Механика хаоса

Пока шел 15-минутный фильм, они напрочь забыли о вертлявой малийке. На экране возникла колонна иракских джихадистов. Новенькие джипы, пикапы с тяжелым вооружением, сверхманевренные танки… Армия бородачей прокладывала себе путь через пески, шествовала мимо пальм, оставляя у себя за спиной разрушенные города и сожженные деревни. Семеро зрителей не отрывали глаз от экрана, время от времени отпуская короткий комментарий: «Ух ты! Видал? Вроде как с навигатором?..» Хозяин М’Билял увеличил громкость. Бывали дни, как сегодня, когда он гордился собой. Гордился тем, что успел прилепить себе на лоб этикетку со словом «Билял». «Вот что значит дар предвидения…» За кадром рэпер зачитывал суру Корана. Казалось, от звуков этого голоса дрожат стены; он проникал в мозг слушателям и резонировал в каждой их клетке. Они встрепенулись, словно проснулись после долгой спячки.

– Хозяин, они что, взлетают?

– Да, взлетают. И несут с собой знамя ислама. Видите белые арабские буквы? Это шахада: «Нет иного Бога, кроме Аллаха». А вон там, видите? Такой белый круг, а в нем черные буквы? Это печать Мухаммеда. Означает «Мухаммед – Посланник Аллаха». Да, они летят. Летят к победе. Иншааллах!

– Иншааллах!

После такой подготовки Билялу ничего не стоило обрисовать им ближайшее будущее:

– Наши основные занятия на время приостанавливаем, понятно? Я буду каждую неделю выплачивать вам компенсацию за убытки. Нас ждут большие дела. Назареяне нас еще попомнят…



Гарри снова прошелся утренним маршрутом, как делал в конце каждого дня, чтобы убедиться, что переданные им сообщения возымели эффект. Сегодня ему, кроме прочего, надо было узнать насчет часов. По внешнему бульварному кольцу ползли автомобили. Водители, передавшие заказ по телефону, прибывали в назначенное время и ждали, когда их позовут, после чего сворачивали на боковую дорогу и тормозили возле одного из подъездов длинного здания, тянувшегося вдоль бульвара. Не выключая мотора, они быстро выскакивали из машины и подбегали к забранному деревянной решеткой балкону. Сделка занимала не больше нескольких секунд. Получив свое, они возвращались в машину и уезжали. Эту систему торговли кокаином Хозяин М’Билял организовал три месяца назад. Успех сети «Билял-драйв», как он называл ее про себя, превзошел самые смелые его ожидания.

Семеро «специалистов» вышли от Хозяина М в некотором возбуждении. Они не переговаривались, но каждый бормотал себе под нос: «Назареяне нас еще попомнят…» Никто не понял бы, кого они имеют в виду. Гарри и раньше слышал это слово от Биляла.

На улице стемнело. Он осторожно пробирался через пустырь за парковкой. Это было особое место. Сюда сваливали мусор, здесь совершались всевозможные сделки, ошивались проститутки и торговцы наркотой. Приближаясь к «своему» пустырю, Гарри выпрямил спину. На этот заброшенный участок территории никто не совался. В этом маленьком чистилище в преддверии его личного рая пахло травой, а Большой Пирог терялся на горизонте, утопая в тумане. Гарри почувствовал, как его отпускает напряжение.

Почти добравшись до своего «дома», он дважды прошел вокруг здания, чтобы проверить, что за ним никто не следит, затем вскарабкался на земляную насыпь, из которой торчали две вентиляционных трубы, еще раз окинул взглядом окрестности – все в порядке, никого, – приподнял крышку бетонного люка и скользнул вниз, в крохотную каморку без окон, примыкавшую к котельной здания. Когда-то здесь был склад, но после гибели родителей Гарри в автокатастрофе Хозяин М отдал это помещение ему. Гарри называл его своим «атомным убежищем»: «Когда на Большой Пирог сбросят бомбу, выживу я один». Здесь у него был телевизор, DVD-проигрыватель, холодильник, полная коллекция комиксов «Журнал Микки» и матрас, в соседней котельной имелся канализационный люк с водопроводным краном.

Если бы не Хозяин М, Гарри оказался бы на улице или в компании торчков. Уж кого-кого, а торчков он навидался – сталкивается с ними каждый день. Хозяин М – сам тот еще псих, но он хотя бы не заставляет Гарри жить с ним. А в этой норе Гарри сам себе хозяин. Здесь он читает, ест, спит. Один. Каждый вечер он закрывает за собой крышку люка перед носом у Зла, которому нет сюда доступа. Пока он спит, родители могут его навещать, и никто им ничего не сделает. Он разговаривает с ними как с живыми. Они не стали сниться ему реже, наоборот. Он отмечает их приход в блокнотике, который лежит рядом с матрасом. Так ему легче переносить их отсутствие и мысль о том, что они ушли, даже с ним не попрощавшись.





