Мироходцы. Пустота снаружи

Вооруженные до зубов «Белоглазки», имевшие превосходные знания о всех потенциально слабых местах системы безопасности, под командованием своего старшего офицера добрались до энергоядра, вскрывая одну линию защиты за другой. Теперь-то ясно, что это они нарушали все правила, атакуя союзные войска, уничтожая охранные системы, это они были диверсантами, но тогда… тогда никто из них даже не задумывался о такой возможности. Амбал-3997 своей арканой убивал не только преграждавших путь солдат, но и любые сомнения, продолжая вести их вперед, несмотря на потери.

Когда «Белоглазки» ворвались в центр управления, их осталось всего четверо, включая самого командира. Он перебил инженеров, и тут наваждение спало. Внезапно стало совершенно ясно, что они натворили. Тогда Амбал-3997 сказал:

– Я намерен взорвать эту планету и все, что на ней есть. Если хотите, можете бежать. Коль фортуна окажется на вашей стороне – спасетесь. Но не советую мне мешать.

Зарходос-8395 совета не послушался и оказался размазан тонким слоем органической субстанции по половине приборных панелей вокруг. Командир вопросительно посмотрел на двух оставшихся подчиненных. Тогда Колибри-25243 схватила в охапку Джаггернаута-2544910 и побежала так быстро, как не бегала ни на одном квалификационном отборе.

Побег из коллапсирующего мира был отдельным кошмаром внутри кошмара в обертке из кошмара, обмазанного толстым слоем кошмара. Все вокруг гибло, легионы сверхсолдат и смертоносных боевых машин превращались в пыль, космические крейсеры беззвучно рвались в вакууме, а бой все шел и шел в небе и на поверхности всех лун. Одно чудовище, которое было везде и всюду, потрошило мир словно рыбину, разворачивало оружие массового поражения против тех, кто его использовал, сводило с ума, доводя до суицида, и вообще веселилось по полной, без оглядки на какие-то там вымышленные правила. И во всем этом безумии отчаянно лавировал шаттл, рвавшийся к одним из межмировых врат Копатэкса, чтобы сбежать хоть куда-нибудь.

– Успокойся, – попросил Джаггернаут-2544910, – мы выжили, понимаешь? Мы живы. Все.

Но если бы психические травмы так просто отпускали, наверное, солдаты, вернувшиеся из горячих точек, не ходили бы к психологам за помощью. Ему пришлось потратить последние крохи сил, чтобы привести ее горящий разум в некое подобие порядка.

– Думай о том, что будет дальше.

– Что?

– Мы все еще собственность Корпорации. Вернемся?

– Нет! – вскрикнула Колибри-25243. – С меня хватит! Я увольняюсь! Они и так поимели меня на большую сумму, чем потратили на мое обучение! Не хочу! Не хочу! Не хочу!

Обычно она не такая, думал Джаггернаут-2544910, о нет. Колибри-25243 была отличным солдатом, исполнительным, храбрым, верным, мотивированным, сильным и профессиональным. А еще она была нежной и чувствительной женщиной, полной любви, надежды и страсти, что немаловажно, однако сейчас… не должны смертные вмешиваться в конфликты с богами. Из этого ничего хорошего никогда не выходит. Почти.

– Мы уйдем. Уберемся из миров Корпорации и найдем себе тихое местечко. И правда, хватит с нас.

Колибри-25243 сдавленно пискнула, вытерла лицо как могла и посмотрела на своего брата по оружию. На своего спутника жизни.

– Вместе?

– Конечно вместе. Думаешь, я бы тебя отпустил одну-одинешеньку, совсем без защиты? Бред. Дай только отдохнуть немного. И не пей местную воду, она пахнет как кислота.

Джаггернаут-2544910 прилег и отключился, после чего его тело было осторожно взято на руки и нежно прижато к укрытой броней груди спутницы.



