Палач из Гайд-парка

– Как вы узнали его имя?

– При нем были визитные карточки в красивом серебряном футляре с инициалами. Полдюжины карточек.

– Адрес известен? – спросил Питт.

– Нет, только фамилия и имя. И ноты на карточке, непонятно зачем, – презрительно заметил Телман.

– Певец? – высказал предположение Питт. – Композитор?

– Только не из мюзик-холла, сэр, – сказал Телман с ироничным смешком. – Одет в дорогой костюм от лучшего портного – должно быть, с Сэвилл-роу, – и рубашку от Дживса.

– При нем были деньги?

– Ни полпенни.

– Ничего?

– Нет, ни фартинга, говорю вам; только носовой платок, карандаш и две связки ключей. Его, должно быть, ограбили. Никто не выходит из дома без денег – хотя бы на газету, кэб, коробок спичек… – Телман поймал на себе взгляд Питта и ответил ему таким же, но с вызовом. – Непонятно, почему не взяли визитные карточки. Словно хотели, чтобы мы знали, кто он. Вам не кажется это странным? Кстати, запонки тоже оставили.

– Возможно, им кто-то помешал, – задумавшись, произнес Питт. – Хотя зачем им футляр с монограммой и визитные карточки? Их ведь потом не сбыть.

– Разумно, – согласился Телман. – Я хочу сказать, разумно со стороны убийцы. Он хорошо знал, что для него опасно, а что нет. Но тогда встает вопрос: почему он не взял деньги, когда убил Уинтропа?

– Это наводит меня на некоторые размышления, – ответил Питт и, посмотрев в темные, кажущиеся плоскими, ничего не говорящие глаза Телмана, решил предупредить все критические замечания, которые уже рождались в голове подчиненного. На сей раз он первым выскажет свои догадки и предположения. – Я думал, что причиной убийства Уинтропа были личные мотивы; теперь же похоже на то, что действует маньяк.

– Выходит, что так, – согласился Телман и вскинул подбородок. Лицо его оставалось непроницаемым. – Может, на этот раз дело не касается высших кругов общества. Так, обычная полицейская работа, как вы считаете? Если наш маньяк, конечно, не джентльмен. – В глазах его блеснула ирония, но тут же исчезла. Он молча смотрел на начальника, ожидая, что тот скажет дальше.

– Маньяки могут быть в любом сословии, – согласился Питт, прекрасно понимая, что это не имеет отношения к тому, что сказал Телман. – Едва ли их так много среди джентльменов. Что сказал врач? Обнаружены следы борьбы?

– Нет, сэр. Никаких повреждений, синяков или царапин. Нанесен удар по голове, как и Уинтропу.

– Его одежда?

– Влажная в нескольких местах, кое-где испачкана землей, но нигде не разорвана, без пятен или следов крови – кроме как, разумеется, вокруг раны на шее, как вы понимаете.

– Следовательно, он тоже не оказывал сопротивления, – заметил Питт.

– Похоже, что нет. Вы откажетесь от этого дела, сэр?

Слова Телмана были двусмысленны, хоть и вежливы, а за ними виднелась истинная суть этого человека – вызов, насмешка, стремление поймать шефа на профессиональной ошибке, достаточно серьезной, чтобы тот потерял свое место. Оба знали это, хотя Телман стал бы с улыбкой все отрицать, если бы его в этом обвинили.

– Сделал бы это с удовольствием, – Питт ответил Телману таким же твердым взглядом. – К сожалению, я не уверен, что помощник комиссара позволит мне это. Лорд и леди Уинтроп, оказывается, люди довольно известные – так, во всяком случае, он считает – и заслуживают того, чтобы мы сделали для них максимум того, что можем, не только формально, но и фактически. Однако… – Он удобнее откинулся на спинку кресла и небрежно сунул руки в карманы. – И вас я не собираюсь снимать с этого дела. Вы играете в нем слишком важную роль. – Питт улыбался. – Сама идея отстранения офицера полиции от расследования, когда в стране совершается серия убийств, никуда не годится. В вашей записной книжке содержится уже немало фактов, пусть не очень важных или совсем не важных, но все они необходимы. Никогда не знаешь, что может пригодиться. Какой-нибудь пустяк может закончить всю картину.

Телман ошеломленно глядел на него.

– Понимаю, сэр, – промолвил он наконец с улыбкой, скорее похожей на оскал, нарушившей симметрию его длинного со впалыми щеками лица. – Надеюсь, я так или иначе решу эту загадку.

– Прекрасно. Разузнайте все, что можно, об этом Эйдане Арледже, кто он и нет ли здесь какой-либо связи с Оукли Уинтропом…

– Возможно, место убийства, – небрежно заметил Телман. – Маньяков не интересует, знакомы ли друг с другом его жертвы.

