Ночной смотритель

– Ты прям какой-то странный, – усмехнулся он. – Как слепой может что-то смотреть? С немым мы пошли!

Соболев прижал к лицу ладонь, устало потер лоб, пытаясь сообразить, откуда в компании взялся немой. Не выспавшийся мозг работал с трудом, но потом ему все-таки удалось вспомнить, что водитель Федорова – кажется, Игорь, – весьма немногословен, а потому может сойти за немого. Если так, то все сходится: два мужика, один из них слепой, и две девчонки с ними. Именно такой компанией они вляпались в проблемы в Грибово.

Вот только что это за прикол с рисунками? Надо будет выяснить.

– И кто был в кустах? – продолжил допрос Соболев.

– Да никого там не было. Но девчонка эта, бойкая которая, она про Смотрителя спрашивала. Я так понял, они считают, что парня того он убил.

– А ты что думаешь об этом?

– Да не моя это работа – думать, – вздохнул Глеб и потянулся в карман за сигаретами. – Я ж говорю: сколько лет работаю, но ничего такого тут не видел. Но я-то по кладбищу ночью не хожу и никого не зову. А сейчас, когда этого парня увидел, невольно задумался. А ну как правда?

Он поджег сигарету и жадно затянулся, а у Соболева в кармане куртки задергался смартфон. После короткого разговора, он снова обратился к Глебу:

– Там мои коллеги подъехали. Проводишь их сюда?

– Ясное дело, – кивнул Глеб и неторопливо зашагал обратно к воротам.

Соболев остался с трупом и ворохом неожиданной информации наедине.

Значит, Федоров что-то разнюхивает по поводу этих убийств. Почему? Какой ему интерес? Еще можно было понять его вовлеченность в события в Грибово: он случайно оказался соседом подруги обеих жертв, потом еще и сам попал под подозрение, даже холдинг его семьи оказался втянут. Но сейчас-то что? Рисунки эти опять же… Странно все это. Странно и подозрительно.

От размышлений его отвлекли приглушенные голоса: приближались Логинов и Петр Григорьевич. Следователь Велесов где-то задерживался. Возможно, сегодня он пересаживает смородину. Или что-нибудь еще.

Эксперт поздоровался с Соболевым быстрым рукопожатием и сразу зашел за ограду, следя за тем, куда наступает, а Петр Григорьевич остался с Соболевым с внешней стороны и задумчиво уставился сначала на мертвого парня, а потом – на надгробье.

– Вот те раз, – проворчал он. – Снова тезки.

Соболев удивленно повернулся к напарнику.

– Вы знаете парня?

– Первый раз вижу, – отмахнулся Петр Григорьевич. – Но его мать в дежурке сейчас пытается подать заявление на розыск. Я пока там две минуты был, она и мне успела фотографию показать. Я не вникал, но запомнил, что парня зовут Денис. Как я понял, он вечером повздорил с кем-то у ночного клуба. Завязалась драка, но когда его друзья пришли на помощь, уже никого не нашли: ни Дениса, ни напавшего на него мужчину.

Он тяжело вздохнул, доставая телефон, чтобы набрать номер. Ему пришлось прищуриться и вытянуть руку, чтобы разглядеть содержимое экрана.

– Позвоню, скажу, чтобы заявление приняли и женщину не отпускали до нашего возвращения. Черт… А я ведь понадеялся, что парень просто где-то лежит и трезвеет…

Бормоча что-то еще, Петр Григорьевич отошел, чтобы спокойно поговорить, а Соболев мрачно уставился на имя на надгробии.

Тезка, значит. Задушен. На кладбище. Как там сказал Глеб? А ну как правда?..





Глава 11




15 октября 2016 года, 12:05

В отличие от капитана Соболева, утро Юли получилось поздним и ленивым. Галка ушла уже за полночь. Бедняга Семка, насмотревшись ужастика, все ходил из угла в угол, не торопясь ложиться спать, хотя глаза у него слипались. Он даже попытался снова привлечь Юлю к собиранию пазла, но та безапелляционно заявила, что пора спать. После выключения света брат пролежал у себя в комнате минут десять, не больше, после чего притопал к ней. Юля пригрозила, что больше не даст ему смотреть такие фильмы, но ночевать к себе пустила. Заставила только притащить свои подушку и одеяло. А так ей и самой было спокойнее.

