Неправильная

– Ты ничего не должна отвечать или оправдываться. Что за мысли? – тихо шепнул мужчина, обдавая меня неприкрытой нежностью и спокойствием. Его губы снова накрыли мои, прежде чем завершить этот неловкий разговор: – Иди, собирайся. Визит к Анне будет быстрым. Жду тебя внизу.





Глава 59




Наскоро приведя себя в порядок перед зеркалом и натянув уже ставший родным костюм, я обвела прощальным взглядом комнату в шикарном доме Маркуса и Джины. Странно, но именно это помещение стало для меня с Морганом неким рубежом, разделяющим жизнь на «до» и «после». И хоть все вокруг указывало на то, что вскоре мне предстоит вернутся в эти шикарные покои, некое неприятное предчувствие вязкой субстанцией заставляло ноги прилипнуть к полу, не давая выйти в коридор. Мне хотелось списать все на неповторимое первобытное чувство такого хрупкого счастья, которое больше не повторится в своем первозданном виде, но было что-то еще… Ощущение тревоги нарастало с каждым шагом к машине, оседало на коже по пути в больницу и даже не позволяло расслабиться, когда рука Пола уже знакомо накрыла мою.

– Послушай, – уже около дверей в больницу Морган резко замер и, прижав меня спиной к холодной двери, грубо отрезал проход. Его требовательный взгляд разыскивал нечто в моих глазах, но я слишком хорошо умела играть на публику, чтобы позволить ему увидеть больше, чем хотела показать. – Зачем ты идешь туда? Можешь улыбаться сколько угодно, но я вижу твое напряжение и страх. Думаю, лучше остаться в машине.

– Я просто не очень люблю больницы, – не задумываясь, соврала я. – Детская фобия. Как по мне, самое время ее побороть, мм?

Еще раз осмотрев меня с ног до головы, Морган все же примирительно выдохнул и, отступив на шаг, пропустил меня вперед. Мы поднялись на третий этаж частной клиники, где в небольшом приватном отсеке сидела Карина в обнимку с каким-то парнем. Сперва я вспомнила про Славика, о любви к которому слагала басни подруга совсем недавно, но лишь сделав еще несколько шагов вперед, заметила Костю.

– Настя? – воскликнул парень, стоило мне замереть на месте. Костя вскочил со стула и, неловко проведя пальцами по шевелюре, переводил взгляд с меня на Карину. – Это не то, что ты подумала. Вернее, конечно, то… Но мы ведь не вместе, и я могу просто…

– Костя, вы одеты. Нечего смущаться, – не удержалась от сарказма я, но стоило взглянуть на забитую Карину, как смешок тут же скрылся за обеспокоенностью. Наши взгляды встретились, и мир тут же растворился в потерянном взгляде подруги. – Черт… Насколько все ужасно?

– Мне не говорят, – нервно протороторила она, будто только и ждала этого вопроса. Ее умоляющий взгляд зацепился за Моргана, который незаметно приобнял меня за талию. – Сначала отец Насти, теперь моя мама… Что происходит? Почему вы не ищете убийцу?! Сколько еще будет продолжаться весь этот ужас?!

Паника и отчаянье в глазах подруги казалось осязаемыми, что практически пугало. Руководствуясь сиюминутным порывом, я схватила Карину под руку и, отведя в самый дальний отсек коридора, усадила на кресло рядом с собой.

– Послушай, твоя мама поправится, Пол ищет убийцу, а ты жива, и я о тебе позабочусь, – прошептала я, неотрывно глядя в глаза девушки. Странно, но в тот момент я ощущала себя ее старшей сестрой или матерью, но никак не одногодкой. Передо мной сидела девочка, которая словно впервые вышла на свет, в суровую реальность, и здорово обожглась. Я словно смотрела в зеркало прошлого, быть может, по этому ощущала такую непреодолимую тягу уберечь и защитить. – Что бы не случилось с Анной, я позабочусь о тебе. Ты не одна, поверь. И, как я понимаю, теперь у тебя есть еще и Костя…

Улыбнувшись на последних словах, Карина отвела мечтательный взгляд назад. Проследив за ним, я напоролась на Костю. Странно, но в тот момент я впервые видела перед собой мужчину, а не мальчика. Казалось, мы не так давно виделись с бывшим парнем, но то, с какой заботой и опаской он смотрел на Карину, преображало его до неузнаваемости. Слова слетели с губ быстрее, чем я успела их сдержать:

– Кажется, я много пропустила, пока разбиралась в себе и своей жизни…

– Много. Если бы не Костя, я бы давно уже свихнулась. Кто бы мог подумать! – глухо отозвалась девушка, снова привлекая мое к ней внимание. Только вот стоило мне открыть рот, как она тут же заговорила сама, словно не желая открывать тайны своей жизни: – Это удивительно! Мы так много с тобой пережили, и по всем законам жанра ты должна ненавидеть меня лютой ненавистью! А ты… Ты неправильная, Настя… Знаешь об этом?