– Я говорил о связи, – поправил его Питт, – а не о знакомстве. Не похожи ли они друг на друга? Не одеваются ли одинаково и не ходят ли одной дорогой в одно и то же время? Есть у них общие привычки или интересы? Есть же какая-то причина, почему маньяк убил именно этих двух джентльменов, а не других, которых немало бывает в парке в это время.

– Ему только дать время, – сухо сказал Телман. – Два убийства за две недели. Такими темпами он дойдет до пятидесяти к концу года. Пятьдесят человек, прогуливающихся в парке… Что-то тут не так. Теперь я, пожалуй, остерегусь ходить там вечером.

Он пристально посмотрел на Питта, и тот понял, о чем думает Телман. Оба представили себе, как нагнетается атмосфера вокруг этих убийств, как ползут слухи, растет страх, появляются жуткие россказни, даже анекдоты, как усиливается подозрительность по отношению к любому новому человеку в районе или просто к тем, кто не такой, как все. Вновь все вспомнят убийства в Уайтчепеле и Джека Потрошителя, которого так и не поймали.

– Далеко ли эстрада от озера Серпентайн, где нашли Уинтропа?

– Около полумили.

– Этот бедняга был убит на эстраде, там, где его нашел трубач?

– Нет, – тут же ответил Телман, словно ждал этого вопроса. – Никаких следов крови, о которых можно было бы говорить. А ведь после такого убийства там все должно было бы быть залито кровью. И никаких травинок на подошвах. К тому же в течение несколько дней траву в парке не стригли, судя по газонам. Ни травинки не прилипло к моим башмакам, когда я шел через лужайку. Но я еще повидаюсь со смотрителем парка, – добавил он, не дожидаясь, когда это посоветует ему начальник.

– Рана чистая, не так ли? – уточнил Томас.

– Нет, куда хуже, чем в первом случае. Похоже, ударов было два или три. – Телман даже поморщился от воспоминаний, хотя выдержки ему было не занимать. – Не так-то легко отрубить человеку голову. Видимо, в первый раз убийце просто повезло.

– Этого беднягу тоже сначала оглушили ударом? – продолжал расспрашивать Питт.

– Да, похоже на это. Большой кровоподтек на затылке под волосами.


– Удар достаточной силы, чтобы он потерял сознание?

– Не знаю. Надо спросить у врача.

– Какие предположения о времени смерти?

Телман пожал плечами.

– То же время, сэр. Около полуночи или чуть позднее.

– Есть свидетели?

– Пока не знаем, но я найду, если они были. – В голосе Телмана слышалась твердая решимость; посмотрев на его лицо, Питт пожалел того свидетеля, который нарушит клятву говорить только правду.

– Лучше, если ими займется кто-то другой, – распорядился Томас. – Разузнайте все об Эйдане Арледже, все до мелочей – где жил, чем занимался, круг его знакомых, финансовое положение, были ли у него любовницы… в общем, все, что можно.

– Слушаюсь, сэр. Сейчас поручу это Легранжу.

– Сделайте это сами.

– Но это ведь простое дело, мистер Питт, – запротестовал Телман. – И не так уж это важно. Маньяку все равно, кого он убивает. Возможно, он никогда не видел свою жертву до вчерашнего вечера, даже имени его не знал.

– Возможно, – согласился Питт. – Но я хочу, чтобы с вдовой побеседовал по меньшей мере старший офицер полиции.

– О, я, конечно, это сделаю, – осклабился Телман. – Если вы не посчитаете убитого столь важной особой, что с его вдовой сможете беседовать только вы.

– Что ж, может случиться и такое, если вы узнаете что-либо, подтверждающее важность его персоны.

Лицо Телмана снова стало непроницаемым.

– Слушаюсь, сэр.

Более не дожидаясь новых распоряжений, он повернулся, щелкнув каблуками, и покинул кабинет, оставив Питта обеспокоенным и злым.

Томас сидел неподвижно еще какое-то время, переживая случившееся, обдумывая новое зловещее преступление и его отличия от первого, а также то, как оно может отразиться на сделанных им предварительных выводах. Ранее он был уверен, что убийство Уинтропа совершено по личным мотивам; теперь же новые события опрокидывали все его предположения. Никакой мстительный любовник, убив соперника, не станет ни с того ни с сего убивать таким же образом незнакомого человека. Также, завидуя кому-либо, ни один из моряков, избавившись от соперника, не расправится аналогично со случайной жертвой.

Почему не был ограблен Уинтроп? Неужели убийцу кто-то спугнул и тот бежал, не успев обчистить карманы жертвы? И все же главное – почему был убит Уинтроп?

