Неживая легенда

Впрочем, шума она благодаря паровому коловратному двигателю производила не так уж много.

— Успокойся, все будет хорошо! — крикнул я и опять немного соврал.

Ну и откуда мне знать, как оно будет? Случиться может всякое, особенно на болотах, даже несмотря на добрый десяток часов, который я уже накатал на ходовых испытаниях лодки.

Еще одно движение рычага разогнало пропеллер достаточно, чтобы катер двинулся вперед. Набрав первоначальную скорость, я усилил тягу, и мы мощно полетели над водами Стылой.

Не, ну ведь реально круто!

На испытаниях я еще сдерживал себя, а сейчас на прямой ленте реки разошелся во всю мощь молодецких желаний. Правда, пришлось учитывать находящиеся на воде лодки, но их скорость была настолько незначительной, что это не являлось проблемой.

Если ближайшие к нам владельцы пристаней и их работники раньше видели кое-какие маневры катера, то дальние соседи сейчас стояли с открытыми ртами, созерцая несущегося над рекой демона, почему-то гудящего аки огромный шмель.

Неплохая получилась реклама, если, конечно, народ действительно не свяжет новинку с нечистой силой. Тогда уж святоши точно прикроют нашу лавочку.

Меня буквально распирало от восторга и желания пошалить, так что я попытался повилять, но тут же бросил эту затею. Нас, даже несмотря на катамаранную систему судна, начало неслабо мотать, и появилась угроза потерять кого-то из пассажиров, а нам этого не нужно. И так у бедолаг лица стали белее мела.

Снизив скорость, я добился устойчивого положения катера, когда он лишь мягко поднимался над подминаемыми волнами.

Очень удачно получилось — довольно простое управление, завидная скорость, да и цена не такая уж запредельная. Шатунам, у которых часто возникает необходимость убраться с Топи без промедления, подобная штука точно должна понравиться. А у самых везучих из них денег хватит и не на такие роскошества.

Нормальная скорость, свежий ветер и юношеский задор смыли страх у меня и у моих друзей. А затем на освободившемся месте поселился бурный восторг. Они начал орать и проситься за штурвал. В первом порыве я их поддержал, а вот со вторым пришлось обломать — сначала нудное и долгое обучение, а уж затем полный допуск к экстремальным развлечениям.

Поднявшись на десять километров вверх по реке, мы приблизились к тому месту, где она вытекает из Стылой Топи. Бо́льшая часть этого участка заросла тростником, и только с правой стороны имелся относительно глубокий рукав. Именно через него лодки шатунов выходили на озерную часть Топи.

У меня опять появилось желание побезобразничать, так что катер не стал сворачивать в сторону всем известной протоки, а так и пер на заросли тростника.

— Куда тебя несет?! — заорал Дава.

Интересно, откуда городскому мальчику из хорошей еврейской семьи известны особенности истока Стылой? Впрочем, ключевое слово тут «мальчик» — все дети Топинска очень любили слушать шатунские байки, девяносто процентов из которых были ужастиками. Там часто фигурировали маршруты шатунов, отсюда и осведомленность.

— Пойдем напролом! — с восторгом заорал я, добавив в голос изрядную долю сумасшедшинки.

Перед тем как катер с хрустом вломился в заросли, орали уже все пассажиры. Буквально через пару мгновений крики из панических перешли в восторженные — молодость, она такая переменчивая.

Проделав в невысоком тростнике просеку и вопреки моим опасениям не застряв там, катер вырвался на просторы Стылой Топи. Напрягать свою паранойю я не стал и далеко на болота забираться не собирался.

По собранной мной информации, на периферии Топи самыми зрелищными были места, где росли сиреневые «венерки». Быстро отыскав взглядом выделяющееся вдалеке пятно нужного цвета, я повел катер в том направлении. Это было не только стремление насладиться местными красотами, но и еще одна проверка для нашего детища. В той стороне все пространство воды затянуло водорослями, и, чтобы пробраться к зарослям пользующихся спросом цветов, добытчикам приходится изрядно помучиться — здесь весла уже не помогали, в дело шли шесты. А вот аэрокатер, к моей радости, побежал по водорослям почти как по открытой воде.

Светло-сиреневые заросли приближались, и вскоре я увидел небольшую рощу… нет, не деревьев, а каких-то гипертрофированных цветов. Сначала катер начал пробираться между еле выглядывающими из воды росточками с одним или двумя бутонами. По отдельности ничем особым эти цветы не впечатляли — чем-то похожи на колокольчики. Но постепенно к центру зарослей количество цветов на более старых стеблях увеличивалось, и именно их соцветия давали очень интересные результаты. Когда прошли еще глубже, стало казаться, что кто-то разместил на высоких шестах целую выставку грамотно подобранных букетов, которые отличались друг от друга не только размерами, но и оттенками сиреневого.

