На 50 оттенков темнее

Он с сомнением качает головой.
— Квартиры?
— Нет, я имела в виду карту спрятанных сокровищ, которую мы нарисовали на тебе. — Мои пальцы зудят — так мне хочется дотронуться до Кристиана.
Его брови удивленно взлетают кверху. В глазах нерешительность. Я трусь носом об его плечо.
— Что конкретно это означает, мисс Стил?
Я провожу кончиками пальцев по его лицу.
— Просто я хочу касаться тебя всюду, где мне дозволено.
Кристиан ловит мой указательный палец зубами и легонько кусает.
— Ой, — протестую я, а он издает басовитый рык.
— Ладно. — Он отпускает мой палец, но в его голосе слышится беспокойство. — Подожди. — Он стаскивает резинку и бесцеремонно бросает на пол возле кровати.
— Мне не нравятся такие вещи. Пожалуй, я позову доктора Грин, чтобы она сделала тебе укол.
— Ты думаешь, что главный гинеколог Сиэтла сразу сюда примчится?
— Я умею убеждать, — бормочет он и заправляет мою прядь за ухо. — Франко замечательно потрудился над твоими волосами. Мне нравится твоя прическа.
Что-что?
— Перестань мне зубы заговаривать.
Он опять сажает меня верхом на себя. Я сижу, откинувшись спиной на его согнутые колени; мои ступни лежат по сторонам его бедер. Он опирается на локти.
— Валяй, трогай, — говорит он без всякого юмора, явно нервничая, но скрывая это.
Не отрывая глаз от Кристиана, я веду пальцем чуть ниже красной линии по великолепным мышцам живота. Он морщится, и я останавливаюсь.
— Что, не надо? — шепчу я.
— Нет, все нормально. Просто здесь мне требуется… определенная перенастройка. Ко мне давным-давно никто не прикасался.
— А миссис Робинсон? — неожиданно срывается с моих губ вопрос. Но, удивительно, мне удается убрать из голоса всю горечь и затаенную ненависть.
Он кивает с явным дискомфортом.
— Не хочу говорить о ней. Иначе у тебя испортится настроение.
— Ничего, я справлюсь.
— Нет, Ана. Ты вся багровеешь при одном лишь упоминании о ней. Мое прошлое — это мое прошлое. Это факт. Я не могу ничего переменить. Я счастлив, что у тебя его нет, иначе оно довело бы меня до безумия.
Я хмуро гляжу на него, но не хочу конфликта.
— До безумия? Больше, чем сейчас? — Я улыбаюсь, надеясь этим разрядить атмосферу.
Уголки его губ дергаются.
— Я без ума от тебя, — шепчет он.
Мое сердце наполняется радостью.
— Позвонить доктору Флинну?
— Я не вижу в этом необходимости, — сухо отвечает он.
Он выпрямляет ноги. Я опять дотрагиваюсь пальцами до его живота и глажу его кожу. Он опять затихает.
— Мне нравится тебя трогать. — Мои пальцы скользят вниз к его пупку, потом еще ниже и ниже. Его дыхание учащается, глаза темнеют, а его плоть шевелится подо мной и оживает. Ого! Второй раунд.
— Опять? — бормочу я.
Он улыбается.
— Да, мисс Стил, опять.
Какое восхитительное занятие для субботнего дня! Я стою под душем, рассеянно моюсь, стараясь не намочить роскошную прическу, и обдумываю последние пару часов. Кажется, Кристиан и ванильная любовь не конфликтуют друг с другом.
Сегодня он поведал мне о многом. Теперь я пытаюсь переварить всю информацию: о его бизнесе — эге, он страшно богатый, хотя и очень молодой, потрясающе!.. — о тех досье, которые он собрал на меня и на всех его покорных брюнеток. Интересно, значит, все они хранятся в той картотеке?
Мое подсознание надувает губы и качает головой: «Не вздумай пойти туда». Я хмуро возражаю: «А если лишь одним глазком?..»
Да еще эта самая Лейла с пушкой, возможно, и где-то рядом. Проклятье, как она хорошо разбирается в музыке, ведь выбранные ею вещи до сих пор остаются на айподе у Кристиана. Но хуже Лейлы чертова педофилка миссис Робинсон; я не могу понять ее и не хочу. Еще я не хочу, чтобы она маячила в наших отношениях как фея в золотистом ореоле. Кристиан прав, при мысли о ней я начинаю терять здравый смысл, так что лучше выбросить ее из головы.