20




Торбей-Парадиз, пригород Парижа, Франция

Раскопки в районе Парадиз убедили нас в том, что еще в Средние века здесь процветали литейщики и жестянщики. В одной бывшей могиле мы обнаружили предметы утвари из бронзы и латуни. Завершив разведку и инвентаризацию, я отправился к мэру – очень обаятельному человеку, прагматику, причислявшему себя к так называемым левым центристам. Мы достигли соглашения, максимально облегчившего НИПАИ дальнейшую деятельность. После того как мы определили основные направления работы, а главное – установили дедлайн, он познакомил меня с одним молодым иммигрантом, объяснив, что тот играет важную роль в жизни муниципалитета. «Али Конде очень помог мне в избирательной кампании и мобилизовал многих своих друзей. Он – бывший «старший брат», один из основателей местной ячейки ассоциации «SOS Расизм» и друг нашего бывшего депутата, человека, близкого к президенту. Когда Али Конде потерял работу, я сразу предложил ему должность в мэрии. Он занимается молодежной политикой. Спорт, развлечения, образовательные программы. Пока он будет рядом с вами, вас никто не потревожит». Довольно скоро я выяснил, что мой ангел-хранитель, Али Конде, который еще не успел превратиться в Хозяина М’Биляла, торговал в городке наркотой. Многочисленные попытки поговорить на эту тему с мэром не принесли результата. Али был важным винтиком в механизме муниципальной власти. В конце концов я решил, что это не мое дело. Мэр придерживался умеренных взглядов, вел себя любезно и в действительности не жалел усилий, чтобы облегчить нам работу. На раскопках нам и правда никто не мешал. Зато я заметил другое: как только у нас появлялся Али, месье Бухадиба удалялся. Немедленно.





Часть вторая

Конец «дольче вита»




1




Триполи, Ливия

Левент не собирался класть все яйца в одну корзину. Это он подал команданте Мусе идею о том, чтобы выбросить на теневой рынок статуи и мозаики из Лептис-Магны. Исламское государство каждый день захватывало и переправляло в другие места предметы древней сирийской и иракской культуры, одновременно взрывая под камеры пропагандистских СМИ наиболее известные памятники старины. Предложение породило спрос, и этот спрос рос с каждым днем. Потенциальные покупатели, расталкивая друг друга локтями, спешили связаться с посредниками. В их числе было много американцев и арабов, но попадались и европейцы. Левент оказался шустрее других. Вместе с Мусой они сколотили команду «археологов», на самом деле состоявшую из обычных каменотесов. В моем лице он надеялся заполучить эксперта, которого им так не хватало. Муса хотел, чтобы я отбирал для них наиболее ценные предметы, писал к каждому короткую сопроводительную записку и, возможно, встречался с наиболее крупными клиентами. Они задумали превратить меня в «серого» археолога. В мои-то годы!

Пока он все это мне излагал, я продолжал его рассматривать. Его черты стали жестче – их не смягчала даже борода, он пополнел и носил какой-то нелепый комбинезон, но несмотря ни на что я постепенно узнавал в нем человека, с которым встречался тридцать лет назад. Тот же недоверчивый взгляд, та же страсть к всевозможным махинациям, та же вялая поза. Слушая его, я не мог избавиться от мысли, что он напоминает мне персонажа романа Анатоля Франса «Боги жаждут». В каком-то смысле люди не меняются, даже если их увлекает в водоворот Истории с большой буквы. Мне было стыдно как никогда в жизни: эти люди и правда думали, что я стану играть в их игры только потому, что они посулят мне кучу бабла. Особенно огорчил меня Левент. Помимо воли я частично переносил на него симпатию, которую испытывал к его отцу. Мне понадобилось некоторое время, чтобы понять, что передо мной – законченная сволочь.

Муса продолжал расписывать мне детали своего плана, а я вспоминал слова Брюса, сказанные мне в Каире по поводу депрессии у археологов. Я не страдал депрессией; я общался с крупными шишками и плевать хотел на их деньги. Я понял, что должен помешать им провернуть это грязное дело, а потому притворился, что согласен на их предложение. Я пообещал каждый месяц приезжать для проверки состояния дел, а про себя решил, что при первом удобном случае кину всю эту шайку.

Ради своей безопасности, но главное – ради сохранения своей репутации я отправил закодированное сообщение двум своим коллегам, специалистам по Ливии, – О. Л. и Ж.-Б. М. Я предупредил их, что меня какое-то время не будет во Франции, но, как только я вернусь в Париж, хотел бы с ними встретиться.





