Напряжение сходится

– Конвой пытались использовать для перевода опасного преступника из одной тюрьмы в другую. Руководство тюрьмы что-то заподозрило, машину и всех, кто был внутри, сожгли в момент прорыва с территории. На этом расследование было закрыто: мотивы налетчиков понятны, бланки списаны. Более деятельность похищенного конвоя не отмечена.

– Мне нужно посмотреть на этот рапорт, – медленно, с расстановкой произнес князь.

– Кроме бумаг вам наверняка предъявили кое-что еще, – выдержал я последовавший быстрый и яростный взгляд с его стороны. – Вы бы не отдали свое просто так. Вам наплевать на приказы. Вы хозяин своей земли.

– Вы забываетесь… Но вы правы.

– Я дам вам этот рапорт. У вас достаточно влияния, чтобы прояснить его подлинность. Уверен, достаточно сил, чтобы довести дело до конца. Значит, совсем скоро вам понадобится очень много ненависти. Так зачем ее растрачивать впустую на каких-то Еремеевых?

– Моей ненависти хватит на всех.

– Сойдемся на том, что я эту Еремееву лично накажу, – вздохнул я.

Пока не знаю как, но «Хатико» она у меня как минимум трижды посмотрит. Вертолет прошляпила, самолет уронила…

– Любимую девушку? – хмыкнул князь неопределенно, доведя меня до самой двери.

– Она будет плакать и рыдать. Рыдать и плакать, – уверенно пообещал я.

– Ну, если так, – мрачновато, но улыбнулся уголком губ Михаил Викентьевич. – Буду тебе сватом.

– В субботу, в девять, – уточнил я, – иначе никак ее отца не поймать! И вы там не один будете, не беспокойтесь!

– Да я и не беспокоюсь, – собственноручно открыл он передо мной дверь и рявкнул на заполонивших коридор бойцов клана: – Не препятствовать!



В темноте подвального уровня огромного здания было много страха. Не того страха, что пахнет кровью, болью и пыткой. И не тех эмоций, что сжимают разум безумца.

Это был чистый и рафинированный страх людей с высшим образованием, подкрепленный знаниями и опытом. Страх того, что обязательно должно случиться.

Двое энергетиков из дежурной смены во все глаза смотрели на содрогающийся вибрацией кожух газотурбинного генератора, служащего резервным источником энергии княжеской высотки. Вибрация передавалась в пол, вибрация отдавалась дрожью в пальцах, хотя не разобрать, было ли там больше дрожи собственной или отраженной.

– Леха, у меня рука онемела. И лицо, кажется, тоже, – осипшим голосом произнес старший, комкая пальцами свободной правой так и не зажженную сигарету.

– Руки вверх подними. Так, а теперь улыбнись. Нормально, не инсульт.

– Какой, к чертям, нормально – мы же сейчас все сдохнем!.. – произнес тот затравленно, глядя на то, как шедевр интеллектуальных технологий, сплошь обвитый блоками защиты и автоматики, сходит с ума и содрогается прямо в паре десятков шагов от них.

Аварийный рубильник давно находился в отключенном положении. Все плавкие предохранители выгорели. Все блоки защиты сработали. Все механизмы блокировки включились штатно. Все, что было предусмотрено зарубежными инженерами как компромисс между производительностью и доверием человека к махине с десятитонным валом, крутящимся на магнитных подшипниках со скоростью в десятки тысяч оборотов в минуту.

Но то, что не должно было работать, все еще бешено крутилось в мельтешении ярких, словно звезды, искр, заставляя датчики КИП сходить с ума, а волосы подниматься дыбом.

И страшнее всего, что бежать было бесполезно. Если вал просто вышвырнет из подшипника и болванка в десяток тонн прошьет здание, есть крохотный шанс, что попутным взрывом их только контузит.

Но под фундаментом, достаточно прочным, чтобы удержать генератор, было еще газовое хранилище, в которое клан регулярно закачивал голубое топливо на тот случай, если Панкратовы опять разругаются с хозяевами Москвы, и их демонстративно отрубят от городских коммуникаций. Воду привезут в бутылях, стоки заберут частные службы, но что делать без электричества и тепла той же зимой? Вот тогда и пригождаются тысячи кубометров газа, рачительно подготовленных к тяжелому периоду.

