Мироходцы. Пустота снаружи

– Не поспорить.

– Силы неравны.

– Тебе не откажешь в логике. – Мироходец лениво поднялся. – Твои шансы против меня ничтожны.

– Бравада. Мы понесем огромные потери, но уничтожим тебя с вероятностью шестьдесят два процента. Такой шанс нас устраивает.

– Но я пришел не воевать, а говорить.

Самый массивный организм походил на хитиновую гору, отрастившую десяток членистых ног. У него было множество глаз и несколько слепых ложных голов с длинными шеями, на броне тут и там водили дулами орудий живые турели, спереди располагались мощные клешни, пригодные для уничтожения оборонительных сооружений, а внутри всего этого прятался завод по производству солдат.

По сути, все сверхорганизмы в войске архмеров являлись передвижными военными станциями-заводами, поглощавшими биомассу и перерабатывавшими ее для создания новых солдат. Если архмеры воевали с другими биологическими видами, то не суть важно, чем заканчивалась та или иная битва, они всегда могли поглотить утраченную биомассу – свою и врага – и восстановить численность рядов за самый короткий срок. Вот и теперь громадины исторгли из своих тел огромное число мерзких мелких организмов. Красные существа, похожие на трилобитов, ковром покрыли потерянных солдат и начали сбор материала. Мертвая биомасса таяла на глазах.

Генерал выдвинулся вперед, неспешно перебирая ногами, одна из его ложных голов изогнула длинную шею, опускаясь к земле. Зловонная пасть раскрылась, и стало видно движение сизой плоти внутри – будто языка, состоявшего из разогретой жевательной резинки. Она приняла более-менее узнаваемую форму, у которой даже были черты лица. Генерал припоминал, что когда-то он являлся иным существом, не человеком, конечно, о нет, но исконным архмером, маленьким и мягким, без брони и вживленного оружия.

– Спасибо, что явился.

– Договаривай, – попросила фигура из распахнутой пасти.

И Каос договорил.

– Интересное предложение. Но одному мне это не по силам, – заключил архмер.

– Можно привлечь других генералов.

– На протяжении эпох мы только тем и занимались, что воевали друг с другом. Желание уничтожить сородича плотно вплетено в наш генокод, так что, встретившись, скорее всего, мы сразу же начнем перемалывать друг друга.

– Понятно, понятно. – Каос вытащил из внутреннего кармана плаща пять десятигранных пластинок и показал их собеседнику. – Видишь? Пять адресов. Пять миров, с прописанным путем достижения нужных врат. Огромных, полных органики, жри, пока не лопнешь. Присоединяйся ко мне, иди пируй, набирай массу, а в нужный момент я укажу путь. Как тебе такая перспектива?

– Какова конечная цель, Каос Магн? Зачем тебе это завоевание?

– Что за дурацкий вопрос? Твоя единственная цель заключается в ведении бесконечной войны, не так ли? Для этого ты был создан, для этого ты проектировался, а затем именно это ремесло оттачивал. Я даю тебе шанс в полной мере воплотить замысел создателей и победить в самой великой войне всех времен и миров. Так каков твой положительный ответ?

Поглотители биомассы вернулись внутрь живых заводов. На земле не осталось ни грамма плоти, ни пятнышка крови, все до последней клетки было подобрано для дальнейшей переработки.

– Мы согласен.

– Вот и славно. Ступай и как следует наешься, генерал, мне нужны миллиарды солдат.





Фрагмент 8

Будьте нашим VIPом. Лучшая сторона человечества. Общество Первых людей




Он попытался рассказать, что-де наконец-то посланная экспедиция ценой немалых усилий смогла достать невероятно ценные арте… слова заглушила грудь четвертого размера, к которой он был прижат и попутно осыпан лестными эпитетами.

Впрочем, офицер Янг быстро взяла себя в руки и выразила благодарность более официально, дабы не смущать аборигена. Басилп приняла десятиугольные пластины как великое сокровище и хотела было отправиться внутрь горы немедля, но не смогла. Как было сказано землянину, ее скафандр окончательно разрядился, и теперь, не имея под рукой устройства для зарядки энергоячеек, приходилось прибегать к допотопным методам, а именно – к использованию солнечной энергии. В данный момент вся поверхность скафандра была использована как фотоэлектрический преобразователь, через который очень медленно заряжалась энергоячейка.

