Осторожно, женское фэнтези

– Вы нечасто это практикуете, – понял Оливер. – Не страшно, разберемся. Но не сегодня. Сегодня у меня есть еще дела, а вы одеты не лучшим образом для таких занятий. Подберите что-нибудь поудобнее, ничто не должно стеснять движений. И отнеситесь к этому серьезно, пожалуйста.

Он говорил со мной сдержанно и отстраненно, но в последней фразе прорезались царапнувшие слух нотки. «Не вздумайте выкинуть новый фокус, мисс Аштон, – слышалось в вежливой просьбе. – Я и от старых еще не отошел».

– Заберите в конце концов пальто, – сказал он при прощании. – Висит там который день, а гардеробщицы уже шепчутся о пропадающих в главном корпусе студентках. Будто у нас без этого пропаж мало.



На следующий день в то же время я снова была в ректорате. Тренировочные штаны, свободная темная блуза и жилет из тонкой шерсти – не подходящая для официальных встреч одежда, и другие посетители смотрели на меня с недоумением, а секретарь кривился больше обычного. Но Оливер мой наряд одобрил.

Он привел меня в зал на первом этаже, где вдоль стен стояли гимнастические снаряды, а пол был устлан толстыми мягкими ковриками, и велел разуться.

– Располагайтесь, – указал на пол.

Разулся сам, снял и повесил на брусья сюртук, развязал галстук… Сними он рубашку, на медитации можно было бы ставить крест ввиду моей чрезмерной концентрации на внешнем объекте, но на галстуке сеанс разоблачения закончился. Однако, когда ректор сел на пол напротив меня, я на всякий случай закрыла глаза, потому как моей фантазии рубашка не помеха.

– Не торопитесь, мисс Аштон. Сядьте удобнее. Расслабьтесь. Пусть позвоночник удерживает ваше тело, он для того и предназначен.

Не открывая глаз, я чувствовала, как он переместился ближе. Его ладонь скользнула по моей спине от шеи до поясницы, заставляя выгнуться…

– Подумайте о чем-нибудь приятном. Представьте себе место, где хотели бы оказаться. Место, где вам было хорошо и куда вы желали бы вернуться…

Его голос околдовывал. В ином, не связанном с чувственными томлениями смысле. Перед глазами промелькнула моя квартирка, старый диванчик со свернувшимся на нем клубком Графом, мамин клетчатый плед… Промелькнула и пропала, стоило подумать, что Оливер может подсмотреть мои видения. Нет, нужно другое место – то, которое помнила Элси, а не я.

– Ищите, Элизабет. Пусть память приведет вас туда, где вы были счастливы…

Была? Разве?

Возможно, когда-то давно. Когда деревья были большими…

Деревья…

Старая яблоня. Качели на толстой ветке.

Вверх-вниз, вверх-вниз.

Дух захватывает от страха и восторга. В животе перекатывается щекочущий шарик – вверх-вниз. Ноги в потертых синих сандаликах взлетают выше головы… Ноги в атласных туфельках… Нет, в сандаликах. На левом оторвался ремешок, и теперь их можно носить только на даче… А туфельки розовые, под цвет развевающегося на ветру платья и лент в волосах…

Вверх-вниз, вверх-вниз…

– Маришка, смотри, улетишь!

Улечу.

Раскачаюсь еще сильнее, аж до неба!

– Элси, осторожнее! Не нужно так высоко.

Нужно! Нужно еще выше!

Выше кустов сирени, выше яблони, чтобы ноги в розовых туфельках касались облаков… Ноги в синих сандаликах…

Память – моя? чужая? – словно на тех качелях отбросила на много лет назад, а после резко швырнула вперед, на мягкий пол гимнастического зала… Но не удержала. Уронила на полпути, то ли вниз, то ли вверх. Замелькали перед глазами картинки прошлого, закружились опавшей листвой и потускнели, рассыпались серым песком…

– Все хорошо, – голос Оливера звучал на грани слышимости. – Вы прошли. Теперь идите ко мне.

– Куда идти? Где вы?

Только серый песок вокруг. Бескрайняя пустыня. И небо, такое же серое, сливается у горизонта с землей.

– Элизабет, посмотрите на меня.

– Не могу! – прокричала я, борясь с подступающим отчаянием. – Я вас не вижу!

Как в кошмарном сне я пыталась и пыталась открыть глаза, но всякий раз вслед за темнотой появлялась пустыня. Неизменный, пугающий безжизненностью пейзаж…

Я почти отчаялась вернуться в реальность, когда меня в эту реальность выдернули. За голову, наверное, потому что, когда я открыла глаза, теперь уже по-настоящему, Оливер сидел рядом, положив одну ладонь мне на лоб, другую на затылок, а голова при этом просто раскалывалась.