История со Смотрителем пробудила едва припорошенные забвением воспоминания о Хозяйке, преследовавшей ее месяц назад. Все это время Юля пыталась убедить себя, что тогда она половину выдумала со страху, а остальное имело вполне рациональное объяснение. Ей почти удалось, но теперь воспоминания о том, как все было на самом деле, ожили, а вместе с ними выползли на свет и страхи. Как зомби из могил. Даже засыпая рядом с мирно сопящим братом, Юля вслушивалась в сонную тишину квартиры, боясь, что с кухни снова донесется зловещее «кап-кап-кап». А открывая глаза, опасалась, что увидит над собой лицо мертвой женщины.

Однако, вопреки ее страхам, ночь прошла спокойно. Стоило Юле уснуть, как больше уже ничто ее не беспокоило: ни странные звуки, ни ночные кошмары. Разбудил, конечно, проголодавшийся Семка, но проголодался он на этот раз несколько позже, чем обычно по выходным. Видимо, помогло ночное объедание чипсами и попкорном.

Неожиданно для самой себя Юля проснулась в отличном настроении и даже расщедрилась на блинчики к завтраку, хотя обычно ей было лень с ними возиться. Семка пришел в восторг, особенно из-за наличия дома шоколадно-ореховой пасты, на которую его подсадил Влад. Теперь у Семки это была любимая еда номер один, потеснившая на пьедестале шоколадные шарики. Вспомнив об этом, Юля поймала себя на мысли, что надо бы и для Влада когда-нибудь напечь блинов. Завтраки она ему не готовила, но он мог съесть их днем или на следующий день. Если, конечно, вообще любит блины.

Мама вернулась около полудня, когда Юля еще сидела за столом в пижаме и листала ленты соцсетей под чашку остывшего кофе. Недовольно поворчала насчет посуды в раковине, в том числе оставшейся с вечера, которую Юля не успела помыть, но зато обрадовалась блинчикам. И еще больше – наготовленной бабушкой еде.

Она поставила вариться новый кофе, проведала Семку, уже убежавшего смотреть что-то по телевизору, и переоделась, после чего присоединилась к Юле. Та продолжала лениться на кухне.

– Я вчера разговаривала с Анжеликой Юрьевной, – заявила мама без предисловий, наливая себе кофе. – Она согласна взять тебя после Нового года на полставки. Получится одновременно как бы и практика, и испытательный срок. Если все будет хорошо, сможешь перейти на полную ставку, как только получишь диплом.

Юля нахмурилась. Анжелика Юрьевна была главбухом в организации, где работала мама, и ее непосредственной начальницей. О возможности для Юли пойти к ним на практику они с мамой разговаривали уже давно, еще до начала последнего учебного года, но речь тогда не шла о работе на полставки: у Юли еще была работа в магазине. Когда с ней начались проблемы, Юля, конечно, задумалась о том, чтобы совместить практику с работой, но обсудить это с мамой не успела: Влад предложил работать на него первым. И она совершенно точно не горела желанием идти в бухгалтерию на полную ставку сразу после завершения учебы. Хотя бы потому, что Влад пока платил больше, чем будут платить там, а времени работа на него занимала значительно меньше.

– Вообще-то, мы с тобой договаривались только о практике, – хмуро заметила она, глядя в почти пустую чашку. – Работа на постоянку у меня есть. И она меня пока устраивает.

– Юль, – вздохнула мама, – ну ты же понимаешь, что это не серьезно? Ты работаешь у него без договора, без трудовой. Я уж не говорю о том, что опыт работы помощницей по хозяйству будет очень странно смотреться в резюме бухгалтера. А так ты получишь и опыт, и стаж. Через год или два сможешь продвинуться по карьерной лестнице или перейти на другую работу, если найдешь вариант лучше.