В общем, красиво, особенно в таких масштабах. Выставленные в цветочном магазине нерукотворные букеты «венерок» меня особо не вдохновляли, но вот такие заросли все же заставляли смотреть на них с восхищением, как на некое чудо природы.

Выведя катер в небольшую заводь посреди зарослей, я перекрыл подачу пара в коловратный двигатель. Боря тут же с другого борта сбросил якорь.

После этого мы практически синхронно разблокировали передние кресла и повернули их на сто восемьдесят градусов. Затем, подняв дополнительные бортики, организовали стол. В итоге получился вполне удобный салон для отдыха компанией на пять человек, так что нам четверым было еще и просторно.

В восемь рук мы начали сервировать походный стол привезенными с собой вкусностями. В процессе я исподтишка наблюдал за своими друзьями.

Да, именно друзьями — иначе и не скажешь.

Худой и невысокий бывший железнодорожный инженер Боря Хват за последнее время растерял часть своей рассеянности и робости. Он даже понемногу научился распекать подчиненных в наших мастерских, но делал это без крика и ругани — вежливо и при этом достаточно жестко. А вот кто совсем не изменился с момента нашего знакомства — так это Давид Аронович Бронштейн, он же Дава — рыжий здоровяк, национальность которого выдавал лишь солидный шнобель.

Третьим моим другом, точнее самым первым, кто стал оным в этом мире, был Леха — Алексей Карлович Вельц. Этот тоже на немца походил слабо — невысокий, стройный и темноволосый. Сейчас Леха, как и я, лишь автоматически занимался сервировкой, глазея на окружающие красоты. Даже догадываюсь, что именно он высматривает.

— Леша, цветочки будем собирать на обратном пути.

Леха густо покраснел, чем вызвал необидный смех нашей компании.

Впрочем, лично мне было не очень-то смешно. Та, для кого он собрался рвать цветы, успела изрядно попить моей кровушки и испортить нервов. Нынешняя почти официальная невеста Лехи некогда вбила себе в голову, что влюблена в меня, и явно не собиралась стесняться в средствах достижения своей цели.

Да эта пигалица едва не довела нас с Лехой до дуэли!

Сейчас дочь уездного судьи вроде немного успокоилась. Впрочем, перед скандалом на балу я тоже так думал. Ладно, не будем забивать себе голову еще и тараканами Лизоньки. А начнем праздновать, потому что на то имеется солидный повод.

— Итак, господа хорошие, — сказал я, подождав, пока Дава откупорит бутылку и нальет мне в бокал пенистого напитка, — собрались мы здесь не только по поводу испытаний катера и для пития шампанского, но и чтобы отметить знаменательное событие.

— Ты надумал жениться? — ехидно спросил Дава, хотя этот рыжий скот был единственным, кроме меня, кто знал причину празднества, потому что сам же и оформлял бумаги.

— Боюсь, что тебе придется сделать это раньше.

Дава моментально растерял все ехидство:


— Ты что-то знаешь? С тобой говорил мой отец? — зачастил наш юрист, причем так взволнованно, что пришлось его успокаивать:

— Не трясись, никто со мной не говорил. Просто я жениться не собираюсь в принципе, а вот тебе рано или поздно придется.

— Надеюсь, это случится как можно позже, — проворчал Дава, откидываясь на спинку сиденья.

— Так вот, — продолжил я прерванную речь, — у нас знаменательное событие. Раньше мы были просто дружной компашкой, но среди нас имелось, так сказать, слабое звено.

— Куда уж нам, простым смертным, до вас, магнатов, — с показным недовольством проворчал Леха.

Хотя доля искренности в его голосе присутствовала.

— Ну, теперь-то у тебя не будет повода для ворчания, — улыбнулся я хмурому другу, доставая из планшета документ. — Со вчерашнего дня ты являешься акционером компании «Механикусы».

Оформляя разрешение на деятельность нашего предприятия, я в шутку решил использовать прозвище, которым нас наделила народная молва.

— Да ладно! — опешил Леха, вцепляясь в бумажку, которая подтверждала его владение тремя процентами акций предприятия. — Мне же вроде не за что.

— Вот только не надо прибедняться, — вполне искренне возразил я другу.

Так уж случилось, что, когда я пытался объяснить Боре, как должен выглядеть мой новый паромобиль, инженер изобразил на листе довольно примитивный и угловатый чертеж. Моя совесть и осознание собственной бездарности не позволяли вообще браться за карандаш для рисования. Но тут нам на помощь пришел явившийся в гости и мающийся от скуки Леха. Он за пару минут изобразил именно то, что я пытался передать на словах, да еще и приплел что-то от себя. Получилось даже лучше, чем в моих фантазиях.

Мы начали шпынять парня, и он, краснея, сознался, что обучался рисованию у настоящего художника. Не то чтобы наш друг имел к этому тягу и великий талант, но тогда выбор у Лехи был небогатым — еще его маменька пыталась запихнуть свое любимое чадо на балетные курсы и уроки игры на скрипке. Так что выбор был очевиден.