– Это был ваш первый выход? – спросил он. И сам себе ответил: – Первый, конечно. Но в первый раз так глубоко не погружаются. Нужны тренировки, чтобы научиться находиться там.

– Где – там?

– Там, – ректор неопределенно повел рукой. – Некоторые ошибочно называют это астралом, но выход в астрал под силу единицам. Место, куда я вас провел, – лишь некое подпространство, промежуточный уровень между физическим и астральным планами. Магия там зрима и осязаема, можно рассмотреть рисунок плетений, можно создавать нечто принципиально новое. Я хотел, чтобы вы увидели… Вы ведь видели что-то?

– Пустыню, – я опустила глаза. – Серые пески от края до края… Я безнадежна, да?


– Нет, – он резко вскинул голову. – Не смейте и думать о таком.

Что ж, не я сама, так моя проблема смогла его заинтересовать. Нужно радоваться хотя бы этому.

Но не получалось. Из головы не шли розовые туфельки. Похожие я видела много лет назад в витрине «Детского мира» – нереально красивые, как казалось мне тогда, маркие и неудобные, как сказала мама. И мне купили коричневые, из кожзама, «на каждый день».

– Мы что-нибудь придумаем, – ободряюще улыбнулся Оливер. – Приходите завтра.

– Завтра я должна быть в лечебнице с леди Райс.

– Тогда послезавтра. В три часа вас устроит?

Хоть в полночь, но я приду. Влезу в это треклятое подпространство, перерою вдоль и поперек серую пустыню, но найду свою магию. Свою, да. Пока я здесь, все, что принадлежит или будет принадлежать Элизабет, такое же мое, как и ее. И это касается не только магии.

В туфлях «на каждый день» я уже находилась. Дайте розовые примерить.



Запала хватило ненадолго. Решительный настрой был похоронен лавиной сомнений. Должна ли я? Имею ли право? А главный вопрос даже сформулировать не получалось, и, появись сейчас Мэйтин, я не знала бы, как спросить о том, что не давало мне покоя.

– А ты попробуй.

Бог возник рядом, когда я, заскочив в общежитие переодеться, топала на кафедру мистических существ сдавать мисс Милс план доклада.

– Уже пробовала, – ответила я вслух, пользуясь тем, что поблизости никого нет.

– И я сказал, что это неважно.

– Но я должна знать! Знать, что сейчас с Элси. Если я в ее теле, где она сама? Все люди тут – настоящие. Они живут, мыслят, чувствуют. Значит, Элизабет тоже. Значит, сейчас она должна быть где-то…

– Кто такая Элизабет? – перебил меня Мэйтин.

– Насмехаешься?

– И не думал. Ответь на мой вопрос – и все поймешь. А пока остановимся на первоначальной версии: Элси – твоя героиня, и ты, как автор, развиваешь ее сюжетную линию. Это похоже на правду.

– Но не правда?

– Не вся, – улыбнулся бог.

От него веяло спокойствием и уверенностью, и я решила принять это объяснение.

– Правильно, – одобрил он. – Береги нервы. Всему свое время. Сейчас, например, время приготовиться.

– К чему?

– Падать, – подмигнул Мэйтин и растворился в воздухе.

В ту же секунду что-то толкнуло меня в спину. В попытке удержать равновесие я взмахнула руками, папка с докладом выскользнула из пальцев и улетела в кусты, а я, как и предсказал бог, упала на снег, успев в последний миг выставить вперед ладони.

– Какая ты неловкая стала, Аштон, – неискренне посочувствовали со стороны. – Раньше шустрее была.

– А ты раньше не била в спину, Раскес, – поднявшись с земли, процедила я.

– Это не я, – ухмыльнулась она, тряхнув длинными черными волосами.

– Это я.

Я обернулась: на дорожке позади меня стоял Брюс.

– Чего вам? – спросила я сердито.

– Поболтать, – усмехнулась Шанна. – Говорят, старик Крейг к тебе зачастил.

– А сама в ректорат каждый день бегаешь, – встал рядом с нею Брюс, лишив меня надежды добраться до торчащей из куста папки. – Не объяснишь, что происходит?

– Не объясню.

– Мы же по-хорошему спрашиваем, – Раскес угрожающе показала зубки. – Пока.

Слетевшая с ее ладони искорка больно царапнула щеку, и я, громко ойкнув, прижала к обожженному месту ладонь.

– Ты в порядке, Аштон? – поинтересовалась Шанна, озадаченно переглянувшись с приятелем.