Арледж не был убит там, где нашли его тело. Где же тогда? Почему он был убит? И это тоже главное…

В кабинете плохо думалось. Здесь было слишком тихо, слишком уютно и каждую минуту кто-то мог войти. Питт встал и, даже не взяв шляпу и пальто, спустился в вестибюль. Кивнув на ходу дежурному и сообщив, что уходит, он вышел на улицу.

Уличный шум принес успокоение. Питт привык к нему, равно как и к рядовым сценкам лондонской уличной жизни – к спешащим по своим делам прохожим, мелким торговцам, предлагающим свой товар, продавцам фруктов, хозяйкам, торопящимся пораньше на рынок, к мальчишкам, нараспев повторяющим последние новости.

За углом Боу-стрит, там, где начинается Друри-лейн, Томас миновал лотошников с пирожками и сэндвичами, женщину, торгующую мятным напитком, и ее товарку-цветочницу. Здесь каждый его знал, здоровался с ним, окликал его по имени. Но Питт, не останавливаясь, лишь приветственно махал рукой.

Легкие двухколесные экипажи с трудом пробивали себе дорогу среди громоздких кэбов и прогулочных карет с дамами, решившими в это солнечное утро и людей посмотреть, и себя показать.

Питт направился в южную часть Лондона, к Стрэнду. Здесь рекламные щиты сообщали о репертуарах театров, мюзик-холлов и концертных залов. В глаза бросались имена знаменитостей сезона: Эллен Терри, Мари Ллойд, Сара Бернар, Элеонора Дузе, Лили Лэнгтри.

Но суперинтендант Питт думал лишь о том, кто такой Эйдан Арледж и почему он убит таким зверским способом. Не является ли его смерть просто следствием неосторожной привычки гулять в парке по вечерам… Томас неожиданно остановился. Нет, он убит не в Гайд-парке, по крайней мере, не обязательно именно там! Необходимо точно узнать, где его убили. Это очень важно, это главное. Надо немедленно уточнить, что это за место.

На остановившегося на тротуаре Питта налетел прохожий и, сердито извинившись, проследовал дальше.

– Эй, мистер, купите газету! – озорно крикнул ему мальчишка, продающий газеты. – Еще одно зверское убийство в Гайд-парке! Найден изуродованный труп без головы! Кровожадный маньяк в Лондоне! Джек Потрошитель вернулся! Что делает полиция? Мистер, хотите газету? Здесь все напечатано…

– Спасибо, парень. – Питт поблагодарил мальчишку, дал ему монету и взял газету.

Тексты были такими же ужасным, как и заголовки. Сенсация, домыслы, нагнетание ужаса и непременная критика действий полиции. Пока в газеты еще не попало имя второй жертвы – Телман вовремя изъял футляр с визитными карточками. Вдова не должна узнать о своей утрате от прислуги или друзей, прочитавших газеты.

Томас свернул газету и продолжил свою прогулку по Стрэнду. Будь то случайный маньяк, непричастный к убийству Уинтропа и Арледжа, это стало бы обычным полицейским расследованием. Телман хорошо ведет такие дела, да и сам Питт тоже. Он хорошо знал «дно» общества, мелких воров, мошенников, шулеров, фальшивомонетчиков. А этот люд держит нос по ветру и первым все узнает.

Однако память тут же безжалостно нанесла удар по его уверенности. Джек Потрошитель так и не был пойман, к нему даже близко не подобрались. Подозревались несколько человек, но в конце концов убийца провел всех. Его имя будет продолжать наводить ужас. Старший инспектор, не поймавший убийцу, стал посмешищем. Комиссару Уоррену пришлось уйти в отставку.

Как же Питту хотелось в эту минуту, чтобы его начальником снова был Мика Драммонд! Его повышение, как монета, имеет две стороны. Если он одержит победу, Телману легко будет отнести немалую ее долю на свой счет, а если потерпит неудачу, его помощник обвинит его во всем, и будет прав. Ведь именно он, Питт, готовил операцию и отдавал распоряжения.

Томас повернул назад и зашагал к Боу-стрит, кивнув на ходу знакомому торговцу. Почему, черт возьми, Уинтроп очутился в прогулочной лодке в обществе незнакомца? Какой-то абсурд. Но должна же быть какая-то связь между Уинтропом и Арледжем. Надо побольше разузнать о последнем.

Питт ускорил шаги, а потом вдруг заспешил, почувствовав тревогу, когда увидел здание полицейского участка.

Дежурный встретил его растерянным взглядом.

– Мистер Питт, вас ждет мистер Фарнсуорт. И еще, мистер Питт…

– Да?