Назначена истинной

Утро я встретила не с розовым светом Комка, как обычно, а с ласковыми поцелуями мужа, облюбовавшего мое чувствительное плечо. Короткий бурный секс еще больше расслабил, хотелось растечься по кровати ленивой счастливой лужей и валяться до обеда, не думая о делах.

– Совсем забыл тебе сказать, – хрипло со сна и после страсти вспомнил Йелли, – вчера у меня были по очереди эраты Ланей и Одэко, а Иси вестник прислал. Все просили охватить твоим телевещанием их шаазаты…

Я рывком села, мгновенно вынырнув из чувственной неги:

– Что? И ты молчал?!

– Сладкая моя, после твоих признаний я забыл о таких мелочах! – мой великолепный леар лежал вальяжно и расслабленно, как огромный сытый кот, закинув руки за голову, и довольно смотрел на меня, голую и растрепанную.

– И что ты им сказал? – Я кошкой скользнула ему на грудь, требовательно, но вместе с тем мучаясь от неизвестности, ожидая ответа.

Йелли перевернул меня на спину, навис сверху, нежно погладил щеку, а потом мягко ответил:

– Что вопросами телевещания у нас занимается первая шааза Арэнк, и никто больше.

– А они? – счастливо выдохнула я и, наверное, светилась при этом ярче великой Язы, да простит меня моя покровительница.

– Они остались недовольны тем, что придется идти к шаазе на поклон, но терпеть ежедневные отлучки своих подданных для них еще хуже. Яхто еще и возмущался, что моя жена своими сказками морочит голову его супруге и родственницам. Ему, бедному, оказывается, приходится терпеть их слезливые переживания, поэтому, как шаэр, требует хэ и побольше радостных сцен, а не то придумает, как заставить тебя рыдать вместе с ними!

– Гы-ы!.. – вырвался у меня истеричный смешок. – Очень убедительный довод. И что теперь делать?

– Как что делать, мой свет? – белоснежные брови шааза слегка выгнулись. – Через глыбу у тебя встреча с Иси, в Кристальном, сама понимаешь, шаэры на заключение договоров сами не летают. А Одэко и Ланей явятся лично ближе к полудню.

– Так что же ты молчал? – вскрикнула я, вскакивая с кровати. Потом я металась по спальне, обернувшись простынкой, одновременно отправляя вестники секретарю и горничной: – У меня договор еще не готов типовой. И сама не готова, лохматая и страшная и…

– Можешь сослаться на меня, де задержал в постели, никак насытиться не мог.

– Угу, тогда они решат, что я ущербная: либо в постели бревно, либо магии совсем нет, – проворчала я из гардеробной.

– Теперь понятно, почему этот пресловутый хэ требуют, ты во всем видишь только мрачные тона, душа моя! – рассмеялся муж.

– С вами по-другому не выходит, только расслабишься, повернешься спиной – и бабац кинжал в… тыл.

– Кстати, мама просила тебе напомнить, что через неделю празднование Марва Лютого, тебе надо подготовиться!

Я остановилась, лихорадочно соображая, о чем опять забыла:

– Э-э-э… а что там за празднование?

Йелли укоризненно покачал головой, вновь заложил руки за голову и выглядел, как олицетворение похоти. Меня точно проняло, глядя на его рельефную, поджарую фигуру, чувственную лукавую улыбку, искрящиеся насмешливые глаза.

– Эх ты, шааза называется. Пробелы по истории Леарата по самым обычным…

Мне стало неловко и стыдно и, срочно покопавшись в памяти, я триумфально объявила:

– А! Это самый холодный день в году! Вот!

– И-и-и? – ухмыльнулся Йелли.

– В этот день великие лары на горе Дамарис, колыбели леаров и месте исхода ларов на небеса, благословляют всех истинных новобрачных… – отчиталась я.

– И-и-и? – продолжал забавляться муж.

– Что «и-и-и»? – не поняла я, а потом вспомнила и процитировала свекровь, даже с ее интонацией: – Надо сшить шикарное платье, потому что это, по сути, второй шардис. Надо блистать, поражать и раздавить любые сомнения недоброжелателей, что Арэнки – самые крутые и сильные.

– Умница! – похвалил Йелли, улыбаясь.

Мне в голову пришла прекрасная идея:

– Хвала ларам, у меня есть Байли, вот она и займется самым крутым нарядом. А то служба горничных есть, Байли есть, а задач у нее пока мало, крылья опустила… скучает.

Йелли медленно сел, положил ладони на обнаженные колени. Голый, но не менее значительный и суровый.

– За Байли тебе отдельное спасибо. Мы с отцом уже думали, как вернуть отщепенцев в род, но повода не было, пока ты ее главой службы не назначила. Причем не унизила древний род, наняв девушку простой горничной, а принародно поставила ее над всеми. Выделила.

Я невольно выпустила крылья и победно крутанулась с воплями:

– Кто умница? Кайя – умница!

И под хохот Йелли рванула собираться на прием к шаэру продвигать свое кино. И трясти деньги, а то муж на мои кино и театральные хотелки сильно потратился.

