Наблюдательница
Часть 6 из 29 Информация о книге
Интуиция меня не обманула. Она что-то хочет сказать, и, судя по волнению, тема деликатная. – Я слушаю, – говорю я. Сейчас, думаю, я, Вальтер. Но сестра говорит не о муже и не о ней самой. А обо мне. Она говорит, что подумала и что была слишком резка со мной в прошлую пятницу. Когда говорила, что я должна снова начать писать и что можно счастливо жить и без детей. Потому что я не спрашивала ее мнения или совета. – Не стоит из-за этого переживать, – говорю я, когда она замолкает. – Я знаю, что ты желаешь мне добра. – Но я переживаю. Я сжимаю бумажный пакет с цветами, по словам продавца, «не требующими особого ухода». – Что ты имеешь в виду? Я почти у дома. Вхожу во двор. Перед домом Стормов сидит Лео, склонившись над книгой. При виде меня он поднимает руку и машет. Я машу в ответ. Сестра вздыхает на другом конце. – Еду, например. Элена, ты взрослый человек, у меня нет никакого права, но ты должна понять, что я тревожусь за тебя, что, если история повторится… В ушах шумит. – Какая история? Лео собрал вещи и идет навстречу мне. – Только не злись, но мне все известно, – продолжает сестра. Я концентрируюсь на дыхании, заставляю себя дышать как можно медленнее. Вдох-выдох, вдох-выдох. – О чем ты? О чем ты говоришь? – Об анорексии, которая была у тебя в юности. Она делает паузу. – Мама мне все рассказала, – добавляет она. Шум становится невыносимым, силы меня покидают. Я опускаю сумки на землю. Лео безмолвно показывает на них и так же безмолвно спрашивает, не нужна ли мне помощь. Я качаю головой, собираюсь с силами и отвечаю. – Я должна закончить разговор. Созвонимся попозже. – Нет, пожалуйста, не делай этого, – умоляет сестра. Я не хотела вспоминать это, но мы обычно… я не знаю… может, я зайду после работы. Мы сможем поговорить один на один. Лео показывает жестом, что понимает, как я занята, и он не хочет меня беспокоить. – Подожди! Лео замирает и смотрит на меня. – Это ты мне? – спрашивает сестра. – Прости, я занята, – говорю я. – Сосед мимо проходил. С этими словами я заканчиваю разговор и убираю телефон. Через секунду поднимаю глаза на Лео. На нем нет куртки. – Тебе не холодно тут на улице? Он пожимает плечами. – Ты опять забыл ключи? – Да, я самый большой в мире неудачник. Я смотрю в пакеты, на горшки с цветами, потом на руки Лео. Синие от холода. Очевидно, что он совсем замерз. У меня нет другого выбора, как поступить как порядочный человек. Я встречаюсь с ним взглядом. – Хочешь зайти ко мне ненадолго? 14 Мы входим в дом. Лео открывает рюкзак, чтобы положить туда книгу, которая была у него в руках. Из книги на пол выпадает бумажка. Видимо, ее засунули между страниц. И вот она лежит на полу между нами. Кто-то написал на ней жирными черными буквами, и текст хорошо видно. Лео Сторм = Слишком уродлив, чтобы жить. Лео вздрагивает, поспешно нагибается за бумажкой, комкает и засовывает в карман. – Что это было? – Ничего. Мальчик выпрямляется, но не смотрит мне в глаза. Я приглашаю Лео присесть на кухне и принимаюсь доставать продукты и цветы из пакетов. Лео вызывается помочь, и мы вдвоем раскладываем цветы по горшкам, поливаем и выставляем на подоконник. Когда Лео поворачивается, чтобы поставить папоротник на место и поправить листья, я разглядываю его украдкой. Из головы не выходит эта записка. Кто ее написал? Он сам? Или это послание? Лео поворачивается и замечает мой взгляд. Я быстро спрашиваю, не голоден ли он. Пару минут позже мы сидим за столом, на который я поставила блюдо с овсяным печеньем. Лео стремительно поглощает печенье, но половину оставляет мне. Я качаю головой, пододвигаю блюдо к нему и говорю правду: – Я не голодна. В голове звучит голос сестры: «Анорексия, которой ты страдала в юности… мама мне все рассказала». Прижимаю кончики пальцев друг к другу и чувствую подавленность, от которой меня на время отвлек Лео. Неужели мама и правда ей все рассказала? И что именно она рассказала? Лео ломает последнее печенье пополам и, поедая половину, осматривается. – Вы здесь живете одна? Вопрос слишком неожиданный, я не успеваю обдумать ответ. Достаточно было бы кивнуть и сказать «да», но с языка у меня срывается правда: – Мы с мужем расстались – Вы разводитесь? – озабоченно спрашивает Лео. – Мы решили пожить раздельно, чтобы все обдумать. Но мы все еще женаты. Он кивает и молча доедает печенье. Закончив, он стряхивает крошки со стола в ладонь. – То, что вы видели… Закусив губу, он кивает в сторону прихожей. – Та записка… Я медленно киваю, жду, когда он продолжит. Лео закидывает крошки в рот, медленно сглатывает. – Если вы вдруг встретите папу или маму и разговоритесь, не стоит упоминать ее. Записку. Я встаю, наливаю два стакана воды, ставлю один перед Лео и снова сажусь напротив. – Может, тебе стоит им рассказать? Он не отвечает. – Если тебе плохо, – продолжаю я. – Или если тебя кто-то обижает… Лео качает головой. – Папа занят. Он вечно работает. У него нет времени на такие вещи. Такие вещи? Я делаю глоток воды. – А мама? – Мама? Лео мотает головой, и челка снова падает на глаза. – Вряд ли. Слова повисают в воздухе. Я чувствую, как напряжение в комнате нарастает. – Почему ты так думаешь? Я стараюсь сохранять нейтральный тон, чтобы не выдать своего любопытства. Лео смотрит на бокал перед собой.