В итоге именно Леха стал содизайнером всех трех машин, которые за полгода выпустила наша мастерская. Конечно, основную часть дизайнерских идей я тупо копировал из воспоминаний о родной реальности, но без помощи художника было бы намного сложнее, особенно на этапе переговоров с заказчиками.

Предусмотрительно купленный формовочный пресс позволял воплощать в металле почти все наши фантазии. Конечно, до уровня автозавода, даже по местным непритязательным меркам, мы вряд ли дорастем, поэтому постараемся взять качеством и оригинальностью.

В общем, свою долю Леха заслужил на все сто процентов.

— А у меня не будет с этим проблем на службе? — после приступа радости все же обеспокоился юридической частью дела помощник следователя Топинской полицейской управы.

— Ну у меня-то их нет, — поспешил я успокоить друга.

— Ха, ты же у генерал-губернатора в любимчиках ходишь. Да и мало ли что вам, новгородцам, позволено…

— Ничего нам такого не позволено, — парировал я.

Действительно, несмотря на особый статус Новгорода в составе империи, отдельных преференций у выходцев из торгово-магической республики не было.

— Плату из других рук, кроме государевых, вы принимать не можете, потому что это будет взяткой, — тут же всунул свои пять копеек Дава. — А вот обоснованное владение акциями и другой собственностью никто не запрещает, особенно если они получены законным путем. Так что пей свое шампанское и говори нам «спасибо».

— Спасибо, друзья!

Блин, да он же сейчас прослезится.

Не то чтобы парню не хватало денег, но Леха действительно немножко завидовал нашему деловому партнерству.

— Не за что благодарить. Еще раз говорю: ты заслужил каждый процент.

— Ну не каждый, — фыркнул Дава. — Игнат хотел дать тебе пять процентов, но я не позволил. За пять я ему найду профессиональную художницу вот с таким талантом.

Наш юрист тут же изобразил руками величину таланта, размера эдак пятого.

— Даже не сомневаюсь, — совершенно не обидевшись, рассмеялся Леха. — Ты за бабу не то что друга — родину продашь, а если у нее в корсаже припрятана хотя бы пара сотен рублей, то, боюсь, и души не пожалеешь. Причем чужой.

— Ну только не надо делать из меня монстра, я просто умею считать деньги, — наигранно возмутился наш юрист.

— Ладно, хватит корчить из себя скупого монстра. Главное, что теперь мы не только друзья, но и партнеры. За что и предлагаю выпить.

Ну, мы и выпили, а также закусили, да и вообще вели себя как любая молодежь на пикнике.

Если честно, я всегда считал, что с друзьями нельзя вести финансовые дела — деньги между товарищами ни к чему хорошему привести не могут по определению. Но, оказавшись здесь, я поменял свое мнение. Дело не в деньгах, а в общем деле, за которое все болеют душой. Да, и еще один маленький, но очень важный нюанс: не нужно жадничать. Если твои партнеры понимают, что получают чуточку больше, чем заслуживают, то это пойдет отношениям между нами только на пользу. Главное — не пропустить момент, когда у деловых партнеров начнут разбухать амбиции, но в нашем случае это произойдет очень не скоро. Для Лехи — потомственного служаки — наш общий бизнес лишь развлечение, Боря по натуре скромен и застенчив, а у Давы амбиции были гипертрофированными уже с рождения, и он давно научился их контролировать.

— …Ты не понимаешь, — размахивая перед носом Лехи куриной ножкой, вещал Боря, которому два бокала шампанского уже взъерошили мозг. Слабенький он у нас до этого дела. — Основные проблемы в еро… иро… Игнат, как там?

— Аэродинамика.

— В аэродинамике, — после моей подсказки уже без запинки повторил Боря. — Она же должна плыть, а не летать. Да если бы хоть летала, так нет ведь, все норовит прыгать. Вот ты хотел бы управлять прыгающей лодкой?

Ответить Леха не успел, потому что его возмущенно перебил подвыпивший собеседник:

— А ну отдай, это мое!

Борю я слушал вполуха, в это же время обсуждая с Давой скандал с одним из постояльцев Белых Дач, но, услышав вопль друга, перевел взгляд на него. В следующий момент я вскочил как ошпаренный. Через правый борт, оттуда, куда последние полчаса Леха с Борей бросали объедки, переползло толстое щупальце с присосками. Оно и вцепилось сначала в куриную ножку, а затем вообще в руку Бори. Наш инженер тут же сменил возмущенный крик на почти девичье визжание. Только благодаря оперативно вцепившемуся в него помощнику следователя парня еще не утащило в воду. Мало того, другие щупальца тоже заползали на наш катер, и через пару секунд все могло закончиться плохо.