Через некоторое время после описанных выше событий

В загрязненном вакууме Копатэкса плавали мириады осколков того, что когда-то было планетой и ее лунами. Дестабилизированное планетарное ядро все же сдетонировало, частично превратив Копатэкс в пыль, но крупных осколков получилось тоже достаточно. Именно в это безжизненное пространство из распахнувшегося окна портала вынырнули две белые фигуры. Осмотревшись, они выбрали направление и приземлились на ближайший астероид.

– Опоздали, – констатировал один из андроидов по внутренней связи.

Второй искусственный организм занимался сканированием ближайших объектов и вскоре обнаружил множественные предметы органического происхождения – мертвые тела. Руководствуясь логикой, он выбрал наибольшее скопление материала для анализа и полетел, лавируя между обломками планет, туда, где по вакууму плыло большое затвердевшее от холода тело.

– Больше тридцати пяти суток, – сообщил он напарнику. – Мы догоняем объект. Следует сообщить остальным.

Задержавшись над телом, андроид произвел дополнительное сканирование, после чего его собственная конфигурация начала меняться: на белой поверхности корпуса проявлялись цвета, совершенный абрис тела и гладкие текстуры трансформировались в нечто иное, и вот искусственный организм уже принял вид некогда живого Преподобного.

– Что ты делаешь? – спросил второй искусственный организм, подлетая к видоизменившемуся напарнику.

– У меня апгрейд, – ответил первый, рассматривая стеклянными глазами свои руки. – Данный индивид числится в базе данных под именем Преподобного. Удобная модель подражания на случай интеграции.

Вдоволь насмотревшись, он включил сканеры дальнего исследования и отправился искать книгу, которая, как утверждалось в досье, была неотъемлемой частью образа Преподобного. На поиск ушло немало времени, и, вернувшись, андроид нашел своего напарника примерно в той же точке пространства, в которой его оставил.

– Ты тоже прошел апгрейд.

– Твои доводы показались мне целесообразными.

– Вижу. Но, пожалуйста, прояви хотя бы толику индивидуальности.

Второй андроид, повторявший образ Преподобного в точности как и первый, вроде как задумался, а затем на его черной куртке проступил рисунок в виде большого белого замка́.

– Хорошо.

– А ты не проявишь индивидуальность?

– У меня есть эта книга, а следовательно, мой образ аутентичен.

– Возможно ли изготовить дубликат книги?

– Возможно, однако эта задача сейчас не в приоритете. Каос Магн двигается по Метавселенной хаотически, но в его действиях есть порядок. Мы должны перехватить его. Двинулись.

В пространстве открылся новый портал, и андроиды вынырнули из разрушенной реальности, чтобы продолжить погоню.






Фрагмент 12

Ночные посиделки. Планирования и пререкания. Какие люди в Голливуде. Чужие воспоминания




Владимир откинулся в кресле и потер усталые глаза. Работающий в темной комнате монитор перегружал их сверх меры, да и час поздний. Зато уже завтра можно будет отослать эскиз заказчику.

– Хм. Может, я беру слишком мало? Тот блестящий парень собирался продать мою графику с большой выгодой, а я тут мелочовкой пробавляюсь.

– Ой, смотри, нос полетел! – донеслось из темноты.

– Че?

– Твой нос стартовал в небо на сверхзвуковой!

Владимир достал из стола карманный фонарик и направил яркий луч в темноту, чем заставил хомяка протестующе заверещать.

Свет выхватил блеснувшие прутья большой клетки, в которую было понапихано всяких хомячьих тренажеров. Пришлось раскошелиться: друг настоял. Разумеется, клетка не запиралась, у нее и двери не было, однако именно этого Кузьма и хотел. После возвращения из Лаисенда он вдруг серьезно занялся своей хомячьей физической формой. Попросил заказать ему всяких тоннелей, лесенок, мостиков, беговое колесо и прочего подобного. Теперь, составив диету на основе советов ветеринаров, он целыми днями носился по этому спортивно-оздоровительному комплексу, видимо качая свою хомячью бицуху или что-то вроде.

– Как насчет ночного перекусона?

– У меня режим!

– Ты всю жизнь говорил, что ночью колбаска вкуснее.

