Мироходцы. Пустота снаружи

– Шалишь, юнец.

Впрочем, Каос не стал тянуть смертоносца за собой.

Он давно не заглядывал в гости к верховному оборотнику, а в номере на него еще и нападала неясная тревога, требовалось движение, смена обстановки.

В качестве транспорта прислали огромную дуфе́нгу[13] с богато украшенным седлом-креслом на спине. Зверь грациозно взмахнул крыльями и устремился в небо, где ему принадлежали летные привилегии; спереди и сзади летело по два голема охранения. Этим истуканам не требовался транспорт, они могли перемещаться в любой среде, в том числе и по воздуху – с помощью струй реактивного огня, бившего из пят.

Откинувшись на сиденье, Каос прикрыл глаза и погрузился в мысли, планы, сомнения. Если бы он вместо этого смотрел вниз, на город, возможно, некоторых неприятных событий в скором будущем удалось бы избежать. Но он не смотрел, а потому не видел, что среди других выделявшихся образчиков архитектуры появился новый – большая ступенчатая пирамида, совершенно черная и чужая в этом ярком городе. Храм Амон-Ши.

Золотой дворец состоял из более чем ста уровней, его внешние стены то и дело распахивались проходами для покидающего или прибывающего транспорта, следовали по своим маршрутам големы, облетавшие воздушное пространство и контролировавшие поток. Под взорами их пытающих глазниц дуфенга опустилась на выдвинувшуюся наружу площадку, после чего та втянулась в большой внутренний ангар.

Встречавшая делегация состояла из высокопоставленного оборотника и нескольких големов в церемониальных украшениях. Чиновник носил длинное белое одеяние, скромное и простое, в то время как тела дворцовых стражников были инкрустированы драгоценными камнями и состояли из золота.

Стены из золота, колонны из золота, полы и потолки из золота. Золотой дворец был золотым везде, сверкал, блестел и поражал неподготовленные умы размахом роскоши.

– Спасибо, что соизволил принять наше приглашение, господин Магн, – поблагодарил оборотник, управлявший транспортным диском, летевшим по галереям.

– От меня что-то требуется?

– Совсем ничего. Поприсутствуй на обеде, пусть тебя видят послы. Оборотная Империя со всеми ведет дела, у нас большие связи.

– Даже с Великой Осью, которую я якобы представляю?

– О да, господин Магн, – покивал оборотник лысой головой. – Даже Неназванным порой бывает нужно что-то приобрести.

– Допустим. А вам не показалось опрометчивым приглашать меня после недавних событий в Копатэксе? Вы ведь и с Корпорацией дела ведете.

– Ведем, ведем, конечно ведем. К сожалению, досточтимый представитель Корпорации отклонил приглашение, ссылаясь на уважительную причину.

Мероприятие было действительно чисто церемониальным, хотя и довольно значительным. Время от времени представители многих великих сил Метавселенной обменивались визитами вежливости – либо просто так, ради поддержания баланса сил, либо с определенным умыслом. Например, в Базаар послы собирались для обновления старых или для заключения новых торговых договоров.

Их было много, разные существа множества видов, размеров и форм, представители многих миров, живые и неживые, окруженные магическим сиянием и разумные машины, полуматериальные и многоликие. Среди прочих посланников выделялись представители особенно крупных фракций либо очень влиятельных миров: Каарианский Союз; реверанты; университет Дрэксл, он же Сиркх; Пламень Исхи́ны; Кетер; иные.

Слишком поздно свободно гулявший по залу Каос заметил сородичей. Слишком поздно для того, чтобы скрыться. Их было трое: высокопоставленный член касты Развития, судя по резьбе на бивнях, – настоящий экзарх; а также сопровождавшие его жрец Амон-Ши и воин-акселератоморф.

Лицо жреца скрывала ритуальная маска, как полагалось, а мышцы и кости акселератоморфа были изменены биоинженерами касты Развития, так что телосложением он немного напоминал прямоходящую гориллу. Сам экзарх обладал чертами лица, считавшимися у халлов чрезмерно утонченными, – узким длинным лицом, тонким носом и острым подбородком. Он был несколько похож на самого серого мироходца.

Халлы заметили сородича и не преминули подойти.

– Неожиданная встреча, экзарх… Эйм’Рэйс, – произнес Каос, выловив имя из воздуха.

– Более чем неожиданная, Ралазур[14]. Судя по тому, как ты держишь хронометрон у всех на виду, тебя пригласили от Великой Оси?

– Да, это так. А вас, экзарх?

– Я здесь так же, как и все прочие, являюсь послом. Ты разве не знал, что Ка’Халла вступила в торговые отношения с Оборотной Империей?

– Не знал…

– Мне странно это, – сказал экзарх Эйм’Рэйс.

На том разговор был оборван, и посланец родного мира отстранился.

