Не дареный подарок. Морра

Зато Керст оценил мой внешний вид, и хозяин, кажется, одобрил, что немного мирило с тиранией такой милой на первый взгляд оборотницы.

Очень быстро Ная отучила меня заплетать — небрежную косу прямо из нерасчесанных волос, уговорила чаще носить платья, а через некоторое время, почувствовав свою абсолютную безнаказанность, смело разложила на моей кровати какие-то баночки и оловянные тюбики, — заявив:

— Сегодня у нас вечер ухода за собой.

— Чего?

Это был кошмар, ужас и какая-то дрянь по всему телу.

— Морра, вот чего ты как дикая? — возмущенно пыхтела Ная, пытаясь стянуть с меня рубашку. — Раздевайся, будем зону декольте… ай!

Кажется, я заехала ей лбом в нос, но даже не подумала извиниться. Наверное, зря. Лучше бы извинилась, может, тогда бы Ная не озверела, а на моей рубашке осталась хоть одна не оторванная пуговица.

— Ты у меня еще станешь красавицей, — угрожающе прошипела эта ненормальная. Словно это не она всего несколько месяцев назад восхищалась ровным тоном моей кожи, волосами и чем-то там еще.

— Меня и так все устраивает! — шипеть я умела не хуже ее.

— А Илиса нет! — рявкнула она.

Я опешила и перестала дергаться, позволив размазать по шее прохладную, противную, зеленоватую и полупрозрачную субстанцию.

— А ты откуда знаешь?

Она не ответила, сноровисто поменяв баночки и растерев белую густую массу уже по моему лицу.

Этим вечером о девчачьих развлечениях я узнала много нового.





* * *


— А потом она заставила меня полчаса ходить со всей этой гадостью на лице, утверждая, что это очень полезно для кожи и я должна быть ей благодарна. И еще обмазала мои волосы каким-то маслом, чтобы через час заставить все смывать. И какие-то жуткие ванночки для рук делала. И… и… и…

Задыхаясь от возмущения, я уже давно перестала гладить генерала, невидяще глядя перед собой. Конечно, по ощущениям состояние волос и кожи несколько улучшилось, но мне все равно не давали покоя воспоминания о вчерашнем — кошмаре.

— Привыкай, — велел безжалостный Кадай, которому точно не приходилось участвовать во всех этих маленьких женских радостях.

Уход за собой… Да мне всю жизнь хватало одного вылизывания в сутки, чтобы чувствовать себя прекрасно!

— Возможно, это к лучшему, — Рик лежал чуть поодаль, растянувшись на песке во всю свою длину, — научишься быть девушкой.

— А сейчас я не девушка? — Возмущение мое было таким… человеческим.

— Сейчас ты очень дикая, — приоткрыл один глаз кот, — неправильная девушка.

Вот вам пожалуйста. Пришла за поддержкой называется.

— Потерпи, — глухо рыкнул линорм, — может, она съедет.

— Не съедет уже, — проворчала я, завалившись назад. Потолок в вольере очень правдоподобно притворялся небом. Затянутым тучами, серым небом.

— Кадай! — Громкий голос Керста нарушил ленивое молчание, царившее в вольере.

Аспид раздосадованно зашипел, но послушно пополз на выход. Такой смирный, послушный, исполнительный змей.

Проводив его взглядом, Рик дернул задней — лапой.

— Надеюсь, Тайс с ним не пришел.

Тайс не пришел, как и Илис. Зато спустя часа два, можно сказать, глубокой ночью, нагрянула рассерженная Ная.

Я дремала под боком у генерала, удобно устроив голову на илистом коте, и совсем не хотела возвращаться в общежитие. Зато этого хотела моя властная соседушка. Она пыталась найти меня у Илиса, который и сдал мое местоположение. Не поленившись, Ная пришла и с удовольствием рассказала о том, как она обо мне беспокоилась и как искала, после чего, не церемонясь, за шкирку подняла на ноги и рявкнула на кота, требуя, чтобы он убирался к себе и можно было закрыть вольеры.

— Какая женщина!

Щуря наглые желтые глаза, Рик с достоинством удалился.

Построив всех, Ная, гордая собой, потащила меня прочь из вивария.

Моя жизнь никогда не была простой, но в последнее время стала уж слишком проблемной.






Глава вторая. Неестествознательная




В свою комнату Илис вернулся в одиннадцатом часу ночи, что лично меня очень воз-мутило.

— Свет-то зачем было включать? Тут же люди спят, между прочим, — проворчала я, натягивая одеяло повыше и отворачиваясь к стенке.

— Морра?

Я молчала, собираясь продолжить то, что так бессовестно прервал Илис — мой здоровый, крепкий сон.

— Морра. — Беспомощная констатация факта. — Ты что здесь делаешь?

Какой все-таки непонятливый у меня хозяин. Вот что может делать девушка в его кровати — ночью?

— Сплю.

— Ты опять?

Это был уже не вопрос, скорее, обвинение в каком-то злодеянии.

А мне все равно, что он там думает. Если ему так не хочется спать со мной в одной кровати, то пускай занимает мою… Если Ная с нее уже уползла.

— Сегодня я к себе не вернусь!

Илис крадучись, словно чего-то опасаясь, приблизился и осторожно опустился на край кровати.

— Вредничаешь?

Резко стянув с головы одеяло, я молча села. У меня просто слов для возмущения не было.

— Морра?

— Ная напилась, — сухо сообщила я и после секундного колебания подползла к хозяину поближе, опустив лохматую голову ему на плечо. — Сегодня она оплакивала свою тяжелую женскую долю и пыталась споить меня.

Илис принюхался, уткнувшись носом в мои волосы. Его желание уловить запах алкоголя, конечно, успехом не увенчалось, потому что пытаться-то Ная пыталась, но я хорошо представляла себе, что со мной будет после первого же стакана. Потому подливаемая мне в стакан граппа отправлялась в кадку фикуса — мир его корням — а я оставалась стопроцентно трезвой и совсем не веселой.

— А когда вторая бутылка закончилась, полезла целоваться.

— Что?!

— Сказала, что раз у меня брата нет, то и я подойду. — Запнувшись, тихонечко добавила: — Еще сказала, что все мужики козлы, недостойные ее внимания.

Илис тихо засмеялся, заметно расслабившись.

— Ясно.

— Что тебе ясно?

Как выяснилось, ясно ему было то, что завтра полнолуние, а Наяра поссорилась с очередным поклонником. Об этом мне сообщили с беспечной улыбкой, укладывая в кроватку.

— Проспится и придет в норму, — пообещал Илис. — А ты сегодня, так уж и быть, можешь остаться у меня.

Хотя о своем решении он очень скоро пожалел, о чем не поленился сообщить мне, растолкав среди ночи.

Сначала я не могла понять, что происходит, где я и зачем меня будят, а уж когда поняла, очень возмутилась.

— Ты озверел?

Попытка спихнуть Илиса с кровати успехом не увенчалась. Меня скрутили и возмущенно зашипели в волосы:

— Ты дерешься во сне!

— Ничего не знаю. Это все от стресса и — постоянного нахождения в человеческом об-лике. Я теперь нервная, ранимая и впечатлительная.

Хозяин притих и ослабил хватку, чем я и воспользовалась, повернувшись к нему лицом и требовательно боднув лбом в грудь:

— Меня нужно оберегать и жалеть.