Напряжение сходится

Избивать своих граждан и требовать признания — уже на совести приехавших к ним людей. Клан не ищет справедливости для всех, но защищает свои подарки.

Каменные ворота резиденции практически бесшумно закрылись за ними, отрезая звуки улицы и большого города от садов и парков закрытой клановой территории Аймара. Территории настолько огромной, что для приезжих и хозяев с охраной были поданы открытые электрокары для движения по гладким асфальтированным дорожкам, проложенным меж фонтанов и рукотворных озер, ухоженных кустарников и гранитных плит, украшенных затейливыми узорами, обломанными зубами торчащими прямо из-под земли.

— Ритуал проводится на территории? — Заерзал на своем месте Джерри, поворачиваясь в сторону полупустого электрокара с высшими Аймара, где отчего-то не нашлось ему места.

— Пять минут терпения, — ответил ему водитель его машины, а хозяева даже не повернули голову в его сторону.

Через две минуты движения по, казалось, необъятному парку, до ушей гостей начали доносится слабые звуки барабана. Со временем они усилились.

А на последней минуте пути над горизонтом — уже окончательно красным, предзакатным и щедро отдававшим свой последний свет — стал виден силуэт пирамиды, сложенной из массивных прямоугольных каменных блоков, и звуки явно шли оттуда.

Белокожие ухоженные господа отчего-то стали изрядно нервничать и переглядываться — их образования вполне хватало, чтобы помнить о кровавых практиках краснолицых. Настолько ужасных, что Ватикану в свое время пришлось признать наличие у такого мстительного народа души, запретить продавать их в рабство и направить католических проповедников в эти горы, дабы нести свет учения о смирении и церковной десятине. Вера, в общем-то, местами прижилась, как надежда на светлое и доброе, а вот десятина — нет.

Когда электрокары подъехали к подножию пирамиды — оказавшейся под тридцать метров высотой — подозрения и страхи гостей усилились стократно. Потому что на каждом каменном ярусе — в полтора метра высотой, по кругу сидели люди в набедренных повязках и остервенело били по барабанам — в ритме пульса человека, что отчаянно быстро бежит вниз по склону горы, зная — стоит остановиться или немного сбросить скорость, и его перевернет и бросит головой вниз…

Все бы ничего, только на самом верхнем ярусе — у барабанщиков были кандалами сцеплены ноги и петлей веревки зацеплены за шею… Но и они поддерживали завораживающий ритм, выбивая его голыми руками из барабана, перетянутого белой кожей.

— Надеюсь, мы не станем участниками ритуала? — Нервно хохотнул Джереми, выбираясь из машины и подходя к Аймара.

— Нет. — Сухо ответили ему. — Пока вы нужны мне для поисков, можете не остерегаться за свою жизнь.

— А кто эти люди, там — наверху? — Тоже обратил Смит внимание на кандалы.

— Убийцы, насильники, клятвопреступники, — равнодушно ответил Аймара Катари. — Осужденные на смерть.

— Странно, что они не бегут.

— Не убегут — и клан простит их. Для многих это шанс дать будущее семье и своим родичам. — Катари сделал шаг к пирамиде.

— Вы не возражаете, если мы останемся тут? — Спросил ему вслед Джереми.

— Не возражаю. — Глава клана продолжил движение, но направился вовсе не к лестнице пирамиды, уходящей сотнями ступеней на самый верх — единственной прямой линии до вершины в угловатой конструкции — а к подножью, где до того незаметно для приезжих стояла молоденькая девчонка лет четырнадцати во всем белом — в платье, плотно собранном из множества длинных лоскутов полотна, стелящегося до камней — в сопровождении трех стражников клана.

— Ты готова, моя милая? — подойдя, мягко и нежно спросил у нее Катари, проведя по иссиня-черным волосам рукой.

— Да, — гордо приподняла та подбородок и покосилась мельком в сторону гостей, не найдя там интересного для себя. — Только… У меня получится? — Пробилась неожиданная робость.

— Конечно, получится, — заверил ее отец. — Ты же истинная Аймара, как и твоя сестра. Тинтайа первый раз была во главе ритуала как раз в твоем возрасте.

