Неисправимый

- Ты вся дрожишь, Яна, - дополнил парень, укрыв мои плечи пушистым полотенцем, наравне с мягкой улыбкой. - Твоё бельё нужно снять.

- Сними, - тут же с радостью согласилась я с ним.

В чёрных глазах поселилась обречённость.

- Потом я отнесу тебя в кровать, - отозвался Мстислав.

- Да, отнеси, - снова согласно кивнула, глядя на него с улыбкой, в то время как воображение вовсю рисовало исход нашего похода.

- Какая ты, оказывается, послушная девочка, - стало мне ответом.

Горячие ладони снова заскользили по спине, вдоль поясницы, побуждая выгибаться от таких простых действий, подцепили мокрые лоскутки белья и медленно стянули их, оставив валяться у моих ног. Тело пронзило острой дрожью удовольствия, а с губ сорвался тихий выдох.

- Побудешь хорошей девочкой для меня ещё немного?

- Да-а, - протянула я со стоном, облизнув пересохшие губы.

Для него - всё, что угодно.

Меня подхватили на руки и куда-то понесли.

- Ты не засыпай, хорошо? - уложили на широкую постель. - Мне тоже нужно переодеться.

- Нужно, - согласилась я с ним в очередной раз, обняв за шею, не позволяя отстраниться. - Я помогу, - прошептала ему в губы, слегка прикусив нижнюю, а после, не заметив сопротивления, потянула Мстислава на себя. - Ты мне нужен. Ты мне так нужен, - призналась с долей отчаяния. - Пожалуйста. Очень нужен.

Мстислав

- Ты мне нужен…

Мой приговор. Бесповоротный. Окончательный. Лучше бы приставила пистолет к моей голове и выстрелила. Тогда бы у меня оставался шанс не поддаваться. Но его не оказалось. Только не с ней. Я лишился его ещё в тот момент, когда снова проявил слабость, когда уговорил себя, что ещё один поцелуй - не такое уж и преступление.

И теперь, чувствуя, как она дрожит подо мной: обнажённая, манящая, как тысяча грехов, я просто уже не могу отказаться. Она не целует - душу из меня вытягивает. Не прикасается - травит мою кровь, дурманит рассудок. Не просит, не умоляет - шепчет мне всё то, что я сам столь отчаянно желаю ей сказать. Она…

- Моя девочка.

Едва ли я осознаю, что говорю вслух, а что проносится только в моей голове. Реальность давно перестала быть чем-то вменяемым. И я сам, как слетевший с катушек психопат, с маниакальной жадностью пробую на вкус бархатную кожу. Целую бессовестно, облизываю, впитываю в себя её запах, запоминаю каждый изгиб тонкого стана, пока Яна выгибается навстречу моим прикосновениям, ловлю каждый стон, срывающийся с прекрасных уст. Её голос остаётся во мне мёртвым отпечатком, ничто уже не сотрёт эти рубцы в моей душе. Они появляются, остаются во мне с каждым новым мгновением, в которые я наслаждаюсь своей сладкой девочкой.

Она желает больше, я знаю. Мне даже не обязательно заглядывать в затуманенные страстью глаза, чтобы чувствовать этот отклик. Она извивается подо мной, стонет всё громче и громче, повторяя моё имя, пока я ласкаю её между ног, поглаживая двумя пальцами предельно медленно и нежно, не позволяя себе заходить дальше. И едва ли сдерживаю собственный стон, когда её маленькая ладошка крепко сжимает мой каменный стояк вместе с той частью одежды, что до сих пор на мне.

Лучше бы ты меня пристрелила, Яна…

Было бы легче.

Не пришлось бы тогда сдавливать зубы до скрежета, пока где-то глубоко внутри кто-то разрывает меня на части. Возможно, потом я пойму, кто именно этот кто-то. Но не сейчас. Та эгоистичная часть меня, что преобладает во мне больше всего остального, просто не собирается это признавать. Сейчас весь мой мир банально сужается до тонких пальчиков, расправившихся с застёжкой брюк, стаскивающих их с меня вместе с боксерами. Ещё один протяжный стон… Её… Мой… И теснота захвата девичьей ладони, скользящей вверх-вниз по моему члену… Оргазм прошивает позвоночник, разбирает на части, обжигает горячей волной, окончательно туманит мозги. Яна не прекращает. Она раз за разом подаётся мне навстречу, уже давно неосознанно подхватив бёдрами тот же самый ритм, в котором двигаюсь я сам.