Оглаживая наряд на бедрах и проверяя, все ли идеально сидит, я подумала о том, что надо бы в благодарность местным духам и ларам что-нибудь преподнести. И еще поблагодарить великую Язу. Подождать сто лет или она меня на расстоянии услышит? Даже если не услышит, сделаю на всякий случай. Лишней благодарность никогда не бывает – это я уже тоже поняла!






Глава 11

Благословение небес




Дамарис не просто вершина, а Мать всех гор Мира! Через некоторое время после того, как мы, облетев исполинов Лараны, «взяли курс» на север, на горизонте показалась всем горам гора. Она постепенно вырастала из розовой кромки рассвета, возвышалась над Миром, занимала весь небосвод, словно пристанище небесных спутников.

Место проведения обряда расположено не на вершине, как я думала, а ниже, чуть выше облаков. Там будто кто-то огромный откусил от горы большой кусок, а потом пожевал-пожевал несъедобную горную породу да и выплюнул камни, часть которых упала с обрыва, а часть осталась лежать на образовавшейся площадке. Издали гора не выглядела какой-то особенной, если не считать ее невероятного размера. Но стоило нам приблизиться, меня заинтересовал белый искрящийся цвет породы на небольшой площадке. Приземлившись, я поковыряла ногой белый песок с прозрачными кристалликами и включениями других минералов, желтых и фиолетовых, словно цитрины и аметисты.

Красивый «самоцветный» песок хрустел под ногами, заставляя идти осторожнее, медленнее, крепче цепляться за сильную руку Йелли, проникаясь его уверенностью и спокойствием, энергетикой этого культового места. Следом за нами приземлялись другие пары, слетевшиеся из разных мест, которые сегодня, как и мы, будут проходить обряд. Влюбленные, нарядные и торжественные.

В этот раз я надела красивое белоснежное платье из шелковистой ткани. Руки, декольте и шею прикрывает тончайшее ажурное кружево, юбка – с игривыми воланами из молочного газа. На спине вырез для крыльев в виде сердца – дань символам моей родины, здесь «сердечками» не увлекаются. Мои волосы Амила лично убрала в изящную высокую прическу, украсив ее, по моей просьбе, камешками наподобие жемчуга, такие же длинные «жемчужные» ниточки красовались в ушах. Разглядывая себя в зеркале перед вылетом, я искренне удивлялась: как можно выглядеть настолько невинной, юной и чистой!? Почти как ангел… если бы не характер, бесенком выглядывавший из фиалковых глаз.

К огромному разочарованию Амилы, которая наверняка приготовилась отстаивать соблюдение традиций, я сразу выбрала белый цвет наряда. С одной стороны, ее подразнила, с другой – не хотелось бы на церемонии благословения чем-нибудь, даже нарядом не того цвета, настроить ларов против нас. Когда начинаешь общаться с домашними духами-призраками и даже время у них уточнять, волей-неволей начнешь верить в богов! А уж с моим-то запредельным способом попадания в иной мир запросто во многое уверуешь!

Поэтому сейчас все одиннадцать истинных пар новобрачных из разных шаазатов и с различным общественным статусом – в белых одеждах. В отличие от других, абсолютно белые крылья только у нас с Йелли, к тому же его голову украшает корона. У остальных десяти пар в той или иной степени превалировал серый цвет. Никого из посторонних и чужих здесь быть не должно. Это таинство только для истинных пар, обласканных богами. Исключение делается лишь для наблюдателя из шаазов, способных вести ледаю все время обряда.

Сегодня Йелли предстоит совместить роль участника и «вещателя». Поэтому сразу после приземления широкий, гораздо больше обычного экран ледаи рассек пространство у обрыва с хорошим ракурсом, чтобы запечатлеть максимум интересных моментов и каждого участника события. Более того, в этот раз мы использовали один из новых артефактов, который поможет «оператору» меньше напрягаться и отвлекаться на поддержку записи и трансляцию. Накануне любимый рассказал мне, как проходит обряд, и я приготовилась наблюдать каждый этап. Для истории.

Площадка упирается в гигантский грот, в котором поблескивает огромная кварцевая глыба высотой метров десять – главный алтарь Леарата. Может, белый цвет леары ценят и уважают именно из-за этого алтаря? Мысленно я поблагодарила ларов и порадовалась за себя, что не стала выпендриваться и в кои-то веки оделась «по протоколу». Край площадки зачем-то огорожен широкой белой лентой, закрепленной на камнях и выступах. Неужели чтобы чересчур потрясенные благословением ларов пары случайно не свалились с обрыва? А может, и по другой причине, для красоты например, ведь здесь у всех есть крылья, а упасть в бездну грозит только бескрылым.

«Уже скоро!» – тихо предупредил меня Йелли, глядя в небо вместе с нашими спутниками. Я тоже задрала голову – и распахнула глаза от восторга. День Марва Лютого – самый длинный и холодный в году – выбран не просто так, более того, у разных народов Мира он называется по-своему и выделяется еще одной особенностью. С рассветом начинается парад планет, точнее, местных спутников: Мока, Моики и Комка. Они обычно уступают друг другу место, бледнея на небосводе, а сегодня в течение рассветного часа с семи до восьми занимают практически все небо, низко нависая над Миром. И вот именно в этот отрезок времени к мирянам спускаются боги, точнее, снисходят до их просьб или ритуалов.

