Осколки бури

Вот и мои женщины – я всегда был добр к ним, старался оделить хоть чем-нибудь при расставании: одной не хватало денег, чтобы открыть лавку, другой – немного удачи, чтобы выйти наконец замуж, третьей – здоровья, чтобы зачать и выносить ребенка от мужа… Как странно – посторонним я мог это дать!

Я провалился глубже в бездонный колодец и ощутил холод – лежать на снегу то еще удовольствие. Но хуже был совсем другой холод, тот, что растекался с током крови и близился к сердцу, рядом с которым застрял арбалетный болт. Мелькнули лица – я узнал Флоссию и ее верного спутника. Потом вдруг появилась Аю, такая, какой я запомнил ее с первой нашей встречи, маленькая девочка с изуродованным лицом, которая все росла и хорошела, привыкала ко мне и жизни в Адмаре, командовала моими слугами, будто всю жизнь это умела… А ведь умела! Неужели у ашшу не было прислуги даже в этом их диком кочевье? Наверняка была…

Теперь я падал медленнее. Наверно, потому, что меня держала Аю – она была везде, куда ни глянь: улыбалась, сердилась, даже гневалась, а я старался ее утихомирить, и это перерастало в забавы иного рода… Тут я дернулся – не всякое стоит показывать посторонним, – но тут же вспомнил, что сам обещал не сопротивляться. Да и что нового узнает Фергия, увидев нас с Аю? Будто она не знает, чем занимаются наедине муж с женой.

Колодец все не заканчивался, только теперь темноты не было, кругом полыхало, и я невольно встрепенулся – лучше превратиться, дракону огонь не страшен! И превратился, попытался увернуться от огненных щупальцев, и какое-то время это мне удавалось. Я чувствовал – родные где-то поблизости, отец пытается вытолкнуть нас с матерью как можно выше, выше, туда, где жадному пламени не хватит воздуха, но силы его иссякают, и он падает… Падает вниз, на когда-то зеленую, а теперь голую, растрескавшуюся от нестерпимого жара землю. И мама падает за ним следом, успев только подбросить меня еще выше, туда, куда мне еще рано взлетать, но где – я знаю! – подхватят большие ветра и понесут прочь, как можно дальше отсюда, от моего дома, ставшего могилой для всей семьи…

Я изо всех сил вглядывался вниз – понимал ведь, что это не мои воспоминания, а Игирида, но не время было прерываться и спрашивать Фергию, как это вышло, – и не видел ничего, кроме огня. Тогда я вывернулся из потока восточного ветра, который нес меня к морю, и спикировал прямо туда, в самое пекло, в котором погибли мои родители… Даже если я не сумею убить того, кто напал на нас, я постараюсь нанести ему такие раны, которых он не залечит никогда, ни год, ни век спустя!

Он отшвырнул меня не глядя, как тряпичную куклу, и я распластался на выжженной земле, судорожно пытаясь вздохнуть. Я не видел его, только ощущал: он был там, он плясал в огне, он пил жизнь моей родины, только мне не хватало сил пробиться к нему…

Но я пытался. Я летел, я полз, я цеплялся за трещины в земле… И я добрался до него, а он схватил меня за горло, засмеялся и сказал:

– Какой смелый и сильный мальчик! Не плачь, незачем… Я возьму твою силу, и ты навсегда забудешь свои слезы!

И тогда пришла боль. Немыслимая, неописуемая, я не испытывал подобной даже когда меня проткнули насквозь. Это было совсем иное, меня жгло изнутри, и я не мог избавиться от того, кто пытался завладеть мною.

Я бросился в озеро, но и оно не могло потушить пожар внутри. Вода кипела, это я помню. Помню еще: когда на дне осталась только жидкая грязь, я нашел в себе силы взлететь. Подумал – если упасть с высоты, сложив крылья, я разобьюсь, но вдруг смогу утащить эту тварь с собой? И я схватил его и ринулся вверх, туда, где властвовали сильные ветра, а он не отставал.

Он еще подбадривал меня, точно помню. Говорил, что с высоты этот мир легче рассмотреть, и смеялся, смеялся…

«Озеро высохло, – думал я, – но море – море огромное. Оно затушит этот огонь!»

И тогда я сложил крылья, изо всех сил прижал их к бокам и упал с высоты прямо в бурные серые волны – надвигался шторм. Я не стал задерживать дыхание, вдохнул соленую воду всей грудью… Злые духи почему-то боятся соли, так говорила старуха Умчи. Если бы наше озеро было соленым, может, этот дух не подобрался так близко.