– Мне говорили. – улыбаясь, шепнула я. Мои пальцы бережно вытирали слезы на щеках девушки, пока она не опустила голову и не уткнулась подбородком себе в грудь.

– Я ведь соврала тебе тогда… – глухо отозвалась она после длительного молчания. – Ты спрашивала меня насчет кольца, а я соврала. Не твой отец дал мне его. То есть мама говорила, что оно как-то связано с твоим отцом, но он никогда мне его не давал и не планировал.

– О чем ты говоришь, Карина? Ты сейчас не в том состоянии… Может, отложим разговор? – глядя, как девушка крутит на руке то самое кольцо, которое связывает меня с воспоминаниями о детстве и отце с матерью, едва переборола желание выпытать у нее все подробности. Только вот сама Карина не была готова закончить этот разговор. Она резко потянула за украшение, и как только оно оказалось у нее в ладошке, тут же протянула мне:

– Нет! Я не могу спать, зная, как ты относишься ко мне, а я соврала… – уверенно отчеканила Карина и тут же засунула кольцо мне в сумку. Ее отчаявшийся взгляд метнулся по мне, но тут же вернулся к рукам, словно она собиралась сказать мне нечто, за что самой безумно стыдно: – Она сказала, что это наше фамильное украшение – кольцо. Говорила, что, когда бежала от семьи к мужчине, только это ей позволили взять с собой. Поэтому она хотела, чтобы его носила достойная. Просила никогда его не снимать и не говорить, откуда оно у меня. Дескать, это секрет.

– О ком ты говоришь? – тихо прошептала я, прекрасно зная ответ: – Анна? Тебе дала его Анна?

– Да. Как раз перед похоронами. Сказала надеть его и не снимать, – согласно закивала она, но затем немного задумчиво продолжила: – Я еще удивилась, почему ты как отреагировала на кольцо… И если мама знала, что для тебя оно как красная тряпка, зачем заставила надеть?

Странная догадка поселилась в сознании, но я отчаянно не разрешала себе в нее верить. Нет… Все просто не могло быть настолько очевидным, а вместе с тем – ужасным.

– А как давно кольцо у твоей матери? – сделав голос как можно непринужденней, уточнила я. Самому богу известно, с каким трудом удавалось сохранять самообладание.

– Не знаю, – растерянно прошептала она, удивленная моим вопросом. – Я особо не интересовалась… Хотя, кажется, с того момента, как Дмитрий сделал ей предложение, оно всегда было в шкатулке. Я знаю, потому что наши украшения лежат в одном месте.

– Спасибо за кольцо… Ты даже не представляешь, как много оно для меня значит… – тихо прошептала я, медленно поднимаясь с места.

Перед глазами все расплывалось, дыхание перехватывало, а идти прямо казалось верхом изворотливости. Кусочки событий медленно складывались в целостную историю, которая создавала свою картину. И она объясняла все вокруг.

– Как Карина? – едва слышно спросил Пол, как только я подошла к нему со спины. Он не мог видеть моего лица, и это было, как никогда, на руку. – Как только ее проверят на предмет причастности к произошедшему, она может какое-то время пожить с нами. Конечно, если ты захочешь.

– Что-то мне нехорошо… – не стала лгать я. – Можно мне быстро навестить Анну и уйти? Думаю, стоит отложить борьбу с фобиями на потом.

– Вообще, к ней сейчас никого не пускают, – задумчиво прошептал он, но тут же поправил: – Но ты можешь зайти на одну минуту. Я буду около кабинета. Внутри есть охрана и камеры наблюдения. Так что нечего переживать.

Быстро развернувшись, чтобы Морган не успел разгадать моих мотивов, я повернулась к двери и вошла внутри. Отчаянье толкает на страшные вещи… И в тот момент я совершенно не представляла, как успокоить внутренних демонов.





Глава 60




Я помню, как ступила ногой на мраморный пол «белой» палаты, заставляя гулкий звук ветром разнестись в каждый угол комнаты. Помню, как противно пищала аппаратная панель около больничный койки, на которой величественно лежала Анна. Терпкий запах какого-то незнакомого масла ударил в нос, вызывая першение и полное отторжение организмом, но я была настроена решительно – вперед или никуда.


Во мне не было ни грамма сомнения или тревоги, лишь хотелось поскорее подойти к ней и заглянуть в глаза. Только вот они были закрыты… Закрыты, несмотря на то, что внешне Анна выглядела так же прекрасно, как и всегда. И только обмотанный добрый участок головы указывал на то, что все же что-то произошло…

– Привет, – тихо шепнула я, позволяя слова эхом разнестись по комнате, а также вызвать дрожь в теле окоченевшего охранника.