— Ну, это сестра, — горестно вздохнула девочка с интонацией вечных младших.

— Надо ее найти, Вара, — с грустной нежностью произнес отец. — Хотя бы знать, что она жива.

— Она жива! — Вскинулась девочка.

— Обрадуй нас и наш народ. — Указал отец на вершину пирамиды.

И девочка поджала губы, тряхнула головой, чтобы волосы оказались за плечами и уверенным шагом направилась к ступеням. А там — и по ним, вверх, к лучам обжигающе-золотого закатного солнца, что словно ждало на вершине.

Катари вернулся к гостям и отцу. Ему на вершине делать нечего — некоторые ритуалы клана не предназначались для мужчин, а жена не была Аймара по крови… Звать же сестер главы клана не захотела сама Вара, неуверенность на которую накатила только сейчас. Вчера она зло ругалась, требовала начать ритуал прямо сейчас, была поставлена в угол, и продолжила ругаться из угла.

Двое старших Аймара с гордостью смотрели на то, как младшая внучка и дочь под ритм барабанов степенно поднимается по трёмстам шестидесяти пяти ступеням на плоскую каменную площадку.

— Я еще не простил тебе, когда ты отправил вершить ритуал Тинтайа. — Шепнул сын отцу.

— Иногда надо делать то, за что не будут прощать, — столь же тихо ответил ему Аймара Олланта. — Главное, чтобы наши дети понимали цель и смысл.

День, что тянулся столь долго, что уже наверняка должен был смениться холодной и внезапной ночью, вдруг вспыхнул новым светом ало-золотого, стоило девочке завершить свой путь.

— Я не простил то, что было до цели и смысла. — ответил Катари, глядя, как его девочка закружилась вокруг себя в простом и незамысловатом танце, и ткань платья приподнялась немного от набегающего ветра, образовывая широкие ленты, что стремились за движением его дочери, будто пытающейся догнать ритм барабанов.

И алое солнце, что подсвечивало фигурку девочки, так же окрасило алым белые полотна… Да так красиво — вздыхали гости — что казалось, сменился сам цвет ткани…

А потом крошечные капли крови, шедшие от верхнего ряда барабанщиков, оформились в отчетливо видимые потоки, стремившиеся к юной Аймара, и гостям стало не до любования красотами заката.

Сотканные из крови ритуальных жертв, продолжавших молотить по барабанам, новые полотна лоскутного платья вытягивались на несколько метров в стороны и закручивались вокруг впавшей в транс Вары. А отчетливо видимые каналы алой дымки, шедшие к девочке, проявились вокруг людей уже на более низких ярусах…

— Вы же сказали, преступники только на верхнем ярусе! — Отчего-то нервно, не попадая зуб на зуб, произнес Джереми.

Аймара высокомерно промолчали. Зачем говорить постороннему, что если из верхних ритуал вытягивает жизнь, то от нижних забирает только кровь и болезни?

Вдруг в выверенном звуке ритуала произошел сбой — выпитые до дна барабанщики, от которых остались только обтянутые кожей кости, рухнули на камень пирамиды. И будто получив сигнал — замерли все остальные барабаны.

Девочка же на верхнем ярусе развела руки и резко выдохнула, усилием воли останавливая движение. Разогнанная вокруг нее кровь не справилась с остановкой и словно оторвалась от силуэта, воспарив над Варой отрезанным бутоном алого цветка, закрученного и пущенного в полет.


Только летел он строго вертикально, пока не завис над пирамидой в сотне метров — чтобы разорваться алым облаком.

Гости уже было выдохнули застрявший в легких вздох, когда в облако крови ворвалась стая черных птиц, видимых в закатном солнце черными кляксами. Словно на водопое, закружили они, напиваясь алыми каплями, покуда яростное слово на неизвестном языке, сказанное хрупкой девочкой, не заставило всех птиц замереть на какое-то мгновение, собрав чудной узор в небе с явными признаками гармонии и симметрии.

— Она жива и здорова, — облегченно выдохнул Аймара Олланта, не стесняясь гостей.

