали понять, что игра чересчур затянулась. Груда ставок растёт, а выигрыша нет и нет. Непойманного объекта это не касается мелочь, недостойная внимания небожителей. Десяток-другой трупов невелика важность, от палёной водки гибнет больше

Нет результатов, давно обещанных, тех, которые можно превратить в миллионы и миллиарды. Перспективы и сроки отодвигаются, как мираж в пустыне. Это самое главное и самое гнусное. На косматого хозяина ночи людям, прикрывающим спину Генералу, по большому счёту наплевать. Не вышло в этом тысячелетии закончат в следующем. Время есть.

Глава V

Они вдвоём.

Бутылка опустела, вторая тоже. Следы пиршества сложены в пакет. В зале значительно темнее Ирка с Игорем прихватили два фонаря и таки отправились на подземную экскурсию.

Она делает шаг к нему, ей хочется сказать многое. Что она не такая, как он мог подумать Что у неё нет и никогда не было привычки через три часа после возобновления знакомства ложиться под первого встречного парня Что он не первый встречный, что


Она не говорит ничего. Он тоже. Говорят руки, говорят губы беззвучно и прекрасно понимают друг друга.

Подземелье вовсе не романтичное. Хотя замшелые кирпичные своды могут произвести сильное впечатление. Но дело портит земляной пол, обильно усыпанный мусором. Отнюдь не древним: одноразовые стаканы, банки, бутылки, обёртки и объедки Похоже, иные граждане облюбовали замок для неформального общения с выпивкой и закуской. При этом активно используют дыру в полу как мусорную яму. И по совместительству как отхожее место. Ладно хоть всё замёрзло.

Ирка брезгливо морщит нос, но продвигается дальше. Справа подземелье быстро кончается наружная стена крепости. Ряд похожих на амбразуры подвальных окошек. Достаточно широких для пушек? Видно звёздное небо и, смутно, другой берег Славянки. Больше здесь ничего интересного. Игорь даже не старается прижаться к ней поближе обстановка не располагает.

Они возвращаются к пролому и двигаются влево. Пол резко повышается, под ногами груда земли и битого кирпича приходится низко пригнуться. Сверху, в заиндевевшем кирпичном своде, ещё один лаз, в него всё и насыпалось. За ним чёрная горизонтальная щель. Узкая, протискиваться нужно ползком. Игорь светит туда. Батарейки подсажены, луч вязнет в липкой тьме, ничего не видно. Ничего, кроме Кроме

Два слабо светящихся пятнышка. На долю мгновения исчезли, зажглись снова. Слегка переместились? Глаза? Тут же, ответом, низкое рычание. Собака, шепчет Ирка и чуть растерянно пятится.

Но это не собака.

Рычание становится громче.

Шаги. Жёлтый круг света прыгает по стенам. Игорь. Наташа делает шаг назад.

Ну что, диггеры? Много сундуков и скелетов откопали? интересуется Гена, не скрывая скепсиса. Он досконально обшарил здешние подвалы ещё мальчишкой.

Игорек не отвечает, торопливо выбирает из уцелевшей кучки петард самую большую. И спешит обратно.

Что случилось? Где Иришка? тревожно спрашивает Наташа. Ушедшие было страхи мгновенно возвращаются. Замок опять кажется чужим и враждебным. И пустым лишь на вид.

Там Ирка. Игорек на ходу мотает головой. У нас проблемка нарисовалась, надо шавку одну шугануть, а то

Уходит, конец фразы гаснет за стеной. Гена недоумённо провожает его глазами и не знает, что в последний раз видит приятеля.

Живым в последний.

Сейчас выскочит и улепетнёт как ошпаренная, говорит Игорь. Он зол на идиотскую бездомную псину, заставившую его так поспешно отступить из подземелья. Отступить на глазах у Ирки. Как на грех, и палки под рукой не оказалось, и камень из смёрзшейся кучи не выковырять. Ну ничего, сейчас он ей покажет

Ирка молчит, она неравнодушна к собакам и кошкам. Но ничем не мешает. Мальчик решил почувствовать себя защитником и рыцарем пусть, она всё понимает. Ирина по прозвищу Динамо вообще понимает гораздо больше, чем думают многие её знакомые, обманутые имиджем непосредственной и простоватой девушки-ребёнка

Они стоят у края второго, меньшего, лаза. Игорь нагибается. Петарда с горящим фитилём летит по дуге в чёрную щель.

Яркая вспышка. Взрыв в узком замкнутом пространстве бьёт по перепонкам. Но собака не улепётывает как ошпаренная. Она невероятным прыжком вылетает наверх. Прямо к ним.

Какая громадная, успевает подумать Игорь и это его последняя связная мысль.