Мне можно было только гадать, как долго он стоял в одном положении на другом конце комнаты и не шевелился. Только вот сейчас мне хотелось уединения и чтобы только одни уши могли услышать мои слова.

Сев на небольшой стул около самого лица женщины, я нагнулась к ее уху, снова пропитавшись тем самым маслом. Новая лавина тошноты ударила в голову, и лишь после легкого головокружения я смогла максимально приблизиться к уху женщины, чтобы прошептать:

– Вы хорошо сыграли свою роль. Ха, я почти поверила! Но знаете… Кажется, вас сдала гордыня и… собственная дочь.

Взгляд ненароком упал на небольшой столик рядом, где лежал набранный шприц. В голове появилась мысль, что скоро Анне собираются делать плановый укол, а значит, нужно было поскорее закончить неприятный разговор.

– Я не верила, что мы можем быть родственниками… А зря! Ведь в этом крылась развязка всего того ужаса, что происходил вокруг нас с отцом. – странный аромат вокруг становился все насыщеннее, а горло хрипло все сильнее. Только вот логичней было бы списать все это на боязнь того, что собиралась произнести дальше, чем более тщательно оценивать раздражитель. – Вы говорили, что сбежали от семьи и жениха, имея только одно кольцо. Только вот, думаю, дело было не в любви к моему отцу, ведь так? На вас давила семья, жених был сильнее морально, а мой отец… Он всегда был падок на прихоти девушек. Поэтому вы родили от него девочку в надежде манипулировать и управлять. Но не тут-то было, да? Он ведь железный тип и знает свои грани, особенно, когда вовремя сказать «стоп». Не пошел у вас на поводу, даже когда грозили забрать дочь и уйти от него. Наоборот. Он помог вам и изолировал от себя и ребенка. Только вот спустя целую тучу времени вы вернулись… Интересно, зачем?

Поток мыслей в голове было не остановить, но внутренняя слабость становилась все очевиднее. Не в силах сидеть, я буквально навалилась на кровать и, прочистив горло, совсем неслышно продолжила:

– А все ведь очевидно! Отец выиграл крутой тендер, вышел на мировой рынок. Его акции стали на вес золота. К тому же нашел дочери влиятельного жениха, который просто так «подарил» заводик… Что же тогда он может подарить расчетливой теще, ведь так?! – в памяти всплыл момент знакомства с Морганом, и я быстро отряхнулась, страшась сбиться с правильной мысли. – Думаю, сперва вашей целью было вернуть расположение отца, затем и мое. Но не с намерением вернутся в семью, а наоборот… Разворошить этот муравейник.

Последний раз взглянув в окно, я на одном дыхании высказала предположение, которое укоренилось в сознании после разговора с Кариной. Оно было резонным, но противоречивым, оно рушило все, но и вместе с тем многое объясняло.

– Сперва вы хотели прибрать меня, чтобы не мешалась под ногами, а затем уломать отца на брак. Конечно, оставшись без дочери, он бы подписал все нужные вам бумаги с горя. Только вот он и так подписал, правда? И покушение не сработало… Морган принял удар на себя… – эфирный запах, казалось, въелся в легкие, с ужасом осознав, что начинаю терять сознание, вдруг увидела, как Анна открыла глаза. Резко и уверенно, словно проснулась давно и просто выжидала момент. Возможно, это было виденьем, только вот сил в тот момент прибавилось как никогда: – Только вы знали о небольшой «шалости» моих подруг, в число которых входит ваша дочь. Только вы могли знать, что мне нужна будет ванная комната и подослали нужного человека. К тому же… Вся организация… Очень уж попахивает ручкой опытного технолога, коим вы являетесь по образованию, не так ли?

– Все не так… – тихо прошептала женщина, и я с ужасом осознала, что начинаю терять сознание. Тело само упало на нее, когда она почти беззвучно выдохнула: – Хуже.

– Конечно, хуже. – едва сдержав ухмылку, я выдавила измученную улыбку. – Когда вы поняли, что отец все же не намерен переписывать на вас все имуществ подчистую, заявились к нему в кабинет с подарком. Выпивкой. Пока он был на грани вменяемости, его рукой подписали документ и еле успели сбежать, когда я вошла в кабинет.

– Ты не могла додуматься до этого сама! Тот придурок-охранник сказал? – на грани сознания услышала я едва слышный шепот женщины. Радовало лишь одно: повсюду камеры и движение на заднем плане говорило о том, что охранник уже приближается. – Но ты не учла одно, доченька. Эфирное масло кипариса, с детства у тебя на него жуткая аллергия.

Не успела женщина сказать последние слова, как что-то больно кольнуло в плечо, и я отключилась.





Глава 61




– Пустите, я должен быть тут!

