Мотив для исчезновения

О’Мэлли с Коннелли переглянулись и пожали плечами.

– Честно говоря, вряд ли, – сказал кэп.

– В таком случае пока я отказываюсь.

Оба дружно кивнули. Эйвери была уверена, что именно этого они сейчас и ожидали. О’Мэлли оттарабанил пальцами по столу и прочистил горло.

– Коннелли, позволь мне лично переговорить с Блэк, хорошо?

Дилан молча вышел, закрыв за собой дверь. Какое-то время капитан с интересом смотрел на нее.

– Ты встречалась со Слоан Миллер, когда вернулась на работу на прошлой неделе? – спросил он.

– Нет.

– А стоит, как думаешь?

На самом деле она понятия не имела. Это казалось глупым, но она также осознавала всю серьезность пережитой ситуации. Оглядываясь назад, она спокойно могла сказать, что это было похоже на настоящий ад.

– София Лесбрук еще переписывается с тобой?

– В последние три дня я не получала ни одного сообщения. Думаю, она наконец хочет все забыть.

Всю первую неделю София писала Блэк практически без остановки. Эйвери решила, что так она пыталась осознать все произошедшее. Лесбрук повезло не так сильно. Когда провели анализы, оказалось, что ее правая рука получила ожог третьей степени, спина – первой, а голова – второй. Она была чрезмерно благодарна и первые дни писала Блэк так, будто они навеки стали друзьями, пережившими одну травму.

– У тебя все хорошо? – спросил О’Мэлли.

– Да, – кивнула она, отмахиваясь от навязчивых мыслей.

На самом деле Эйвери была напугана. Она практически умерла и это было сложно принять. Шрам под столом все еще зудел, также пугая ее. Кстати, и Рамирес навевал определенный страх.

Всю неделю она отрицала это, но лишь все больше удостоверялась, что влюбилась в него. Если ей и требовалась последняя капля, подтверждающая это и позволяющая ему отвезти ее домой после всего произошедшего, то ею стала та волна облегчения и полного доверия, которая накрыла Эйвери в тот момент, когда он произнес ее имя в этом задымленном подвале, пока она была ослеплена.

Ей хотелось рассказать все ему, но она понимала, что это плохая идея. В результате, кардинально изменились бы не только их личные отношения (может даже прекратились бы), но и полностью разрушились рабочие.

Размышляя о Рамиресе, ей совершенно не хотелось сидеть в конференц-зале с О’Мэлли. Блэк встала и задумчиво посмотрела на капитана.

– Я ценю возможность, которую Вы дали мне, но пока еще я не готова к этому. В любом случае, спасибо за доверие и уважение.

– Ты заслужила это, – произнес О’Мэлли. – Теперь иди отсюда. Завтра я заеду к тебе. И, кстати, надеюсь, что ты назначишь встречу со Слоан.

– Хорошо, – ответила она и направилась к двери, прихрамывая на одну ногу и размышляя о том, что этот зуд может остаться до конца жизни.





***


Первой новостью, которую она узнала, находясь в больнице, было то, что ее реакция оказалась верной и мужчиной в доме оказался именно Рузвельт Томс. Он жил под псевдонимом бывшего соседа, Джейсона Инга, около одиннадцати месяцев, то есть с того времени, когда начал готовиться к убийствам.

Томс погиб от выстрелов Рамиреса. Одна пуля попала прямо в центр лба, вторая чуть выше. Эйвери также зацепила его дважды. Первый раз в плечо, а второй в бедро. Тело вытащили из-под обломков после того, как пожарная бригада потушила огонь. Он очень сильно обгорел, но все же не настолько, насколько сжигал своих жертв.

Блэк ненавидела себя за то, что думала о Рузвельте Томсе каждый раз, когда видела Рамиреса. Это происходило и сейчас, когда она сели поужинать в ее квартире. Рамирес купил китайскую еду на вынос. Они планировали прекрасную ночь, но она не была уверена, что этому суждено случиться.

Да, он тоже пугал ее. Эйвери не была уверена, что сейчас у нее хватит сил на любовь. Но, видит Бог, ей было хорошо рядом с ним.


«Что же делать девушке?»

– О чем думаешь? – спросил Рамирес, пока она поедали свинину МуШу.

– О Рузвельте Томсе, – призналась она.

– Пора остановиться, – сказал он.

– Знаю, но ничего не могу поделать. Я чуть не погибла и тебе пришлось убить его. Я имею ввиду, он был… он…

– Он был человеком с очень неприятным прошлым. Мы все выяснили. Его отец умер и был кремирован, когда Томс был еще маленьким. Он обвинял в этом мать, особенно когда она заставила его развеять прах отца. Я могу повторять это снова и снова, Эйвери. Могу даже перезвонить его бабушке, которая поделилась с нами этой информацией.

Блэк улыбнулась, явно оценив то, насколько хорошо он знал ее. Он пробегал по биографии преступника, потому что знал, что это добавит логики в ее поступок, а постоянное повторение, наконец, поможет избавиться от мыслей о Рузвельте Томсе.

– Спасибо, что помогаешь мне пройти через это, – ответила Эйвери. – Это значит многое. И я прекрасно понимаю, что никогда не заботилась о тебе так, как ты этого заслуживаешь.

– Эйвери?

– Что?

– Я забочусь о тебе. И, пока я лично не услышу из твоих уст, что ты не хочешь иметь со мной ничего общего, я всегда буду рядом. Обещаю. К тому же, я нужен тебе.

«Да, я влюбляюсь в него».

Она потянулась и взяла его за руку.

– Спасибо, – повторила она, глядя ему в глаза.

Она подумала, что ночь все же может закончиться в спальне после всего этого и…

Из гостиной раздался звук ее мобильного телефона, оповещающего о входящем сообщении.

– Подожди секунду, – сказала Блэк, вставая из-за стола и направляясь к телефону.

Ее сердце слегка встрепенулось, когда она прочла имя над самим сообщением на дисплее.

Роуз.

Под ним была простая смс, которая заставила Эйвери задуматься, что же такого она сделала, что фортуна повернулась к ней целиком после того, как она выбралась из дома Рузвельта Томса. Возможность продвижения по карьерной лестнице (которую она отклонила), Рамирес рядом, а теперь и это.

Само сообщение гласило:

Мне пришло в голову, что пора встретиться вне госпиталя. Прости, что была такой сучкой. Мне одиноко и скучно, а Маркуса сегодня нет. Могу ли я приехать, чтобы мы вместе выпили вина и посмотрели какой-нибудь фильм?

Понимая, что влюбляется в Рамиреса, Эйвери осознавала, что подобные ситуации грозят ей крахом. Она взяла телефон, подошла к Рамиресу и показала ему смс. Он прочитал, усмехнулся, вытер салфеткой рот и встал.

– Больше ничего не говори. Девичник. Я понял, – сказал он, собирая остатки еды.

– Правда? – спросила Блэк.

– Да. Я знаю, как ты хочешь наладить отношения с дочерью. Прекрасно помню, как ты убивалась, что она так и не открылась, когда приезжала к тебе в больницу навестить. Повеселитесь хорошенько.

«Он действительно так думает», – поняла она.

Эйвери улыбнулась ему в ответ и сократила расстояние между ними. Затем она притянула его, обняв за шею, и крепко поцеловала. Спустя буквально пару секунд, вся твердость переросла в нечто мягкое, нечто более страстное. Завершив поцелуй, они посмотрели друг другу в глаза.

И она увидела, что он тоже был напуган.