– А ты не слушай, что я тогда говорил, ты слушай, что я сейчас говорю! А то помрешь, и кто-то превратит тебя в хомяка.

– Скорее в суриката. Толстяки становятся хомяками, а тощие – сурикатами.

– Это еще почему?

– Deus vult, – пожал плечами Владимир.

На полках холодильника в кои-то веки было богато. Оно всегда так было непосредственно после рейда дражайшей матушки на квартиру к непутевому отпрыску. Валентина Петровна решительно наводила свой порядок в квартире, оставляя за спиной лишь запах чистоты с нотками лимонной свежести, а также холодильник, полный домашней еды и свежих овощей. Каждый раз после такого вторжения мамы Владимир не мог найти часть своих вещей, которые оказывались жертвами наведения порядка, и пребывал в легком замешательстве, однако и неоспоримые плюсы присутствовали.

Кастрюлька борща, кастрюлька тефтелек в подливе, кастрюлька гречки, жареная курочка. От маминой готовки веяло домом и детством, простая, сытная и исключительно вкусная еда из ее регулярного меню. Существовало еще праздничное меню, но это отдельная тема.

Вернувшись к монитору с подогретыми тефтельками и гречей, художник замер, не донеся вилку до рта.

– Какое-то странное ощущение. Что-то в моем мире не так.

– Мм?

– Не знаю, Кузя. Что-то… неправильно. Что-то лишнее появилось, а я никак не могу понять – что именно.

– Раньше такое случалось?

– Ага, неоднократно. Такое ощущение… такое ощущение… знаешь, будто ты как бы догадываешься, что за тобой с недобрыми намерениями следит ниндзя-проктолог. Глядит такой из тени и замышляет, а ты его не видишь.

– Слышь, – после непродолжительного молчания подал голос Кузьма, – ты эти сюжеты Голливуду продавай, а то у них кризис идей, уже восьмую «Пилу» пилят, полный трешак.

Владимир задумчиво зажевал тефтельку. Что-то на Земле было решительно не так. Но что это могло быть и как оно скрывалось от всевидящего взора?



После «ужасно непрофессиональной», как она сама оценила их вылазку в Лаисенд, операции Миверна Янг решила, что дальнейшие попытки предпримет в полной экипировке и без балласта в виде человека и его хомяка. Впрочем, к сожалению басилпа, вскоре выяснилось, что мир гигантских скаковых собак был единственным, не считая Покатангола, обитаемым мирозданием близ Земли. Ну или так казалось.

Миверна объясняла землянам, что для хотя бы поверхностного изучения каждого нового мироздания нужны годы. Без поддержки научного корпуса Басилптесты одинокий разведчик мог потратить всю жизнь, чтобы найти в каждом новом мире не то что признаки жизни, но хотя бы другие межмировые врата. Также она пояснила, что существуют так называемые тупиковые миры, в которых есть только одни врата, – те, через которые в эти вселенные можно попасть. Более того, попав в тупиковый мир, мироходец мог покинуть его только в обратном направлении – и никак иначе, никаких вариаций.

– У нас теперь есть межмировой навигатор, как только лучше его освоим, он сам будет находить врата.

– Даже если так, что я буду с ними делать? Попробую набрать адрес Басилптесты, конечно. Если не сработает, попытаюсь набрать адреса тех миров, где мы уже основали научно-исследовательские комплексы. А если все это тщетно? Снова придется колотить по терминалу в надежде на то, что из тридцати миллионов сорока пяти тысяч пятнадцати вариантов мне опять выпадет… что? Новый неизвестный мир, в котором если и обнаружится жизнь, то она, возможно, окажется намного менее дружелюбной, чем на Земле? Какая разница, куда я в итоге попаду, если это не будет мой дом?

Владимир, который слушал эти невеселые рассуждения, стряхнул сигаретный пепел в пустую банку из-под пива.

– Ты теряешь мотивацию, Мив, соберись! Вернешься ты домой! И вообще, как там у вас принято говорить? Все закончится хорошо!

Басилп улыбнулась слегка пьяно, поправила сползшую лямку майки и открыла новую банку.