Я выхожу из-под душа, вытираюсь, и тут меня внезапно настигает приступ злости.
Но кто остался бы равнодушным на моем месте? Какая нормальная, здоровая женщина могла бы сотворить такое с пятнадцатилетним мальчишкой? Насколько она усилила его нездоровые склонности? Я ее не понимаю. Но, хуже того, ведь он утверждает, что она помогала ему. Как?
Я вспоминаю его шрамы, ужасные физические следы жуткого детства и пугающие напоминания о том, какие шрамы остаются в его душе. У моего милого, печального Грея. Сегодня он говорил мне такие чудесные слова. Что он без ума от меня…
Глядя на свое отражение, я вспоминаю его слова и улыбаюсь. Мое сердце полно до краев счастьем, а губы расплываются в глупой улыбке. Может, у нас что-то и получится. Но долго ли он выдержит такие отношения? Ведь, возможно, он рано или поздно захочет наказать меня за то, что я выйду за какую-нибудь установленную им черту?
Моя улыбка увяла. Вот этого я как раз и не знаю. Это тень, висящая над нами. Трахаться с извращениями, да, я могу. А дальше что?
Мое подсознание тупо уставилось на меня и не находит никаких умных слов. Я возвращаюсь в спальню, чтобы одеться к выходу.
Кристиан одевается внизу и что-то там делает, сейчас я одна в спальне. Кроме платьев, в шкафу еще много нового нижнего белья. Я выбираю черный корсет-бюстье стоимостью 540 долларов (она указана на этикетке) с серебряной отделкой и очень короткие трусики. Еще чулки телесного цвета, тончайшие, нежные, чистый шелк. Ах, какие приятные на теле, и как возбуждают…
Я протягиваю руку к платьям, когда в дверях появляется Кристиан. Ну хоть бы постучался! Он застывает на месте, смотрит на меня; в глазах появляется голодный блеск. Я густо краснею. На нем белая рубашка и черные брюки; ворот рубашки распахнут. Там виднеется линия от помады.
— Вам нужна моя помощь, мистер Грей? Вероятно, вы явились сюда с какой-то целью, а не для того, чтобы бессмысленно стоять, разинув рот.
— Мисс Стил, мне нравится стоять, бессмысленно разинув рот, — сумрачно огрызается он и проходит в комнату, по-прежнему не отрывая от меня глаз. — Напомните мне, чтобы я послал карточку с благодарностью Кэролайн Эктон.
Я хмурюсь. Это еще кто?
— Персональный продавец в «Нейман», — говорит он, предугадав мой невысказанный вопрос.
— А-а.
— Я рассеянный.
— Знаю. Что ты хочешь, Кристиан? — Я строго смотрю на него.
Он хитро ухмыляется и вытаскивает из кармана серебряные шарики. От неожиданности я немею. Черт побери! Он хочет меня отшлепать? Сейчас? Почему?
— Это не то, что ты думаешь, — быстро предупреждает он.
— Тогда объясни, — одними губами прошу я.
— Я подумал, что ты могла бы носить их сегодня вечером.
Смысл этой фразы доходит до меня очень медленно.
— На приеме? — с ужасом спрашиваю я.
Он кивает, его глаза темнеют.
О господи!
— И после этого ты меня отшлепаешь?
— Нет.
На миг я чувствую разочарование.
Он смеется.
— А ты что, этого хочешь?
Я судорожно сглатываю, не зная, что и ответить.
— Уверяю тебя, что я больше не собираюсь прикасаться к тебе таким образом, даже если ты станешь умолять меня об этом.
Ого! Это новость.
— Хочешь поиграть в эту игру? — продолжает он, держа на ладони шарики. — Ты всегда можешь их вытащить, если тебе надоест.
Я гляжу на него. Он выглядит этаким коварным искусителем — взъерошенные волосы, в темных глазах — эротические мысли, губы раздвинуты в сексуальной усмешке.
— Давай, — тихо соглашаюсь я. Да, да! Моя внутренняя богиня обрела свой голос и кричит во всю мощь.

— Молодец, хорошая девочка, — усмехается Кристиан. — Пойдем, я их вставлю, когда ты наденешь туфли.
— Туфли?
Я поворачиваюсь и смотрю на замшевые шпильки — серые, в тон платью, которое я выбрала.
Какой шутник!..
Протянув руку, он поддерживает меня, пока я надеваю шпильки от Кристиана Лубутена. Мельком вижу их цену — 3 295 долларов. Теперь я стала выше на пять дюймов, не меньше.