Вскоре гостей пригласили к пиршественному столу, большому, обильному и очень красочному. Лишь тогда соизволил явиться император, а вернее, соизволила явиться. Титулатура Оборотной Империи не менялась с самого ее основания, так что императорами в разное время были мужчины, женщины, бесполые и многополые существа. Нынешняя император звалась Буаха́нь Шифо́нг и принадлежала к виду больших разумных пернатых гинь-ляо. Там, где ее тело не укрывала белая ткань одеяния, посверкивали красные и оранжевые перья, клюв блестел золотом, а на кончике хохолка танцевали огненные лепестки.

Пир начался, но вплоть до самого его конца Каос Магн сидел с ликом более мрачным, чем небо в грозу. Он мог думать лишь о том, что сильно сглупил, покинув гостиницу сегодня. Очень, очень сильно сглупил. И за это придется заплатить кровью.

Когда пир закончился, император Оборотной Империи одарила каждого из гостей подарком. Ничего сверхъестественного, просто красивые дорогие безделушки. Каосу достались сверкавшие карманные часы на цепочке, выточенные из цельного бриллианта с тончайшей работы механизмом внутри. Он так торопился покинуть дворец, что сунул их в карман плаща и даже не сказал императору слов благодарности.

Вскоре халл ворвался в пентхаус, приставил к стене гроб и бесцеремонно сбросил плащ на пол.

– Плохо кормили? – спросил Мартабах, но вместо ответа получил лишь сердитый взгляд.

– Все лежишь? Ты сегодня хотя бы одно движение сделал?

– Вот эта горка фантиков от конфет свидетельствует о том, что сделал, – сказал он ровно.

– Я к себе, буду медитировать. Пожалуйста, не беспокой меня и не позволь кому-то другому меня побеспокоить. Это важно.

– Хорошо.

Бывший учитель ушел, забрав гроб, а вот про плащ забыл. Ленивый взгляд смертоносца уцепился за выпавшие на ковер часы.

– Новая безделушка? Любопытно.


Часы прыгнули в подставленную ладонь, и довольно долгое время Мартабах продолжал валяться, разглядывая отблески света на бриллианте. Пока не почувствовал чьего-то мимолетного присутствия. Нечто прошло мимо него и покинуло здание.

– Любопытно, – повторил молодой мироходец, захлопывая крышку часов.



Тень

Базаар был большим миром, у которого был долгий день и долгая ночь. Когда солнце наконец закатилось за горизонт, а тени сгустились, никто в ярко освещенном городе не заметил одной лишней, одной тени, что разгуливала без хозяина.

Природа теней была причудлива и двойственна. Они не принадлежали ни кромешной тьме, ибо растворялись в ней без следа, ни яркому свету, который полностью вымарывал их с холста мироздания. Тени были детьми этих сил, темные по своей сути, но рождающиеся лишь на свету. Компромисс. И все же некоторые тени были намного гуще прочих.

Одна такая кралась по колоссальному городу, прячась в других тенях, опасливо оглядываясь, не желая попасться на глаза тем, кто мог ее различить. Оные встречались на каждом шагу: носители магии, полубожественной или полудемонической природы, существа, наделенные глубоким зрением и пониманием. Тень не желала их внимания.

Те, чьи тени становились пристанищем бесхозной черной побродяжки, ощущали некую тревогу. Они озирались, вздрагивали, не понимали, откуда являлся им страх, тоска, фантомная боль, но стоило чужаку уйти, как все это проходило.

Густая тень замерла во мраке, глядя на то, чего она не увидела днем, – на малую храмовую пирамиду. Другим эта пирамида могла казаться большой, но тень знала, что по-настоящему большие храмы Амон-Ши не столь скромны, не столь тесны. Великому богу – великая обитель. Все же это был настоящий храм, и в нем обитал экзарх Эйм’Рэйс со свитой.

Периметр охраняли, но не големы Оборотной Империи, а солдаты Ка’Халлы, закованные в темно-серый металл лат, вооруженные энергетическими алебардами и молниеметами; рядовые солдаты касты Войны, генетически усовершенствованные акселератоморфы, а еще боевые механизмы л’та – великолепные машины разрушения и завоевания, наделенные душами доблестных воинов.

Тень проскользнула незаметно, просто прошла мимо и просочилась в храм.

Долго искать не пришлось: Эйм’Рэйс медитировал перед алтарем Дракона Теней, низко склонив голову и соединив кулаки перед грудью. Тень бесшумно поползла к нему, колеблясь в свете ритуальных свечей, медленно перебирая когтистыми руками. Подобравшись достаточно близко, она изготовилась к прыжку и даже прыгнула, но вдруг бесшумно натянулась и так же бесшумно упала… хотя все это время она и не отрывалась от пола. Обернувшись, тень увидела, что кончик ее «хвоста» придавлен пяткой жреческого посоха.

– Подлец, – донеслось из-под маски, – предатель, еретик. Мерзкая тварь, Ралазур!

– Мы знали, что ты придешь, – сказал экзарх, вставая с молитвенного коврика.