– Я, может быть, вообще не хочу быть бухгалтером, – буркнула Юля.

– Неужели? – тон матери стал более резким. – А кем же ты хочешь быть?

– А меня пока устраивает то, что есть, – пожала плечами Юля. – Потом разберусь. После выпуска у меня будет время отдохнуть и подумать.

– Откуда ты знаешь? Вы с ним сотрудничаете без обязательств, он в любой момент может дать тебе пинка и даже не заплатить за последний месяц, ты ничего не сможешь с этим сделать.

– Влад не станет так делать! – возмутилась Юля. – Уж точно не станет зажимать деньги, он мне даже вперед их давал, когда мне нужен был новый телефон.

– Ладно, – недовольно вздохнула мама. – Я не хотела говорить это прямым текстом, но мне не нравится эта твоя работа. Тебе нужна нормальная…

– Нормальная – это когда сидишь в скучном офисе в строго отведенные часы и получаешь гроши? – не удержалась от язвительности Юля.

Мама, кажется, собиралась стукнуть кулаком по столу, по в последний момент удержалась и просто несколько нервно опустила на поверхность раскрытую ладонь.

– Нормальная – это которая с трудовой книжкой и зарплатной ведомостью, с налогами и строго фиксированными обязанностями. А не когда бегаешь домой к непонятному мужику непонятно зачем!

Юля почувствовала, как полыхнули щеки. Не то от злости, не то от смущения, когда она уловила намек. Сердце на секунду сжалось, после чего поскакало, отбивая раздраженный ритм. Что там мама себе напридумывала?

– Мои обязанности вполне понятны, по крайней мере, мне. Но каждый, конечно, думает в меру своей испорченности!

Она вскочила с места и вихрем унеслась к себе в комнату, не обращая внимания на то, что мама позвала ее и заявила, что они еще не договорили. В ответ Юля только хлопнула дверью, надеясь, что после «ночи свиданий» маме будет слишком лень идти за ней.

Мама действительно не пошла, но ей это было и не нужно: она не собиралась спорить с Юлей или в чем-то убеждать, просто рассчитывала, что та поступит именно так, как она – мама – считает нужным. И, конечно, была права, что злило Юлю больше всего: она совершенно не умела отстаивать свои желания и решения.

Пометавшись по комнате, Юля оделась, нанесла на лицо минимальный макияж, схватила сумку, закинула в нее смартфон и отправилась к выходу. На вопрос, куда идет, лишь лаконично заявила, что хочет прогуляться. Семка все еще болел, поэтому можно было не опасаться, что заставят заодно выгулять и его.

Оказавшись в общем коридоре, она притормозила, задумчиво посмотрев на дверь Влада. Погода на улице не обещала приятной прогулки, поэтому спрятаться у него на пару часов, выполняя какие-нибудь вмененные ей обязанности, было бы куда лучше. Но увы: еще вчера она выяснила, что запасов еды ему хватит на несколько дней, а поскольку накануне он с сестрой отмечал свой день рождения, то едва ли он сейчас обрадуется уборке.

Вздохнув, Юля достала наушники, заткнула ими уши и направилась к лифту, на ходу выбирая достаточно душераздирающий плейлист. От хорошего настроения не осталось и следа, поэтому она была намерена пострадать хотя бы пару часов.

На улице стало понятно, что страдания будут ожесточенными: холодный влажный ветер сразу принялся трепать волосы, то и дело швыряя их в лицо, руки моментально озябли, а перчатки Юля взять забыла, серое тяжелое небо висело низко и грозило разродиться дождем в любую минуту. Но, засунув руки в карманы и низко наклонив голову, чтобы противостоять ветру, Юля все же отправилась бродить.

Прошла по всем своим любимым местами, начиная с длинной аллеи, где в более приятную погоду было не протолкнуться от гуляющих. Даже заглянула в кинотеатр в самом ее начале, проверяя, не собирается ли начаться какой-нибудь подходящий сеанс: все теплее и приятнее, чем шататься по улицам. Но стоило переступить порог и подойти к кассам, как на нее нахлынули неприятные воспоминания о последнем походе сюда на свидание. В итоге, так ничего и не выбрав, Юля сбежала.