Мне мало. Всегда мало. Сегодня - особенно. И я точно знаю, с моей вкусной девочкой предела не будет никогда. Очередной её стон только лишь заставляет меня в этом убедиться.

Разве можно быть настолько отзывчивой? Вздрагивать от каждого нового поцелуя, дрожать от удовольствия и выгибаться от самого лёгкого контакта наших тел?

Можно. С ней всё можно. С ней “нельзя” не существует. Не для меня. И пусть весь мир умоется чистотой своей морали. Плевать.

- Ты даже не представляешь, как сильно я хочу тебя, Яна.

Всю. От и до. Алчно и может быть грубо. Отбирая её кислород. Снова и снова оставляя отметины. Покусывая. Зализывая. Целуя. До мурашек по бархатной коже. До синяков. До срывающихся хрипов из тонкого горла, пока я ласкаю её грудь своим ртом, то поглаживая, то сжимая, пока осыпаю новыми поцелуями подрагивающий животик и чуть ниже, внутреннюю сторону её бёдер, продолжая ласкать, размазывая влагу. Яна перестала просить, больше не умоляет - проклинает и тихонько хнычет, бессвязно шепча мне остановиться. Снова зовёт меня по имени, комкает непослушными пальцами простынь, прогибается в спине, запрокидывая голову, раз за разом прижимается ко мне широко разведёнными бёдрами в тот момент, как я аккуратно растягиваю её изнутри средним пальцем, надавливая сверху большим.

Тугая. Узкая. Моя.

- Мстислав… - слышу я в последний раз.

Её наслаждение достигает пика, она сводит бёдра, затихает. Дышит едва уловимо, неровно. И доверчиво прижимается щекой к моей груди, когда я укладываюсь рядом, обнимаю, вдыхаю аромат каштановых волос.

Моя Яна…





ГЛАВА 13






Ульяна

Мне снился до того приятный сон, что не хотелось просыпаться. Было необычайно тепло, и так хотелось продлить эти сладкие мгновения хоть ненадолго, что я как могла оттягивала момент пробуждения, намеренно погружаясь обратно в сон, как только начинала осознавать реальность. И пусть сон я не помнила, но мне хватало и того чувства лёгкости, что он дарил. Но всему хорошему рано или поздно приходит конец. Так и мой сон в какой-то момент сменился реальностью. Или своим продолжением… а всё потому, что лежала я рядом с тем, кто всю ночь сводил с ума, заставляя вновь и вновь шептать его имя, даже когда не осталось на это сил. И не просто лежала, а пребывала абсолютно без одежды. И не я одна. Моя голова покоилась на мужском плече, а руки и ноги в довольно собственническом захвате обвивали смуглый торс и бёдра. Впрочем, Мстислав в этом плане ушёл от меня недалеко, крепко прижимая меня саму к себе за плечи и ухватив за ногу.

Нахмурившись, я, слегка приподняв голову, осмотрела далеко не радужную картину, отмечая и смятые простыни, и сбитое в ногах одеяло, и раскиданные по полу незнакомой комнаты, похожей на гостиничную, подушки, как и другие следы произошедшего. И не сказать, что напрашивающие выводы мне нравились. Нет, где-то глубоко внутри часть меня действительно сияла от счастья и мурчала от удовольствия и удовлетворения, а вот рациональная - ужасалась. И пусть помнила я всё довольно паршиво, отдельными урывками, но мне и этих кадров хватило с лихвой, чтобы сложить полную картину. Как и осознать тот факт, что я сама подвела нас к этому.

О, нет! Нет-нет-нет-нет-нет!

- Твою мать…

Я бы, наверное, добавила к этому ещё что-то менее приличествующее воспитанной девушке, но головная боль накрыла неожиданно и резко, буквально ослепив на мгновение, отчего я, сдавленно застонав сквозь зубы, уткнулась лбом в плечо лежащего рядом.