«Ты умрешь со мной!» – подумал я, чувствуя, как разрываются легкие, а в глазах темнеет, но услышал только смешок. Миг – и злой дух выскользнул из моих объятий, покинул меня, и я остался наедине со стихией, беспомощный, полумертвый…

Зрение мутилось, но я разглядел огненный всполох и почуял женщину, немолодую уже – она увидела меня в воде, схватила и потянула вверх, а потом я захлебнулся собственной рвотой.

– …Эйш, Эйш! – настойчиво повторяла Фергия, хлопая меня по спине. Не сказал бы, что это помогало. – Как вы?

Я высказался так, что любой пират бы покраснел, но только не Фергия.

– Живой, стало быть, – констатировала она и сунула мне фляжку. – Глотните, полегчает.

Жидкий огонь прокатился по глотке и осел в желудке, а я обрел способность передвигаться и говорить, пускай и шепотом: адское зелье явно сожгло мне связки.

– Вы что сотворили?

– Если вкратце – добралась до сознания Игирида с вашей помощью. Или вашим посредством. Вы ведь тоже дракон.

– Так, выходит… я видел, что с ним случилось?

Она промолчала – и так ведь очевидно.

– Он даже мальчишкой был драконом немыслимой силы, – сказал я наконец, глядя на поджатые ноги Игирида, на его грязные пятки и драные штаны. – Он сумел воспротивиться захватчику и выжил. Кто же его родители? Где гнездились?… Вы не нашли ответа?

– Нет. Где-то к югу отсюда. Но раз Иррашья летает в Мертвую пустыню и ее окрестности, значит, там все и произошло. Игирид успел повзрослеть – по-вашему, по-драконьи, а пустыня так и осталась безжизненной. – Фергия помолчала, потом добавила: – Так не должно быть, морские ветра несут достаточно влаги. Похоже, ее выжгли при помощи магии. В таких местах даже столетия спустя ничего не растет.

– Зря она ищет врага там, – пробормотал я, – он давно сбежал, нам ли не знать.

– Может, Иррашье известно что-то еще. Дождемся ее – узнаем.

Фергия уселась наземь и привалилась спиной к скале. Я устроился рядом, но так, чтобы держать Игирида в поле зрения, и спросил вполголоса:

– Как думаете, зачем Иррашья стерла ему память?

– Думаю, ради его же блага, как она это понимает, – был ответ.

– В смысле?

– Ну сами подумайте, Вейриш. Вы ведь все видели сами, – устало сказала Фергия. – Но если вам лень делать выводы, так и быть, объясню: у Игирида буйный нрав, он до последнего не отступался и пытался погубить врага даже ценой собственной жизни. Как полагаете, что бы он сделал, едва отплевавшись от морской воды и снова встав на крыло?

– Помчался искать убийцу родителей.

– Вот именно. И, вполне вероятно, нашел бы. И хуже того – вывел на Иррашью. Я, правда, не уверена, способен ли Дженна Дасс завладеть женщиной… а хотя какая разница? Некоторые неудобства можно и потерпеть ради такой мощи, а потом подыскать какого-нибудь наивного правнука или там внучатого племянника и переселиться в него…

– По-моему, на тот момент Иррашья уже что-то знала об этом типе, – произнес я, подумав. – И о его методах.

– Я почти уверена, что знала, – согласилась Фергия. – Ей лет-то сколько! Если она помнит Империю, как вы говорили, более того, сама правила, то наверняка слышала какие-то истории об этом заключенном в зеркале мерзавце. Вряд ли о подобном оповещали широкую общественность, но правители знали наверняка, особенно учитывая тот факт, что Дженна Дасс – какой-то там императорский родственник. Ух, мне на месте не сидится – так хочется допросить Иррашью!

– Допросить? – опешил я. – Вы в своем уме?

– Да вроде бы с утра чужой не надевала, а что?


Я только рукой махнул. Главное, чтобы прабабушка Фергию на месте не пришибла, а потом… Потом, думаю, мне нужно будет только сидеть в уголке, варить дамам ойф и слушать их перебранку.

В том, что Фергия рано или поздно, так или иначе сумеет вытянуть из Иррашьи если не всю правду, так хоть какие-то ценные сведения, я почему-то даже не сомневался.





Глава 8




Сон мой был краток и тревожен: снились потоки огня, бьющие из-под земли, и я почему-то думал – это неправильно.

– Что неправильно? – спросила Фергия. Оказывается, уже рассвело, а я говорил вслух.

– То, что мы видели, – пояснил я, потянулся и зевнул.

Фергия любезно подала мне умыться, то есть облила ледяной водой. Очень бодрит, скажу я вам.

– Проснулись? Тогда выражайтесь внятно.

Я помолчал, собираясь с мыслями, заодно обратил внимание на то, чем занята Фергия, а она разложила на земле свои карты и теперь высчитывала что-то прямо на них.