– Басилптеста будет безмерно благодарна Земле за все, что ваш мир сделал для меня, Владимир, но скитания между мирами наобум, без элементарной защиты – это кратчайший путь в загробный мир, если вы в него верите.

– Не лишено смысла.

Как помнил художник из их с Миверной бесед, басилпы не верили в богов. Для этой развитой расы боги были обыденной реальностью… по крайней мере, они верили, что знали о существовании богов, хотя никогда с этими сущностями не контактировали. Вместо же богов басилпы предпочитали верить в концепцию Хорошего Конца. Делай что должен и надейся, что все закончится хорошо. Вот так. Одно простейшее предложение воплощало идеологию огромного народа, который, если верить рассказам его представительницы, проживал в техногенной утопии. Как понял Владимир, басилпы построили у себя идеальный коммунизм, абсолютно честный, чистый и не перегруженный агитационными лозунгами.

Со своей стороны, не желая рассказывать иномирке о пахучем соцветии культов, которые веками служили поводом для людей помножить ближнего своего на ноль, он поведал ей нехитрую концепцию Гайкославия и тем ограничился.

– Слушай, а ведь это шанс! – заявил Кузьма, разглядывая Миверну, которая временно облачилась в монашеское одеяние, оказавшееся ей заметно коротковатым.

– Хм?

– Шанс наладить контакт! Когда ее костюм подзарядится, она начнет прыгать по мирам, и мы ее больше не увидим. Сейчас последний шанс познакомиться поближе.

– Мы и так знакомы достаточно близко.

– Бывает «близко» и «ближе некуда». Я вот – фанат близких контактов третьей степени!

– Неплохой фильм для своего времени.


– Ты меня отлично понял. Будь я жив и свободен, сам бы замутил с этой бейбой, но поскольку в данное время я немного мертв и хомяк, пытаюсь произвести замещение. Это как когда ты на диете, но пытаешься накормить всех вокруг себя…

– Я в курсе. – Владимир почесал голову и подумал, что не помешало бы принять душ. – Слушай, ты когда-нибудь хотел грызануть хозяйственное мыло? Странный запах у этого куска щелочи, – знаешь же, что он невкусный, а устоять не можешь…

– Какая связь между космонавткой из другого мира и хозяйственным мылом?

– Никакой. Это просто мысль из разряда тех, про потный дошик. Что же до нашей гостьи, тут без вариантов, Кузя. Просто успокойся и не думай о фигне. – Художник шмыгнул носом. – Хотя кое-какую культурную программу устроить надо, а то как-то неудобно. Мы ведь ее взаперти практически держали.

– Ты это мне?

– Нет, с хомяком разговариваю.

Басилп глянула на Кузьму, что сидел на столе и грыз семечки.

– Послушай, Владимир, мм, я еще далеко не все понимаю в земных обычаях, но мне кажется, что это довольно странно. Ну, говорить с грызуном.

– Не говори о странностях, пока не посмотришь «Пусть говорят».

– А что это?

– Якобы развлекательная телепередача. Я рассказывал тебе о телепередачах.

– Помню. И что же, она такая странная?

– Нет, сама по себе она обычная фуфло, а странно, что люди, которые тратят время на ее просмотр, потом удивляются, почему в одной из стран мира уровень жизни такой низкий. Какой интеллект у народа – такой и уровень его жизни, я полагаю. – Решив, что достаточно запутал Миверну, он улыбнулся как можно добрее. – Слушай, ты сидишь на этой горе как взаперти. Может, пройдемся по лучшим музеям мира, пока ты не отбыла? Я все устрою.

Пришелица улыбнулась в ответ:

– Вообще-то я бы с удовольствием. За всеми этими попытками скорее вернуться домой я совсем забыла о том, что фактически открыла целый новый мир. Разумный мир. Музеи, говоришь?