Не прошло и получаса, как она продрогла до костей, а потому решила погреться за стаканчиком латте или капучино. По привычке зашла с этой целью в «Макдональдс» и только стоя в очереди вспомнила, что Галка пытается обратить ее в новую веру и приучить ходить в «Бургер Кинг». Стоило уже обратиться: там всегда были свободные места. А вот в Макдональдсе свободного столика не оказалось. Подсаживаться к незнакомым людям, даже если они сидят в одиночестве, Юля стеснялась, поэтому просто взяла стакан с напитком и снова вышла в промозглый осенний день.

Повинуясь минутному порыву, спустилась на набережную, собираясь пройтись вдоль реки по прогулочной зоне, но тут же поняла, что была неправа: здесь ветер дул еще сильнее и казался еще прохладнее. Юля уже повернулась, чтобы возвратиться назад и найти другое место для прогулки, но вдруг заметила на скамейке знакомую девичью фигуру и застыла на месте в нерешительности. Там сидела Алина, явно тоже страдая, но, наверняка, по более уважительному поводу, если учесть случившееся с ее сестрой.

Юля сама не знала, почему остановилась и зацепилась за нее взглядом. Они не были подругами, а значит, и здороваться не были обязаны. Помочь девушке с ее бедой Юля тоже никак не могла. Да и в отличие от беспардонной Галки совершенно не умела навязывать людям свою компанию, но сейчас почему-то шагнула к той же скамейке, хотя рядом стояло еще несколько, абсолютно пустых. На набережной сегодня вообще никого не было, даже мамочек с колясками из соседнего дома.

Алина, конечно, ее приближение заметила: скосила глаза, когда Юля села на другой конец скамейки, но головы не повернула. Тут же снова слепо уставилась вдаль и поверхностно затянулась тонкой сигаретой, которую держала в дрожащих пальцах.

Юля какое-то время молча пила кофе, неловко поглядывая на Алину и не зная, что сказать. Зачем вообще к ней подсела? Она не могла ответить себе на этот вопрос, но что-то смутное по-прежнему не давало покоя.

– Поганая сегодня погода, да? – наконец выдавила Юля, повернувшись к соседке по скамейке и вымученно улыбнувшись.

Та смерила ее презрительным взглядом и ничего не ответила, продолжая делать вид, что курит, хотя Юля видела, что Алина просто набирает сигаретный дым в рот.

– Слушай, извини, я просто хотела выразить тебе соболезнования, – попробовала Юля снова. – По поводу Ксюши. Я до вчера не знала, что вы сестры. Была на ее похоронах, но тебя там не видела…

– Меня успокоительным обкололи и дома оставили, – зло выплюнула Алина, на этот раз пойдя на контакт. – Мать решила, что я истерю. Возможно, в тот раз она даже была права. Но обычно она не заморачивается на тему, права или нет. Просто делает, как считает нужным.

Юля нервно усмехнулся: настолько эта фраза сейчас попала в ее настроение.

– О, расскажи мне об этом…

Алина повернула к ней голову и нерешительно улыбнулась.

– Что, твоя такая же?

– А чего ты думаешь, я тут задницу морожу? – поддержала Юля разговор в том же тоне, чем-то напоминая себе сейчас Галку. Все-таки с кем поведешься…

– Тоже с матерью поссорилась с утра пораньше? – почти обрадовалась Алина.

– Угу, – промычала Юля, делая глоток кофе. – Пытается распоряжаться моей жизнью, как будто мне все еще одиннадцать. А твоя чего?

Алина снова погрустнела, поморщилась и отвернулась, небрежно махнув зажатой между пальцами сигаретой, уже почти превратившейся в окурок.

– Примерно то же самое. Ей после… Ксюхи, – на имени сестры голос Алины дрогнул, – совсем крышу снесло. Раньше она на нее орала, но хоть за дело. Ксюха действительно делала, что хотела. А теперь ее нет, так она на меня орет уже по поводу и без.

– А чего орет-то? – осторожно уточнила Юля.