Отраженная в тебе

Сбросив одежду прямо на пол, я со стоном встала под горячие струи. Он забрался в душевую следом за мной, убрал в сторону мои волосы и поцеловал в плечо.

— Ну как ты?

— Лучше.

«Потому что ты здесь».

Он обнял меня за талию и судорожно выдохнул:

— Я… Господи, Ева, что тебе снилось? Натан?

Я сделала глубокий вдох и спросила:

— Быть может, в один прекрасный день мы поговорим о наших снах, а?

Он резко вобрал в себя воздух, кончики его пальцев поглаживали мое бедро.

— Вот, значит, как?

— Да, — пробормотала я. — Значит, вот так.

Некоторое время мы стояли молча, окутанные паром и тайнами, физически близкие, но удаленные друг от друга эмоционально. Потребность разрыдаться была непреодолимой, и я не собиралась этому противиться. Куда лучше было выпустить накопившееся напряжение. Казалось, стоило мне разрыдаться — и вместе со слезами из меня стали бы вытекать тревоги прошедшего дня.

— Ангел… — Гидеон прижался к моей спине, еще крепче обнял меня, даря умиротворяющее ощущение полной защищенности. — Не плачь… Господи, мне этого не выдержать. Ты только скажи, что тебе нужно, ангел. Скажи, что я могу для тебя сделать.

— Смой это, — шепотом ответила я, прислоняясь к нему и нуждаясь в поддержке, которую дарило мне его нежное обладание. Наши с ним пальцы переплелись на моем животе. — Хочу быть чистой.

— Так ты ведь чистая.

Я всхлипнула и покачала головой.

— Ева, послушай меня. К тебе никто не прикоснется, — твердо заявил он. — Никто до тебя не доберется. Это не повторится. — (Мои пальцы напряглись.) — В противном случае им придется переступить через меня. А я такого никогда не допущу.

Из-за боли в горле я не могла произнести ни слова. От мысли о встрече Гидеона с моим кошмаром… о том, что он увидит человека, проделывавшего все это со мной… узел в животе, весь день не дававший мне покоя, скрутился еще туже.

Гидеон потянулся за моим шампунем, и я закрыла глаза, отрешаясь от всего окружающего, всего, кроме единственного мужчины, который, в свою очередь, был полностью сосредоточен на мне. Затаив дыхание, я ждала прикосновения его волшебных пальцев, а когда дождалась, то меня повело так, что для сохранения равновесия пришлось упереться в стену обеими ладонями. Ощутив его руки у себя в волосах, я застонала.

— Хорошо? — низким, с хрипотцой голосом спросил он.

— Всегда.

Я чувствовала себя на верху блаженства, когда он вымыл мне волосы шампунем и ополоснул кондиционером, слегка вздрогнула, когда он стал расчесывать редким гребнем мои мокрые пряди, и, должно быть, застонала, так как он подался ближе и заверил:

— Я еще далеко не закончил.

И тут в воздухе запахло моим гелем для тела, а потом…

«Гидеон».

Я изогнулась в его намыленных руках. Его большие пальцы бережно разминали узлы на моих плечах, заставляя их растворяться под превосходно рассчитанным давлением. Потом его руки заскользили вниз по моей спине… по ягодицам… по ногам…

— Сейчас свалюсь, — пробормотала я, совсем размякнув и опьянев от удовольствия.

— Я тебя поймаю, ангел мой. Я всегда тебя ловлю.

Ласка и уважительная забота Гидеона смывали прочь болезненные и унизительные воспоминания. Его прикосновения в куда большей степени, чем мыло и вода, способствовали моему избавлению от кошмара.

Откликаясь на его побуждение, я повернулась к нему и увидела, что он сидит на корточках и намыливает мои икры, а на его великолепном гибком теле играют мускулы. Взяв рукой за подбородок, я приподняла его голову.

— Ты бываешь так добр ко мне, Гидеон, — мягко сказала я. — Сама не понимаю, как ухитряюсь порой забывать об этом. Даже на минуту.

Быстрый глубокий вздох расширил его грудь. Гидеон выпрямился, руки заскользили вверх, и вот он уже снова возвышался надо мной. Его губы прикоснулись к моим. Нежно. Легко.

— День сегодня выдался какой-то задолбанный… Дерьмовый, да и вся неделя. Мне тоже пришлось нелегко.

— Знаю.

Я обняла его, прижавшись щекой к его груди. Он был так крепок и силен. Мне нравилось то, как я чувствовала себя в его объятиях. Член его и без того уже давно торчал, но, откликаясь на мои движения, сделался еще тверже и толще.

— Ева… — Гидеон прочистил горло. — Дай мне закончить, ангел.

Я куснула его за челюсть и, потянувшись к его великолепному заду, плотнее прижала к себе.


— А почему бы тебе вместо этого не начать?

— Так ведь к тому все и идет.

Как будто дело могло кончиться чем-то другим, когда мы стояли в обнимку голые, а наши руки блуждали по нашим телам. Рука Гидеона скользнула мне пониже спины и вызвала у меня такой порыв желания, словно он запустил ее между ног.

— Ладно… начнем по новой и все исправим.

Руки Гидеона поднялись вверх, легли по обе стороны моей шеи, и его большие пальцы приподняли мне подбородок. Может, он и собирался объяснить, почему заняться любовью прямо сейчас не самая удачная идея, но я, упреждая, ухватила его руками за член.