Он ведет меня к кровати, но не садится, а идет к единственному стулу в комнате. Хватает его и ставит передо мной.
— Когда я кивну, ты наклоняешься и держишься за стул. Поняла? — хрипло спрашивает он.
— Да.
— Хорошо. Теперь открой рот, — негромко приказывает он.
Я делаю, как он сказал, ожидая, что сейчас он положит шарики мне в рот. Нет, он кладет в него свой указательный палец.
Ого!
— Соси, — велит он.
Я беру его руку и делаю, как велено («вот видишь, я могу быть послушной, когда хочу»).
Палец пахнет мылом. М-м-м… Я сосу изо всех сил. Его глаза вылезают из орбит, а изо рта вырываются прерывистые выдохи. Сейчас мне и смазка не требуется. Он берет шарики в рот, а я ласкаю его палец, щекочу его языком. Когда он пытается вытащить палец, я сжимаю его зубами.
Он усмехается и качает головой, мол, так нельзя, и я отпускаю его палец. Он кивает, я нагибаюсь и хватаюсь за края стула. Он сдвигает в сторону мои трусы и очень медленно вставляет в меня палец, медленно крутит его там, так что я ощущаю его всеми стенками. Из меня вырывается непроизвольный стон.
Он вынимает палец и осторожно вставляет шарики, один за другим, заталкивая их глубоко внутрь меня. Потом поправляет трусики и целует мне попку. Проведя ладонью по моим ногам от щиколотки до бедер, ласково целует верх каждого бедра, там, где заканчиваются чулки.
— У вас классные ноги, мисс Стил.
Встав сзади, он хватает меня за бедра и прижимает к себе, так что я ощущаю его эрегированный член.
— Пожалуй, я возьму тебя в такой позе, когда мы вернемся домой. Теперь можешь выпрямиться.
Тяжелые шарики наполняют меня и тянут, у меня кружится голова. Не разжимая рук, Кристиан целует меня в плечо.
— Я купил вот эту штуку тебе в прошлую субботу, чтобы ты ее надела. — Он протягивает ко мне кулак и разжимает. На ладони лежит маленькая красная коробочка. На крышке написано «Картье». — Но ты сбежала, и у меня не было возможности передать это тебе.
Ой!
— Это мой второй шанс, — бормочет он. Его голос дрожит от какого-то неназванного чувства. Он явно нервничает.
Я нерешительно беру коробочку и открываю. В ней ярко сияют серьги. В каждой по четыре бриллиантика, один — внизу, а три — немного выше по вертикали. Красивые, классические и простые. Такие я бы выбрала и сама, будь у меня возможность покупать у Картье.
— Они очень милые, — шепчу я, они мне нравятся, поскольку как-то связаны со вторым шансом. — Спасибо.
Спиной я чувствую, что напряжение покидает Кристиана. Он еще раз целует меня в плечо.
— Ты выбрала это серебристое платье? — спрашивает он.
— Да. Правильно?
— Конечно. Что ж, не буду тебе мешать. — Не оглядываясь, он выходит из спальни.
Я вошла в параллельный мир. Молодая женщина, глядящая на меня из зеркала, достойна красной дорожки. Ее серебристое платье до пола и без бретелек изумительно. Может, я и сама напишу слова благодарности Кэролайн Эктон. Платье не только идеально сидит, но и выгодно подчеркивает те немногие линии, которыми я могу похвастаться.
Волосы мягкими волнами обрамляют лицо, льются на плечи и падают на грудь. С одной стороны головы я заправила пряди за ухо, открыв взору окружающих серьги. Косметику свела до минимума, чтобы сохранить естественный вид. Теперь на очереди — карандаш для глаз, тушь для ресниц, немножко розовых румян и бледно-розовая помада.
По сути, румяна мне не нужны. Я и так слегка порозовела от постоянного шевеления серебряных шариков. Да, сегодня вечером они послужат гарантией румянца на моих щеках. Тряхнув головой от дерзости эротических идей Кристиана, я наклоняюсь, беру в руки атласную накидку и серебристую сумочку. Потом иду разыскивать своего любимого мужчину.
Он в коридоре. Стоит ко мне спиной и разговаривает с Тейлором и еще тремя мужчинами. Их удивленные и вежливые улыбки говорят Кристиану о моем появлении. Он поворачивается ко мне. Я неловко переминаюсь.