2




Стамбул, Турция

Левент и Эмма приземлились в Риме незадолго до полудня. Стороннему наблюдателю пришлось бы поломать голову, чтобы понять, какие отношения их связывают. Левент был в светлом костюме, который, хоть и не скрывал его живот, сидел на нем неплохо. В толпе пассажиров аэропорта Фьюмичино он сошел бы за одного из бесчисленных представителей международных компаний, мотающихся по свету, если бы не некоторые мелкие детали, разрушающие образ делового человека. Что это было? Усики а-ля Кларк Гейбл? Чемоданчик из плетеной кожи? Мешки под глазами? Во всяком случае, в нем ощущалась некая уязвимость. Эмма – в джинсах и туфлях на высоком каблуке, слегка взлохмаченная и ненакрашенная, выглядела свежей и отдохнувшей. Они шагали бок о бок, но не касались друг друга. Перед самой посадкой Левент сказал ей:


– Я должен их предупредить.

– Думаешь, это необходимо?

Голос в динамиках в зале вылетов объявлял время отправки очередного рейса, вызывал опаздывающих пассажиров.

– Боюсь, они нас ждут, – сказал Левент, доставая мобильный телефон. – Мы должны встретиться в посольстве…



В Валлетте Жаннет сидела в кабинете Рифата, который показывал ей фотографии своей жены и детей. На стене тоже висели фотографии: вид Каира, Рифат в компании американских военных моряков (включая Джона Питера Салливана), он же – на крейсере «Гранд-Харбор». На доске – записки на память с делами на неделю: короткие фразы на арабском, понятные только ему.

У Рифата зазвонил мобильный. Он узнал номер.

– Это Левент. Наверное, опять заблудился в Валлетте, – усмехнувшись, сказал он и снял трубку.

Жаннет прислушивалась к их недолгому разговору и заметила, что в голосе Рифата что-то изменилось. Кажется, он огорчился.

– Они не придут, – сказал он. – Они едут в Стамбул.

– Вместе?

– Да.

– С Эммой?

– Да, вместе с Эммой. Он звонил из Рима.

– Когда они возвращаются?

– Послезавтра.

– Он вам что-нибудь об этом говорил?

– Не думаю…

Они с недоверием уставились друг на друга.

– Похоже, у нее проблемы со вкусом, – сказала Жаннет и тут же пожалела об этих вырвавшихся словах. – А чем он вообще занимается? – добавила она.

– Он дипломат. Приехал на Мальту по делам, ищет здание для резиденции. Турция сейчас открывает посольства по всему миру. Они ведут весьма активную политику. Впрочем, пока им все удается. У них есть историческое прошлое, амбиции и видение будущего.

– А самое главное – деньги…



Накануне вечером, точнее говоря, сегодня ранним утром Левент попытался приударить за Эммой. Он вез ее в Слиму. Она в ответ смерила его ядовитым взглядом. В джипе царил полумрак, но он ее понял. Когда они остановились возле ее дома, он вдруг предложил ей сегодня же съездить с ним в Стамбул.

– Я собирался слетать туда и обратно в воскресенье. Но мы можем вылететь на день раньше…

– Я не против, – равнодушно сказала Эмма, – но думаю, что я тебе не по карману.

Он вытаращил глаза. Ее ответ словно перенес его в параллельную реальность. Она молча смотрела на него. Он размышлял. По его лицу она поняла, что он медленно и методично перебирает в уме возможные варианты дальнейшего развития событий.

«Неужели она это серьезно? Да нет, она надо мной смеется. Вот паршивка. И потом, появляться с ней в Стамбуле не слишком благоразумно. И не слишком удобно. Учитывая, сколько у меня там дел… Но она – супер. Глупо упускать такой шанс. А если она и правда – шлю-ха? Нынешние студентки не прочь подзаработать… Могу взять из денег на текущие расходы…»

– Ладно, пока. Увидимся как-нибудь.

– Ты когда-нибудь была в Стамбуле?

– Я тебя умоляю.

– О чем ты меня умоляешь? – спросил он, полез в карман пиджака и достал 2500 евро в купюрах по сто и двести евро. – Две с половиной тысячи хватит?

– На уик-энд?

– Да, на уик-энд.

Она положила деньги в сумочку и защелкнула замок.



Окна гостиничного номера выходили на Босфор. Она стояла на балконе, опершись локтями о перила. Через залив шли караваны судов. Танкеры, каики, рефрижераторы, мотолодки, паромы… Она смотрела на синюю ленту воды, перерезавшую город пополам, словно вскрыв его внутренности, омывавшую его дома, дворцы и мечети и заставлявшую оба берега, глядящие один на другой, светиться каким-то фантастическим светом.