– Знание бесполезно для глупцов. Будь вы умнее, – прошептала тень, поднимаясь и обретая объем, становясь чем-то очень большим и пугающим, – сбежали бы.

– Истинные дети Амон-Ши не бегают от отбросов. Ты будешь пленен и предоставлен суду.

Из тени жреца к растущей хищной тени протянулись теневые же щупальца, которые опутали ее, вновь притягивая к полу. Власть его над тенями была такова, что противиться ей не хватало сил, но темный гость не спешил покоряться.

– Шалишь, жрец. Помнишь, кто я?

– Грешник! – ответил тот, усиливая напор. – Лишь тень себя самого!

– Верно. Тень. ТЕНЬ НОВОРОЖДЕННОГО БОГА!!!

Щупальца порвались, когда тень бросилась на жреца, швырнула его тело о стену и стала забираться внутрь. Клирик скреб пальцами по маске, сучил ногами, пытался дотянуться до выроненного посоха, но процесс завершился прежде, чем он успел сделать хоть что-то. Незримая сила подняла тело на ноги, и темнота, хлынувшая во все стороны из-под длинной мантии, поглотила все звуки. Когда же она рассеялась, Эйм’Рэйс лежал подле алтаря бездыханный.

Дрожавшие пальцы взялись за посох, и, волоча атрибут божественной власти по полу, жрец медленно побрел прочь, выискивая невидящими глазами путь в собственную опочивальню. Дорога еще хранилась в угасавших нейронных связах мертвого мозга. Когда тело упало на тонкую лежанку, тень изошла из него и неслышно поползла прочь, избегая внимания грозной храмовой стражи и сновавших всюду мелких двэ́ллов.

Пришлось поискать расположение казарм, где в позднюю пору предавались отдохновению солдаты. Одним из тех, на чью долю тогда не выпало боевое дежурство, был дюжий воин-акселератоморф, который спал, сложив могучие руки на могучей груди. Тень кралась к нему, постоянно замирая и растворяясь в иных тенях, пока не обволокла своими объятиями голову и не заструилась внутрь. Убить существо столь могучее, преднамеренно переделанное, дабы приблизиться к неуязвимости насколько вообще возможно, да еще и сделать это быстро, оказалось хлопотно. Резкая атака на мозг, основной нервный узел, оба сердца – и вот громадный воин прекратил дышать.

Последним, что сделала тень перед уходом, было то, что она уничтожила заготовленные для отправки в имперские миры шифрограммы с докладами. Ей нужна была любая, даже самая малая отсрочка. Покидая пирамиду, она хранила в своем чреве три души халлов, которым не позволено было отправиться в загробный мир и предстать перед Амон-Ши. Никто не должен знать, никому нельзя проговориться.

Возвращаясь, тень была чуть видимой, почти прозрачной. Не силы покинули ее, но решимость, а чувство вины повисло на членах тяжелыми оковами. Все это больше не имеет значения, думала тень, все бессмысленно, везде пустота. Тем и крепилась, пока не забралась обратно в свой сосуд.

Каос Магн открыл глаза и медленно, будто рука весила миллионы тонн, просунул ее под жилетку, чтобы провернуть верхний сегмент бронзовой печати. Отверстия закрылись. Как всегда после возвращения в тело, шип в сердце и правая рука начинали болеть особенно нестерпимо.

Но все когда-нибудь заканчивается, и ослепляющая боль тоже вновь стала терпимой, обычной, той, что следовала за ним тысячелетиями. Тогда он открыл глаза и увидел, что в большом белом кресле сидел его бывший ученик.

– Как проветрился?

– Я просил меня не беспокоить.

– А кто тебя беспокоил? Никто. Скажи, бывший учитель, у нас проблемы?

– Больше нет. Но лучше не задерживаться. Завтра закроем сделку и сразу же отбываем на Треугольный вокзал. А послезавтра в этом городе будет уже слишком много халлов.

И все случилось так, как пророчил Каос: они закрыли сделку с Зирафи, получили причитающееся, раздали указания на счет транспортировки некоторых ценнейших и редчайших материалов и немедленно покинули столицу Оборотной Империи. А на следующий день через межмировые врата в Базаар прошла тысяча тяжелых пехотинцев касты Войны, приставленная охранять делегацию высокопоставленных жрецов и аристократов из Ка’Халлы.



Принимать таких гостей, не разоружая их, было игрой рискованной и глупой, но оборотники всегда старались держаться дипломатично и терпеливо. Оборотная Империя принесла глубочайшие соболезнования Ка’Халле, пообещав всестороннюю поддержку следствию.

– Таким образом, я еще раз приношу свои искренние соболезнования и выражаю сожаление по поводу этого ужасного происшествия.

– Ваши слова достигнут ушей Предстоятеля, – ответил жрец. – Может быть, есть что-то еще, что вы желали бы нам поведать, о император?

– Боюсь, что нет. Мне очень, очень жаль.