- Не выражайся. И не ёрзай, - послужило мне ответом. - Поспи ещё хотя бы часик.

Глаза Мстислав так и не открыл. Разве что прижал к себе крепче.

Издевается он, что ли? Как тут можно заснуть?!

- Отпусти меня, - попросила на выдохе, то и дело жмурясь до чёрных точек от пронзающей виски боли.

- Зачем? - недовольно отозвался брюнет.

Не отпустил. Наоборот, ощутила, как всё его тело враз напряглось.

- Глупый вопрос, - произнесла я сдавленным тоном, сжимая пальцами виски.

На меня всё же соизволили посмотреть.

- И что же в нём такого глупого? - прищурился Мстислав.

- Например, чтобы посетить туалет, - огрызнулась невольно.

- А, так это ты так сильно по нужде хочешь, что у тебя глаза, переполненные праведным ужасом, размером с десятирублёвую монету? - язвительно поинтересовался брюнет.

- Какой к чёрту ужас? Сейчас я только сдохнуть хочу и ничего больше, - сказала я как есть. - Состояние такое, что проще реально удавиться, чем терпеть и дальше эту головную боль.

Обо всём остальном лично я вообще говорить не хочу. Как и помнить.

Послышался усталый вздох. Меня отпустили.

- Садишься аккуратно, без резких движений. Если надо помочь до туалета дойти, скажи, помогу, - проговорил парень. - Обезболивающее и вода на тумбочке, - сам же поднялся вперёд меня и потянулся к обозначенному. - На вот, выпей, через минут двадцать-тридцать станет легче, - подал мне стакан воды и какую-то белую таблетку.

Покосилась на неё с недоверием.

- Спасибо, мне вчерашних двух хватило, - невольно отодвинулась подальше.

Может, вчера я и не понимала происходящего, но сегодня отчётливо осознавала, из-за чего и кого меня так накрыло.

Убью! Только приду в себя немного...

- Вот вчера как раз и надо было отказываться, а не брать в рот всякую дрянь, - скривился Мстислав. - Я тебе что говорил? Держаться от Михалыча подальше! А ты… - вернул стакан и таблетку обратно на тумбу.

- Ты не говорил, почему я должна это делать! Откуда мне было знать про его наркоманские наклонности? И он сказал, что это успокоительное, - если сперва я возмутилась на отповедь, то под конец вздохнула виновато, поморщилась, снова сжимая виски в попытке унять боль, и всё же потянулась за таблеткой и водой.

- А потом он бы тебе сказал подставить ему свой зад, чтоб он тебя в него трахнул. Тоже бы согласилась? - раздражённо прокомментировал Мстислав.

Уставилась на него в ответном раздражении, пока запивала лекарство.

- А знаешь, а вот и согласилась бы! - выдала после, поднялась с кровати и замерла, пережидая приступ резко накатившей тошноты и головокружения. - Тоже мне блюститель морали нашёлся!

- Не сомневаюсь даже... - презрительно фыркнул брюнет, укладываясь обратно на постель спиной, и уставился в потолок, заложив руки за спину.

- Да уж не сомневайся! - выдохнула зло и пошатывающейся походкой направилась в сторону приоткрытой двери, с виднеющейся за ней душевой. - Придурок! - добавила уже тише.

О том, что я голая, старалась не думать, да и не до того мне сейчас было. Хотелось реально убиться, только бы больше не чувствовать эти удары кувалдой у себя в голове.

Прохладная вода на немного облегчила моё состояние, вернув ясность мыслям. А может, лекарство просто начало действовать.

- Почему мы здесь? - поинтересовалась первым делом, вернувшись в гостиничную комнату, кутаясь в полотенце.

На Мстислава старалась не смотреть. И мысли о прошедшей ночи гнала от себя, как можно дальше, стараясь концентрироваться на происходящем сейчас. Обо всём остальном я подумаю позже, когда останусь наедине сама с собой.

- Чтоб твоя шикарная задница по-прежнему осталась целой, - безразлично отозвался тот. - А то моей мамочке потом неудобно соседям в глаза смотреть будет, если ты всем подряд дашь.

- С-с-с… - чудом сдержала я готовое сорваться с губ ругательство.