Тысячи и тысячи кубометров, замурованных достаточно глубоко под землю, чтобы не добрался ни один враг. Самое близкое к хранилищу место – помещение генераторной, много раз проверенное и абсолютно надежное.

Помещение, которое сейчас взорвется ко всем демонам и сдетонирует с хранилищем так, что от башни Панкратовых и близлежащих построек останется только глубокий кратер.

– Сеня…

– Что?

– Связь появилась. Н-наверх докладывать? – дрогнул голос помощника.

– Докладывай.

– А-а… как? – сглотнул вязкую слюну тот.

– Скажи им, что поезд на рай может отправиться в любую секунду. Пусть приготовятся и сожмут зубами паспорта.



Михаил Викентьевич неспешно перебирал бумаги – по третьему уже кругу, всматриваясь в изображения и фотографии куда тщательнее, чем вчитываясь в слова. Под нос невольно напевалась несложная мелодия – какая-то популярная песня с радио, прицепившаяся с утра в машине, которой он даже не помнил слов.

Князь, после вестей о нахождении внука и обсуждения перспектив с ближним кругом, пребывал в весьма благодушном настроении. Все-таки есть нечто особенное в семье – в том, чтобы быть дедом. Пусть даже весть об этом ошарашила, но отчеты ИСБ не давали повода сомнениям – мальчишка такой силы князю точно внук. Планы на будущее причудливо перестраивались прямо на ходу – и вроде понятно, что есть огромное количество давно запланированных клановых дел, но нет-нет да и замечаешь, как оттягивают их в сторону мысли о новом родиче, которого он видел только на фотографии.

Девчонка еще, Ольга, его мать – ее надо обласкать, обогреть и обустроить в жизни. С одной стороны, странно, что она сама не сообщила о родстве. С другой стороны – что она могла получить от тех, к кому обратилась бы? Помощь или участие в чужой интриге с закрытыми глазами? До самого князя ей не добраться точно – у Панкратова действительно нет времени на десятки безумных барышень, которые пытались нажиться на горечи княжеской потери, то пытаясь продать личные вещи ушедшего княжича, то рассказывая нелепицы о том, как с ним были близки.

Но хорошо, что она нашлась. И с внуком – тоже хорошо. Этому Максиму стоит сделать щедрый подарок. Не слишком дорогой – ишь чего, на личный хирургический инструмент глаз положил… – нет, попроще, из тех взрослых игрушек, что нужны любому молодому парню. Проблем он тоже подкинул, но то все старые, казавшиеся решенными… За это – отдельно отдариться, пусть даже прощением нелюбимому роду.


– Григорий Андреевич, что вы мне хотели сказать? – поднял он взгляд на референта, удивительно тихого и старающегося казаться незаметным на фоне участка карты с Африканским континентом.

Минуты три стоит уже, привалившись к стене с документами в руках. И вряд ли ждет повеления заговорить – приглашение войти уже давно служило разрешением к началу беседы.

– Это настоящий Самойлов, – выпрямившись и отлипнув от стены, произнес старик, глядя куда-то перед собой, – из тех Самойловых, что делали вашему прадеду шпагу.

– Что-то такое можно было подозревать, – закрыв папку, князь отодвинул ее по столу в дальнюю от референта сторону, – защита у него не из дешевых.

– Кроме того, он Де Лара, Шуйский, Борецкий и бастард Юсуповых…

– И император самолично? – продолжил логический ряд князь так, как его себе представлял.

Старик совсем с ума сошел. Впрочем, возраст… необратимые изменения мозга… Даже тронула жалость – там, где-то на задворках сознания, словно при безвозвратной потере точного и исключительно надежного инструмента.

– Юноша продемонстрировал перстни, – облизав пересохшие губы, продолжал смотреть перед собой референт. – Я посмел направить вам видео электронной почтой.

– У меня компьютер сгорел, – автоматически посетовал князь за мгновение до того, как изрядно напрячься, переварив информацию о видеозаписи.

– Позвольте мне? – обозначил движение референт, продемонстрировав планшет, уложенный поверх документов в его руках.

Пару мгновений князь мерил его подозрительным взглядом, в котором жалости было все же больше, чем недоверия и предчувствия проблем.

– Показывай, – сделал отмашку князь, указав на стол перед собой.