По-детски открыв рот, я любовалась небесами, фиолетово-розовый свет заливал все вокруг, отчего белый кварц искрился самыми невероятными бликами и оттенками. А стоило начаться параду, когда спутники выстроились в линию, я будто в новую сказку попала. Время пришло! В сиреневых небесах начали проступать полупрозрачные белесые фигуры, словно облака решили с нами поиграть и поднялись гораздо выше положенного. Белые фигуры обрели контуры человеческих тел, затем отрастили пушистые облачные крылья и начали походить на гигантских леаров. Рассвет разгорался, яркие лучи светила буквально пронизывали тех самых великих и вечных ларов – богов и покровителей Леарата.

В горле пересохло; казалось, я просто забыла дышать, потрясенная происходящим на моих глазах таинством:

– Они настоящие? И существуют?

– Кайя, пойдем, мы первые, – также шепотом поторопил меня Йелли, увлекая за собой.

– Но как это возможно? – выдохнула я, пытаясь осознать невозможное, что вот эти белые облачные фигуры – древние боги, высшие сущности Леарата. Лары!

– Это реальность! – в ласковом голосе мужа чувствовалась улыбка.

Фигуры в небе пошевелились, словно подтверждая его слова, – и буквально стекли молочной рекой от вершины горы к алтарю, впитались в него. Ой, а ведь артефакт, собственноручно установленный заранее в стороне, записывает, как муж меня едва не под мышкой тащит на церемонию. Пора начинать – времени мало, а пар одиннадцать.

Накануне я самонадеянно планировала запечатлеть, как вся такая нарядная, бесподобная чинно-благородно пойду к алтарю и хорошо поставленным голосом произнесу яркую и незабываемую речь. Столько вариантов сценария придумала – кошмар! А на самом деле? Я даже свое имя с трудом вспомнила.

Доставив меня к главному алтарю, Йелли начал пробуждать его. Другие пары встали полукругом возле нас и запели гимн ларам. Голубые магические символы быстро впитывались в белый монолит, словно голодный камень наконец-то получил пищу. Я замерла справа от мужа и не могла оторваться от облачных фигур – ларов, паривших над головами, круживших над алтарем. Наконец камень вспыхнул, ослепив ярко-белой вспышкой, и заключил нас с Йелли в теплый уютный кокон. В абсолютно цельном монолите алтаря проявились две выемки в форме ладони, словно кто-то из богов оставил там свои отпечатки. Только одна «ладонь» большая, а вторая – маленькая, для мужской и женской руки.

– Кайя, приложи руку! – попросил Йелли и, обернувшись ко мне, первым положил в большую выемку-отпечаток левую ладонь.

Встав к нему лицом, я с трепетом положила в малую выемку правую ладонь. Свободные руки мы соединили, замкнув связь между нами и высшими.

Со всех сторон зашептали разные голоса:

– Говори, говори, говори самое сокровенное, самое важное, от души, от сердца, от плоти и крови…

– Слушай, слушай, слушай… внимай и принимай…

– Верь, верь, верь… не соврать, не изменить, не передумать…

В голове шумело, гулко колотилось сердце, душа рвалась наружу вместе со словами. Теми самыми, о которых просили боги и сердце. Первым принес брачную клятву Йелли, глядя мне в глаза, от всей души, от всего сердца:

– Кайя, в тебе есть все, что я искал и даже не мечтал найти. Ты заполнила пустоту у меня внутри. Вот моя рука, мои крылья и моя душа – они только твои! Я верю: если упаду, ты будешь рядом, чтобы поддержать!

По моим щекам невольно катились слезы: так мало сказано, но сколь много значит. Глядя в лицо любимому, я выдохнула:

– Твои глаза – мое небо, твои руки – мой дом. Ты – мой воздух, моя сила, моя жизнь! Я люблю тебя! – Потянулась к нему и, встав на цыпочки, шепнула: – Как никого и никогда! Я абсолютно уверена: если упаду, то только в твои объятия!

Его рука, сжимавшая мою ладонь, скользнула мне на затылок. Мы слились в поцелуе, самом нежном, благодарном и чувственном, какой только можно представить. Так скрепляют истинные узы, жизнь и души. Окружающий свет стал нестерпимо ослепительным, я зажмурилась, но прервать поцелуй была не в силах. Мне было мало, хотелось еще и еще Йелли. Всего и навечно!

– Твой! Твоя! – вновь зашептали голоса. – Настоящие… чистые… защитники…

Мы наконец оторвались друг от друга, краем глаза я заметила, что наши брачные браслеты, побелевшие в начале ритуала, вновь засияли «фирменным» голубым светом. Значит, мы прошли шардис? Нам удалось? Но кокон не исчезал, как должен был, а настойчивый шепот усиливался:

– Береги! Его… их… береги…

– Я за него жизнь отдам! – пообещала всему Миру.