Все-таки, старость — тоже время чувств, пусть и не столь ярких, как в молодости.

— Надо помочь дочери спуститься, — степенно произнес Катари. — Не изволите прогуляться со мной, мистер Смит и вы, господа?

— О, я вижу, это семейное дело…

— Заодно я хотел бы обговорить финансовые вопросы.

— В таком случае, я с удовольствием составлю вам компанию.

Группа из двух Аймара и четырех приезжих начала подъем по заповедным ступеням клановой пирамиды.

Только разговора пока не получалось — слишком узкие ступени, а говорить главе клана в спину было слишком нагло. Благо, вершина площадки могла уместить и десятерых — без особого комфорта, все-таки примерно семь на семь метров, да еще — как оказалось — с зияющим черным провалом посередине.

— Она жива, я видела ее, — устало и по-доброму шепнула прижавшаяся к отцу Вара. — Ей хорошо и у нее красивые кошачьи ушки…

«Бредит», — со светлой грустью решил глава клана, передав ее в объятия деда и жестом указав им спускаться.

— Я подумал и решил, — произнес Аймара Катари, повернувшись к чужакам. — Клан гарантирует премию размером в одну тонну золота.

Джереми недоуменно поднял бровь.

— Клан предлагает хозяину Нью-Йорка объявить такую же премию от своего имени.

— Но это вряд ли возможно… — Осторожно начал Смит.

— Иногда мне кажется, что вы не сильно переживаете за мою дочь. — Внимательно посмотрел на него Катари. — Я хочу это исправить.

— Постойте, но это противоречит… — Начал было Джереми, но нечто словно подбило ему колени, а резкий порыв ветра дернул его одного к провалу в пирамиде.

Мгновение падения внутрь — и из глубины провала донесся отчаянный и протяжный вопль боли.

— Теперь я слышу искреннюю боль. Искренние слезы. Искренние переживания. — Поджав губы, повернулся глава клана к дернувшимся назад гостям.

Казалось, только высота ступени пирамиды не давала им пуститься в бегство. А еще — осознание того, что ЭТОТ человек даже не станет их догонять — переломает руки и ноги, да закинет в ту же бездну, не пошевельнув и пальцем.

— Но в-вы же гарантировали н-нам… — Забормотали они.

— Пока вы нужны мне для поисков, — напомнил им глава. — Вы для них бесполезны с самого начала.

— Помилуйте!!

— Вы трое. — Стегнув словом, оборвал вопль Катари. — Вы услышали, что я хочу передать вашему хозяину?

— Да! — истово ответил за всех центральный.

А остальные активно закивали.

— Таким образом, — чуть отвернулся Аймара от них в сторону. — Ваш хозяин либо получит тонну золота. Либо потеряет. В его интересах найти мою дочь. Опросить всех. Даже тех, кого опрашивать нельзя.

— Мы все поняли, господин, — подобострастно склонились посланники.

— Впрочем, вас слишком много для короткого послания, — гневно дернул бровью Аймара, и еще двое — кто стоял по краям — были снесены в неизвестность провала и огласили поздний вечер новыми криками отчаяния.

Центральный, подкосившись, рухнул на колени.

— Уведите его, — дернул глава клана плечом, и стража, что ждала уровнем ниже, подхватила выжившего под локотки и унесла вниз пирамиды.

Аймара Катари степенно и неторопясь спустился следом, отмечая зажженные по парку фонари и ряд факелов у подножия — ночь все-таки сменила сентябрьский день, и тьма навалилась с почти той же бесцеремонностью, как Тинтайа на витрину ювелирного магазина.

Отец и дед дожидался его у подножия ступеней. Вару уже наверняка отправили домой, где ее ждет работа до одури на целую неделю, выгоняющая любые мысли — чтобы не смела помнить этот день и думать о нем.

— Тинтайа жива, — повторил радостную весть Олланта, ступая на дорожку в сторону парка и предлагая немного пройтись.

— Жива и здорова, но не может дозваться до духов неба. Похищена.

— Но не ради золота и денег, — поддакнул дед. — У простых вымогателей не бывает таких сил.