– Музеи, картинные галереи, поедим чего-нибудь, а потом… я покажу тебе одно интересное место.



Выбрать несколько самых интересных музеев мира для ознакомления оказалось непросто. Владимир не хотел показывать гостье худшие стороны человечества, отчего такие места, как Музей жертв войны Аушвиц-Биркенау или Яд ва-Шем, были отклонены.

К счастью, в мире было полно других прекрасных мест: Лувр, Музей Прадо, Эрмитаж, Британский музей, Галерея Уффици, Национальный антропологический музей Мексики, Музей терракотовых воинов и лошадей Кин, Национальный аэрокосмический музей США и многие, многие другие.

Отдельным вопросом стало перемещение. Мотаться сквозь пространство туда-сюда не следовало, на земле не было таких технологий, как, собственно, и в Басилптесте. А рассказывать о своей природе художник все еще не хотел. Незачем.

В конце концов было решено создать реплики всех отобранных заведений и объединить их в одну громадную экспозицию на обособленном острове. По воле всемогущего существа эта задумка появилась в материи, а все жители того острова просто игнорировали ее. Также, перед тем как перевезти Миверну Янг, Владимир создал неподалеку от Самбхалы нечто вроде бутика, мечты всех модниц мира, собрав там десятку ведущих модельеров.

– Разве здесь было такое здание? – усомнилась пришелица, когда они вышли к этому небольшому архитектурному шедевру по заснеженной горной тропе. – Я же исследовала окрестности.

– Это все тайное мировое правительство, – пояснил он. – Хотят покрасоваться, чтобы у тебя сложилось о нас наилучшее впечатление. Вот набросали постройку за пару дней, внутри будут наши местные модники, которые быстренько сошьют для тебя соответствующий наряд, а потом мы полетим в музей. Там же и перекусим. Ты очень важный гость для целого мира, готовься к тому, что с тобой станут обращаться соответствующе.

– Со мной и так хорошо обращались, – ответила Мив, входя в фойе, где ждали Ральф Лорен, Том Форд, Марк Джейкобс, Ли Александр МакКуин и прочие «гламурные подонки».

Кутюрье приняли гостью в свои надушенные объятия и повели в примерочный зал, расхваливая рост, фигуру и все прочее. Они были всего лишь копиями настоящих людей, но полностью их повторяли, не считая единственного отличия, а именно – неспособности удивляться тому, чему удивляться не следовало.

– Ну а ты, дорогой, что же, не собираешься переодеться во что-то более… более… – Отставший от остальных лысый мужичок страдающим взором окинул растянутый серый свитер, старые джинсы и ботинки Владимира.

– Ладно. Только ничего особенного, какой-нибудь нормальный пиджак.

– Ску-у-у-у-ука! – проворчал лысый, жестом приглашая художника за собой.

– Владик, это Дольче или Габбана? – донесся голос из-под свитера.

– Какая разница? Все голубцы в кастрюле одинаковые.

Провозиться с одеждой пришлось порядочно. Лучшие кутюрье и портные мира три часа кряду создавали шедевр, попутно пытаясь насадить друг друга на закройные ножницы или ткнуть иглой в глаз. Единственной модели, судя по всему, вся эта кутерьма нравилась.

– Ваши женщины носят такую красивую одежду. Странное ощущение, но приятное.

– Басилпы не носят платья? – осведомился художник, вспомнив, что сфера моды как-то не попала в список тем, которые его интересовали во время их бесед.

– У нас нет такой одежды. Большинство предпочитает универсальные покровы, повторяющие форму тела, а в нерабочее время удобство всему голова. Яркие наряды уместны в основном при походах в оперу или театр. Дома ходим без одежды.

Владимир быстро отогнал появившийся в голове образ.

– Ну что ж, идем? Самолет ждет.

От «дома моды» отходила длинная взлетно-посадочная полоса, в начале которой гудел двигателями коричнево-белый гигант Airbus 340-300, скопированный с личного авиалайнера Алишера Усманова. Громадный кусок бессмысленной роскоши, которому тем не менее был отдан выбор.