В ушах фонило, горло онемело, а конечности совершенно потеряли чувствительность. Я словно парила в воздухе, и между тем остатки сознания четко давали понять: подо мной койка и несколько людей суетятся вокруг, попеременно прикасаясь. И тем не менее я оставалось безучастной, имея возможность лишь слышать и слабо осознавать.

– Нет, господин Морган, – грубо отрезал мужчина, заставляя работников вокруг суетится еще активнее. – У Анастасии обнаружена сильнейшая аллергия на эфирное масло кипариса. Кроме того, что в комнате все было им пропитано, вплоть до постельного белья Анны, ей удалось еще и вколоть ей его внутривенно. Чудо, что она все еще…

Доктор не успел закончить фразу, потому что воздух вокруг рассек кулак и что-то деревянное разбилось в щепки совсем рядом. Между с тем, я наконец ощутила слабый укол в руке, а это не могло не радовать – мое тело ко мне возвращалось.

– Как такое могло произойти, что все было пропитано этим чертовым маслом?! И этот шприц… Куда, мать его, мне нужно было отвезти Настю, чтобы ей гарантировали безопасность?! – раздался разъяренный крик совсем рядом, за которым последовало еще несколько сильных ударов. Но никто не ответил Полу, нет… Все лишь продолжали заниматься своим делом, а мне лишь оставалось догадываться, насколько все ужасно. – Черт… Простите меня за несдержанность. Сейчас вам нужно сосредоточится на Насте. Вы можете, в конце концов, сказать, насколько все ужасно и как ее состояние?

Пол не мог этого слышать, ведь главный доктор наклонился к самому моему уху, и его сочувственный выдох заполнил легкие. Тело пронзила легкая дрожь, когда его же равнодушный голос попытался перевести тему:

– Самое ужасное позади. Анна переведена в тюремную больницу и больше не сможет навредить дочери… Мда, вот это мать! А ваша не совсем вменяемая подруга наверняка скоро окажется поймана…

– Не переводите тему, – отчеканивая каждую букву, глухо прошептал Пол, но не успел доктор что-то сказать, как он тут же задал волнующий нас обоих вопрос: – Я хочу знать то, что вас напрягает.

– Что же… Все равно рано или поздно пришлось бы, – тихо вздохнул мужчина, и я услышала, как под монотонную и выверенную работу помощников врача, мужчина сел на кресло и устало выдохнул: – У девочки серьезное отравление организма. Не окажись она в клинике, была бы мертва спустя пять минут после укола. Только вот наш экспериментальный препарат дал свои плоды, но… Не спас, а скорее оттянул время.

– Черт побери… Да что же вы тянете? Говорите конкретно? Что от меня нужно? – прорычал Морган, и даже сам бес не стал бы противостоять его титаническому напору в тот момент.

– Не всегда все в руках наших, дорогой… – снова начал издалека доктор, чем вызвал разъяренный рык Пола. – Дело в том, что, чтобы окончательно вывести из организма последствия масла и его остатки, нужно ввести внутривенно препарат…

– Так чего же вы ждете?! Вводите его.

– …Судя по всему, только он в данном случае поможет Насте. Только вот есть одно «но»… Препарат чем-то напоминает химию, а также противозачаточное. Одноразовое применение, конечно, не навредит, но есть противопоказания.

– Какое?

– Например… Беременность, – без капли колебаний выдал врач, тем самым пошатнув мое и без того хрупкое сознание. – Что вы так побелели, дорогой? Скажу сразу, нет стопроцентной уверенности в том, что ваша жена беременна. Но подозрительная активность «гормона беременных» ставит нас в тупик. Срок очень маленький, так что узи и тесты молчат. Мы в тупике и переживаем, что, дав ей нужный препарат, сделаем аборт.

В комнате повисла гробовая тишина. В голове крутилось сотни мыслей и тысячи идей… Могла бы я быть беременна? Хотела ли? Готова?! И не было сомнений в моей голове. Хотелось встать и кричать: «Да!». Да, черт побери. Это была моя соломинка в новую жизнь. Путь к душе Пола, новое начало. Семья. Другая жизнь. И я хотела ее. Мечтала. Жаждала каждой фиброй души. Но не могла и пошевелиться. Словно немая, слепая и парализованная. Молча ждала, когда человек, которому я доверила себя, примет решение, ценою в мою жизнь.

– Что будет, если вы не введете препарат? Она… выживет? – наконец обессиленно прохрипел Морган, заставляя доктора тут же ответить:

– Есть большая вероятность. Только вот, если мы продержим ее в таком состоянии еще хотя бы час, начнет резко падать зрение и может не вернуться. Также ничего не могу сказать про конечности. После такого сильного отравления организма они часто отказываю. Ах, да… Еще печень и желудок может…