Бросок зверя неразличим глазом Ирка сбита, отброшена на несколько шагов. Ошеломлена, даже не пытается защититься, прикрыть горло но способ нападения давно отработан. схлопывается на правом предплечье резкое движение башки хруст костей, и тут же истошный, пронзительный вопль. Громкий, но короткий утробный рык перекрывает всё, вновь атакует в живот. Разлетаются ошмётки пуховика. Пух липнет к морде окровавленный. Вопль не смолкает.

В те же секунды Игорь бросается к подмявшей Ирку чёрной туше медленно, очень медленно. Между ними пять шагов. Шаг, полшага застывает. Ирка, словно зовя на помощь, взмахивает рукой но странно короткой. Струя крови. Прямо в лицо. Он разворачивается и бежит не разбирая дороги. Молча.

Несётся к дальнему концу крепости. Каким-то чудом не падает в темноте, не спотыкается о разбросанные обломки. Иркин крик за спиной смолкает резко. Слышно только собственное дыхание, рвущее лёгкие. Быстрее, ещё быстрее! К машине! Тёмное пятно выхода близко. Обрывок мысли: снаружи безопасно. Быстрее!!! Мягких прыжков за спиной он не слышит удар в спину валит с ног неожиданно. Судьба милосердна сразу крушит позвонки у основания черепа. Всплеск черно ты. Ноги подёргиваются, пытаясь продолжить бег. Короткий торжествующий рык. Тишина.

Звук несильный но замок вздрагивает. Мелкая дрожь под ногами. Грохот взрыва прокатывается по каменному нутру, толстые своды гасят им слышен глухой протяжный вздох. Вздох разбуженного гиганта. Сверху кирпичи два? три? выпадают из ветхой кладки. Там, где хотел расположиться Игорь. Генка встревожен.

Сдурели они там? Всё на честном слове держится. Здесь уже получали по

Его обрывает вопль. Долгий, истошный. Женский? Эхо бьётся о стены. Доигрались, думает Гена, схлопотали кирпич на макушку. Хватает фонарь и спешит в темноту. Наташа за ним. Ей не хочется туда, к хищной каменной пасти провала. Но ещё меньше хочется остаться одной.

Они ошибаются проходом. Слабеющее пятно света дёргается по снегу входа в подвал нет. Вопль смолкает. Назад, влево тупик. Другой проход, знакомая башня Они едва затормозили на краю провала. Спешить некуда, в комнате пусто. Гена светит вниз никого. Спрыгивает. Наташка остаётся наверху, в темноте. Отступает к стене, раскрытый рот ловит воздух.

Иго-о-орь! Ири-и-и-на-а-а!

Звуки вырываются из подземелья искажённые, изломанные. Никто не отзывается. Или Наташка вздрагивает откуда-то из лабиринта стен и проёмов доносится приглушённый звук. Очень неприятный звук. Хрип? Она вслушивается. Тишина. Внизу тоже. Послышалось? Нервы звенят готовыми лопнуть струнами. Провал скалится глумливой усмешкой.

Ей кажется, что Генка не вернётся, как не вернулись те двое. Что она осталась одна, совсем одна. Уйти, сбежать всё равно куда, подальше от страшного места. Но ноги подкашиваются, рваный кирпич стены дерёт шубку. Она не замечает. Свет снизу, Генка цепляется за зубья кирпичей, легко подтягивается. Выдыхает: никого.

Фонарь агонизирует, луч едва теплится. Гена ещё раз окликает пропавшую пару. В этом месте странная акустика крик тут же глохнет, эха нет. Ответа тоже.

Может, они в зале? Разминулись неуверенно говорит Гена.

Ей хочется, чтоб так и было. Чтобы Игорь сидел там, тихонько постанывая. Чтобы Ирка неумело пыталась перевязать его рассаженный лоб носовым платком и ругала пропавших Генку с Наташей. Чтобы они втиснулись в маленький уютный «запорожец» и уехали отсюда навсегда.

Замок беззвучно смеётся.

Глава VI

Тишина. Больше они не зовут Игоря с Иркой. Почему-то шуметь не хочется. Бессмысленно тыкаются в каменные закоулки.

Гена останавливается. Вдалеке, в глубине сквозящей через весь замок анфилады, лёгкое движение. Слабая игра тени и лунного света. Мерещится? Поворачивается к Наташе но та увидела нечто небольшое и бесформенное. В углу комнаты, на полу подходит туда опасливыми шажками.

Всё-таки что-то движется со стороны входа. Что-то пересекает дальние пятна лунного света. Он всматривается. Слабо светящаяся полоска? Та самая, флюоресцирующая полоска на куртке Игоря? Возвращается? Они зачем-то двинулись к «запорожцу»? Нет, та полоска горизонтальная и должна быть выше