– Ищу Мертвую пустыню, – пояснила она, перехватив мой взгляд. – Вернее, прикидываю, где примерно она может располагаться, если исходить из времени отлучек Иррашьи, скорости ее полета и так далее.

– Откуда вам это знать-то?

– Ну так Игирид на что? Вы, может, не обратили внимания… ах да, вы сомлели, как изысканно выражается Фиридиз, – делано спохватилась Фергия. – Так вот, связка не разорвалась, хотя вы и лишились сознания. Даже удобнее было шарить по задворкам памяти Игирида – вы не останавливались посмотреть на что-нибудь интересное, по вашему мнению, но совершенно бесполезное с точки зрения нашего расследования.

– То есть вы попросту воспользовались моим беспомощным состоянием, – заключил я. – И вам даже не стыдно.

– Ну так я же не благородный дракон, с чего бы мне мучиться угрызениями совести? Посмотрите лучше вот сюда, – она ткнула пальцем в карту, едва не прорвав ее. – Знаете эти места?

– Нет, конечно. – Я украдкой зевнул. – Меня впервые сюда занесло, а в такую даль я уж точно не летал. Арастен, знаете ли, чуточку поближе.

– Ага, я помню, вы с детства не отличались любознательностью, – ядовито сказала Фергия. – Ну да ладно, карты-то вы читать умеете? Тогда глядите – вот этой не меньше трех веков. Оригиналу, я имею в виду, Хаксют для меня копию сделал. А эта еще старше, но насколько именно, сказать невозможно, там датировка утрачена. Как говорит наш ученый друг, ей вполне может быть полтысячи лет. И что мы видим вот тут?

– Пустыню.

– В точку! Мертвую пустыню, Вейриш!

– Тс-с, мы же друг друга не так называем…

– А Игирид ушел, – беспечно ответила она, – нечего опасаться, тут вокруг никого, разве только ящерицы.

– Куда ушел?

– Обратно в поселок, куда же еще? У него дел хватает: он, я так поняла, следит за погрузкой-выгрузкой товара, а там как раз чья-то галера подошла.

– Знаете, Игирид не кажется кем-то, кому можно доверить такое дело. Он считать-то умеет?

– Умеет. – Фергия сощурилась. – А еще все знают, что он никогда не обманет. И его никто не обманет – он насквозь видит и лгунов, и подделку, и злых людей. И может защитить, случись что. В этом славном местечке Игирид – незаменимый… хм… человек. Можно сказать, талисман.

– Ну да, потому что он дракон, – буркнул я. – Насчет всего остального: это он вам сказал или вы… гм… увидели?

– Второе, конечно. Хвастаться Игирид не любит. И не отвлекайте меня!

– Вы сами отвлекаетесь, а я виноват, да? Что там такое с пустыней?

– Ничего особенного, кроме того, что она на этом самом месте, – Фергия снова потыкала пальцем в карту, – уже несколько веков. А сколько лет Игириду, по-вашему?

Я развел руками: как поймешь? В человеческом облике Игирид выглядел примерно на тридцать или немного старше, но и то гадательно – я не слишком-то хорошо определяю подобное, – а в драконьем я его не видел. К тому же невозможно взять и почуять возраст, как чужую силу! Ему может быть и сто лет, и вся тысяча, а самого его спрашивать, думаю, бесполезно: он ведь всю жизнь – ту ее часть, о которой помнил, – провел на этом берегу и вряд ли задумывался о том, как быстро бегут годы. Сказал только, что нет уже в живых даже внуков тех, кто учил его говорить, а это значит, прошло не меньше ста лет. Может, и больше, но насколько именно?…

– В те времена Дженна Дасс еще не высовывался, – сказала Фергия. – Дочь Золотого Змея во времени хорошо ориентируется, и я помню все, о чем она рассказывала. Он объявился возле Адмара не больше полувека назад.

– А может, он уже пытался вырваться на свободу, но наткнулся на Игирида и вынужден был отступить? – предположил я. – Все-таки для бесплотного духа то, что мы видели, – серьезное испытание. Он должен был растратить все силы!

– В том-то и дело, Вейриш, что Дженна Дасс отнюдь не кажется глупцом. Он не стал бы нападать на семью очень сильных драконов – а родители Игирида явно были не из слабых – только ради того, чтобы изловить мальчика. Вы что, не помните, как он действовал в случае с нашей змеедевой?

Я признал, что Фергия права: это было совершенно не в духе Дженна Дасса.

Во-первых, неужели он не предпочел бы тело взрослого мужчины телу подростка? Не сумел совладать с отцом Игирида? Сомнительно – ведь в итоге убил его и, судя по всему, без особого труда.