Он издал рык, его бедра дернулись.

— Ева…

— Было бы стыдно упустить такую возможность.

— Я не могу испортить все дело. — Его глаза были темны, как сапфиры. — Если ты возбуждаешься от моих прикосновений, то я и вовсе схожу с ума.

— Гидеон, пожалуйста…

— Я скажу когда, — произнес он командным голосом, и я автоматически ослабила хватку.

Гидеон отступил назад и зажал член в кулак. Я беспокойно переступала с ноги на ногу, все мое внимание было приковано к этой умелой руке с длинными, изящными пальцами. Когда расстояние между нами увеличилось, я ощутила боль — так томилось по нему мое тело. Жар, вызванный его прикосновениями, не угас: казалось, будто он каким-то образом поддерживал его на расстоянии.

— Видишь что-нибудь приятное? — проурчал он, ублажая себя.

Удивленная тем, что он не только отверг меня, но еще и дразнит, я подняла взгляд — и у меня перехватило дыхание.

Гидеона тоже сжигал внутренний огонь. Не могу подобрать другого слова, чтобы описать это. Он смотрел на меня из-под отяжелевших век так, словно хотел пожрать живьем. Его язык неторопливо шевелился, просунувшись между губами, словно он пробовал меня на вкус, и мне, честное слово, показалось, будто он скользит у меня между ног. Это выглядело потрясающе… и я знала, что за этим последует… знала, как неудержим и яростен бывает он, когда в нем пробуждается подобное вожделение.

Он представлял собой вопиющее, ошеломляющее воплощение СЕКСА. Яростного, безумного, жаркого, нескончаемого, сводящего с ума секса. Он стоял по ту сторону моей душевой кабины с широко расставленными ногами и, ритмично поигрывая рельефными мышцами, медленными, долгими движениями надрачивал свой прекрасный член.

Я отроду не видела ничего столь откровенно сексуального и вызывающе мужского.

— О боже! — вырвалось у меня. — До чего же ты, на хрен, крут.

Блеск в его глазах сказал мне, что ему известно, какое впечатление это на меня производит. Его свободная рука медленно скользнула вверх по мускулистому животу и сжала грудную мышцу, всколыхнув во мне ревность.

— Сможешь кончить, глядя на меня?

И тут до меня дошло. Он просто боялся вступать со мной в сексуальный контакт так скоро после моего ночного кошмара, боялся возможных непредсказуемых последствий. И вместо этого устроил великолепное сексуальное шоу, желая возбудить меня настолько, чтобы я, ничем не рискуя, смогла удовлетворить себя сама. Осознание этого вызвало во мне небывалый прилив эмоций — благодарности, привязанности, нежности и желания.

— Я люблю тебя, Гидеон.

Его глаза закрылись, словно прозвучавшие слова были слишком сильны для его восприятия, но когда открыл их снова, меня пронзило нестерпимое желание, порожденное силой его воли.

— Покажи!

Здоровенная головка его члена торчала из руки, скользившей туда-сюда, и от одного вида его раскрасневшегося лица мои бедра начали конвульсивно сжиматься. Большим пальцем другой руки он растирал свой сосок. Раз. Два. При виде того, как мой рот наполнился слюной, он издал удовлетворенный рык.

Вода, струившаяся по моей спине, и клубившийся между нами пар только добавляли сцене эротизма. Движения его ходившей взад-вперед руки убыстрились. Его член был таким огромным. Воистину мужским.

Не в силах выдерживать боль в затвердевших сосках, я сжала ладонями свои груди.

— Вот так, ангел. Покажи мне, что я делаю для тебя.

В какой-то миг я не была уверена, удастся ли мне это. Еще совсем недавно мне казалось неловким говорить с Гидеоном о вибраторе.

— Смотри на меня, Ева. — Он подхватил яйца одной рукой, а член другой. С подобающим ситуации бесстыдством. — Я не хочу кончать без тебя. Мне нужно, чтобы ты была со мной.

Мне хотелось так же воспламенить его. Мне хотелось, чтобы мое тело — мое желание! — прожигало его насквозь так же, как его образ прожигал меня.

Взгляд мой был прикован к нему, а руки заскользили по собственному телу. Я следила за его движениями… прислушивалась к прерывистому дыханию… улавливала признаки, позволявшие понять, что его заводит.

Каким-то образом это ощущалось так же интимно, как если бы он был во мне, если даже не больше, потому что мы оба были полностью открыты для обозрения. Совершенно голые. Наслаждение каждого из нас отражалось в другом.

Хрипловатым голосом сексуального бога он начал говорить мне, чего от меня хочет.

— Подергай себя за соски… потрогай промежность — ты уже мокрая? Введи в себя пальцы… Чувствуешь, какая ты тугая? Жаркая, влажная, тугая щелка — рай для моей шишки. Обалдеть, на хрен, до чего ты хороша… до чего сексуальна. У меня так чертовски на тебя стоит, что аж больно… Видишь, что ты со мной делаешь? Я для тебя так обалденно кончу…

— Гидеон!

Я задыхалась. Кончиками пальцев я быстрыми круговыми движениями массировала клитор, мои бедра сжимались и терлись в такт касаниям.

— Вместе с тобой, — прорычал он, наяривая свой член с нарастающей быстротой и пылом, который свидетельствовал о приближении оргазма.