Мои губы пересохли. Он выглядит потрясающе: черный смокинг, черный галстук-бабочка… С минуту Кристиан смотрит на меня с благоговением. Потом подходит ко мне и целует.
— Анастейша, ты выглядишь умопомрачительно. — Я краснею от такого комплимента, прозвучавшего при Тейлоре и других мужчинах.
— Хочешь бокал шампанского перед отъездом?
— Да, пожалуйста, — бормочу я слишком быстро.
Кристиан кивает Тейлору, и тот идет в вестибюль вместе с тремя спутниками.
В большом зале Кристиан достает из холодильника бутылку шампанского.
— Это охрана? — спрашиваю я.
— Да, для персональной защиты. Они под контролем у Тейлора. Он тоже понимает в таких вещах. — Кристиан протягивает мне узкий бокал с шампанским.
— Он прямо универсал.
— Да, так и есть. — Кристиан улыбается. — Ты очень хорошо выглядишь, Анастейша. Ну, за нас. — Он поднимает бокал и чокается со мной. У шампанского бледно-розовый цвет и удивительно приятный вкус, легкий и свежий.
— Как ты себя чувствуешь? — интересуется Кристиан, глядя на меня горящими глазами.
— Спасибо, нормально. — Я мило улыбаюсь, не более того, хотя прекрасно понимаю, что его интересуют серебряные шарики.
Он ухмыляется.
— Возьми, тебе это понадобится. — Он берет с кухонного островка большой бархатный мешочек и протягивает мне.
— Открой его, — говорит он между глотками шампанского. Заинтригованная, я запускаю руку в мешочек и вытаскиваю хитроумную маскарадную маску серебряного цвета с синими перьями.
— Это ведь маскарад, — сообщает он само собой разумеющимся тоном.
— Понятно. — Маска великолепная. По краям продета серебряная ленточка.
— Маска не скроет твои красивые глаза, Анастейша.
Я робко улыбаюсь ему.
— А ты наденешь маску?
— Конечно. В маске чувствуешь себя свободнее, — добавляет он, подняв бровь.
Ну-ну. Кажется, будет забавно…
— Пошли. Я хочу тебе кое-что показать.
Он берет меня за руку и ведет по коридору к двери возле лестницы. Открывает ее. За ней большая комната приблизительно такой же величины, что и игровая комната (вероятно, она прямо над нами). Здесь полно книг — от пола до потолка, на всех стенах. Вау, библиотека! В середине комнаты большой биллиардный стол, освещенный длинным призматическим светильником в технике «тиффани».
— У тебя библиотека! — восторженно пискнула я.
— Да, Элиот называет ее «комнатой шариков». Как видишь сама, апартаменты у меня вместительные. Сегодня, когда ты сказала про исследование, я сообразил, что еще не показал тебе всю квартиру. Сейчас некогда, но я решил привести тебя в эту комнату. Может, в недалеком будущем мы сыграем с тобой в бильярд, если ты умеешь.
Я усмехаюсь.
— Сыграем. — В глубине души я злорадствую. Мы с Хосе три года резались в бильярд. Хосе оказался хорошим учителем, и я мастерски играю в пул.
— Что? — заинтересованно спрашивает Кристиан.
Ой! Надо контролировать мимику! Все мои эмоции сразу отражаются на лице.
— Нет, ничего.
Кристиан прищуривается.
— Что ж, может, доктор Флинн раскроет твои секреты. Ты встретишься с ним сегодня вечером.
— С этим дорогостоящим шарлатаном?
— С ним самым. Он умирает от желания побеседовать с тобой.
Кристиан держит мою руку и ласково водит пальцем по моей ладони. Мы мчимся на север в «Ауди». Я ерзаю, сладкая истома наполняет мой живот. С трудом удерживаюсь, чтобы не застонать, ведь за рулем сидит Тейлор без своего айпода, а рядом с ним один из нанятых секьюрити. Кажется, по фамилии Сойер.
Приглушенная, приятная боль вызвана серебряными шариками. Я праздно гадаю, долго ли я смогу ее выдерживать без, хм, облегчения? Я кладу ногу на ногу. Внезапно всплывает на поверхность то, что смутно беспокоило меня уже некоторое время.
— Где ты взял помаду? — спокойно спрашиваю я.
Кристиан ухмыляется и тычет пальцем в кресло водителя.
— У Тейлора, — произносит он одними губами.
— А-а, — смеюсь я и тут же замолкаю — из-за шариков.
Я прикусываю губу. Кристиан улыбается, коварно поблескивая глазами. Этот развратник знает, что делает.