Демонстрация – в хорошем качестве, с отличным звуком, не могла занять много времени – но и ее князь прервал почти в самом начале, ткнув пальцем в момент появления сотканного из электрических разрядов дракончика, усевшегося на пальцы вытянутой руки.

– Где Колобов? – спросил Панкратов абсолютно безэмоциональным, выстуженным и оттого слегка жутковатым голосом.

– Должен быть в приемной, господин, – чуть недоуменно произнес референт. – Велите пригласить?

– Я имею в виду, он сейчас в лифте, на лестнице или уже вышел из здания?

– Но…

– Выясни, – жестко распорядился князь, не отрывая взгляда от расправившего крылышки электрического существа.

Слабой копии разумной бестии, способной разорять города и провинции под черным небом вечной грозы.

– Они уже в фойе, – обескураженно и очень нервно отозвался референт буквально через полминуты. – Охрана говорит – вы велели не препятствовать, поэтому…

– Ты кому служишь, воронья кость? – поднял князь на Григория Андреевича черные от гнева глаза.

– В-ве-еликому и славному роду Панкратовых, – чуть сорвался на первом слове референт.

– Так какого черта ты на целый час оставил моего банкира и принца Юсуповых наедине?! – задрожал от ярости и перешел в крик голос Михаила Викентьевича.

– Н-но это же бастард… – пробилось через страх недоумение вместе с оправданием.

– У бастарда не бывает дракона в перстне! Немного ацетона и воды – и это полноценный родовой перстень, олух!!!

– Но я поднял тревогу! Я пытался вас предупредить!..

– Стоя в коридоре?! – приподнялся князь на ладонях над столом. – Стоя в коридоре, ты будешь предупреждать, когда меня придут убивать?! По телефону станешь звонить? Электронной почтой письмо отправишь?!

– Но это же мальчишка!.. – совсем потерянно отозвался референт, отступая по полшага от стола разгневанного начальства и опускаясь на колени. – Да вы бы его одной рукой! Да как бы я мог подумать, помыслить о таком! Михаил Викентьевич, батюшка, да вы сами досмотрите видео! Не может быть он принцем, руку даю на отсечение! Не бывает такого, чтобы перстень Юсуповых – на одной руке с Шуйскими!

Князь бросил очередной гневный взгляд и нажал на продолжение.

Перстень Борецких он воспринял без особых эмоций – вещи мертвецов принято называть антиквариатом. Раз работает – значит, течет в венах обладателя кровь угасшего клана второго или третьего поколения, и не более того.

Перстень Долгоруких – из числа признающих, что, помня о недавней войне, в которой и Юсуповы и Долгорукие по неведомому (и для очень многих неприятному) стечению обстоятельств оказались на одной стороне, не казалось чем-то особенно удивительным.

Перстень Тенишевых – ерунда, пусть он и наделяющий. Эти могут дарить города и провинции сколько угодно, теперь на их землях все равно другой хозяин. Забавно, что он оказался на руке завоевателя – но ничего, кроме этого.

Перстень Шуйских – из разряда оптических иллюзий, которых быть не может. Да и проверять надо, настоящий ли – ни ветра, ни запахов по видео не уловить, а без этого на пальце всего лишь забавная реплика, шутка, надетая для форсу и из желания оскорбить старых врагов. Вроде как наследник Шуйских поступил в этом году в МГУ – так что травля его только начинается.

Родовой и полноценный перстень Де Лара означает всего лишь то, что сама главная семья не приняла сюзеренитет Юсуповых, отдав под него только своих подчиненных. Это нормально, когда нужно защитить своих людей, но есть еще одно большое и кровавое дело, которое предстоит разрешить лично, не вмешивая женщин, детей и стариков. Получить такой перстень от дружественного рода несложно, если не убояться груза кровавой мести, повисшей Долгом на семье.

Перстень же Рюриковичей был и у Панкратова – от деда достался, и он иногда тоже уводил его из хранилища, чтобы потаскать на руке для форсу, пока потерю не обнаружат.

Вполне обычный, нормальный набор одного из старших детей главной клановой семьи.

– Я приказал остановить Самойлова и Колобова на выходе под благовидным предлогом, – уже был на ногах референт.

– Это правильно, это верно… – задумчиво отозвался Панкратов, поднимаясь с места, – шалости отроков следует пресекать.